Ричард Уайт (Edward Muhutdinov)

"Откровенный разговор" | Основная страница | "Корчма"

АУРИНГАРД
Легенда о Первом Властителе Эаронда
---------------------

В 9947 году П. Э. историк Хариам Ур-Бердек Аль-Ариани, более известный
как Аларий Лонский, выпустил фундаментальный труд, посвященный истории и
мифологии древности "Мифы Эаронда". Это издание породило немало
дискуссий и споров в культурном мире, но достоинства его не оспаривал
никто. Аларий Лонский впервые собрал воедино все сохранившиеся легенды и
предания и расположил их в точном хронологическом порядке
предполагаемого времени действий каждой из легенд. Литературная
обработка была произведена на высоком уровне, Аль-Ариани был также
известен как писатель, его перу принадлежат и другие произведения, среди
которых "Скитания Вангоро" (9951), "Великолепные миражи" (9954) и
"Экспансия" (9969).
Художественные сюжеты в "Мифах" перемежаются с толкованием некоторых
понятий и слов, обычаев и традиций тех времен. Немалую ценность
представляют и исторические исследования, включенные в труд. Аларий
Лонский, по его собственным словам, "наслаждался духовно и физически,
проникая в запутанные лабиринты истории, развязывая немыслимые узлы
событий".
Легенды, включенные в труд, в большинстве своем сильно изменились за
период со своего появления до тех пор, пока их начали записывать. Аларий
Лонский тщательно изучил каждую и с наибольшей возможной степенью
достоверности восстановил спорные фрагменты.
Самая древняя легенда "Мифов Эаронда" достигает возраста тридцати тысяч
лет, через пять тысячелетий после нее следуют несколько преданий о
жестоких временах Ауранской империи - реально существовавшего
государственного образования, два тысячелетия охватывавшего весь Эаронд.
Множество легенд о Лангедане, Раоне, некоторых великих деятелях
древности также входят в труд. Заканчиваются "Мифы Эаронда" рассказом о
поэте Ларанде Аллийском, трагически погибшем в начале космической эры.
Большой интерес вызывает легенда о просихождении Аурингарда - замка, из
которого император Ауранской империи управлял своими обширными
владениями. Текст, представленный ниже, является вариантом этой легенды,
дополненным и доработанным в соответствии со сведениями, находящимися в
архивах Эльганда. Сам Аль-Ариани мог работать только с архивами Лаанта и
Энала, Эльганд был ему недоступен. Вследствие этого оригинал, хотя и
претендует на правдивость, не полностью раскрывает основные события,
приведшие к падению Ауранской империи, а местами и вовсе трактует
происшедшее с неверной точки зрения. Здесь же большинство этих
недостатков устранено.
Р. Уайт.

