Екатерина Долгорукова

Антропонимическое пространство романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»

Министерство образования и науки Российской Федерации

Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия

Кафедра русского языка


 

Долгорукова Е. В.

Антропонимическое пространство романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»

Выпускная квалификационная работа по русскому языку

 

 

 

 

Допущено к защите:

Зав. кафедрой русского языка:

 

___________________________

Букина Н. Е.

"_____" _______________2005 г.

Научный руководитель:

к.фил.н, доцент кафедры русского языка Поротников П. Т.,

Рецензент:

ст. преподаватель кафедры русского языка Журавская О. С.

 

Нижний Тагил

2005


Содержание.

Введение. 3

Глава 1. Проблемы изучения онимии произведений жанра фэнтези. 5

§1. О литературном жанре фэнтези. 5

§ 2. Особенности языка и ономастикона произведений жанра фэнтези. 13

Глава 2. Состав и функции антропонимов романа Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»  17

§1. Особенности ономастикона романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»  17

§2. Именования богов. 21

§3. Именования колдунов(волхвов, чародеев, магов) 33

§4. Именования людей. 57

Заключение. 84

Список литературы.. 86

Приложение 1. Этническая принадлежность имен. 89

 


Введение

В последнее время наблюдается чрезвычайная популярность сравнительно молодого литературного жанра, называемого фэнтези. Вот уже более пятидесяти лет нам известен этот жанр. Книжные полки беспрерывно пополняются произведениями зарубежных и отечественных авторов, снимаются красочные полнометражные саги о подвиге хоббита («Властелин Колец») и извечной борьбе сил Света и Тьмы («Ночной дозор»), толкиенисты совершают свои таинственные ритуалы, рыцари Добра схватываются в рукопашной, языческие витязи звенят тяжелыми мечами-спатами…

Все это говорит нам о том, что мир фэнтези давно заполонил нашу жизнь, и ничего не остается, кроме того как признать это свершившимся фактом.

В России официально признанным «бумом» фэнтези считается появление среди российского читателя в 80-е годы прошлого века западного цикла романов «Конан» Роберта Говарда. Но спустя десятилетия пальму первенства перехватывают отечественные писатели. Появляется даже новый поджанр – славянская (этническая) фэнтези. Независимо от её несовершенства (авторские недочеты и ошибки), она приобретает ещё большее количество фанатов и просто любителей, чем западная фэнтези в своё время.

Однако, несмотря на то, что фэнтези давно вторглась во все аспекты нашей жизни, этот жанр и, как следствие, поджанр остаются до сих пор малоизученными.

Все это побуждает нас заняться исследованием поджанра (славянская фэнтези) в области антропонимики.

Вышесказанное обусловливает актуальность проблемы.

Целью ВКР является исследование антропонимического пространства романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных».

Объектом исследования является антропонимикон славянской фэнтези.

Предметом исследования является антропонимическое пространство романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных».

Для достижения поставленной цели нами сформулированы следующие задачи:

1.     Исследовать особенности славянской фэнтези, её ономастики и языка.

2.     Установить тип персонажа (главный, второстепенный, эпизодический, упоминаемый).

3.     Установить исторический/мифологический прообраз персонажа для определения прототипа имени.

4.     Установить этническую принадлежность персонажа по его имени.

5.     Произвести этимологический анализ имени персонажа.

6.     Произвести словообразовательный анализ имени персонажа.

7.     Произвести антропонимический анализ имени персонажа.

8.     Установить значение имени персонажа.

 

Данная работа состоит из двух глав, введения и заключения.

В первой главе рассматривается литературный жанр фэнтези, особенности его языка и ономастикона.

Вторая глава посвящена особенностям романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных» и непосредственному анализу имен персонажей.

В заключении подводится итог проведенной работы.


Глава 1. Проблемы изучения онимии произведений жанра фэнтези

§1. О литературном жанре фэнтези

В последние годы ведущие позиции в фантастической литературе заняло направление условно называемое фэнтези. При этом понятие «ведущие позиции» может пониматься двояко. Во-первых, необходимо признать, что по объему изданий и популярности у рядового читателя фэнтези оставило далеко позади все прочие направления фантастики. Оно уступает по количеству названий и объемам продаж лишь дамскому роману и детективу. Другое значение слов «ведущие позиции» говорит о том, что среди всех литературных течений именно фэнтези наиболее быстро развивается, осваивая новые территории и привлекая все больше читателей.

Рассмотрим понятие фантастического в литературе. Из словаря юного литературоведа: «В Толковом словаре В.И. Даля читаем: «Фантастический – несбыточный, мечтательный; или затейливый, причудливый, особенный и отличительный по своей выдумке».  Иначе говоря, подразумевается 2 значения:

1.     Нечто нереальное, невозможное и невообразимое;

2.     Нечто редко, преувеличенное, необычное.

 Применительно к литературе главным становится первый признак: когда мы говорим «фантастический роман» (повесть, рассказ и т.д.), то имеем в виду не столько то, что в нем описываются редкие события, сколько то, что эти события – полностью или частично – вообще невозможны в реальной жизни. Фантастическое в литературе мы определяем по его противоположности реальному и существующему. Эта противоположность одновременно очевидна и чрезвычайно изменчива. Звери или птицы, наделенные человеческой психикой и владеющие человеческой речью; силы природы, олицетворённые в антропоморфных (т.е. имеющих человеческий вид) образах богов (например, античные боги); живые существа противоестественной гибридной формы (в древнегреческой мифологии полулюди-полукони – кентавры, полуптицы-полульвы – грифоны); противоестественные действия или свойства (например, в восточнославянских сказках смерть Кощея, спрятанная в нескольких вложенных друг в друга волшебных предметах и животных) – все это без труда ощущается нами как именно фантастическое.

История мировой литературы, особенно нового и новейшего времени, начиная с романтизма (конец XVIII – начало XIX века) накопила огромное богатство художественного арсенала фантастики. Главные её виды определяются по степени отчетливости и рельефности фантастического начала:

1.                 фантастка неявная (завуалированная);

2.                 явная фантастика;

3.                 фантастика, получающая естественно-реальное объяснение.

В произведениях с неявной (завуалированной) фантастикой вместо прямого участия сверхъестественных сил происходят странные совпадения, случайности и т.д. Так, в «Лафетовской маковнице» А. А. Погорельского-Перовского прямо не сказано, что сватающийся за Машу титулярный советник Аристарх Фалалиеч Мурлыкин не кто иной, как кот старухи маковницы, слывущей ведьмой. Однако многие совпадения заставляют в это поверить: Аристарх Фалалиеч появляется именно тогда, когда умирает старуха и неизвестно куда пропадает кот; в поведении чиновника есть что-то кошачье: он «с приятностью» выгибает «круглую свою спину», ходит, «плавно выступая», ворчит что-то «себе под нос»; сама его фамилия – Мурлыкин – пробуждает вполне определённые ассоциации. В завуалированной форме проявляется фантастическое начало и во многих других поизведениях, например, в «Песочном человеке» Э. Т. А. Гофмана, «Пиковой даме» А. С. Пушкина.

Во втором случае (явная фантастика) сверхъестественные силы явно вступают в действие: Мефистофель в «Фаусте» И. В. Гёте, Демон в одноимённой поэме М. Ю. Лермонтова, черти и ведьмы в «Вечерах на хутора близ Диканьки» Н. В. Гоголя, Воланд и компания в «Мастера и Маргарите» М. А. Булгакова. Фантастические персонажи вступают в прямые отношения с людьми, пытаются повлиять на их чувства, мысли, поведение.

Наконец, существует и такой вид фантастического, который основан на максимально полных и вполне естественных мотивировках. Таковы, например, фантастические рассказы Эдгара По. Ф. М. Достоевский отметил, что Э. По «только допускает внешнюю возможность неестественного события (доказывая впрочем, его возможность и иногда даже чрезвычайно хитро) и, допустив это событие, во всём остальном совершенно верен действительности». Такая обстоятельность и «достоверность» описаний свойственна и другим видам фантастического, она создаёт нарочитый контраст между явно нереальной основой (фабулой, сюжетом, некоторыми персонажами) и её предельно точной «обработкой». Этот контраст часто использует Дж. Свифт в «Путешествиях Гулливера»: при описании фантастических существ-лилипутов  фиксируются все подробности их действий, вплоть до приведения точных цифр: чтобы переместить пленного Гулливера, «вбили восемьдесят столбов».

Фантастика выполняет различные функции, особенно часто сатирическую, обличительную (Свифт, Вольтер, М. Е. Салтыков-Щедрин). Нередко это роль совмещается с другой – утверждающей, позитивной. Будучи экспрессивным, подчеркнуто ярким способом выражения художественной мысли, фантастика часто улавливает в общественной жизни то, что лишь нарождается  и возникает.

На сегодняшний день до сих пор не утихают споры о том, что есть фэнтези. Например, Новейший словарь иностранных слов даёт следующее определение.

Фэнтези (англ. phantasy - фантазия) – научная фантастика, доведённая по уровню правдоподобия до сказки; литературные произведения фэнтези изображают инопланетян, искусственные организмы, сверхдальние перемещения в пространстве и времени, галактические войны не только с применением высокотехнических средств, но и магии, а также задействуют элементы древних миров. [НСИС; 2001;871].

В этом определении переплетены сразу 2 направления фантастики: специфика научной фантастики, подчёркнутая одной чертой и специфика фэнтези, подчеркнутая двумя чертами. В дальнейшем мы более четко разграничим два эти разные направления во избежание путаницы. Во времена полиграфического бума конца 80-х слово фэнтези писалось по разному, т.к. термин тогда в России до конца не устоялся, поэтому можно было встретить различные вариации: «фентези», «фэнтези», «фентази», «fentasy». На данный момент установлен термин «фэнтези» женского рода, т.к. в переводе с английского звучит «фантазия» (ж.р.).

