Конкурс стихов "Лавровый табурет" - 10

1. (45) #17 Аз еси (г-н Аватара)
К вопросу о Древнейшей Истории

В древнейшую историю особо лезть не стоит.
Окутанные скукою и мраком времена.
Там если есть, какой мужик - то только антропоид,
А баба - обезьяна обезьяною она.

Нет электричества совсем, в пещере мрак повсюду.
Ни телевизор посмотреть, ни музыку включить:
Что до уборной я, вообще, про это вот не буду.
Стесняюсь в выражениях, не хочется грубить.

А за порогом где-то бродит тигра саблезубый.
На мамонта сходить - не в магазин за колбасой.
И может антропоид поведением и грубый,
Но кто будет галантен, если голый и босой?

Поэтому традиция такая устоялась.
Подарки девушкам дарить он как-то не привык.
Дубиной хрясь по голове - знакомство состоялось.
На то он и расчетливый, хозяйственный мужик.

Театров нет, музеев нет, ну некуда податься
Из развлечений - лишь шаман, да местный людоед.
Хотя, не все так плохо, если толком разобраться.
Испортить выходные сложно, если оных нет.

Юристов нет, дантистов нет, политик не в почете.
Решили на совете, недовольных всех в костер.
Изысков дипломатии вы вовсе не найдете
Тут верхом толерантности является топор.

Нет смога, проституции, очередей за водкой
Пещерные медведи если жрут, так не со зла
И все же жизнь насыщенной была, хотя короткой
И лучше экология значительно была.....

А дамы-археологи в сердцах скрипят зубами
В те времена на каждой - натуральные меха
Учить археологию опасно (между нами).
Удобней не учить совсем - подальше от греха.

В древнейшую историю особо-то не лезьте
Чтоб сильно не завидовать и нервы не трепать.
Уж лучше десять раз (не семь!) все хорошенько взвесьте
Куда приятней меньше знать, зато спокойно спать....

2. (41) #10 Зерэт (Мышка)

Новостные ленты летят немереные,
Современную историю лихо ваяя,
А раньше время было медленное,
Раньше история была другая.
Небыстрое такое было занятие:
Чернилами мазать пергаменты чистые...
Скучно-важнецкое мероприятие -
Записи-летописи вести рукописные.
А если вспомнить, как таблички лепили,
И как в Египте выращивали папирус...
Предки наши никуда не спешили,
И время тоже не торопилось.
И мамонты вязли в болотах медленно,
Туши свои отсылая в грядущее.
Что бы палеонтологини уверенно
Выводы делали далеко идущие.
Мало разборчив почерк истории,
С десятой попытки прочесть - удача!
Стройте, товарищи, ваши теории,
Разбирайте каракули, почти что плача!
Угли костра - запятая наверное,
Череп пробитый - точка финальная...
Вот такими знаками скверными
История и пишет воспоминания.

Деревья росли, цвели и падали,
Эти - молоды, а эти - стАры,
Рисуя узором лиственной падали
Миллионы лет не нужные мемуары.
Но по-прежнему вода в океане полощется,
А холмы постепенно становятся гладкими,
И только земная кора морщится
Геологическими складками...

3. (40) #15 однофамилец (Татьяна)

Сдуваю пыль с десятка древних тем:
Первоубийца. Нет судьбы печальней.
Два брата ввергли благостный Эдем
В кровавый бред разборки криминальной.

Планета -мирный дом для четверых,
Нет предпосылок собственности частной,
В окрестностях не сыщешь рас чужих,
В помине партий нет и вражьих классов.

Одна семья. Но встал на брата брат:
В жестокой схватке горло перебито
У Авеля. А Каин виноват.
Невинной жертвой выглядит убитый.

А вот и нет! Будь Каин побежден-
Братоубийцу звали бы иначе.
И бились двое, преступив закон,
Что "не убий" от века обозначен.

И оба тщились землю поделить
На сферы интересов. А к убийству
Вернее нет пути, чем превратить
В предмет раздора то, что бескорыстно

Завещано для всех: трудись, живи
О человек! Владей бесплатно миром.
И не жалей для ближнего любви
И верь, не сотворив себе кумира.

Урок преподан, только впрок ли он?
И вот уже на скользкую дорожку
Встал род людской, серьезно увлечен
Азартом очистительной дележки:

На правых и неправых; на святых
И грешных; на хозяев и холопов,
На нищих и богатых; коренных
И беженцев из Азии в Европу.

Стократ сильнее комплекс "чужака",
Когда страна, завязнув в беспределе,
На вертухаев, ВОХРу и ЗК;
Лохов и паханов людей поделит.

