Дмитрий Гаврилов
gavrilovd@mail.ru

ЗАВЕЩАНИЕ ПРОШЛОМУ

      Видавший виды стол с кипой исписанных листков. Пыльная керосиновая лампа и огарок свечи на треснувшем блюдце.
      Скисшее молоко в стакане, остатки яичной скорлупы.
      Обшарпанная спинка железной кровати.
      Он лежал, живой среди мертвых и мертвый среди живых. Его забыли, как случается со всяким чудаком.
      Да и что Они знали о нем? Эти тени в черных мантиях и банковских обертках. Холодная полутемная комната. Сюда Они не заглядывали, опасаясь простуды - так можно отдать концы несколько раньше, чем Господь призовет к себе.
      Здесь функционировал мозг величайшего ученого, мозг, ибо тело ничего уже не требовало, оно и теперь покоилось на кровати, как что-то ненужное.
      Вчера явился Фишер, прикрывая лицо батистовым белым платком, он предложил сто тысяч фунтов стерлингов, целых сто тысяч за его рукописи.
      Ученый ответил отказом. Единственное, чего он опасался всю долгую жизнь - это зависимости. Зависимость мешала пробиваться к намеченной цели. Он надеялся и в этот раз выиграть схватку у смерти, но, видимо, обманулся.
      - Для чего? Для чего все это? Зачем? Пятьдесят с лишним лет ощупью, шаг за шагом...
      Ему кричали:
      - Ты идешь не так, как надо! Ты бредешь не туда! Мы знаем, как и куда!
      Он не слушал.
      Редактора заворачивали статьи:
      - Они трудно читаются.
      - Но писать их еще труднее, господа!
      Его юношеские изобретения в области радио принесли английским компаниям миллионные прибыли - теперь он умирал в чудовищной бедности.
      Чу! Скрипнула половица! Нет, этого не может быть - просто бред. Да и что может быть у человека в семьдесят пять? Подагра, инфлюэнца, бред.
      Он с трудом приподнялся и нащупал рукопись под подушкой. Тут!
      Прислушался. Тихо.
      Таран! Таран! Эти ворота надо пробить. Удар и еще удар!
      - Господи Боже! Голова раскалывается. Глаза ничего не видят.
      Темно. Очень темно. Слишком темно. Совсем темно. Удар!
      Старик замер и не двигался.
      В соседней комнате в самом деле заскрипели половицы. Две тени, одна за другой, шмыгнули в дверь и, мелькнув в проеме, снова стали неразличимы. Они такими были всегда.
      - Вредный старикашка, - прошептала первая тень, - в больницу бы его, и никаких проблем.
      - Скряга, - заметила вторая.
      Ученый не подавал признаков жизни. Дыхание умирающего не нарушало тишины.
      Полоска света от потайной лампы разрезала темень. Над ним склонился человек в черном, второй оглядывал жилище клиента. Нового клиента. Им платили - они работали.
      - Поглядывай за дедом! - прошептал первый, перепоручив старика коллеге.
      Сам он, плавно перехватив фонарь, полез в карман и извлек вчетверо сложенный лист. Затем грабитель принялся за более детальный осмотр, по-кошачьи ступая от предмета к предмету, время от времени сверяясь с бумагой.
      - Ну-ка, а что это у него? - произнес напарник по воровскому мастерству, приглядываясь.
      - Где?
      - А вон! - зашептал тот в ответ, указывая на изголовье.
      - Ну, проверь, дурья твоя башка! Да, не трусь! Дед спит, как сурок.
      Грабитель снова осторожно приблизился к кровати, наклонился...
      В тот же миг костлявые холодные пальцы старика впились ему в горло. Вор повалился на бок, увлекая хозяина дома за собой. Два тела сплелись в борьбе и покатились по полу.
      - Брось фонарь, дурень! Смотри быстрее, где рукопись! - прохрипел первый напарнику, отдирая от себя железные пальцы.
      - Смотрю! Черт тебя дери! - выругался второй, торопливыми движениями срывая ленту с папки, доселе находившейся под подушкой... - Не то!... Пусто!... Ее там нет! Кукла! - разозлился он.