Толковый словарь современного русского языка даёт более точное определение.

Фэнтези, нескл., ж. [англ. fantasy]. Литературный жанр, сочетающий в себе черты фантастики и сказаний, эпосов, мифологии [Успенский М., писатель:] Всегда существовал такой жанр – «русская литературная сказка». На западный манер называют «фэнтези» АиФ, 1997, №43. Основная масса читателей (и писателей) «Сороки» [название газеты] – это поклонники литературы в стиле «фэнтези»: «толкиенисты», «амберисты» (читатели Р. Желязны «Хроники Амбера» и т.д.). Школьное образование, 1998, №7. Специальный приз от спонсоров – настоящий самурайский меч – был вручен питерскому писателю, неутомимо творящему в жанре «фэнтези», Николаю Перумову. П-Э, 29.09.99. Новые магазины, сотни лотков, громадные ярмарки – везде люди, и для каждого есть книга по душе. Для пенсионерок – разливанное море женских романов, для подростков – высокие стопки фэнтези. На дне, 16.05.00 – 31.05.00. Жанр возник в первой половине XX века в англоязычной прозе, его основателями считаются Р. Говард и проф. Дж. Р. Р. Толкиен, использовавший мотивы древних англо-саксонских текстов в создании своих произведений. [ТССлРЯ; 2001;824].

Настоящей фэнтези всего около пятидесяти лет. Точкой отсчёта, началом формирования направления можно назвать середину прошлого века, точнее 1950 год – появление «Хроник Нарнии» Клайва Льюиса в 1950 году, а затем, через 4 года – трилогии «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкиена.

Корни этого молодого явления древние, уходящие во вполне конкретные сюжеты – свод преданий о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Любопытно, что христианская составляющая вытравлена из артуровского цикла эволюционным способом. Здесь сказался какой-то загадочный закон, который не позволил  христианскому Льюису стать по-настоящему популярным. Понятно, что открытая проповедь была бы скучна для массового читателя, а ангелы, пустившиеся в полёт по глянцевым страницам, – невозможны. Но и дьявол в фэнтези не встречается  - в отличие от демонов и бесов. Дьявол не соответствует языческому стандарту фэнтези. Причём тот же закон облекает фэнтези в мрачноватые одежды кельтской эстетики. Несмотря на то, что греко-римский пантеон божеств гораздо более структурирован, именно кельтская эстетика стала доминировать в фэнтези. Отчасти причиной этого являются дополнительные корни фэнтези – кельтские мифы и легенды.

Ещё одно определение фэнтези даёт писатель С. Логинов. «Фэнтези – часть фантастической литературы, занимающаяся конструированием миров, построенных исходя из положений объективного идеализма» (учение о абсолютной идее Гегеля). Таким образом, к этому направлению он относит: «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Мастер и Маргарита», «Отягощённые злом» - это жемчужины русской фэнтези.

Фэнтези совершенно четко отделяют от авторских сказок вроде «Волшебника из страны Оз» и «Алисы в стране чудес». Для них был придуман даже специальный термин «adult fantasy» (англ.) – «приключенческая фэнтези».

Фэнтези находится в генетическом родстве одновременно с народной сказкой и мифом. От мифа фэнтези унаследовало эпичность повествования и некую исходную трагичность. Особенно ярко эти тенденции видны в романах Ника Пеpумова "Гибель богов", Г.Л. Олди "Герой должен быть один", Святослава Логинова "Многорукий бог далайна". Возможно, дело заключается в пpедопpеделённости эпического повествования. Гебой обязан свершить предназначенное, хотя бы это и грозило ему гибелью. Проблема борьбы в безвыходной ситуации окашивает в трагические цвета весь героический эпос народов Европы. Современная фэнтези добавляет к ней идею нравственного выбора. Герой фэнтези не столь детеpминиpован, как персонаж мифологических сказаний, и посему здесь открывается пpостоp для создания пpотивоpечивых, мятущихся, живых человеческих образов.

Сказка привносит в фэнтези лиричность, которой так часто не хватает научной фантастике. В научной фантастике женские образы можно пересчитать по пальцам (геpоини Лаpионовой, Колупаева), в то время как сказочно-фэнтезийные книги без женских персонажей обойтись не могут. (А. Легостаева,  М. и С. Дяченко, М. Алферова).

Фэнтези является литеpатуpой богобоpческой, герой, принимающий непосредственное участие в создании или пеpестpойке мира, не может смириться с идеей пеpсонифициpованного божества, само существование которого лишает смыла его бытие. "Гибель богов" Н. Пеpумова, "Убьём в себе Додолу" Н. Романецкого, в котором  маг Светозаp Смоpода отказывается признать, что встретил богиню, и в конечном итоге оказывается прав. Деревенский дурачок Таргитай побеждает несокрушимого бога войны Перуна в «Трое и боги» Ю. А. Никитина.

Герой фэнтези движется, собирая амулеты, ввязываясь в драки с людьми без голов, головами без туловищ, складывая вместе с читателем в осмысленную картину пазл, состоящий из загадок. То же делали и герои артуровского цикла, собирая чаши и копья. Этим же заняты наши современники, играющие в компьютерные игры, называемые «квестами», ведь квест, собственно и есть путешествие, странствие. Но герой фэнтези не просто ищет свой путь, его путешествие сопряжено с детективной игрой, с расследованием. Он шпион или контрразведчик, вор или полицейский, только на этом не новом каркасе накинута магическая попона.

И, наконец, о славянской фэнтези, которую С. Логинов называет этнографической. Сегодня на российском рынке соседствуют два вида этой литературы отечественного производства – фэнтези со славянской тематикой и фэнтези, сделанная по зарубежному образцу. К первому относится М. Семёнова «Волкодав», Ю.А. Никитин с циклом «Трое из Леса».

Появление подобной разновидности фэнтези объясняется временем и обстоятельствам, а именно необычайным национальным подъёмом среди населения и литературной братии. Возникла она и обрела чрезвычайную популярность в 90-х годах прошлого века. Соответственно, предшествующие события – смена власти и идеологии в стране, падение интереса к научной фантастике (как своеобразного атрибута идеологии), возникновение интереса к сверхъестественному, а также истории и фольклору народов России. В связи с падением «железного занавеса» и, как следствие, повальном влиянии запада, возникла потребность чёткого разделения западной и отечественной литературы. Первоначально произведения мало чем отличались от стереотипных американских сюжетов и бедных образов.

С 1995 года авторы славянской фэнтези приобретают популярность и признание. Многие их коллеги по творчеству считают их книги ниже среднего уровня, но публика по-прежнему продолжает скупать и читать запоем их произведения. Возможно, дело в том, что испокон веков мнения критики и читателей расходились, и каждое мнение субъективно. Появление и активизацию литературного жанра фэнтези как в литературе, так и в кинематографе, мультипликации и сюжетно-ролевых играх можно объяснить современной своеобразной модой, то есть фэнтези является определённым веянием настоящего времени  и эпохи, в которой мы находимся.

Актуальность данного жанра напрямую зависит от специфики окружающего мира. Сегодняшние дни наполнены бесконечными территориальными войнами, финансовыми крахами, терроризмом, низкой социальной защищённостью, - в сущности вечной борьбой за выживание. Что предлагает читателю фэнтези? Фэнтези – это сказка плюс миф, это ожившая фантазия, объединенная идеей. Ей присуща определенная справедливость. По строгим законам этого жанра главный герой, олицетворяющий добро, должен в конечном итоге одолеть зло. Победа эта достигается различными, зачастую уничтожающими героя способами. Но она обязательна. Человеку разумный с твёрдыми нравственными устоями в эпоху переоценки ценностей, ощущает себя полностью беззащитным перед миром беспринципной и жестокой реальности. Он выбирает более справедливый мир фэнтези. Основные почитатели жанра – молодые люди, неудовлетворённые «законом джунглей» сегодняшнего дня. Этим и объясняется их повальное увлечение фэнтези, различные организации славянских воинов и богов, сражающихся в самодельных кольчугах на деревянных мечах («Внуки Даждьбога»), толкиенисты, совершающие свои мрачные масонские обряды, поклонники «Гарри Поттера», ещё не определившиеся с названием. Стоит отметить, что подобное времяпрепровождение молодёжи гораздо продуктивнее заседаний в подвалах, токсикомании, наркомании, алкоголизма и табакокурения. Славянская же фэнтези в дополнение ко всему делает упор на патриотизм (иногда подспудно), и в любом случае знакомит читателя с национальной культурой, историей и традициями. Фэнтези на данный момент актуальнее научной фантастики, которая задвинута  читателем в долгий ящик  на неопределённое время.

 


§ 2. Особенности языка и ономастикона произведений жанра фэнтези

Язык фэнтези довольно странен. Однако стилизовать его чрезвычайно просто из-за обилия заглавных букв. Стандартная фэнтези написана будто бы по-немецки, где любое существительное начинается с большой буквы. Таким образом любому предложению можно придать весьма возвышенное значение: «Он встал и подошел к Окну. Во Дворе росло Дерево, и шел Человек в Шляпе».

Этому способствует и прием инверсии. «Раму мама мыла» выглядит намного величественнее, чем «Мама мыла раму».

Славянская же фэнтези имеет свои особенности и загадки. Она порождается национальным колоритом, поскольку понятие «фэнтези» определяется не только набором сюжетов, взятых напрокат из национальной мифологии, но ещё и стилем. Географические названия, имена народностей – все подчинено неписаному, но строгому закону. Примером могут служить «вены» (возможно, искаженное «словене» - одна из научных версий происхождения названия племени славян) из «Волкодава» М. Семёновой, а также киммеры, скифы и невры Ю.А. Никитина.