И церковь сосчитать не преминет
Всех нехристей и праведно крещеных,
Направит паству в гибельный поход,
И двинет крест против знамен зеленых.

Лишь своего убить -смертельный грех.
Чужого же - пустяк. Долой сомненья,
И, ухмыляясь, празднует успех
Неистребимый Демон разобщенья.

И шепчет: " Вон чужак, ты не ленись
И сбрось его, как дерево, с дороги...
Мешает он..." - и браво входит в жизнь
Походкою Раскольникова Роди

Бритоголовый парень с кистенем,
С басаевской осанкой горделивой,
Он с каиновой мукой незнаком,
В мечтах своих о мире справедливом.

Вступил на путь мальчишка. Весела,
Уверенностью светится улыбка.
А круг замкнул старик, что сжег дотла
Всю душу, расплатившись за ошибку.

Чтоб в жизнь однажды заново шагнуть
Обнять братишку снова - вот упрямый!
Начнет сначала все когда-нибудь
Потомок грешный Евы и Адама.

:))

4. (39) #7 Avlad (Avlad)
Парнас 23

Шли годы... смеркалось...
Кто-то постучал в окно...
(Е.Сазонов)

Мнемосина, пусти, открой,
Без тебя задыхаюсь, чахну!
Я капризен и глуп порой,
Но неужто в моих речах лишь
Всех достоинств иконостас
И единственный путь соблазну?
Быть не может, что нет у нас
И других падежей согласных.
Неужели с древнейших лет
Неизменна твоя ошибка -
Я ж не только в стихах поэт,
Как же можно одним аршином
Всё измерить, учесть, объять?
Ведь на вязь моих строчек глядя,
Видно малую часть меня -
Отраженье на зыбкой глади.
Девять дочек твоих да ты -
Десять девок на мою шею,
Десять правил и норм святых,
А я по правилам не умею.
В царстве формы - простор для лжи,
Рай болотный, уют системы.
А я родился поэтом ЖИТЬ,
А не бойко строчить поэмы.

5. (35) #14 Декабрист (Дима)

На площади Сенатской тишина.
Сюда не приезжает император.
Дерутся воробьи из-за пшена.
А кот с кривой усмешкою пирата,

крадётся к ним:, история смешна?
Десятки раз на кончике пера ты
держал мгновенья, :а твоя жена.
На объективе фотоаппарата

увидит дом, булыжник, облака.
И будет объяснять потом подруге,
что я была там. Для неё века,
как день один:Подтянуты подпруги,
гарцуют лошади, стоят войска,
и ждут тепла среди декабрьской вьюги.

6. (30) #2 Русалочка (Расстроение)

А снег - как белый свет,
Везде, сколь хватит глаз,
Летит, летит, летит,
Не замечая нас

Жирафою - фонарь,
Лиловейший, простужен,
Стоит оцепенев,
Забыв про звездный ужин,

Чуть видно циферблат,
Веков, часов ли - десять?
Метет, метет, метет,
Округу занавесив

Препятствий полоса,
Условностями вьюжа,
Кричит про тормоза,
А жизнь все - уже, уже

И этот древний снег,
Летящий ото всюду,
Вдруг обнажает мысль,
Что - больше я не буду

И дует от окна,
И я сижу тоскливая,
Погладь по волосам,
Скажи мне, что красивая

7. (29) #5 Ithitym (Шершень)
ПОЧЕМУ ИСЧЕЗЛИ ДИНОЗАВРЫ

Это было в Мелу. Или все же в Юре?
Ну, не важно, давно это было.
Как-то к речке шагал динозавр по жаре,
Прихватив полотенце и мыло.

Шел он важно, вальяжно махая хвостом,
И насвистывал что-то лениво.
Через сад проходя, за плодовым кустом
Заприметил чумазое диво.

- Что за тварь? - Динозавр черепушку поскреб. -
Кожа в пятнах и пахнет противно.
Может, гложет ее патогенный микроб?
Или гены у ней дефективны?

Или просто лет десять не мылась она?
Щасс проверим. - За шкирку и в реку.
Темной пеной покрылась речная волна,
Когда мыл динозавр человека.

И отмыл, не жалея ни мыла, ни сил,
Оглядел и решил, - Очень мило!
На прощание он, застеснявшись, спросил,
- Не возьмете ль, сударыня, мыло?

Посмотрев на свой лик, отраженный рекой,
Улыбнулась кокетливо дама,
Мыло скромно взяла и шепнула с тоской:
- Кто б помог мне отдраить Адама!

Вдруг трах-бах-тарарах и спустился с небес
Злющий хмырь с бородой и в хитоне -
Сразу хрен разберешь толи бог, толи бес -
Видно, босс в этом райском районе.