*Часть 1*

По узкой темной дороге я шел, не обращая внимания на людей, склонившихся
над травою и пожирающих в несметных количествах зеленые побеги. Были то
все зачарованные люди, а направлялся я к самому чародею. Великий Черный
замок стоял на вершине высокой горы, и единственная вьющаяся тропка
змейкой поднималась к воротам. Девять башен было у замка, три в середине
были самыми высокими, похожими на главы драконьи, в небо взгляд
устремившие; шесть других, по три друг против друга расположенных, как
когти чудовищные выглядели. Высокая крепкая стена, замок окружающая, как
громадные крылья ящера была, сложенные в круг вокруг туловища
исполинского. Таким был замок чародея для моего взора, в этом обличье
явился он предо мной. И не скажу, чтоб это не понравилось мне.
Долго я добирался на старом ветхом суденышке до Черного Берега, еще
дольше ехал на коне к владеньям чародея. Конь мой пал от усталости
несколько дней назад. Но никаких трудностей сверхъестественных я не
встретил, хотя предупреждал старый ворон, что морок поджидает путника на
границе владений чародейских, что чудища инфернальные нападают в пути,
пришедшие чрез морские глубины и сумрак Мертвого Леса из Преисподней. Не
тронул меня и колдовской туман при пересечении заветной границы. С
удивлением поначалу наблюдал я за чудесами, которые чародей насадил на
своей земле, и столько было их, что перестал я дивиться. Но не буду
описывать их, ибо сейчас мне нет удовольствия их вспоминать.
Тогда же я наблюдал за всем лишь с интересом, и без иных чувств, ибо
сердце мое было жестоким и холодным, и жизни множества людей стояли за
немногими моими столетьями. Не было и восхищения, поскольку в грезах
моих намного страшнее проводились опыты над жизнью, а сие воплощение
находило отклик только в самых первых мечтах. Ныне же было мне
безразлично.
Ехал я занять место чародея, ибо считал себя достойнее его жить в Злом
Замке и творить страх на все земли моего мира. То, что чародей обращал
сейчас в реальность, давным-давно воплотилось в моих мечтах, и была
уверенность, что он не годится мне и во внуки в искусстве Магии.
Согласись, Черная Магия сильнее и Серой, и Белой, и любой другой, да и
духи Ада охотнее помогают своим союзникам в их деле в этом подлунном
мире, нежели Стихии и Ангелы - своим. Поэтому, призвав Хаффура - демона
Ночи, моего бывшего воспитателя, бывшего учителя - я отправился в путь.
Воплощение... Давно уже ясно стало мне, что не дела - самая страшное и
действенное, но мысли. Мысли - вот всепобеждающая стихия, вселенская
мощь, могущество над миром. Из мысли большей частью состоят бесплотные
духи Стихий, Неба и глубин Преисподней, повелевающие всем, что
происходит вокруг. Мысль безраздельно властвует над материей, ею можно
подчинить себе думы и деяния людей, животных или вызвать слуг
инфернальных, если их мысль слабее чем твоя. И что мне до возведения
моих грез в реальность, если одни только размышления о них и
представление всего этого пред внутренним взором неизмеримо ощутимее и
мощнее жалкого физического их воплощения! Вот одна из причин, коим я
обязан уверенностью своей о том, что хозяин Черного Замка слабее меня.
Ибо он свои грезы воплотил - и этим лишил их ментальной силы
размышления. Я же всегда держу их при себе.
И вот достиг я замка. Длинная узкая тропинка к вершине горы, нависающей
над океаном и полуостровом - ничто по сравнению с тем путем чрез
полмира, что я преодолел. И остаются лишь считанные дни до того часа,
когда я овладею миром. Так размышлял я, неспешно поднимаясь к черным
вратам, и океанские волны с грохотом и стоном разбивались о скалы с
обеих сторон тропинки. Но брызги не долетали до меня, ибо слишком высоко
было для них. Вдали у горизонта собирались тучи, и ведомо мне было, что
это Хаффур дожидается ночи, чтобы привести мне на помощь свои войска. Но
завоевание замка началось уже сейчас, и началось оно странно, так, как
не ожидал этого даже я. Поднявшись к воротам, я увидел, что они
гостеприимно раскрыты.
Не задумываясь, я вошел. Слишком силен я был и без Хаффура, и не боялся
Серой Магии чародея. Даже имя свое не скрывал, ибо сам Повелитель
Преисподней не смог заставить меня его силою исполнить приказ. Я лишь
смеялся в лицо Черному Князю, когда предстал он предо мной в одном из
своих обличий, желая подчинить своей воле.
Когда пересек я порог, с гулким грохотом захлопнулись за мною тяжелые
двери. Но меня это не тронуло: не существовало ни одного запирающего
заклинания, которое я был бы не в силах разрушить. Молча стоял я в
ожидании, что воспоследует дальше. Я ощущал, как чей-то внимательный
взор изучает меня, но, странно, не мог определить, где скрывается
обладатель его. Тогда впервые я почувствовал смущение, мысль мелькнула,
что что-то не так, как должно. Но я отбросил ее - ничто не устоит пред
великим Магом.
Замок был пуст. Не было комнат и коридоров, он был совершенно лишен
лестниц и переходов. Была лишь пустая оболочка, которая снаружи драконом
представлялась. Здесь же черные стены образовывали изломанные контуры
внутренностей драконьего тела, черными колодцами уходили вверх башни, и
единственный свет, который был здесь, приходил через глаза мнимого
чудовища, тускло освещая громадный зал, единственный в замке.
Не знаю, сколько я стоял под изучающим взглядом чародея, тщетно пытаясь
определить, где он укрылся. Казалось, сами стены взирают на меня, и так
оно и было в самом деле. И вот бесстрастный глас нарушил мертвое
молчание. Но сказать, что он бесстрастный, значило бы то же самое, что
камень умеет смеяться. Ни жизни, ни эмоций не было в нем, ни чувства, ни
сомнений...
- Я слушаю.
И меня совершенно сбила с толку эта встреча. Разве не пришел я сюда,