Есть в наборе стилистических правил фэнтези и правила для написания так называемого «русского романа». Они имеют отношение не к содержанию, а именно к языку. Это некий квазисолженицынский язык, а то и пародийный язык «деревенской прозы», в котором мелькают на страницах странные слова, смутно напоминающие славянизмы, - «индо взопрели озимые», «вотще и ныне», «нешто и пошто». Одна из книг, написанных таким образом, - «Травень-остров» Алексея Семенова. «Славились вельхи допережь всего искусными своими кузнецами». «На что им лужу молвить?» -эти и другие  фразы иллюстрируют забавный, но не всегда умелый процесс языковой стилизации. «… Зорко, улучив миг, схватил Брессаха левой рукою за кисть его десницы, державшей клинок, и своим мечом нанес ему удар по левой кисти…» Руки мешаются с десницами, причем к Древней Руси сюжет никакого отношения не имеет.

Зачастую авторы не совсем удачно вводят сознание читателя XXI века в праславянский мир, где, например, у Ю.А. Никитина в романе «Семеро тайных» из цикла «Трое из леса» наряду с «крадами», «мытом», и «аводниками-акудниками» соседствуют «напильник», «кофе» и даже «бизнес». Данный факт некачественности произведений подобного рода, а также детский восторг, с которым автор рисует славянский орнамент – беда большинства романов  русской фэнтези. Случается, что восторг и самодостаточная радость от описаний меча и щита гасит интерес к книге, несмотря на всю силу её идеи. Текст в таком случае превращается в эзотерическую радость, радость для людей, что испытывают экстаз от одной надписи на обложке – «фэнтези».

Дело не в чистоте жанра – в фэнтези все дозволено, но если писатель взялся за стилизацию, начал писать на таком языке – ему приходится отвечать за последствия.

Топонимика данного жанра тоже довольно специфична. Клишированные путешествия фэнтези происходят в «у»-утопии, то есть в месте несуществующем, что приводит к особым отношениям с топографией.

Парадоксально, но карты являются одним из непременных атрибутов фэнтези ещё с тех времен, когда даже самого слова не существовало. Однако в них нет ни известных линий, ни градусной сетки. В известных изданиях Толкиена существует всего лишь привязка к сторонам света – остроконечная стрелка, указывающая на «N». У других авторов загадочная роза ветров лишилась букв. Хотя у Р. Говарда на карте мира Хайборийской эры присутствуют вполне реальные север, юг, запад и восток.

Между тем вопрос о магнитном склонении в утопии остаётся открытым. Изобретение голландца Синеллиуса – триангуляция – здесь нежизнеспособно. Достаточно сложно представить гнома с теодолитом. Для картографии можно применить магию, но все же утопия в доптолемеевских проекциях, склоняясь к  Марину Тирскому и Эратосфену. Впрочем, говорить о проекции нужно осторожно – картографическая проекция есть изображение на поверхности шара, а кто может поручиться, что действие фэнтези происходит на плоской земле? А может, подобно лунным коротышкам, герои путешествуют по внутренней поверхности шара?

Карты фэнтези чем-то напоминают средневековые портоланы, морские навигационные карты: береговая линия на них часто становится единственной достоверной деталью. На портоланах, кстати, впервые появились рисунки линейных масштабов, но в чем измерять расстояние в утопии?

В современной фэнтези карты часто оторваны от сюжета, превращаясь из изображения земной (или не земной) поверхности в деталь повествования, в знак, указывающий на существование несуществующего, пытается удостоверить реальность утопии.

Антропонимикон славянской фэнтези можно определить как героико-мифологический, так как сюжеты произведений нередко заимствованы из мифов. Имена героев, как известно, не бывают простыми, зачастую они бывают двухосновными, с отчеством или прозвищем (Олег Богоборец).

Порой автор делит мифологический образ на несколько частей, получая героев (героинь) с разными именами, согласно своим целям и задачам. Так Ю.А Никитин «растроил» Брюнхильду на Бруснильду («Семеро Тайных»), Брунгильду («Фарамунд»), Брюнхильду («Откровение»).

Весьма любопытным приемом является соединение двух мифологических персонажей путём созвучности имен. Так в романе «Семеро Тайных» Ю.А. Никитин объединяет греческого Иапета и библейского Иафета в Яфета – богоборца.

С одной стороны славянская фэнтези требует непосредственного участия исторических лиц: Олег Вещий, Хызр (Хызр-хан Ибрахим ибн Караханид) («Семеро Тайных»), а с другой – мифологических персонажей: Таргитай («Трое и боги»), Брюнхильд («Откровение»). Такова двойственная природа поджанра.

Довольно редким приёмом является полукалька, такая как Керкодуб, а также имена, образованные путём сложения славянской и неславянской основы – Бруснильда, а также неславянской и славянской – Автанбор («Семеро Тайных»).

В данного рода фэнтези кроме того могут наличествовать имена различных этнических групп, такие как: Менетий (греческое), Минакиш (индийское), Ковакко (финское) и другие. Но превалировать должно количество славянских имён, таких как: Твердяк, Буян, Горнило. Именно славянских, а не русских, т.к. русская нация сформировалась довольно поздно (около X века). Об этом временном отрезке более или менее известно и представление имеется, а то, что существовало до принятия христианства на Руси, покрыто мраком, и оставляет широкий простор для безудержной фантазии авторов.


Глава 2. Состав и функции антропонимов романа Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»

§1. Особенности ономастикона романа-фэнтези Ю.А. Никитина «Семеро Тайных»

Некоторые сведения из биографии автора.

Родился в 1939 году в Харькове. Уехал на Крайний Север, где работал на лесоразработках. Был чокером, плотогоном. Работал в геологоразведке: Сихоте-Алинь, Уссурийская тайга, Дальний Восток, Приморье…

В 1964-м вернулся на Украину, начал работать литейщиком на заводе. Занялся спортом, получил мастера по гребле на каноэ, несколько первых разрядов, в том числе по боксу и самбо, лёгкой атлетике. Участвовал в создании и работе клубов любителей фантастики. В то же время начал писать и публиковать фантастические рассказы. Был одним из участников «молодогвардейской» группы писателей-фантастов, позже преобразованной в так называемую «Школу Ефремова». Первая опубликованная книга – сборник фантастических рассказов «Человек, изменивший мир».

За книгу «Огнепоклонники» (о работе литейщиков) получил высокие литературные премии и был принят в Союз Писателей СССР.

После окончания Высших Литературных курсов в Литинституте, перебрался в Москву. Некоторое время работал главным редактором издательства «Отечество». В начале 90-х с Лилией Шишикиной организовал издательство «Змей Горыныч» или «Равлик». Всего выпустил более 30 книг, а по общему тиражу произведений Никитина можно поставить рядом с такими известными фантастами как Василий Головачёв и Сергей Лукьяненко. Но Никитин – не только фантаст. С блеском он отметился в жанре остросюжетного политического боевика (цикл «Русские идут»), работает и в жанре научной фантастики, и в славянской фэнтези, которая порой превращается в исторические романы. Наиболее известные произведения Юрия Никитина – фэнтезийно-юмористические книги из цикла «Трое из Леса».

Роман «Семеро Тайных» является седьмым из цикла «Трое из Леса» (Всего 15 книг на данный момент). Трое невров в звериных шкурах выходят из дремучего Леса в жестокий мир. Целью их существования становится борьба за Добро и Правду всего человечества. После разорения киммерийского каганата («Трое из Леса»), уничтожения величайших магов («Трое в Песках»), победы над сильнейшими богами в битве за Вселенную («Трое и боги») и получения власти от самого Рода над всеми живыми существами («Трое в Долине») перед Мраком, Олегом и Таргитаем открываются три дороги. Каждый должен выбрать и пройти свою. Олег Вещий пытается создать совет чародеев, работающих на благо общества. Но колдуны, ведомые лишь эгоистическими побуждениями, не только не желают взять его в свои ученики, но еще и пересылают его друг другу как опасное и непонятное существо. Разочаровавшись в умнейших людях мира, Олег угрозами и силой создаёт Совет Семерых Тайных Мудрецов.

Название романа, очевидно, взято из некоторых древних мифологических сюжетов. Кроме легенд о Семи спящих отроках и Семерых против Фив, существуют так называемые «Семь богов счастья» – в японской мифологии божества, приносящие, дарующие высокие добродетели. В трактовке «Семи богов счастья» как божеств, способствующих долголетию и благополучию людей в их земной жизни, прослеживаются даосские мотивы, сказывается также характерное для японцев восприятие буддизма: Божества буддийского пантеона должны обеспечивать «блага в этом мире». [Е.М. Мелетенский; 1990; 485].

А также «Семёрка», имина – би (шумер., «их семь»), себетту, сибитти (аккад. «семёрка», «семеро») – в шумеро-аккадской мифологии категория демонов, преимущественно злых. Воспринимается как единое целое. В своей злой ипостаси «Семёрка» - порождение бога Ана (Ану). В некоторых заклинательных текстах под «семью и семью» добрыми демонами подразумевается, видимо, семь детей Энмешарры и семь мудрецов. Как астральное божество «Семёрка» олицетворяет Плеяды. [Е.М. Мелетенский; 1990; 483].

Число «семь» в индоевропейской традиции имеет символическое и сакральное значение. [М.М. Маковский; 1996; 117].