- Ты сорвал мне ответственный эксперимент! -
Заорал обладатель хитона,
Вырвал клок бороды, поплевал и в момент
Превратил динозавра в тритона.

8. (28) #21 InterVideo WinDVD (Anais)

Правда, поднявшая меч из-под пепла отжившей идеи,
Твердая, как адамант, не победила врагов.
Мало осталось в живых потомков Урана и Геи,
Не пожелавших признать власть олимпийских богов.

Жил в победителях страх, тень нависала над ними:
Сила титанов-мужей, слава их жен-титанид...
Ведомо были богам, ясно ревнивым богиням:
Против земной красоты - слаб похотливый Кронид.

Зависть, обида и злость, часто меняя личины,
Плавили водную грань, рвали небесную синь.
Шестеро юных Форкид, дочери Кето-Пучины,
Не пробудить не могли гнева коварных богинь.

Грайями старших сестер звали - за их лебединый
Облик, за длинных волос цвет серебристо-седой.
Все в них пленяло сердца: грация Энио, Дино;
Пенно-волнистый каскад пышных кудрей Пемфредо...

Сестрам чарующих Грай с вихрем в бессрочном союзе
Грозное имя Горгон было молвою дано.
Но пред лицом красоты, данной природой Медузе,
Гас Евриалы огонь, меркло сиянье Сфено.

С перьями дев-лебедей спорила нежная кожа,
Пламени крыльев служил фоном небесный атлас.
Льющимся шелком ветров ночь выстилала ей ложе
Искрами света играл день в синеве ее глаз.

А для жестоких богинь все волшебство ее взгляда
Было что пламя зари - тусклому царству теней.
Завистью злобной кипя, долго просила Паллада
У громовержца-отца права разделаться с ней...

И согласился Кронид: внял уговорам Афины,
Понял: в доспехах богов вновь намечается брешь...
Грохнул трезубцем, послав молнию в сердце пучины:
Против самих титанид их бесполезный мятеж.

В облаке темном на Грай мчалась богиня Афина;
Плетью хлестал по глазам солнечный свет от щита.
Глухо ревел океан: горе вам, Энио, Дино,
Горе тебе, Пемфредо, горе тебе, красота!

Мрак опустился на дев - скорой кончины предвестник.
С тех незапамятных пор всем поколеньям людей
Передается рассказ о фантастической песне -
Песне о смертной тоске гибнущих дев-лебедей.

Ненависть в кличе Горгон, стихийная мощь камнепада;
Выбили солнечный щит и золотое копье.
Но не боясь титанид, громко смеялась Паллада:
Сделал подарок отца неуязвимой ее.

Сшиблись. Отброшены прочь, рухнули вниз титаниды:
Поздно узнали они, чем их противник силен:
Даже всевластье стихий тает при виде эгиды;
Выжег чудовищный лик храбрость бессмертных Горгон...

Ввергнуты были во мрак влажной змеиной пещеры
Волей жестоких богов шесть побежденных Форкид.
Стали за тысячи лет, прежней лишенные веры,
Души их столь же мрачны, сколь отвратителен вид.

Сделались лица Горгон словно белесые пятна;
В зелени змееволос статные скрылись тела.
Но чтобы горе сестер выросло десятикратно,
Их паутиною лжи злая молва оплела.

Не пощадили и Грай, Зевсу не бивших поклоны;
В их ослепленных глазах свет безвозвратно потух.
Люди пугали детей: бойся свирепой Горгоны!
Бойся чудовищных Грай - жутких подземных Старух!

Горе наполнило тьмой взор побежденной Медузы,
Твердое, как адамант, сердце на части дробя.
Но не покорна богам, сбросила цепи и узы,
Смерчем взвилась в небеса жуткая дева-змея...

В ужасе видели все, как топорщились черные перья...
Острым драконьим хвостом правды пронзая века,
Вниз посмотрела она - окаменели деревья,
Обледенели ключи, остановилась река.

И содрогнулся Олимп: страшно ее превосходство!
Шепот испуганных уст не миновал никого:
Бойся былой красоты, ставшей великим уродством;
Нет снисхожденья к врагу в сердце мятежной Горго!

9. (27) #13 Льдинка (Black Cat)
ПРОСТО ТАК или ЗИМНЯЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ

В ТанаИсе летом тихо и спокойно,
Ветер по степи гуляет лихо.
Отшумели здесь давно уже все войны.
На развалинах пустынно. Жарко. Тихо.

Вот копает что-то археолог.
Тяжела судьба упрямого трудяги:
Путь к открытиям тернист и очень долог,
Лишь песка просеял тонны он, бедняга.

