Вадим Кондратьев

"Откровенный разговор" | Основная страница | "Корчма"

"Откровения"

"По пятаку за бредню"

Был лес, и шелест ветвей под луной,

Был бес, и что - то шептал за спиной...

Из серии "Откровения"

После...

 

Особые страдания доставило Иисусу снятие с креста. Люди слишком торопились освободить доски, мол, к чему дровам пропадать. Да и гвоздодёр попался ржавый и всё время соскакивал со шляпок, дёргая и прищемляя измученные Иисусовы члены.

 

 

Вечер

 

Смеркалось. Соленый дождь падал на плечи, стекал по промокшей одежде в башмаки и пускал пузыри на поверхности бесконечной мутной лужи. Рыжий стоял, глядя вверх, и матерился. Господь сидел, глядя вниз, и плакал.

Не хорошо

   

Стреляться на морозе ?! Какой дурной вкус!  Это то же самое, что вешаться на минарете.               Или топиться в купели. Или верить в то, что ни во что не веришь...

Вопросы - ответы

 

...Кто те, из-за кого мы покидаем свои жилища и земли?

- Это люди.

  - А почему мы должны уступать им? Разве они лучше нас?

  - Нет.

  - Разве они справедливее нас?

  - Нет.

  - Или они старше нас?

  - Нет.

  - Наверное они сильнее нас?

  - Нет.

  - Так почему же уходим мы? Может они мудрее нас?

  - Нет! Поэтому мы и уходим.

 

 

Попросту

 

Однажды глубокой ночью, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я удостоился встречи с худшим представителем божьей оппозиции. Сатана то был или кто-то из приспешников - не ведаю, но весьма скверный внешний вид не оставлял сомнений в его неблаговидной сущности. Старые люди частенько, со знанием дела, рассказывали о верных способах прогнать подобную нечисть, и я ,собравшись духом, начал борьбу. С верой и надеждой в сердце, осенил крестным знамением себя, потом его. В результате чего увидел глумливую улыбку на том, что должно было быть его рожей. Я не сдавался. Всячески скрывая свою панику, припомнил  "Отче наш" и кое-что для изгнания злых духов. Вдохновенно, как смог, прочёл. Он оскалился ещё шире, на все сорок восемь, или сколько у него их там, зубов. Залез длинным немытым когтем в жилистое ухо, выволок что-то жуткое и не глядя сгрыз. Я слабо позавидовал его дьявольскому аппетиту и сильно посочувствовал своей неготовности к подобным зрелищам. Вздохнул, успокоил свой желудок и, с холодеющим сердцем, решился на следующую попытку. Ощущая спиной бесчисленные стада мурашек, стал медленно поворачиваться к нему боком. Когда улыбающееся создание оказалось за левым плечом, я собрал всё, что было во рту и, зажмурившись, плюнул - трижды! Через секунду услышал за спиной судорожные сиплые звуки.

- А-а, блин! - восторжествовал я. - Скрючило! В предвкушении победы открыл глаза, развернулся и увидел, как этого урода ломают корчи... неудержимого хохота. Горящие зенки лезли из орбит, лапы держались за голое грязно-розовое брюхо. Почти мёртвый от страха, я предпринял последнюю отчаянную попытку "спастись и сохраниться": без запинки выдал длиннейшую, как пулемётная лента, очередь из Аллахов, Мухаммадов, Харей, Кришнов, Рамов, Заратустров, Буддов и прочих претендентов на наши бессмертные души. Отстрелив последнее слово, снова открыл глаза. Это исчадие ада обливалось жёлтыми слезами и издавало уже еле слышные свисты. Козлиные чешуйчатые ноги не держали и демон раскачивался на люстре, рискуя вырвать из потолка крепёжный крюк. Внезапно он перестал давиться хохотом, с грохотом сверзнулся на пол и вперился в меня убийственным, не предвещающим ничего хорошего, взглядом. И тут в моей башке переклинило...

- Ты, сука, меня лучше съешь! - подумал я. - Но ржать как запотелый мерин и делать из меня клоуна, это уже слишком! Изнутри поднялась дикая обида вперемешку с первобытной яростью.

- Атас, Ящер! - прорычал я сквозь зубы и, наотмашь вляпал ему промеж щёк. В воздухе мелькнули два стёртых копыта, причём правое, как я заметил, с золотой подковкой. От удара в батарею один рог откололся и, со звоном отлетел в стену...

- А дальше?! - Спросите вы, вожделея услышать окончание моей истории.

Дальше? Дальше всё было просто. Я окончательно вспомнил, что наши пращуры были язычниками. И при этом не плохо обходились. Очень даже не плохо! А рогатый этот, после пары крепких пинков, исчез так же как и появился. Только до утра в квартире воняло чем-то не нашим... не русским духом в общем...