Два вышеперечисленных мифа отражают будущую двухстороннюю сущность Семерых Тайных. С одной стороны Совет должен нести счастье и благо людям (для того он и создан), с другой – фактически мудрецы лишь умножают зло, не умея соблюсти своего предназначения. Именно поэтому в будущем Олег выходит из Совета Тайных и противостоит ему.

Стиль романа можно определить как смешанный, так как в нем присутствуют различные общеславянские термины, используемые автором для создания колорита эпохи, такие как: «хатки», «волчовка», «корчма», «секира», «гонта», «гринди» и др.

Среди них встречаются слова, относящиеся к книжному стилю: «колесница», «старец», «светлы очи» и др. скорее всего для того же эффекта.

Приближают к массовому сознанию и восприятию следующие намеренные просторечия и жаргонизмы: «братан», «паря», «тупой (селянин)», «рожа» и др.

Для того, чтобы современный читатель не потерялся в дебрях праславянского мира, вводятся официально-деловые: «высокие запросы», «бизнес», «карьера», «кофе».

Характерен частый юмористический прием – умышленная тавтология: «забрезжила надежда как-то отбояриться от боярства», а также реминисценция, создающая определённый интеллектуальный толчок для домысливания:

«- Ого, какая стать! Из каких краёв?

  - Из леса, вестимо, - ответил Олег.»

Одна из главных идей, проходящая из романа в роман красной нитью – идея патриотизма, национального самосознания славянской народности.

В конце романа помещена Звёздная карта - гороскоп, составленный Олегом Вещим. Уникальность её заключается в том, что она создана для «рожденных в северных странах», т.е. для гипербореев и их потомков – славян. Следует заметить, что автор устами Олега четко разграничивает «южного» и «северного» человека:

«- … разве не одни и те же звёзды зрят Хакаму и Беркута?..

… - Но по-разному возжигают сердце рожденного в знойных странах, где в десять весен уже замужем, и сердце рожденного среди северных скал, где до двадцати лет играют в песочке!»

Существуют Западный зодиакальный гороскоп [Звезды; 1992; 119], Цветочный [Звезды; 1992; 113], гороскоп друидов (галльский) – древесный [Звезды; 1992; 93], японский [Звезды; 1992; 136] и китайский [Звезды; 1992; 142] гороскопы. «Звёздные карты» - единственный гороскоп для славян, сочетающий в себе типично славянские названия животных по аналогии с  восточными гороскопами и датировку Западных зодиакальных гороскопов.

Росомаха (10.01 – 10.02) – 2,3 декада Козерога 1 декада Водолея.

Ворон (10.02 – 10.03) – 2,3 декада Водолея 1 декада Рыб.

Горностай (10.03 – 10.04) – 2,3 декада Рыб 1 декада Овна.

Жаба (10.04 – 10.04) – 2,3 декада Овна 1 декада Тельца.

Кузнечик (10.05 – 10.06) – 2,3 декада Тельца 1 декада Близнецов.

Хомяк (10.06 – 10.07) – 2,3 декада Близнецов 1 декада Рака.

Равлик (10.07 – 10.08) – 2,3 декада Рака 1 декада Льва.

Муравей (10.08 – 10.09) – 2,3 декада Льва 1 декада Девы.

Хрущ (10.09 – 10.10) – 2,3 декада Девы 1 декада Весов.

Бобер (10.10 – 10.11) – 2,3 декада Весов 1 декада Скорпиона.

Пёс (10.11 – 10.12) – 2,3 декада Скорпиона 1 декада Стрельца.

Медведь (10.12 – 10.01) – 2,3 декада Стрельца 1 декада Козерога.


§2. Именования богов

Здесь и далее персонажи расположены по степени значимости.

Таргитай

Таргитай – (Тарх – сокр.) – лодырь из племени невров, изгнанный вместе с Олегом за неприспособленность к жизни. Поет, играет на свирели (дудке). Его песни влияют на людей положительно. Тип героя – гуманист, его сфера – сфера чувств, всего трансцендентального. Имеет 3 сыновей (Арпо, Липо, Коло) от богини реки Днепр Даны. Богатырского телосложения, светловолосый, синеглазый, выражение лица детское, доверчивое, обиженное. В книге «Трое и боги» ставится богом Сварогом, пропахав на боге Ящере Змиевы Валы, сокрушив Перуна. Перековал меч бога войны Перуна в соху с упряжью, ссадив на землю кочевников и установив на земле относительный мир.

Персонаж второстепенный, выступает в произведении как друг главного героя – Олега.

«Впереди мелькнула человеческая фигура, исчезла за статным конем. Жеребец стоял смирно, изредка помахивая хвостом. Человек звучно скреб щеткой, слышны были звучные шлепки по крутому крупу. Олег тихонько свистнул. Человек вскинул голову, застыл со щеткой в руке. Мрак сделал пару шагов и тоже застыл. А человек со счастливым щенячьим визгом бросился к ним, Мрак не успел отшатнуться, как Таргитай повис на шее, обслюнявил, обнимал, прижимался, счастливо верещал, как ополоумевшая белка, что нашла брошенную кладовку с запасом орехов на три зимы…

…Мрак с брезгливостью отодвинул придурковатого бога на расстояние руки…

…Мрак с отвращением повернулся к Олегу, но Таргитая держал на вытянутой руке, не давался в божьи объятия… Таргитай смотрел влюбленными глазами, даже губы выпятил трубочкой, будто старался достать ими грозного оборотня… [Никитин; 2004; 11].

Таргитай торопливо закричал:

-  Дядя Вяз, дядя Вяз! Это свои! Старых друзей встретил!

-  Друзей? – прорычал мужик. – Откуда у таких придурков друзья?…

-  Есть и у меня друзья, - сказал Таргитай счастливо. – Мы из одной деревни!.. [Никитин; 2004; 12].

«Таргитай распахнул наивные синие глаза…» [Никитин; 2004; 15].

 

Таргитай – представлен здесь в образе деревенского дурочка, сказочного Емели и Ивана-дурака, часто называем другими придурком  даже самим автором. Действия персонажа хаотичны, рассредоточены,  наполнены чувствами. Мрак и Олег – его друзья, они из одной деревни, Таргитай – невр, самый младший в троице.

В данной книге персонаж второстепенный, отражает качества главного героя – Олега.

Следует упомянуть, что невры жили … на северной окраине лесостепи, южнее Припяти и Сожа  в праславянский период около VII VIII века до н. э. [Рыбаков; 1987; 97]. Таргитай имеет славянскую внешность: синие глаза, волосы цвета спелой пшеницы. Становится богом, спасая весь мир и людей от разрушения в книге «Трое и боги», побеждает Перуна и Ящера, пропахав на последнем Змиевы Валы. Он – Сварог. Он, вместе с Мраком и Олегом, отковывает из божественного меча Перуна три волшебные вещи: золотую чашу (чару) для волхвов, топор для воинов, плуг с ярмом для земледельцев. Любопытно, что Б.А. Рыбаков, проанализировав перечень праславянского фольклора, сопоставляет личность Таргитая со Сварогом и Гефестом. Именно в исторический период Чернолесской культуры (XVIII вв. до н.э.) появляются упоминания о них, а также появляются первые кузнецы, первые укрепления против первых набегов кочевников, происходят следующие события: с неба упали клещи (для кузнечного дела), начало ковки оружия, установление моногамной семьи. Отсюда в восточно-славянском фольклоре появляются мотивы о волшебном кузнеце, клещах и первом плуге, укреплениях (валах и городах). [Б.А. Рыбаков; 1979; 236]. Соотнесение же Таргитая с Царем-горохом в связи с определенным ритуалом жертвоприношения горшка первого урожая  со священным варевом возможно в плане древности имени Таргитай. так как выражение, такие, как: русское - при Царе-горохе; белорусское - за королем Горохом; украинское - За царя Гороха; русское - давно, когда царь Горох с грибами воевал и так далее имеют значение нереальности каких-либо событий, отнесенности их к забытому прошлому. [Слав. Др-ти т. 1; 1995; 526].

Итак, что же подразумевает автор под сочетанием «придурковатый бог» и какая связь между дураком и богом? Ответ на этот вопрос заложен в пацифизме и миротворчестве Таргитая: все его силы направлены на достижение мира между людьми, о противнике он говорит с грустью: «Я его не победил, а всего лишь убил». Так как умственная сторона его личности не развита, в нем превалирует широкая духовная сфера, он отвечает за моральные и нравственные качества, иногда упрекая Мрака в грубости, Олега – в жестокости, являясь воплощением кротости и смирения. Душа Таргитая достигает максимального напряжения в момент его борьбы за мир и людей, которым в сущности нет до него дела в книге «Трое и боги» и поэтому становится богом – созидателем. Таким образом, его благородство и самопожертвование перекрывают глупость и лень. Следует также упомянуть о том, что автор, таким образом, объясняет несовершенство мира и сущность национальной славянской души, формируя это в таких тезисах:

1.     Каков бог, таков и народ;

2.     Славянские народы произошли от Таргитая, потому и унаследовали одновременно благородство, способность к самопожертвованию а также лень и в глупость.

Из Мифологического словаря:

Таргитай – в скифской мифологии первочеловек, прародитель скифов, сын Папая и дочери реки Борисфен (Днепр). В эллинизированных версиях скифского генеалогического мифа персонаж, аналогичный Таргитаю, именуется Гераклом. Божество, под этим же греческим именем фигурирующее в описании скифского семибожного пантеона у Геродота (IV 59), где оно вместе с Артимпасой, Аресом и Ойтосиром (Гойтосиром) (10; 239) составляет третий разряд богов, специфически связанный со средним миром, очевидно, тот же Таргитай. [М.Н. Ботвинник; 1994; 519].