чтобы занять место хозяина Аурингарда? Даже если чародей намного слабее,
чем я полагал, все равно он должен знать, зачем я здесь. Поэтому я
решил, что он хочет поиграть со мною, и задумал поддержать игру, изменив
в ней правила в свою пользу.
- Ты долго правил в этом замке, - произнес я. - Настало время
прогуляться тебе по миру, уступив мне место. Я сумею найти возможностям
этого места применение более достойное.
Минутное молчание последовало за моими словами, после чего я продолжил.
- Давно живу я на свете, и несколько раз до всеми забытой страны, где я
правил, доходили вести о Черном Замке, стоящем на краю высокой скалы.
Синица сказала, что это страшное место; старый ворон сообщил об ужасах,
которые окружают владения Аурингарда. Бродячий менестрель пел угрюмую
песню о видениях, что подстерегают путника поблизости Драконьей скалы.
Его спутница, большой красоты девица, поведала мне по секрету, что
никому не известный, ни с кем не встречавшийся серый маг владеет замком
с давних пор. Когда менестрели покинули мои владения, спокойная жизнь
заурядного властелина наскучила мне, величайшему колдуну. Я хочу
повелевать миром, а в этом месте ощущаю токи мощи, приходящие из сердца
Земли, и они помогут мне в моих завоеваниях. Сама Земля на моей стороне,
чародей! Слышишь ли ты отдаленный гром? Это Хаффур, великий дух Ночи,
ведет войска, мне на поддержку. Хотя теперь, когда ты сам открыл врата,
думаю, она не понадобится. Вряд ли она вообще понадобилась бы.
Следующим в нашей странной беседе был снова вопрос.
- Почему ты думаешь, что сможешь повелевать миром? Ведь многие до тебя
хотели этого, да и после того, как всякая память о тебе изгладится в
сердцах, будут рваться к абсолютной власти. Что тебе в этом? Зачем тебе
мир, если ты уже им владеешь, - существуя в нем?
- Правильно заметил ты, чародей, что память изглаживается в сердцах
разумных1. Короток век человеческий, и предания ненадолго переживают
его. Эльфы живут не в пример дольше, но их легенды умирают вместе с
ними. Драконы... Они сами - легенда, и не любят рассказывать о прошлом.
Гномов заботят только драгоценности, все их сказки о золоте да сребре.
Майнары же скоро вообще исчезнут из этого мира. Поэтому лишь немногие
сказания выдерживают испытание временем. Я живу долго, проживу еще
дольше, но и мой срок когда-нибудь закончится. И не хочу я из истории
мира исчезнуть. Но люди, а за ними будущее Земли, добро долго не помнят,
как не помнят долго и малое зло. А большое Зло, Великую Смерть и
Жестокость они запомнят на тысячелетия, и воспоют в легендах и
сказаниях, мне будут посвящены саги и песни. Что такое существование в
мире? Сотни тысяч существуют в нем, миллионы и сотни миллионов будут
существовать. Да, они владеют миром, но никто о них не вспомнит. А скоро
всем буду повелевать я, - слышишь, чародей? - я! И моей твердыней,
откуда буду я насылать смерть, опустошения и болезни, зло и тьму,
насаждать жестокость и беспощадный порядок - ибо что есть Зло, как не
безмерно возвеличившиеся правила, - будет этот замок, это место
средоточия мощи, которую щедро посылает мне Земля.
Восторг охватил меня, когда ощутил я, как живительные токи пронзили
тело, насыщая его Магией. Никто, думал я, никто не может противостоять
мне, величайшему из колдунов мира. И тогда решил я покончить с
противником, жалким серым магом, скрывающим свое имя. Но прежде захотел
услышать что-нибудь от него самого.
- Как имя твое, чародей, - был мой вопрос. - Скажи мне его, чтобы я не
тратил лишних сил на выяснение его.
Глубокий вздох пронесся по замку, но, странно, то был вздох не испуга и
страха, но усталости и разочарования. И тогда во второй раз почувствовал
я смущение.
- Сколь много времени прошло, как утвердился я здесь... И никогда не
скрывал я своего имени. Помню, как воздымался остров над океаном
расплавленной магмы, и я царил на нем, единственный живой в мире.
Каменная пустыня окружала высокую гору, но и тогда сидел я недвижно.
Когда же непроходимые джунгли обступили безжизненную поверхность горы, я
пробудился. Тогда океан воды окружил утес, на котором стоял я, озирая
мир, столь изменившийся за время моего покоя. Волны бились о ноги, но не
могли достать плеч. И тогда я решил, что мир должен кому-то
принадлежать, и наделил разумом маленькие юркие существа. Потом я снова
воссел здесь. Минули тысячелетия, и Вселенная, посчитав, видимо, что
этому миру мало одних повелителей, впустила сюда драконов и эльфов, а
затем и других разумных. Но я не противился. Мне было даже интересно,
что из этого выйдет. И долго я сидел. Увидев меня, разумные решили, что
это древний замок. И называли по-разному, но название звучало всегда
одинаково. То менялись языки, на которых говорили дающие мне имя.
Драконий замок, говорили они, и Великий Черный замок, и Вечный Страж, и
Безмолвный Утес, и много других имен звучало, меня имеющих в виду. Все
они называли меня Аурингардом. Но истинное имя скрыто в речи тех, первых
существ этого мира, обретших разум. Знаешь ли ты их язык, колдун?
Да, я знал. И внезапно понял я, о чем говорил он мне, и понял, кто он
такой, что такое этот замок. Не мог обнаружить я спрятавшегося в стенах
чародея, ибо сами стены были им. Давным-давно застыл здесь дракон, но
мог вновь ожить в любое мгновение.
И тогда я почувствовал страх. Я, долгие годы этого чувства не ведавший.
Холод ужаса словно стегнул меня по спине. Нет, не потому, что внутри
дракона находился, сие меня не пугало. Но потому, что вспомнил
единственное слово из языка маленьких юрких существ, майнаров, первых
повелителей этого мира, слово, сказавшее мне, кто такой этот дракон.
Ауреин - его имя, Время.
...Бесстрастно взирая на происходящее, вел он свое существование с самого