лето 1997г.

 

 

Из серии "По пятаку за бредню"

Возвращение

 

   Дорога была дальней и я сел на пень, чтобы дать ногам отдых.. Он тотчас вылез и встал за моей спиной. Я закурил и услышал знакомый с детства голос:

  - Давно тебя не было... очень давно.  Седые волосы, шрам на лбу, совсем не похож на мальчишку, которого я когда-то знал.

  - Ты прав, - согласился я, - люди стареют быстрее, чем вы, но я ни о чем не жалею.

- Так ли это? - грустно улыбнулся он.

   Я промолчал и отломил ему половину лепешки. Он благодарно кивнул и уселся рядом. 

Лето подходило к концу. Он тихо прошептал:

  - Осени не будет...

 

*  *  *

 

   ...они вышли в необъятную пещеру, потолок которой скрывался во мраке, а стены, казалось, уходили в бесконечность. Далеко впереди возвышался светящийся столб, вокруг которого, след в след, двигалась бесконечная вереница сутулых теней.

   Щитень стриганул своим длинным ухом:

  - Смотри! Здесь еще не был ни один из людей. Даже нам разрешено увидеть это только один раз. Смотри!

- Кто это?

  - Теперь уже никто. Это души тех, кто в час большого испытания повернул с полпути назад. Теперь они будут вечно ходить по кругу. Это их наказание за слабодушие. Запомни то, что видишь, чтобы в этом кольце не появилась еще одна тень.

Сага

 

    Смеясь,  варяг Гальгунд без особого труда увернулся от летящей в него стрелы, развернулся и, хотел было бежать, но...что могло его четвертованное тело...

 

 

О главном...

 

    Дни не спеша уползают из моей памяти. Я сижу на спине у Рыбы, которая плывет вниз, в царство Маржеля.

    Меня мучит жажда, но на спине у Рыбы не принято пить. На спине у Рыбы принято думать о главном.

    Иногда я забываюсь неделями сна, но мой сон не исповедь. Он - лишь слабые воспоминания, которые покидают меня, чтобы никогда не вернуться.

    Иногда ко мне приходят друзья, но присутствие их эфемерно и в конце концов я убеждаюсь, что это лишь тени. Тени проходят мимо, чтобы оставить меня на спине Большой Рыбы.

    А Рыба плывет и плывет в царство Маржеля. Теперь я знаю: это путешествие вниз и есть смерть.

    Поэтому здесь и принято думать о главном.

С четверга на пятницу

 

Сон мне был. Второго такого и не припомню, настолько скверный. Выхожу будто бы из леса, ночью на огонёк, а впереди - поляна. И с самой опушки встречает меня вся братия испоконная. Тут тебе и мавки с русалками, чугайстыри, лешие с водяными, кикиморы с лесовиками, болотники с анчутками, в общем все старые собрались. А я иду на огонёк, который за их ними светится, аккурат посреди полянки. И чую - один я здесь, из людей. И за всё человеческое племя будто бы ответчиком иду. И ни отказаться мне, ни уйти восвояси, да и сам бы не пошёл. И вот иду я сквозь них, а они смотрят и молчат, смотрят и молчат. Будто все дела наши, людские, да гадости с подлостями, понять хотят через меня одного. Понять, ими же вскормленное, неразумное дитятко, их же забывшее и променявшее на какую-то убогую сладенькую бирюльку. И нет в их глазах злобы, одно недоумение пополам с печалью. Прохожу дальше, а там костёр как на Купалу. Возле огня никого, все поодаль. Над костром - круг висит сияющий, о шести спицах, а от него, в душу, какой-то печальной укоризной веет. И тут такая меня тоска взяла, хоть навзрыд плачь. Только не можно мне плакать, куда ж ещё сраму добавлять. Так и проснулся. В горле - ком, с кулак. Глаза режет как с недосыпу, в сердце - игла, тупая и ржавая. Хреново в общем.   

 

( грань 1996-1997г .)

Тоска

 

Наглядевшись на скачущих повсюду пидоров, захотелось чего-нибудь брутального. Пинком выключил телевизор, лопатой заглушил радио. Выудил из кладовки склянку самогона, лупанул, сплюнул, лупанул еще. Загрело.

Выбрил голову, оставив клок на макушке. Одел ботинки до колен, на рифленой подошве, оделся, вышел из дому. Прошелся до Пушкина. Закурил. Пожалел, что с собой нет гранаты. Достал склянку. Глотнул еще. Досада не прошла.

Двинулся напрямик, распугав стайку гомиков. Допил из склянки. Грязно, матерно выругался. Тоска! Бля!

"Откровенный разговор" | Основная страница | "Корчма"