В исследованиях Б.А. Рыбакова мы находим целый перечень имен, сходственных Таргитаю. Приведем эти имена здесь  для попытки определить значение и этимологию имени Таргитай.

Слепой «дед» Тарх Тарахович – отголосок праславянского мифа о родоначальнике Таргитае, сыне Зевса от брака с дочерью Днепра. Исследователи-иранисты сопоставляют «скифского» (Геродот оговорил, что эллины ошибочно причисляли сколотов к скифам – то есть существовала доказанная четкая разделенность народа Колаксая и народа Скифа) Таргитая с иранским Траетаоной (Феридуном), мифическим родоначальником иранских царей Траитаной, которые согласно мифам, боролись с трехглавым драконом и освобождали женщин и стада быков. (Как и Таргитай в книге Ю.А. Никитина «Трое и боги»). К этим хорошо известным иранским параллелям следует добавить сына Зевса Аполлона Таргелия (тоже побеждавшего змея Пифона) и ряд других индоевропейских божеств и мифических героев со сходными именами. Прежде всего следует назвать хетто-лувийского бога грозы Тарху Тархунта. Нельзя миновать и древнеармянского бога плодородия и растительности Тарку Тургу и осетинского бога плодородия Таранджелоса и галльского громовержца и победителя Змея Тараниса, сопоставляемого с Юпитером. Трудно сказать, следует ли включать в этот ряд скандинавского Тора, но черты сходства несомненны. Самым западным следом этого индоевропейского мифологического персонажа можно считать италийского царя Тархетия, деда основателей Рима – Ромула и Рема. Миф о Тархетии известен был Плутарху, но уже в фрагментарном виде и более не упоминался. Царствовал Тархетий в Альбе-Лонге и считался, очевидно, потомком Энея, т.е. в конечном счете – Зевса. Его отношение к божествам грозы и плодородия неясно, но в очаге его дома оказался волшебный фаллос, от которого по этой версии и произошли римские близнецы, вскормленные волчицей. К чудесному рождению Ромула и Рема по этому мифу причастны этрусские прорицатели. В Этрурии мифическим родоначальником царской династии был Тарквиний, который, возможно, тоже должен быть рассмотрен с связи с архаичным божествами плодородия, являвшимися одновременно и предками народа и предками царей. [Рыбаков; 1987; 77].

Б.А. Рыбаков также считает, что возможно название древнего обиталища сколотов (буквально: «те, кто с Коло») Трахтемировского городища, т.е. «Трахтемирово» является реминисценцией культа Таргитая (с учетом произношения гаммы (γ) в имени Ταργίταον. Возможность растягивания на 2 с половиной тысячелетия фольклорной памяти вполне подтверждается наличием в фольклоре образа древнего седого царя – богатыря Тарха Тараховича, соседа степной Бабы-Яги. [Рыбаков; 1987; 55].

Приведем список имен и эпитетов мифических персонажей, божеств плодородия (неба-грозы) или героев-родоначальников, охватывающий почти целиком древнейшую территорию индоевропейцев:

1.     Тархунт, Тарху – хетты

2.     Тарку – армяне

3.     Таргелий – греки на Балканах и в малой Азии

4.     Таргиенос – греки в Лидии (эпитет Зевса)

5.     Тархетий – италики

6.     Таргитай – славяне («сколоты»)

7.     Траитана – индо-арийцы (в ведах)

8.     Траетаона – иранцы (арии)

9.     Таранджелос – иранцы (осетины)

10. Таранис – кельты (эпитет Юпитера).

Древнейшей формой следует считать «Tarhu». [Рыбаков; 1987; 78].

Этимологизировать имя Таргитай и объяснить его значение достаточно сложно. На протяжении долгого времени между исследователями существовала полемика по этому вопросу.

Б.А. Рыбаков выделяет в исследованиях иранистов значение имени Таргитая в переводе с иранского «долгомощный» [Б.А. Рыбаков; 1979; 233]. Перевод говорит нам о том что имя сложное, двухосновное: Тарги / тай - «долго» / «мощный». То есть остающийся в хорошей духовной и физической форме длительное время (века). Следовательно персонаж имеет высокий социальный статус. Значение имени героя вполне обьясняет его природную сущность, он – бог. Сокращенно друзья называют героя Тарх, это, по-видимому, уменьшительно-ласкательная форма имени Таргитай. Это возможно при греческой транскрипции данного имени: то есть  наличие  (γ) после (ρ). Возможно, это славянская форма имени Таргитай (для сравнения: такой звук присутствует в южнославянских говорах и диалектах). А.В. Суперанская в Словаре современных русских имен предлагает такое толкование этого имени:

Тάрάх – древне-церковное Тарх, разговорное Тархан – из греческого Тарахос – «волнение», «замешательство».

Но этот вариант не приемлем, так как имя скифское.

Исходя из уменьшительно-ласкательной формы:

Тарх  Тархитай  Тарγитай  Таргитай.

Перун

Перун – бог войны. Не может начать войну пока голубка, отложившая свои яйца в его шлем не высидит птенцов.

Персонаж второстепенный, служит для противопоставления образу главного героя – Олега Вещего. Функция Перуна – военно-разрушительная, тогда как Олег создает через разрушение.

«Впереди была широкая пещера в красном камне. Олег услышал мерное вжиканье камня по металлу, почти сразу увидел на массивной глыбе человеческую фигуру. Красный свет падал на широкие бугристые плечи и бритый затылок незнакомца. Он мерно двигался, из темноты все громче доносилось мерное вжиканье. Олег сделал еще робкий шажок, из темноты начали проступать огромные руки.  Одна держала длинный меч, уперев острием в выемку в полу, другая водила точильным бруском по лезвию. Адамант поблескивал загадочно, словно зубы в пасти кровожадного зверя…

… Перун поднялся во весь исполинский рост, свирепый и могучий, грудь как наковальня, синие, как небо, глаза уперлись в волхва как два острых копья.» [Никитин; 2004; 137].

По Мифологическому словарю: Перун (др.-рус. Перунъ, общеславянское *Perunъ) - в славянской мифологии бог грозы (грома); имеет много черт с аналогичным культом Перкунаса в балтийской мифологии. Бог грозы уже в индоевропейской традиции связывался с военной функцией и соответственно считался покровителем военной дружины и ее предводителя (у славян – князя), особенно на Руси. Его представители в виде немолодого мужа: по древнерусскому летописному описанию голова его деревянного идола была серебряной (седина?), а усы – золотыми. [М.Н. Ботвинник; 1994; 430-431].

Наиболее вероятным значением имени кажется следующее объяснение из этой же статьи.

Главным оружием Перуна были камни  (польск. Kamien piorunowy название белемнита) и стрелы (др.-рус., о стрълъ громнъе – «о громовой стреле»; польск. Strzala piorunowa, «громовая стрела»), а также топоры, являвшиеся, как и стрелы, предметами языческого культа (в древнерусских христианских текстах – «богомерзкие вещи»). Миф о Перуне частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец соотнесен еще с самим Перуном (беларус. пярун, «гром»). [М.Н. Ботвинник; 1994; 431].

Перед нами процесс антропонимизации.

Перун (*Perunъ)   белорус. пярун «гром» (*perunъ). Имя общеславянское, возможно существовавшее в праславянский период, дано по звуку, воспроизводимому божеством, по его отличительному индивидуальному атрибуту, военной функции.

Дана

Дана – богиня реки Днепр. Родила трех сыновей от Таргитая: Арпо, Липо, Коло.

Героиня упоминается как мать второстепенного героя Колоксая.

 «На миг возникла безумная мысль сказать все, к чему стремишься, чего добиваешься, и тогда этот могучий правитель, сын богини Даны и дударя, сразу же…». [Никитин; 2004; 146].

«… Вот уже сотни лет ее никто не видывал. Дана – древнейшая богиня, она полюбила эту реку, все лето живет в ней, а на зиму улетает в вирий. Эту реку так и зовут по ней: Дана-апр, река Даны…

… Э... Просто Северная река. По-ихнему, Борисфен…». [Ю.А. Никитин; 2003; 330].

Б.А. Рыбаков сообщает нам, что в Черняховскую эпоху (примерно XIV-XIII в. до н. э.) на юг по Днепру продвигается целый ряд славянских поселений, и древнее имя Днепра – Борисфен (греческого происхождения) – заменяется у античных авторов другим именем – Данаприс, которое до сих пор живёт у славянских народов (русское Днепр, украинское Днiпро). Ещё одна форма – Данаприй, Данапр. [Б.А. Рыбаков; 1987; 39].

Имя Дана возводится к древнеиранскому «dan, don» в значении «река». [Е.М. Поспелов; 2001; 142]. Имя не славянское, древнеиранское.

Таким образом имя богини объясняет её природную сущность. Перед нами процесс антропонимизации.

Дана  dan.

Значение имени: «река».

 

 

 

 

Род

Род – верховное мужское божество, Прабог, создал всё сущее. Сидит на вершине Прадуба в вирии (раю) в личине (образе) сокола. Беседовал с Таргитаем, завещал власть над всеми живыми существами людям, когда Мрак, Олег и Таргитай вырвали Перо Власти у него из клюва в Священной Долине. Персонаж упоминаемый часто в мыслях Олега и лирических авторских отступлениях как символ Творца.

«… этот горный хребет великий Род сотворил первым. Это не просто горы, а краеугольный камень, с которого великий Творец начал новый удивительный мир.» [Ю.Н. Никитин; 2004; 55].

«Мир все таков же, каким его создал Род…» [Ю.Н. Никитин; 2004; 262].

«… пронеслась Анка, дивная птица, которую Род сотворил на заре творения, а потом сам же и уничтожил…» [Ю.Н. Никитин; 2004; 304].