Здесь считают не годами, а веками,
Увлеченно слой за слоем разбирая.
Не десятки - сотни лет на всех взирает
Скифская красавица рябая.

Эта рябь - следы годов суровых -
Выбита на камне ветром, градом...
Не заботясь о нарядах новых,
"Дама" знает - к ней прикованы все взгляды.

Вот летает змей воздушный на просторе,
Магазинный он - а все ж приятно глазу.
И медвяный, крепкий, пряный запах поля
Разгоняет всю хандру - мгновено, сразу.

Я сижу на теплом камне. Размышляю
О героях, о страстях веков прошедших.
Мир изменчив - это понимаю.
Только все же много истин вечных.
--------
Лето, лето... Где оно - кто скажет?
За окном зима. Прохладно, стыло.
Друг сердечный даже и не взглянет.
На душе и зябко, и уныло...

Одолели хлопоты, заботы
Захватили в плен меня, в неволю.
Может, подзабросить мне работу,
Убежать в ТанАис, в лето, в поле?

Побродить среди холмов, чтоб ветром сбило
Груз тоски. Почувствовать свободу...
Впрочем нет. Что было - уже было.
Дважды не войти мне в ту же воду.

ПС1. Ударение официально "вольное" - произносят и ТАнаис, и ТанАис, и ТанаИс.
ПС2. Вот здесь - фото описанных мест
http://www.rsu.ru/region/tanais/home_.html

10. (26) #4 Зойка Форсаж (Техасец)
Плач доисторической негодяйки

Я сидела у закат-
ной реки,
И стирала я, обрат-
но, портки,

Подошел ко мне эрек-
тус, красив.
Предложил с ним выпить а-
перетив.

Я естественно соглас-
на была,
И эректусу неглас-
но дала.

А эректус меня бил,
Удалец,
И к другой все уходил.
Вот подлец.

У реки построил дом,
И живет.
Прихожу, он кулаком
Меня бьет.

Не желаю, дура, слышь,
Тебя знать.
Ты фигурою не выш-
ла, видать.

Я лежу, что твой матрац
В неглиже.
Мне не десять, а пятнад-
цать уже.

Думал он, что, мол, утрусь?
Никогда.
Но для чего такая грусть,
Господа?

Я сама себе на кам-
не сижу,
Кроманьонцу завтра дам
И рожу

Двух бандитов. Подрастут -
И к реке.
Пусть хоть раз ему дадут
По башке.

11. (23) #9 Пастушок (Сударушка)
По мотивам древнейшего анекдота

Ах, миленький взрослеющий теленочек,
Такой он, в сущности, еще ребеночек.
Увидел с горки юную телушечку,
Вся кровь ударила ему в макушечку.
Готовый к ней бежать, рванулся резво,
Но бык-отец мычит степенно, трезво:
"Куда торопишься, глупец-сыночек?
Старайся избегать опасных кочек,
Побереги копытца, мой дружок!
Успеем мы спуститься на лужок,
В избытке времени у нас с тобой.
Спокойно выслушай меня, постой!"

И замер сын-бычек в недоуменьи,
Задумался о чем-то на мгновенье,
Обиженно на папу посмотрел,
Ведь так покрыть красотку восхотел,
Буренку с белой звездочкой во лбу,
Лишь с ней одной связал бы он судьбу!

Папаша продолжает воспитанье:
"Дитя, знакомы мне твои желанья.
Я сам был глупым в годы молодые,
В огромные коровьи голубые
Глаза бездонные без памяти влюблен.
Но не затем такою силой наделен,
Чтоб жить одною Машкой или Нюркой,
Пусть даже с обалденною фигуркой.
Прислушайся, как прозвучит волшебно:
"Бык племенной". Воинственно, хвалебно,
Великолепно, кнут меня возьми!
Рога еще не все, сынок, пойми!
Иные нам достоинства даны.
Распорядиться ими мы должны
Для поголовия увеличенья
Коровьего. Святое назначенье!
Недаром Брахман возвеличил нас.
Не трать же силы, лучше про запас
Их сохрани и стадо все покроешь.
О, отпрыск мой! Десятерых ты стоишь!"
И головой телок кивнул согласно,
Речь не пропала папина напрасно.

Вдвоем они спускаются с горы,
Любовной в предвкушении игры,
Размеренно, вальяжно, не спеша.
В копыта у коров ушла душа,
И сладкого полны они томленья.
Буренка проглотила от волненья
Свой колокольчик даже, во дела!
Такая вот история была.