      Лампа вспыхнула раз и погасла. Воцарился мрак.
      - Да, угомонись ты, старик! - выдохнул первый, отбросив от себя ученого.
      - Болван, там на окне свеча! Не трать спички, - задыхаясь, проговорил старик.
      Грабитель от неожиданности так и шагнул к окну, но на полпути опомнился и обернулся, чтобы помочь товарищу. Сейчас глаза привыкнут к темноте и тогда...
      - Ты нам все расскажешь и покажешь.
      Старик не ответил.
      - Эй, дед! Чего? Заснул? - забеспокоился грабитель.
      - Э! Э! Старик! Погоди умирать! - поддержал его второй во весь голос.
      - Вон отсюда!
      Нет! Они не расслышали слов! Слов-то как раз таких и не было.
      Затем чиркнула спичка.
      У окна возник третий. Там стоял высокий гибкий человек в странном черно-голубом костюме и в округлом шлеме, закрывающем лицо по самые губы.
      - Вон отсюда! - так же четко подумал третий, бросив взгляд на ничком лежащего ученого.
      Один грабитель поднялся с колен и послушно двинулся к выходу. Второй, как видно, обладал более крепкими нервами и потянулся за пистолетом. Незнакомец оказался во сто крат проворнее. Его оружие действовало невидимо и бесшумно.
      Подельники повалились на пол.
      Незнакомец бросился к старику, словно пушинку поднял его на руки и отнес к ложу. Ловким движением он достал из сумки, прикрепленной к поясу маленький цилиндр и прислонил к виску раненного.
      - Где я? - прошептал тот, не подымая век.
      - Вы у себя дома.
      - Кто вы и что вам нужно? - спросил ученый, с усилием открывая глаза, - У вас "не оксфордский" акцент.
      - Даете ли Вы слово выслушать все до конца, мне незачем лгать.
      - Даю слово. По-моему, вы иностранец, - уточнил старик.
      - У нас мало времени, это верно точно так же, как и то, что вас зовут Оливер Хевисайд.
      - Да, меня так зовут. И я скоро умру, - просто ответил ученый, - Итак, что вы здесь делаете, молодой человек?
      - Я не грабитель.
      - Полагаю, те двое, что лежат на полу, - Хевисайд улыбнулся, слегка приподнялся на локтях и глянул вниз, - стали бы утверждать точно так же, попади они в руки Скотланд-Ярда.
      - Я пришел из той страны, что еще не отмечена на карте.
      - Гм. Ко мне зачастили гости, и особенно, незваные. Не обижайтесь, юноша. Я не хотел вас обидеть, - ученый закашлялся и рухнул на подушки.
      Незнакомец поспешно приблизил к его губам узкую металлическую флягу.
      - Это коньяк?
      - Нет! Но все равно, пейте! Он придаст Вам силы.
      - В самом деле, очень вкусно! Благодарю вас, мой нечаянный спаситель, - хрипло рассмеялся Хевисайд.
      Тот снял шлем, огладил ладонью короткую бороду, и поднял на ученого чистые голубые глаза. Их взгляды встретились.
      - Мы удивительно похожи? - изумился старик. - Вылитый я, - пробормотал он немного спустя, приглядываясь.
      - Я был еще мальчишкой, когда прочитал историю Вашей жизни. Я восхищался Вами, как ученик может боготворить любимого учителя. Я не из страны вообще, как географического пространства - нас разделяет целый век. Но, меньше слов. У нас осталось два часа! Вы скоро перестанете существовать здесь и в это время. Взгляните, - я представлю вам самые неопровержимые доказательства...
      Незнакомец протянул ученому маленький потрепанный белесый том.
      - Кажется, это кириллица? - сказал Хевисайд.
      - Пролистайте.
      На развороте ученый нашел фотографию и несколько минут вглядывался в нее.
      - Гм... Когда это они успели? Я никогда так хорошо не выглядел, - улыбнулся старик.
      - Это копия с вашего портрета, - пояснил молодой гость, - ни единого позднего фото не сохранилось. И это большая удача!
      Затем была страница на английском. Там значилось:
      "Оливер Хевисайд", Москва, Наука, 1985 год...