Из Мифологического словаря.

Род – в древнерусских поучениях против язычества (XI-XII вв.) мифологический персонаж, воплощающий единство рода. Упоминается вслед за главными языческими богами вместе с женскими персонажами – рожаницами. [М.Н. Ботвинник; 1994; 460].

С именем Рода связан широчайший круг понятий и слов, в которых корнем является «род»:

 

Род

Народ

Родина

Природа

Родить, рожать

Урожай.

 

Эти слова образуют один семантический комплекс, связанный с понятием рождения, плодовитости.

Но есть и другой комплекс, который значительно расширяет круг понятий, объединенных корнем «род»;

Родиа – молния (в том числе и шаровая молния).

Родрый – красный, «рдяный».

Родьство – геенна огненная.

Родия – лилия, крин (от «криница» - родник).

Не подлежит сомнению, что для средневековых русских людей слово «род» было всеобъемлющим обозначением Вселенной во всех её жизненных, пространственных и временных проявлениях. [Б.А. Рыбаков; 1987; 246-247].

Следовательно, перед нами процесс антропонимизации.

Род  род (в его всеобъемлющем значении).

Пуруша

Пуруша – великан-первочеловек.

Персонаж упоминаемый в авторском отступлении о создании купола неба. Сражен дедом Таргитая Тарасом, обменявшим последние годы жизни на час молодости в романе «Трое и боги».

«Раньше небо было плоским, края лежали на камнях, которые боги набросали на севере и где-то на востоке. Само небо было так низко, что, когда люди толкли просо в ступках, ручки пестиков стучали о небесную твердь. Богов это раздражало, но вот родился Пуруша… говорят, не без их помощи… он встал на ноги и головой поднял небо. С тех пор небо выгнутое, а на севере с той поры остались камни, на которых раньше лежал край неба. Теперь эти камни зовутся Авзацкими горами». [Ю.Н. Никитин; 2004; 149].

Из романа «Трое и боги».

«… гигантский человек, если это человек, состоит как бы из двух гигантов. На плечах великана не голова – поднимается такой же зверино-могучий торс…

… - Род сотворил его первым, - сказал Олег напряженно. – Это Первочеловек… Хотя он еще не человек, если говорить правду. И не бог. Полубог, получеловек… Он еще не меняет своего обличья, как дано человеку. И бессмертен, как все боги.

- Бессмертен? Почему тогда здесь, в мире мёртвых?

- Раньше не было мира мёртвых, разве я не говорил? Потому Пуруша не замечает разницы. Он бродит везде. Не знаю, бывает ли в вирии…» [Ю.Н. Никитин; 2003; 289-290].

Автор использует игру созвучий: имени собственного «Пуруша» и глагола «порушить».

Из романа «Трое и боги».

«… - А что за Пуруша?

- Ну… Пуруша и есть Пуруша. Что тебе еще?

- А что он порушил?» [Ю.Н. Никитин; 2003; 289].

Из Мифологического словаря.

Пýруша («человек», от древнеиндийского глагола с значением «наполнять») – в древнеиндийской мифологии первочеловек, из которого возникли элементы космоса, вселенская душа, «Я». В упанишадах Пуруша – жизненный принцип, одушевляющий людей и другие существа. [М.Н. Ботвинник; 1994; 447].

Из сравнительного словаря мифологической символики в индоевропейских языках.

Лока – Пуруша (древнеиндийское «Вселенная - Человек»). Сопоставляется с Мировым Деревом. [М. Маковский; 1996; 115].

Пуруша – материальный заполнитель вселенной, многозначный символ.

Велес

Велес – славянский бог, покровитель животных.

Персонаж упоминаемый в рассказе о колдуне Боровике. Велес неправильно истолковал его просьбу с сохранении сапог до лета: вместо того, чтобы предотвратить истирание обуви,  он «отстранил» от неё Боровика, свалив ему на спину подгнившее дерево.

«подошел к столбу Велеса, сказал с упрёком:

- Какой ты скотий Бог? Ты сам скотина!» [Ю.Н. Никитин; 2004; 253].

Из Мифологического словаря.

Велес, Волос – в славянской мифологии бог. В древнерусских источниках (начиная с договора русских с греками 907 в «Повести временных лет») выступает как «скотий бог» - покровитель домашних животных и бог богатства. Идол Велеса стоял на Подоле (в нижней части города). В христианскую эпоху Велес был ассимилирован и заменен христианским покровителем скота Св. Власием (сыграло роль и соответствие имён). В языческой функции Велес воспринимался позднейшей христианской традицией (в той мере, в какой она его не ассимилировала, отождествив с Св.Власием) как «лютый зверь», «черт», отсюда костромское – ёлс – «леший, черт, нечистый», это же позднейшее значение – «черт» известно родственном чешском Veles – «злой дух, демон» (тексты XVI-XVII веков). Об общеславянском характере Велеса свидетельствуют и наличие соответствий русскому Велес в южнославянской традиции, где, как и к восточных славян, с именем этого бога связывается название созвездия плеяд (др.- рус. Волосыни, болг. Власците ,сербохорв. Влашиh и др.); Сравнивается имя вилы Вела м македонском фольклоре. Сопоставляется общеславянское *Velsъ, *Volsъ с родственными балтийскими именами бога загробного мира Велса, а также и с генетически сходными образами в ведийской мифологии (демон Вала, пожирающий скот). [М.Н. Ботвинник; 1994; 120].

Из вышесказанного следует, что перед нами процесс антропонимизации.

Велес, Волос  велес, волос (волосень, волосатик).

Автор также соотносит персонажа с этим признаком.

Из книги «Стоунхендж»:

«Напротив Олега сидел Велес, все такой же огромный и мохнатый, каким Олег его помнил всегда. Черные волосы росли даже на лице, только вокруг глаз оставалось место. Глаза были голубые, у всех, как помнил Олег, были голубые, кто пришел в эти места сразу вслед за отступающим Льдом…» [Ю.Н. Никитин; 2004; 117-118].

Ящер

Ящер – бог подземного мира в облике огромной ящерицы. Побеждён Таргитаем.

Персонаж часто упоминаемый в речи других героев как символ подземного мира, славянского ада.

«… Уже за это у Ящера мне зачтется.» [Ю.Н. Никитин; 2004; 26].

«Боровик ответил мягким, очень приятным голосом, в котором Олег все же прочитал невысказанное пожелание возить воду для Ящера…» [Ю.Н. Никитин; 2004; 257].

Нижний мир (ад у славян) птицы и змеи связывают с верхними мирами. Господином нижнего мира является Ящер (или Ящерь). Нижний мир не противопоставлен среднему, а слит с ним воедино.

Ящер – древний, устойчивый и вместе с тем ещё неразгаданный владыка подземно-подводного мира. В русском и белорусском фольклоре Ящер дожил до XIX века. [Б.А. Рыбаков; 1987; 201].

Следовательно, перед нами процесс антропонимизации.

Ящер  ящер.

§3. Именования колдунов(волхвов, чародеев, магов)

Олег Вещий

Олег Вещий - волхв из племени невров, изгнанный за трусость, неудачливость. Тип персонажа: вечный ученик, жаден до знаний. Обучен кудами ведарству, держал небо на одном плече. Самый могучий колдун на свете. Ищет для человечества добра, справедливости, обращается в птицу, возможно птеродактиля. Примерно 23 года. Рыжий, зеленоглазый, высок, крепок, статен.

«- Тебя как зовут?

- Олег

- Олег? Странное имя.

- Почему?

- Не знаю. Все имена что-то значат, потому и даются. А что значит Олег?

- Это знают только мои родители, - ответил Олег». [Ю.А. Никитин; 2004; 266].

«Гость, - буркнул Олег. – Меня зовут Олег. Я тоже чародей, только еще… необученный». [Ю.А. Никитин; 2004; 291].

«В мире появился странный человек из Леса. У него красные волосы и зеленые глаза, что указывает на колдовскую природу еще по рождению». [Ю.А. Никитин; 2004; 395].

«- Вам важен какой-то залог? Сказал Олег просто. – Я родился двадцать три года тому в седьмой день весны в тот миг, когда солнце выглянуло из-за виднокрая. Вот здесь.

Его палец упёрся на карте Хакамы в середину пустого пространства, где была надпись «Здесь водятся дивные люди и дивные звери»».за виднокрая.и года тому в седьмой день весны в тот миг, когда солнце выглянудению"на "ужей, а также ростут не по дням, а  [Ю.А. Никитин; 2004; 435].  чество Древней Руси; с. 48). Руси; с. 48). к Горыня (Липо-ксай) и Усыня Вернивода (Арпо-Ксай).

Олег является главным героем произведения. Местом рождения его является Лес, деревня на Большой Поляне, он представитель племени невров, описанных Геродотом в V в. до н.э. [Б.А. Рыбаков; 1979; 63], являющихся очевидной частью праславянского мира и проживающих на северной окраине местности, южнее рек Припять и Сож. [Б.А. Рыбаков; 1979; 189].

Олег является внуком Дуболома, имени отца или матери автор не называет, поэтому родителям Олега, которые знают значение его имени, по-справедливости можно считать дочь Дуболома, женщину-неврицу, и некую высшую божественную силу. Четкое определение мы можем дать при наблюдении Б.А. Рыбаковым в книге «Язычество Древней Руси» определенной смысловой цепочки: род – родина – урожай – родиа (молния). Герой был зачат с помощью молнии, т.е. родии, а вышеупомянутая смысловая цепочка приводит нас к ее «прародителю» - верховному мужскому божеству Роду. Таким образом, Олег является сыном смертной женщины-неврицы и  верховного бога Рода, что объясняет его природную сущность и сверхъестественные способности.

