Дмитрий Гаврилов
gavrilovd@mail.ru
- Граждане! Граждане! Ну, чего
собрались? Оставьте их в покое. С кем в детстве не случалось? -
миролюбиво заметил дядя Коля, - Дети же! Школьники. Сегодня - враги,
а завтра - друзья лучшие...
И прохожие оправдывали свое имя. И
проходили мимо.
Но эти двое были врагами, самыми
настоящими. Первый - белобрысый юнец одиннадцати-двенадцати лет.
Второй - скользкий, чернявый, как армянин, волосатый парень с весьма
заметной бороденкой и отвратительными усиками.
И как нашим праведным согражданам не
бросилась в глаза эта разница? Может, "добрый" дядя Коля в вечном
черном драповом пальто, постукивающий палкой об асфальт, внушил им,
герой нашего двора, что мальчишки - это будущие воины. Может, у кого
дел невпроворот, особенно под девятое мая...
Удары сыпались один за другим. Стучал
палкой об асфальт и дядя Коля. И еще не понятно, он так угадал, или
избивавший подстроился под ритм пенсионерской клюки.
- Чего тебе, чего пристал? - задыхаясь,
прохрипел юнец.
- Еще спрашивает! - злорадно ухмыльнулся
"армянин", лизнув окровавленные костяшки пальцев, и снова угодил
"школьному товарищу" под дых, чем заслужил аплодисменты сидящих
поодаль на бревнышке парней.
- Знатно дал! Ара! Так его, -
скандировали зрители, покуривая да поплевывая под ноги.
- Дядь Коля! Иди к нам! Пива хош? -
пригласили они пенсионера.
- Задаром - кто не хочет, - согласился
тот, поправляя очки-кругляшки, - Ладно. Ара, оставь его, кабы чего не
вышло? - забеспокоился дядя Коля и поковылял к собутыльникам.
- А чё с ним станется? - хохотнул
"армянин", пнув мальчишку ногой. - Мне поиграть, может, охота.
- Хозподи, чаго деется-то? - прошамкала
старушка, гулявшая тут же с внуком.
- Ступай, ступай себе, мать! У нас
мужской разговор, - проводил ее Ара.
Высоко задирая ноги взад и вперед вдоль
площадки бегал физкультурник, изредка он посматривал на происходящее,
но не прекращал тренировки.
И шли мимо убеленные сединами, с
орденами на груди...
- Нехорошо, молодые люди! - строго
заметил первый.
- Пускай разминаются! Злее будут! -
успокоил его второй.
- Эх, молодежь...
Физкультурник, немного поколебавшись,
еще раз пробежался туда-сюда и уже не возвращался. Двери на балконах
и окна были плотно закрыты и зашторены. Пыль, знаете ли, и солнце.
Еще десять минут назад солнце
многократно отраженное в зеркале луж бросало причудливые блики на
клетчатые стены девятиэтажки. Кустарник шелестел молоденькой листвой.
Он шел из школы, на душе было легко и
весело. Сегодня он задержался - рисовали стенгазету. К светлому
празднику Победы.
- Класс непременно займет первое место,
- думал мальчик.
- Эй, пацан! Поди сюда! - окликнули его.
Обернулся. На бревне сидели трое. Cамым
глупым из троицы, по его мнению, был Ара. Он даже "Легенды и мифы
Древней Греции" не знает.
- Зачем?
- Надо, если я говорю, - пояснил Ара.
- Ну, подошел.
- Чего так медленно? - спросил тот.
- Думал, зачем зовешь.
- А чего тут думать? Закурить есть?
- Сам знаешь, что нет, - ответил
мальчик.
- Ты как со старшими разговариваешь?
Дядь Коля! - окликнул Ара старика, семенившего мимо. - Вы только
гляньте, совсем нас не уважает молодое поколение!
Дядя Коля приблизился, пахнуло дешевой
вонючей колбасой, он посмотрел на упрямого мальчика сквозь призму
круглых очков сверху вниз, погрозил ему пальцем и проговорил:
- Cтарших надо уважать, юноша.
Школьник затравлено глянул на
пенсионера. Потом на кампанию. Огляделся. И вдруг, просто повернулся
и зашагал прочь, помахивая портфелем, откуда торчала длинная линейка.
- Куда? А прощения? - услышал он за
спиной голос Ары.
Пошел и не оглядывался больше.
- Вернись, сучонок! Хуже будет!
Шел и не оглядывался...
- Ну, держите меня, ребята!
Он шел и не оглядывался, считая
недостойным эту слабость. Шел и не оглядывался - ненавидя и презирая
это великорослое ничтожество.
- Стоять! - заорал Ара.
В три прыжка он настиг мальчика, рывком
повалил на землю и стал остервенело избивать ногами...
- Ой, ребятки! Матерей вы своих не
жалеете! - сказала сердобольная тетушка, высунувшись из окошка
первого этажа. - Им ведь стирать - не перестирать.
- И чему тебя только в школе учат! -
юродствовал Ара. - Дебил. Дают - бери, а бьют - беги. Побежал бы -
ничего с тобой не стало бы.
- Тварь! Гнусь! Гадина! - выпалил
мальчишка, вывернувшись из-под удара. Ему, наконец, удалось вскочить.
- Ты сдохнешь, - повторил он, и указал на обидчика пальцем, - Не будь
я учеником Трижды Мудрого.
- Спятил?! Книжек обчитался! Дебил и
есть! - выговорил, словно запыхавшись от работы, Ара, но уже не так
уверенно, как прежде.
- Черви сожрут твою плоть, - продолжал
мальчишка, вытерев ладонью кровь под носом, но только размазал ее по
разбитым губам, - и грязь, которой ты являешься, разотрут сотни ног
по улицам этого города, - продолжал мальчик, не опуская указательного
пальца. - Но, сперва, тебе предстоит долгая, мучительная жизнь. Ее
так и назвать-то нельзя.
- Во, больной! - Ара покрутил ладонью у
виска и кивнул, словно приглашая дружков и дядю Колю присоединиться к
веселью. - Совсем обчитался книжек, до одури... - повторил он.
- Ты сам. Сам! - пронзительно выкрикнул
мальчишка и сделал властный жест рукой, словно приказывал всю жизнь,
обратив большой палец вниз.
Ара отшатнулся, зацепившись ногой за
арматурный прут, каких понатыкано сотни во дворах новостроек, не
удержал равновесия и грянулся наземь.
- Теперь ты будешь ползать, как
последняя тварь, до конца своих дней, - услышал он сквозь боль,
поразившую его так подло в спину. В спину, где сидело три дюйма
ржавого металла.
"Он еще не волшебник. Ему лишь предстоит
учиться, - подумал я и улыбнулся. - Но какой способный мальчуган! Да
и кто сказал, что только любовь способна творить настоящие чудеса?
Любовь - она совсем не по моей части".
2001