совторения мира, и даже раньше, ибо кто может сравниться по старости с самим Временем?

Те безумцы, которых я миновал по пути к замку, полагая жертвами экспериментов чародея, оказались людьми, просто не выдержавшими соседства с Историей. Как же был глуп я, считая, что
смогу силою имени выгнать чародея из замка. Имя это произносится каждый
день многие тысячи раз, и не существует пока силы, способной преодолеть
его мощь.
И не существует магии, способной победить Серую Магию Времени.
Да, Время - величайший чародей во Вселенной, все, что может или могло
произойти, уже произошло или произойдет. И это значит, что произойти
может все. И то, что еще не случилось, обязательно случится хотя бы один
раз. А то, что свершилось раз, повторится бессчетное число. Кто в силах
противостоять этому?
- Ты силен, колдун, - продолжал Дракон. - Один из сильнейших. Но ты уже
понял, что я сильнее тебя. И все же уступаю я тебе это место, ибо мною
так задумано, и задумано очень давно. Миру нужна хорошая встряска, а ты
прекрасно ее осуществишь. Назовут тебя Ауром, полагая, что ты можешь
повелевать драконами. Ты способен к этому. Но одна мысль не будет давать
тебе покоя. Ты потом узнаешь ее. А мне уже наскучило сидеть на одном
месте, ведь столько лет не двигал я крылами...
Казалось, что сами основы мироздания сотряслись, - да так оно и было, -
когда замок пошевелился, встряхнул крылья и приподнялся над землей. То
был великий дракон, в несколько раз больше самого великого, что я видел,
и неудивительно, ведь это был Дракон Времени. Два раза взмахнул он
крылами, и взметнулись земля, песок и пыль, к небу ринулись океанские
волны, и настала ночь от того, что солнце скрылось. Когда много времени
спустя рассеялась туча, и закат осветил океан и скалу, дракона не было
уже поблизости, ни где-нибудь, где я мог бы узреть его.
- Зачем? - произнес я, зная, что уже никто не ответит, и не понимая сам,
о чем был мой вопрос.

"Откровенный разговор" | Основная страница | "Корчма"