Персонаж является квинтэссенцией всех магических сущностей, то есть он маг, чародей, колдун, аводник, лекарь и волхв в одном лице. Но функция волхва как священнослужителя ставит его на уровень выше всех второстепенных персонажей. Кроме того Олега можно назвать ведьмаком, ведарем, т.к. он использует особый вид колдовства – ведарство. Внешность персонажа также указывает на его сверхъестественную сущность: у славянских народов (у русских в частности) имеется определённая примета: рыжий человек с зелёными глазами – обязательно колдун [Слав. Древности т.1; 1995; 529]

Олег обучен грамоте, чтению и письму. Знаком с Ведами, знает санскрит, черты рез, клинопись, возможно, другую первобытную письменность.

Прообразом данного персонажа послужил древнерусский легендарный князь (воевода), живший в IX-X в., герой нескольких мифо-эпических сюжетов, вошедших в «Повесть временных лет». Автор намеренно связывает Олега с волхованием и другими магическими способностями. В большинстве источниках имя Олег трактуют как от скандинавского (северогерманского, исландского) Helgi – «священный», что напрямую связано с богослужительской, жреческой функцией героя, а также с его божественным происхождением, и выступление его в дальнейших произведениях в роли святого.

Неудачей автора в выборе имени можно назвать невозможность появления в праславянском племени невров имени из скандинавской языковой семьи, так как в этом племени остальные имена существовали и строились по модели древнерусских (Буян, Твердяк), хотя встречаются также скифские, греческие и обрусевшие арабские (Таргитай, Тилак (Аттила), Рослан). В данном произведении мы имеем дело с праславянским периодом, возможно, VIIIVII в.в. до н.э., в то время как реальный древнерусский князь Олег жил в IXX в.в. н.э. (записи в летописных сводах отмечены в XIXII в.в. н.э.). Актуальной в данной ситуации представляется версия А.И. Лященко, считавшего, что имя Олег является прозвищем Helgi – «Вещий», заслонившим подлинное имя. Исследователь считал, что прозвище «Вещий» произошло от собственного имени Олег (как перевод на русский скандинавского имени) в обществе дружины князя. С данной точкой зрения не соглашались такие исследователи, как В.Л. Комарович и Е.А. Рыдзевская, которая считала, что если «издавна принятое «Олег» из «Helgi» весьма правдоподобно, то прилагательное helgi никогда не имело значения «мудрый», «вещий» (Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия IXXIV в.в. – М., 1978), (Смирнова О.И.; 29; 149-151). Но принимая во внимание версию А.И. Лященко, можно было бы предположить, что у Олега при рождении было другое имя, а представители дружины назвали его Helgi – «священный». Но мы имеем сведения лишь об одном имени и оперируя им справедливо можем заявить, что имя героя – Олег напрямую связано с его жизненными функциями.

Касательно же прозвища Вещий, мы можем сказать следующее: О.И. Смирнова в своей статье «Вещий Олег» детально рассуждает о прозвище Вещий. Князь Олег получил прозвище Вещий, как получали их другие князья, достаточно вспомнить Ярослава Мудрого, Юрия Долгорукого, Ивана Калиту, Василия Темного, Ивана Грозного. С этим словом у наших предков были связаны представления о сверхъестественной силе и способностях человека. Олег ВЂщий сродни вещему полоцкому князю Всеславу, который мог днем строить города и вершить суд, а «в ночь влЂком рыскаше из Кыева» («Слово о полку Игореве»), и былинному Вольге, который, обучившись «всяких хитростей – премудростей, всяких языков он разных», не только мог понимать язык зверей и птиц, но и сам в нужный момент мог обернуться зверем, птицей или рыбой, то есть был колдуном, волшебником. Позиция слова вЂщий в летописной записи об Олеге (прозваша Ольга ВЂщий), не исключает его употребления здесь в значении имени существительного, что особенно сближает его с такими древнерусскими словами, как: волхв, кудесник, «маг, чародей, колдун». Синонимичные этим словам вЂдун, вЂщун, а так же вЂщий, вЂдьма происходят от одного корня (*věd - tio) с общим значение «знать» и связаны с древнерусским глаголом вЂдЂти (вЂсти), ср.: «Вам дано есть вЂдЂти тайны» (Остромирово Евангелие). Прозвище Олега Вещий значит, вероятнее всего, «колдун, волхв» [О.И. Смирнова; 1985; 151-152].

Таким образом, прозвище Олега означает «Колдун, волхв», а не «мудрый, знающий», как можно предположить на первый взгляд, исследуя тот вариант, что прозвище Олегу дали восхищенные его хитростью побежденные греки Царьграда. Данное прозвище соответствует целиком и полностью авторскому Олегу, так как данный герой является сверхъестественным существом во всех магических ипостасях.

Имя Олег в переводе с исландского (Helgi) – «священный», имя скандинавской языковой семьи. Прозвище Вещий древнерусское, означающее «колдун, волхв», возникло на русской почве в связи с деятельностью древнерусского реального князя Олега. Автор в значительной степени связывает имя и прозвище с функциями и сущностью персонажа. В целом мы имеем такое значение: «Священный волхв», «Святой колдун». Данное имя выбрано для более эффектного освещения самого героя, его поступков и личностных качеств, так как он является главным в фантастическом романе «Семеро Тайных».

Авторский Олег не имеет высокого социального статуса в отличие от своего прототипа, это подтверждает тот факт, что герой часто называем только по имени, хотя и приобретает различные возвеличивающие прозвища (Вещий, Богоборец, Великий Изгой).

Внутренняя форма данного сочетания имени и прозвища более подходят к Вещему Олегу автора, а не к его реальному прототипу. Причину этого стоит искать в том, что автор отталкивался от уже существующей внутренней формы слова, своеобразного устойчивого сочетания. Он (автор) расширил таким приёмом образ Вещего Олега, который можно рассматривать как явление XXI века.

Беркут

Беркут – колдун. Массивный, широкоскулый, нос расплющен, глаза широко поставлены.

Персонаж второстепенный, противопоставлен главному герою в жизненных позициях, антигерой.

«На миг почудилось, что попал в огромную кузницу, виден даже горн с пылающими углями, но человек, проступивший из красного тумана, был кем угодно, но не простым колдуном.

На Олега глянули пронизывающие глаза, крупные и навыкате, глаза не то рептилии, не то хищной птицы.» [Никитин; 2004; 256].

 «С правой стены донесся недовольный голос колдуна-воина…» [Никитин; 2004; 390].

«Лесной колдун оказался неожиданно силен, это надо учесть на будущее…» [Никитин; 2004; 399].

Беркут – могучий лесной колдун-воин, злобен, жесток, олицетворяет собой грубую физическую силу. Более близок к миру животных, чем к миру людей. Высокого социального статуса не имеет. Неоднократные авторские сравнения персонажа с большой хищной птицей, недвусмысленно говорит нам о природе имени Беркута.

Из словаря Ожегова: Беркут – крупная птица, разновидность орла. [Ожегов; 1991; 40].

Перед нами  процесс антропонимизации.

Беркут  беркут

Имя простое, односоставное, образовано от названия птицы. В разделе «Птицы» классификации А.М. Селищева имеется имя Беркут. [А.М. Селищев; 1968; 113]. Имя явно дано как по внешнему сходству, так и по специфическим свойства характера. Этимологический словарь Н.М. Шанского сообщает нам, что беркут -  заимствованное из тюркского (ср. татарское биркут – «черный орел») [Н.М. Шанский; 1975;34]. Имя не славянское, при дополнительном рассмотрении внешности персонажа (широкие скулы, расплющенный нос, широко поставленные глаза), мы получаем тюркоязычный персонаж.

Боровик

Боровик – колдун. Ранее был охотником. Наказан Велесом за словесно неумело изложенную просьбу. Полный, седой, розоволицый.

«…Едва вошел с мужиками в лес, как одно подгнившее дерево внезапно обрушилось, задело суком, едва не сломав спину. Его увезли на розвальнях, думали, помрет…

…В деревне посмеивались, но однажды, когда в морозную зиму откуда-то пришла стая невиданных белых волков, огромных и страшных, он сумел одним заклятием отогнать их прочь, после чего волхв торжественно посвятил его в колдуны.

Боровик взялся за новое дело с утроенной силой. Его природная мощь требовала выхода, он вскоре обгонял по умению своего наставника, а затем колдуны соседних и дальних деревень признали его сильнейшим. Сейчас перед Олегом стоял располневший седой старик с розовым лицом, в котором уже нельзя было увидеть охотника с его цепким взглядом, а широкие плечи, на которых перенес не один десяток убитых оленей, стали не так заметны, ибо брюхо свисало через узкий пояс, на боках наросли толстые колоды дурного мяса, а широкой заднице позавидовала бы купчиха.» [Никитин; 2004; 253-254].

«Не отрывал от него взгляда, человек прорычал, странным металлическим голосом:

- Что понадобилось тупому грибу от птицы, летающей выше облаков?» [Никитин; 2004; 256-257].

«Донесся сладкий приятный голос, чересчур мягкий для мужчины, Россоха понял, что с ним пытается говорить та безобразно растолстевшая копна с грибным именем…». [Никитин; 2004; 380].

Персонаж второстепенный, лесной колдун, противопоставлен главному персонажу. Сильнейший среди деревенских колдунов, полный мужчина, в годах, имеет приятный голос.

Реплики Беркута и Россохи, намекающим на грибное происхождение имени персонажа помогают определить нам наличие процесса антропонимизации.

