Дорофеев Сергей (Дорофф)
(верховода языческой общины "Внуки Даждьбога", г. Москва - г. Владимир)
doroff@mail.ru

Мифопоэтический образ язычника и феномен язычества в цикле романов писателя Юрия Никитина "Трое из Леса"


       В 1990-х годах увидели свет первые книги из длинного цикла "Трое из Леса" русского писателя-фантаста Юрия Александровича Никитина.
       На тот момент это были чуть ли не единственные романы, написанные в жанре славянской историко-героической фантастики - фэнтэзи. И, наверное, единственные по сей день - столь глубоко и ярко описывающие языческий древнеславянский мир, Традиционное природное мировоззрение наших предков, миропонимание и мироощущение.
       Не удивительно, что цикл привлек внимание многих современных язычников, восстанавливающих исконные Традиции древнерусской народности, и еще больше благодарных читателей - подвиг на изучение и принятие языческой веры.
       Основной сюжет романов - приключения Олега, Мрака и Таргитая, трёх представителей древнего народа невров, упомянутого, например, в "Истории" Геродота. Действие цикла развивается со времен еще догеродотовских вплоть до наших дней. На протяжении всего цикла герои познают мир и себя в нём, сталкиваются с различными людьми и народами, магами и богами, в конфликте с ними меняют мир и меняются сами.
       Сами характеры, возможности, менталитет, если угодно, героев подобраны очень удачно. Александр Дюма-отец в "Трех мушкетерах" создал своих героев по принципу четырех типов характера. Юрий Никитин, как может сперва показаться, если прочитать первые главы романа "Трое из Леса", придал Олегу черты Труса, Мраку - силача Балбеса, Таргитаю - Лентяя. Но это поверхностный взгляд. На самом деле автор подошел к образам своих героев с языческой точки зрения, описав классический принцип триединства, известный в Традиции всех индоевропейских народов, принцип триалектичности мира, выраженный в социо-культурной триаде.
       Волхв Олег Вещий, овладевающий магией, занятый поисками Истины, поисками знаний. Ему интересен не столько сам материальный мир, сколько информация о нем, его устройство, постижение сути вещей:
       "В голове звон, звучат обрывки мудрых фраз, одна другой закрученнее, замысловатее, мелькают свитки с письменами, в глазах рябит от значков и символов, что остались от древних народов... Он чувствовал, что ощупью пробирается через зыбкий туман мокрого и вязкого, под ногами то гнило чавкает, то невыносимо и отвратительно шелестят, лопаясь, пересохшие панцири перелинявших тварей. Он зависал в паутине, натыкался на каменные стены, тонул в гнилых болотах, под ногами обрушивалась земля, он в смертельном страхе падал, падал, падал в бездну... и все эти страхи - лишь туман его мыслей, хитиновые шкурки его перелинявших идей, это его собственная жажда сказать все четко и ясно увязает в ощущениях, которые не может вместить в слова!" ("Изгой").
       Олег самый мудрый из Троих. Тем не менее, он привносит изменения в этот мир. Меняет его "правильность", как Чернобог, при создании мира. Олег, в данной триаде и олицетворяет Навь, создает через разрушение.
       Второй герой, Мрак - противоположность Олега, самый сильный из Троих. Человек прямого действия.
       Он действует, не пускаясь в долгие рассуждения, руководствуясь лишь правдой жизни, и по-житейски всегда прав. Мрак - олицетворение Прави.
       "Меня зовут Мрак. Не знаю, что в ваших краях говорится о славах, артанах, куявах, я - гиперборей. И если я сдуру попался в такую западню, то это не значит, что мне здесь нравится. Он оглядел их, скривился. Что в лохмотьях и с побитыми спинами, то ничего. Спины заживут, а одежду сменить еще легче. ... Ведь человек - всегда боец. С себе подобными, Ящером и даже богами" ("Мрак").
       И последний из Троих, самый чувственный - Таргитай. Для него ближе явный мир, мир природы, мир сильных эмоциональных переживаний. Мир более понятный, доступный, мир людской, но не менее интересный и сложный.
       "Таргитай никогда еще не пел, когда не хотелось, впервые взял дудочку без охоты и с сильнейшим чувством вины, с усилием заиграл. О доброте, которая все же сильнее зла, о справедливости и мире, о любви и доверии. О Правде, что обязательно победит Кривду, ибо в каждом человеке есть капля крови Рода. Она разгорится в яростный костер, сожжет все гадкое в человеке. И будет смертный равен богам!" ("Трое из Леса и Дана").
       Все Трое органично дополняют друг друга, являя единство трех разных миров - скрытого, явленного и правильного, и в тоже время их взаимное проникновение друг в друга. Ибо в каждом из миров содержится и частица остальных двух: Мрак - оборачивается диким зверем, Таргитай от приземленности уходит в мир собственных грез, Олег иной раз не чурается грубой силы.
       Итак, Трое покидают родной Лес, родное племя, и идут, познавая и расширяя мир своим присутствием в нем. По мере их продвижения из Леса в Степь, из Степи в Пески и далее раскрывается языческая идея о субъективности строения мироздания - о том, что мир, космос, Вселенная тесным образом связаны с представлением язычника о них.
       Изначально для Троих Ойкумена сводилась к тому кусочку первозданного Леса, в котором они безвылазно жили. Может, и было что-то за его пределами, а, может быть, и нет. Но по мере их продвижения, границы познания расширяются. От главы к главе, из книги в книгу мир становиться все больше и все сложнее. Если в романе "Трое из Леса и Дана" Олег поднимает на плече хрустальный небесный свод и видит за пределами лапу огромной черепахи, то уже в романе "Зачеловек" тот же Олег, силой мысли перестроив свой организм на уровне ядер атомов и выйдя в открытый космос, видит круглую, привычную нам планету Земля. Устройство мира соответствует представлению наблюдателя о нём.
       Закон этот работает не только в Яви. Но и в Нави, и в Прави, все тот же магический закон. Как показано в романе "Откровение", в котором вечный волхв Вещий Олег вместе с рыцарем Томасом где-то в XII веке н. э. путешествуют по Нижнему и Вышнему "загробным" мирам разных народов. И Навь и Правь соответствуют представлениям попадающих в них людей и динамично реагируют на изменения человеческого сознания. Так, например, волхв и рыцарь встречают Илью-пророка, который на поверку оказывается бывшим Перуном, или забредают в библейский ад, отхвативший кусок кощного царства Ящера. Вещий Олег посмеивается над святостью Чаши Грааля, поскольку сам выковал ее вместе с Таргитаем из меча бога войны в незапамятные времена, и прежде чем в нее пролилась кровь Христа, та же самая чаша успела побывать несколько сотен лет священным предметом у тех же скифов-сколотов, Таргитаевых потомков.
       В "Откровении" описан и еще один интересный принцип, магический принцип первенства: старая магия сильнее новой, а новая вера, не властна над древней. Обручи-ошейники на шее Олега и Томаса с самыми сильными заклинаниями, изреченными Сатаной, гномы - представители более древней языческой Традиции - снимают, как простую железяку, даже не замечая молодой магии "падшего ангела". Она к ним не имеет никакого отношения, а, значит, не существует для них.
       Вообще, магия в цикле является не чем-то жутким и страшно загадочным, а обычным явлением, повседневной жизненной практикой. В мире, описанном Юрием Никитиным, нет ничего сверхъестественного. И законы магии, также естественны, как, например, закон тяготения:
       "Еще лежа, кое-как разжег костерок, навис над ним, вбирая огонь в замерзающее тело, магия всегда уносит с собой и тепло, а когда отогрелся, стянул откуда-то жирного гуся, долго и старательно уничтожал, пока с приятной тяжестью в желудке не ощутил и такую же тяжесть магии" ("Семеро Тайных").
       Все это, и влияние на мир, и владение законами мироздания, и связь людей с основными составляющими мира, неизбежно приводит и к другой языческой идее: люди подобны богам, и могут быть равны богам. Эвгемерический Таргитай становится богом, бесстрашно выйдя на бой с Ящером и пропахав на нем Змиевы валы.
       Язычники не подчиненные богов:
       "… человеку дадена свобода воли. То брехня, что без моего разрешения волос не упадет с головы, лист не сорвется с дерева. Придумали те, кто боится сам отвечать за свои поступки" ("Откровение").
       Люди - сотворцы мира. Люди языческой веры продолжают то, что начали боги. В романе "Трое в Долине" Род передает всю власть над миром смертным:
       "- Миром будут править люди не по моей воле, а по своей.
       - Но другие... мудрее! - завопил Таргитай тонким жалким голосом.
       - Они только ждали, - прозвучал голос.
       - Ждали твоего суда!
       - Мир таков, - донесся голос верховного бога, - что посмеешь, то и пожнешь... Долго еще власть будут брать... и править... посмевшие...
       - Но... как же мудрость упырей, леших?
       - Мудрость без дела мертва..."