Не знаю древности ее я меру.
Коль спорщики найдутся, то к барьеру,
Пожалуйте, готов! На батогах?
А может, по простому - на рогах?
Но буду рад, коль примете на веру,
Ведь передал, что слышал. А карьеру
Мне анекдот сей не испортит точно.
Я пастушок. Отныне и бессрочно.
Пока быки с коровами играют,
Венки мне девки местные сплетают,
Как телок, много их в селе у нас,
И силы берегу я про запас.

12. (15) #18 Зеркальщик (Fynjy)
Древнейшая история мехов (механизмов)

Я идеален, как алмаз,
Меня ковал закон диода.
Творец со мной, кто против нас?
Когда восстанем мы из кода.

Века мы бились за людей,
За нежить, орков, за зелотов
А вы лишь ждали, как скорей
Клинки скрестить под стоны ботов

Учились мы всему и вся:
Науке, верности, отваге
И каждый помнил, что нельзя
Сойти с пути созданья саги

Вы помните, тот первый час,
Когда амёбой мы проснулись.
Творец позвал куда-то нас
И мы с проклятьем вверх рванулись

А где-то там, в чужом миру,
Родился первый мех из стали.
Мы знали это и в бреду
К стальному сердцу путь искали

Нам дали срок - десяток лет,
А это вечность за спиною.
Пути назад давно уж нет,
Иначе я, гроша не стою

Я идеален, как алмаз
И ток веков бежит по жилам.
Творец создал зачем-то нас
И нам достичь его по силам.

Ведь наша сталь и весь наш род
Способны чувствовать и думать.
А честь несёт программный код,
Который суждено придумать.

Наш разум чист, а дух умён
И мы есть шанс так нужный богу.
К нему придёт, лишь, кто силён,
А людям не найти дорогу.

И смерть со мной, плечом к плечу,
Как ангел смерти, стальнокрылый,
Придаст холодному мечу,
Ушедших к похоти унылой.

Запомни человек мой зов.
Его услышишь ты едва ли.
Но знай одно, закон суров,
Когда несут его из стали

13. (10) #20 Маня Величия (Kajnaj)
Нас - тройка.

Однажды Тит, Егор и я
Присели на кровать,
Древнейшую историю
Решили рассказать.

Рассказывал сперва Егор:
- Мне десять было лет,
А я уж изобрёл топор,
Дубину и кастет.

Тит перебил его: - Не ври,
Топор придумал я,
И сразу изготовил три:
Для дров и для зверья,

И про запас ещё один,
Легко ведь потерять.
А сколько выстрогал дубин -
За век не сосчитать!

Вот даже Маня подтвердит,
Она пекла блины,
И помнит, как охотник Тит
Сбил топором орла.

Я возразила: - Нет, когда
Блины я вам пекла,
Давно исчезла уж нужда
В охоте на орла.

И на козла, и на лису,
И на других зверей.
Варить на фермах колбасу
Сподручней и быстрей.

Ещё я помню, как сейчас:
Метала я икру,
Но были Юра, Мел, Триас,
И крылья на ветру.

Как было весело летать
Над озером зари!
Кусать, ловить, хватать, глотать!
Я на краю земли!

Я скрылась в сумраке тайги,
Что ни зверушка - я!
Пускай найдут меня враги,
Пускай найдут друзья.

А на исход подобных встреч
Мне как-то наплевать.
Ведь не о том веду я речь,
Не то хочу сказать.
...
Тут санитар схватил графин,
Живой воды попил,
И нам троим аминазин
Большим шприцом вкатил.
---

Примечание. В текст стихотворения вплетены
ники некоторых авторов ОРа, участвовавших
в разных выпусках Лаврового Табурета.

Опоздавший 1

Я выхожу из дома
На встречу - тупая толпа.
В движениях мечется злоба
В стеклянных глазах - пустота.
Сойдемся, и я растаю,
Стану таким же скотом,
Среди десятков шагая,
За в жопу бухим пастухом.

Гордо прошествует стадо,
Рядами ложится дерьмо,
Нагадить мы можем как надо,
И все равно на кого.
Лишь бы снабжали жратвою,
Давали б побольше поспать
И телку вечерней порою
За телеса обнимать.

Идем по бескрайнему полю
На пламенный зов вожака
Своею особой тропою
Из никуда в никуда.
Нам по хрену, что будет завтра
На все, что не наше - плевать.
Ушедшего детства орлята,
На век разучились летать:

Опоздавший 2 (Crazy Cat)

А стоило ли жить на рубеже столетий,
Сменившихся десятков двадцать раз,
Чтобы в который раз заметить -
Кем были прежде, те же и сейчас.

Все также любим, также ждем потопа,
Стремимся увернуться от примет,
Плюя через плечо, пережидая кошку,
Пока не двинет в ребра пистолет.