Боровик    боровик

Имя дано персонажу по внешнему сходству с белым грибом, отличающимся своей округлостью, растущим преимущественно в сосновом лесу, т.е. в бору.

Имя славянское, построено по древнерусской модели.

Боровик – бывший охотник, на данный момент – заурядный деревенский колдун, высокого социального статуса не имеет, имя подтверждает этот факт – простое, односоставное.

В качестве дополнения следует упомянуть о фигуре лешего, называемого в Мифологическом словаре Лесовиком, а также и Боровиком. Леший в восточнославянской мифологии является злым духом, воплощением леса, как враждебной человеку части пространства. Леший – хозяин леса и зверей, его представляют одетым в звериную шкуру, иногда со звериными атрибутами – рогами, копытами, наделен отрицательными атрибутами, связью с левым (признак нечистой силы) и т.д. [М.Н. Ботвинник; 1994; 310]. Но вышеупомянутый леший к данному персонажу отношения не имеет. Автор четко разграничивает образ Лешего и Боровика. Последний представлен в человеческом облике с функциональными особенностями колдуна, а первый довольно четко описан в образе огромной еловой шишки в книгах «Трое из леса» (с. 38) и «Трое в долине» (с. 471). Леший создан Родом гораздо раньше человека, а потому наделен мудростью и знанием, а также бессмертием. Единственное сходство, по которому он назван боровиком, то, что леший является неотъемлемой частью леса, то есть бора.

Хакама

Хакама – кареглазая чародейка, живущая в высокой башне. Ей прислуживают муравьи. Отправила Олега за Первожемчужиной, отняла ее. Хотела смерти Олега. Включена в Совет Семерых. Молода, с короткой причёской.

Персонаж второстепенный, отличается хитростью и честолюбием.

«Женщина легко обогнула стол, простое недлинное платье легко облегало ее стройную фигуру, волосы коротко подстрижены, улыбка простая и до того бесхитростная, что по спине Олега пробежали предостерегающие мурашки.

Молодая, очень стройная, даже грациозная, хотя, присмотревшись, Олег уже не назвал бы ее юной девушкой, как решил с первого взгляда. Волосы держала на диво короткими, что у него, Олега, и то длиннее, что, странное дело, делало ее только моложе и обаятельнее». [Ю.А. Никитин; 2004; 173].

«Связь ее с управляемыми насекомыми (муравьями):

- Не люблю хвастать, но это верно. Все, что мои шестиножки видят и чувствуют, я вижу и чувствую тоже. Когда захочу, понятно, иначе еще свихнулась бы, их мир … такой странный…

... Ему почудилось на миг, что у колдуньи по всему телу открываются крохотные поры, какие есть у всех насекомых…». [Ю.А. Никитин; 2004; 175].

- «Прости его, чародейка»… [Ю.А. Никитин; 2004; 178].

- «Скажи мне, чародейка»… [Ю.А. Никитин; 2004; 179].

Об имени Хакамы.

Об ее имени переспрашивает дважды Короед.

«- Ты чего? Я даже не знаю, зачем тебе это сказала эта.. как ты ее обозвал?

- Хакама, - повторил Олег». [Ю.А. Никитин; 2004; 294].

«- …И та… Хамада … Хамука…

- Хакама, - согласился Короед. – Ишь, имечко…» [Ю.А. Никитин; 2004; 296].

Следовательно, имя Хакама редкое для широт, где проживает Короед (земли прославян), так как он не может с первого раза запомнить это имя.

Наличие заднеязычных «х» и «к» и губного «м» свидетельствует о том, что перед нами японское имя. Для сравнения несколько японских имён: Хидэеси, Мураками,  Мамуро, Харука (Харуки), Садако.

Любопытно, что в вариантах, которыми Короед переиначивает имя Хакама, невольно возникает ассоциация с японской фамилией – Хакамада. Это любопытное предположение подкрепляется описанием внешности Хакамы (карие глаза, короткие черные волосы), говорящие о том, что героиня японка.

Из японско-русского словаря:

хакама - (часть японского официального костюма, у мужчин в виде широких шаровар, похожих на юбку, у женщин — юбка). [Японско-русский двухтомный словарь для Lingvo9 версия обработки от 18 октября 2004г].

Перед нами процесс антропонимизации.

Хакама  хакама. Героиня названа по японской национальной одежде. Мотивация имени не ясна. Установить значение имени не представляется возможным.

Ковакко

Ковакко – болотный колдун. Лысый, безбровый, безвекий. Речь квакающая.

Персонаж второстепенный, отличается мудростью и равнодушием.

«… голая, как колено голова. Олег поежился, глаза не только без бровей, но и без век, смотрят немигающе, а мутные потоки, бегущие по лицу, вроде бы не мешают…

… толстогубый рот задвигался, но сперва Олег услышал только хриплые квакающие звуки, словно колдун не мог вспомнить человеческую речь… Вода ручьями сбегала с лоснящегося, как у вымытого кабана, тела колдуна. Запах шел мерзостный». [Ю.А. Никитин; 2004; 265].

 «В лесу или горах так не переплетаешься с миром… Здесь я чую кожей, где и что происходит! Как будто через мой пот, мою мокрую кожу в меня входит не только болотная вода… слышу не только голоса людей, зверей и подземных гадов, но и рост травы, движение корней за тридевять земель. Я заранее знаю, когда дрогнут горы! Я даже не колдун или чародей, как меня зовут, я просто часть этого мира». [Ю.А. Никитин; 2004; 266].

«… Ковакко только сочувствующе булькал… Между пальцами тонкая пленка отсвечивала оранжевым». [Ю.А. Никитин; 2004; 268].

«… только губы промолвили квакающе…» [Ю.А. Никитин; 2004; 270].

«… из стены медленно вышел, разрывая ее как паутину, приземистый человек, весь в зеленом. Хриплый квакающий голос… [Ю.А. Никитин; 2004; 394].

«Его короткие руки с перепонками между пальцев задвигались, кваканье стало громче. По всему помещению потек запах гнили, лягушек, тины и разлагающихся рыб». [Ю.А. Никитин; 2004; 400].

На основе данных сведений мы понимаем, что перед нами получеловек – полулягушка (полужаба), но не колдун или чародей, а существо, все же обладающее магическими способностями. Автором часто упоминаются «лягушачьи» эпитеты (квакающий, жаба, бульканье). Возможно, имя образовано по аналогии звука, издаваемого лягушкой (жабой).

Коввакко  квак. В таком случае способ образования – суффиксальный.

По двойному «кк» в имени можно предположить, что имя финское, так как данному языку присуща парность согласных в именах. Например: «Укко, бог верховный!» [Калевала; 1977; 39], «Пеллервойнен» [Калевала; 1977; 44], «Лемминклейнен» [Калевала; 1977; 130], Суовакко [Калевала; 1977; 155].

Возможно, прообразом Ковакко является

Комóква – у квакиутлей хозяин бесчисленных богатств. По внешнему виду тучный инвалид, не покидающий своей лежанки. Живёт в подводном доме, сделанном целиком из меди, что является символом достатка. Его стражи – гагары, а слуги – тюлени. Посредником между Комоквой и людьми выступает лягушка (как земноводное существо), котороя способна принести людям богатство. У хайда Комокве соответствует Квоноквада. [Е.Н. Мелетинский; 1990;290].

Установить значение имени не представляется возможным.

Короед

Короед – чародей, живущий в лесу, в дупле дерева. Мужчина крупного телосложения.

Персонаж второстепенный, положительный за счет своего терпения и ума. Неоднократно встречаются авторские намёки на короедов (короед – жук, живущий в древесной коре и питающийся ею).

«… Из дупла несет родным запахом свежей трухи, словно там семья короедов денно и нощно перемалывает древо мощными челюстями, старой живицей и ароматом человеческого тепла, такого привычного с детства…

… Голос его звучал так, словно огромный жук с хрустом перемалывал древесину, а слова складывались из треска и непрерывного шуршания.

… Чародей погрозил пальцем, толстым и корявым, как кора дерева…» [Ю.А. Никитин; 2004; 289-290].

«… Короед… знает кое-что из древесной магии…». [Ю.А. Никитин; 2004; 404].

Жуки-короеды, поедающие жилище персонажа, являются символом его самого и  вызывают определенные ассоциации. Перед нами процесс антропонимизации.

Короед   короед (жук, живущий в древесной коре питающийся ею).  

Россоха

Россоха – старый колдун, живущий в высокой башне, в городе Яблоневе, стране Артании. Не смог предать Олега, вместо него убил Сладоцвета и Автанбора.

Персонаж второстепенный, отличается мудростью, благородством, «в его жилах течет кровь гиперборея». [Ю.А. Никитин; 2004; 434]. Положительный герой, мудрец, волхв, чародей, маг и колдун в одном лице.

«По ту сторону стоял, опёршись кулаками на столешницу, высокий худой старик… Лицо жёлтое, болезненное, морщины настолько глубокие, что дна не видать, беззубый рот собрался в жемок, как у старухи». [Ю.А. Никитин; 2004; 35].

«- Меня зовут Россоха, я здешний волхв. Но не на службе, вольный.» [Ю.А. Никитин; 2004; 37].

«Колдун со странным именем Россоха…» [Ю.А. Никитин; 2004; 37].

Россоха созвучно с росомаха, именно этим животным является персонаж в Звёздных Картах (зодиакальном гороскопе), доработанных Вещим Олегом. [Ю.А. Никитин; 2004; 437]. Знак зодиака героя соответствует современному Водолею, его первой декаде – с 20.01 по 10.02.

Из этимологического словаря русского языка.

россоха, россо́ха – "разветвление реки; развилок кола", словен. rázsoha "сук с развилком", в.-луж., н.-л