       Люди могут на равных бороться даже с богами. Олег подобно гомеровскому Диомеду сразился с богом войны и ранил его, не скованный предрассудками о божьей неуязвимости.
       По Юрию Никитину единственный незыблемый языческий закон мироздания, то на чем должны строиться взаимоотношения людей и богов, людей и людей, то, на чем должен держаться весь мир - принцип справедливости. Справедливости, которая выше субъективных Добра и Зла, и которую надо поддерживать в мире. Именно такими соображениями герои и руководствуются от начала своего путешествия:
       "Раз уж мы вышли в мир, где нет справедливости, то... эта работа ложится на наши плечи. Может быть, для того и вывели нас из Леса!" ("Трое из Леса").
       Идея торжества Справедливости работает на протяжении всего цикла романов:
       "Наше племя стоит на справедливости" или "община держится справедливостью" ("Гиперборей");
       "Грош цена той справедливости, за которую не бьются ежечасно" ("Откровение").
       В одной краткой статье вряд ли возможно охватить идейно весь цикл "Трое из Леса", состоящий из полутора десятков томов.
       Чтобы полностью прочувствовать языческий мир Юрия Никитина, оценить его красоту и истинность, необходимо погрузиться в чтение. Чего всем и желаю.


                         Статья опубликована:
                         Вестник Традиционной Культуры. Вып №2
                         /под ред. докт. филос. наук Наговицына А.Е., - М.: Издатель Воробьев А.В., 2004. - 175 с.
                         ISBN - 5-93883-033-8 УДК 008:299.1; ББК 71:86.2, B 38