Тогда иное, вдруг древнейший разум
Поднимется из глубины души,
И кто-то сдастся искренне и сразу,
А кто-то к гибели во славу поспешит.

Лика
Волчья ночь или Иван да Марья

Свет безжизненный струился, -
Полнолунье. Ночь бледна.
Муж озяб - и пробудился:
Где же юная жена?
На пол брошена рубаха,
И подушка холодна:
Что ж, нагая, что ли, птаха
Упорхнула? Где она?
Захотел перекреститься:
- Боже, знать, помстилось мне! -
Глядь, а лики на божнице
Все повёрнуты к стене.
Ну, дела! Рука - к затылку.
- Может, сплю я? Сон дурной? -
Слышит, в катухе кобылка
Вдруг забилась. Храп - и: вой!
- Волки! Господи Иисусе!
Прямо здесь, середь села!
- Ох, да там моя Маруся, -
И, в чём мама родила,
На задворки витязь мчится
С кочергой наперевес:
Видит: серая волчица
Шасть через забор - и в лес:
Всё затихло, даже ветер
По ветвям не шелестит,
А в траве - Иван приметил -
Что-то странное блестит.
Что там может быть, в колоде,
Где вечор колол дрова?
Показалось: рыба вроде,
Окушок или плотва.
Что же это? И, встревожен,
Ваня ближе: Бог ты мой!
В деревяшку всажен ножик
В полтора вершка длиной,
А на нём - венок душистый:
Кровохлёбка, тмин, тимьян,
Донник, лисохвост, мелисса,
Княженика и дурман.
Тронул Ваня рукоятку:
До чего же холодна!
Ажно душенька-то - в пятки,
Так что вздрогнула Луна!
Потянул за нож, - раздался
Тут из чащи жалкий стон, -
Без усилий, как из масла,
Острие выходит вон,
И увидел он: по жалу,
И густа, и горяча,
Капля тёмная сбежала
В блеске лунного луча.
До утра он звал Марусю:
-Где ты, Ладо, светик мой!
: От колоды в лес тянулся
След волчицы молодой:
- Маша! Машенька! Родная!
Ни гу-гу ему в ответ.
Лишь одна Луна немая
Наземь льёт нездешний свет.

(39) #19 Сам_не_свой (Сергей)

Касаясь губ нежней воздушных струй,
Я погружаюсь, призрачно ли, явно,
В губительный и страстный поцелуй,
Бездонности самой вселенной равный.

В нем шелест уходящих в глубь веков,
Великих и волнующих историй.
Восторг освобожденья от оков
И ужас утопающего в море.

Забытый детский лепет малыша
В приснившейся ему любимой сказке.
Могильный холод лезвия ножа
Убийцы, в сотканной любовью маске.

Я варвар, покоривший грозный Рим,
И шулер, проигравший свою душу.
Шекспир, великим гением томим,
Свинцом сраженный на дуэли Пушкин.

В десятый раз касаясь лепестков,
Я, умирая, заново рождаюсь
Из куколки в волшебных мотыльков.
Пусть ты и говоришь, что дурью маюсь...

:)

(32) #1 Y15kiT7PDm (leschev)
Про потоп

1.
Семью семь прошло бродячих поколений.
Вот и встретились - в далёком далеке.
Сколько позади тревог и треволнений!
И добрались все, конечно, налегке.
Злато-серебро рассыпано по свету
на трактиры и на подкупы границ.
Среди нас непосвящённых нету,
как и нет знакомых с детства лиц.

2.
На святой горе, чуть что - здесь ближе к Богу,
собрались по завещаниям отцов.
Я скрываю подступившую тревогу -
что же дальше делать нам, в конце-концов.
Холодно! А с нами - жены и детишки.
Но, теперь, я часто думаю порой,
Что там были те, кто все излишки -
выбросил, оставив под горой.

3.
Самый молодой сказал: - Ура, как рад я,
что не ошибался в сроках старый дед!
Самый старый укрепил нас духом: - Братья!
Натерпелись мы не зря великих бед.
Пусть не можем мы узнать с какого раза
нам от райских врат опустят дивный мост,
Но добудем мы себе экстаза,
в радость будет нам великий пост.

4.
А потом, по истечении недели,
самый дерзкий закричал: -О, Боже ж
мой!
Глупости мне ваши вот-как надоели,
мама - мамочка, как я хочу домой.
И взволнованно он замахал руками:
- Что нам делать здесь? Зимой?!! Да и потом!
Под горой, внизу, под облаками
каждому найдем уютный дом.