      Потом шла аннотация на двух языках.
      - Это будет через шестьдесят лет! - вымолвил незнакомец.
      - Так... Оливер Хевисайд, год рождения 1850, год смерти 1925...- ученый поднял глаза на пришельца, тот кивнул, - На протяжении всей жизни вел очень замкнутый образ жизни чудака-одиночки... Разработка операционного исчисления... Расчистка трактата Максвелла и запись его уравнений через напряженность... Слой Хевисайда-Кеннели... Сведение механической массы к электромагнитной...
      Старик отложил книгу разворотом вниз и тяжело вздохнул.
      - Научная активность была поразительно высока, однако, огромное число его исследований - продолжал незнакомец наизусть - осталось при жизни неопубликованными и неизвестными современникам. Блестящий инженер, физик и математик, он вел научные исследования до конца жизни.
      - Вы полагаете, мое время совсем вышло? - проговорил старик, - Я думал, что протяну еще немного, хотя конец очевиден.
      - У вас не осталось и полутора часов, - подтвердил гость, запалив лампу и поставив ее на стул при кровати
      Хевисайд снова принялся за чтение:
      "Предсказан монополь Дирака... Предсказано излучение Вавилова-Черенкова... Разработана система сверхдальней радиосвязи... Пионерские работы в области сверхдвижения... Разработка Единой Теории Поля. Член Королевского общества - не приехал на торжественное заседание по приему..."
      - Добавим к этому вывод знаменитой формулы Специальной Теории Относительности, первооткрывателем которой считают Альберта Эйнштейна, - заключил пришелец.
      Хевисайд уронил книгу на колени. Медленно сложил ее. Потом он молчал.
      - Я полагаю, вам также нужны мои рукописи, - произнес он наконец.
      - Нет! Нам нужны вы, лорд Оливер Хевисайд. Считайте, что я предлагаю Вам, ну, в некотором роде загробную жизнь. Только люди ныне, там, в моем грядущем - как боги.
      - Этого-то я и опасался, - слабо улыбнулся старик.
      - И потому, Вы сожгли свои записи? - то ли спросил, то ли подтвердил гость.
      - Они слишком опасны для общества, где правят единицы, или для того мира, где не правит никто! - из последних сил проговорил Хевисайд.
      - А что Вы скажите о мире, который принадлежит только ученым, - возразил незнакомец торопливо.
      - Это несчастный мир, - ответил Оливер Хевисайд, - Пожалуй, на сей раз я уклонюсь от вкусного обеда, потому что знаю, как он может быть приготовлен.

      - Неужели Вы, ученый, откажитесь от перспективы увидеть венец своего творения?! Как можно? У Вас никогда не было нормальных условий для работы - а там ресурсы всей планеты будут к Вашим услугам ... - горячо заговорил пришелец.
      Но Хевисайд знаком прервал его:
      - Не огорчайтесь, Валентин! - молвил он на всеобщем языке, - У вас ничего не получится с моим перемещением.
      Названный Валентином обалдело уставился на старика.
      "Он умер семидесяти пяти лет от роду. В департаменте выделили машину для перевозки тела. Это был первый и последний раз, когда Оливер Хевисайд воспользовался автомобилем..." - также наизусть проговорил старик.
      Валентин положил руку на шлем.
      - Там, в столе! -улыбнулся ему Хевисайд, - Надо выдвинуть ящик и откроется панель. Видите ее?...
      В руках у гостя оказался небольшой диск-голограмма с изображением четырехмерного куба, внутри которого четко выделялась надпись на всеобщем языке Земли: СИВР-356.
      Тогда Валентин извлек из сумки на поясе точно такое же удостоверение Института Времени - голограмму в виде четырехмерного куба на фоне Млечного Пути - и предъявил старику.
      - А, двести тридцать седьмой? - протянул ученый, - Орлов Валентин Викторович. Я так и думал.
      - Вот незадача! - огорчился Валентин.
      - Все еще впереди! - ответил тот, кто некогда был Оливером Хевисайдом, - но, как вы понимаете, мы у себя в будущем также не заинтересованы в раскрытии собственной деятельности.