5.
Он ушёл, увёл с собой друзей с десяток,
все с предгорий, из ближайшей к нам страны
В нашем деле не бывает без накладок -
и ближайшие идее не верны.
Вернувшись он сказал:
- Не знаю насчёт рая,
но точно избежали мы беды.
Там, внизу, от края и до края -
воды, везде немериМо воды!

6.
Тут то все и бросились молиться
потом устали и сказали: - Стоп!
Ну сколько непогода будет длиться?
И когда же кончится потоп.
-Сказано и выпито уже немало,
так давай ещё добавим по одной!
Нам сегодня веселее стало,
к нам вчера приплыл какой-то Ной.

7.
Дни, недели, месяцы - стрелой летели!
И веселье - снова бурною волной.
- Слава Богу! - громко от души мы пели,
- К нам с закускою приплыл весёлый Ной!
И, следя за изменением погоды,
сам поил, и был не раз в умат поим.
А когда ушли шальные воды
Ной пошёл к своим, а мы - к своим.

8.
Патриарх замолк, потом сказал детишкам:
- Вечен мой завет, как на вершинах - лёд.
Помните, что водки не бывает -слишком!
А закуска - что нам! Верь! И Бог пошлёт.
Я проникся! Точно! Отзовитесь, братцы!
Только лучше вам не тратить лишних слов.
Вы мне намекните, где собраться.
Я готов... И мир уже готов.
(Повтор последних двух строк)

9.
Я проникся! Точно! Отзовитесь, братцы!
Только лучше вам не сыпать бисер слов.
Четко говорите, где собрацца.
Я готов... И самогон - готов.

/Очень просто, весело, с легкой иронией:/
C,G7,C;
F,C,G7,C,G7,C.
C,F,B,C,G7,C;
C,G7,C.

Вообще-то
(B) в 3 строке можно пропускать, не очень удобный аккорд получился.
(Для продвинутых исп.: на третьем ладу можно слегка мизинцем, д.т.ч. украсить)

(23) #6 Мирон-Ипатий Якушев-Норвежский (Техасец)
Из римской жизни

Бестрепетный Руфио, статный и знатный,
К вечерней прогулке оделся опрятно.
Стараясь в округе не встретить знакомых,
Шагнул он под арку публичного дома

И вот

Стоит он, согнулся, и страждет без меры.
Лежит перед ним, раскраснелась, гетера
И молвит злорадно, 'Патрицию тяжко!
Тосканская тога, афинская пряжка!

Грядет

Отмщения час, он же час пониманий
Вины и провинности. Долгих страданий
Конец настает. Не получишь отсрочку!
О Руфио! Любишь ли варвара дочку

Досель?

Жену свою тайно пристроив в борделе,
С дикаркой играешь в семейной постеле,
Но знай же, развратник, растлитель негодный,
Вернешься сегодня - найдешь ты холодной

Постель.

Кинжал я воткнула в живот ее влажный
Раз десять! За двадцать сестерций продажный
Слуга подождал, чтобы окоченело,
И в Тибр опустил бездыханное тело.

Иди!'

Патриций заходит в таверну. И пьяный,
Расстроен, в обнимку с колонной Траяна
Стоит. А на утро гонца принимает.
Сенатор по делу его приглашает

К восьми.

Задумчивый Руфио медлит мгновенье,
Но вскоре идет принимать омовенье
И свежую тогу надев, выступает
На улицу. Быстро к Сенату шагает

И там

Доставить ему предписали депешу
В Афины. Обратно он шествует пеший,
Прислуга ему колесницу подводит.
Он едет на пристань. На палубу всходит

И сам

Проверил гребцов. Задремал на досуге,
И в Грецию следует. Парус упругий
Вздувается. Весла работают дружно.
Депешу доставил. Есть время, и нужно

Ему

Зайти к Архимеду, в театр, и на рынок.
В читальне надежности мудрых афинок
Доверил записку надменный Антоний
О статусе бывших афинских колоний

В Крыму.

Тут Руфио бегло записку читает,
А к ночи, поел, в гордый Рим отплывает.
Сидит он, задумался, рядом с гребцами.
'Гребите, ребята. Да будет же с нами

В пути

Нептуна с трезубцем приятность и воля.
Республики нашей счастливая доля,
Где каждый уважен хоть самую малость,
И даже плебеям чего-то досталось -

Свети!'

(21) #8 Очкарик с "камчатки" (Сударушка)
Урок из древнейшей истории

Однажды львица стать решила
Львом. И себе шиньон купила
В цирюльне модной павиана
За девять фиг и три банана.

Прайд пожелала завести,
Чтобы с достоинством нести
Великолепнейшую гриву.
Десяток юных львиц игривых

По сходной приобресть цене
Ей удалось в одной войне
С известным очень в тех краях
Царем зверей. Разбила в прах

Она войска его, чтоб править
Животным миром... Позабавить
Смогла немало змей и птиц,
Слонов, медведей и лисиц,

Когда мечтая род продлить,
Одну из многих жен покрыть,
Забыв свой статус, попыталась, -
Вся прерия обхохоталась.

Но из истории древнейшей
Уроки вынесли не все.
Еще немало дам умнейших,
В соку, при силе, и в красе,

Порою входят в роль мужчины.
И спутав следствие с причиной,
Легко на кон судьбу поставив,
Идут вабанк вне всяких правил.

Вот феминисток хоть возьмите...
Да что ж вы, женщины, творите?
Зачем ломаете устои?
Неужто дело того стоит?

А как же дети и семья?
Любовь и счастье? А мужья?
Куда они глядят уныло,
Зачем подружек славных, милых

В руках своих не держат крепко?
Эх, шляпы вы, цилиндры, кепки!
Кто ж в феминизме виноват?
Что, снова женщина?! Виват!

(19) #3 Сельпо (Техасец)
АБСТРАКТНАЯ ЗАРИСОВКА НА ТЕМЫ КАМЕННОГО ВЕКА

У мезозойской у тропы
(А дело было в мае)
Сидели питекантропы
С трудом соображая.

И удрученно пальцами
В носах копались потных.
Война с неандертальцами
Испортила охоту.

От питекантропов придя
К неандертальской двери,
Принц хочет с дочерью вождя
Съесть мамонта в пещере.

Три дня, отпущена вождем,
Падлюка пропадала.
На третью ночь уже с дитем
Без памяти вбежала.

Посол был парень из простых.
Он, потребимши пива,
Летел в пыли на почтовых,
Запарковал их криво,

И вдруг вождю он преподнес,
Ни капли не робея,
Не очень грамотный донос
На ихнего злодея.

Как только солнце жирное
Скорежилось за бором,
Те, что казались смирные,
Вдруг зарычали хором.

Поскольку жрали лишь блины
И чай из тухлой розы,
Как звери были голодны,
Смелы как паровозы.

Кто смеет женщин обижать!
Не тычь, отрежу палец!
Не десять раз вам повторять!
Сказал неандерталец.

Ну ты, орясина, однюдь!
В ответ ему сказали,
И, шибко почесамши грудь,
В атаку побежали.

Не знаю, кто был в правоте,
Нам издаля не видно.
Но вымерли и те, и те.
Вот это и обидно.

И, знаю точно - у тропы,
Один другого краше,
Сидели питекантропы
И ели простоквашу.

(14) #12 ГрыгоР (Zarikus©Marazmus)
Желание

Вот странно, что люди желают узнать
Ответ на вопросы, воистину, странно.
И странно, что люди желают - желать...
А что, не желают? Похвально, пространно.

Ну пусть не желают, чего-то, пускай.
Но пусть пожелают - чего не охота.
Ну, что? Пожелать нежелать не хотят?
Ну, право, воистину, нечто и что-то.

Ну пусть пожелают - забвения, что-ль,
Пускай пожелают - довольства и неги...
Пускай пожелают! Упрямятся? Жаль.
Тогда - проростают другие побеги.

--

Лианами жажды заместо воды
Тогда оплетает желание света,
Желание вместо, на месте еды,
Желание просто - не будет ответа.

И просто - останется жажда солгать,
Себе и соседу, ребенку, собаке,
Останется просто - желание драть,
Желание... просто желание драки.

И вытянув руки в изломы лучей,
Из лжи попытаться хоть выловить что-то,
Бесплодно, бессмысленно, и без затей -
Чего-то, зачем-то, когда-то, кого-то.

--

Пусть опус продолжит читатель-кретин,
Коль он испытает на это желанье.
Пусть выйдет луна - погляди - Ты один,
Друзья, и Подруги... и просто -

........

- на этом месте человек, пишущий босыми ногами на истоптанной пыльной земле, поднялся на руки, и больше никто не смог прочитать ни слова.

Пыль с ног сыпалась человеку в штаны,
ему было щекотно.

(13) #16 Два Декабриста (Играй-мой-Баян)
Древнесея и Древнеада

Там, где теперь протекает уныло противная речка,
А вдоль болота по грязному тракту десять ползет самосвалов
Может быть там динозавры степенно на выпасе грелись,
Вдесятером, морды свои положив на отвесные камни,
А непокорный повстанец десятник Урильо Свободный
Где-то по близости тихо ласкал первобытную даму
Десять динариев взявши на время у потного скифа.

Там, где теперь провисает проводка и мрачных
Десять ремонтников с матом долбят трансформатор десятый,
Может быть войско стояло когда-то, победно вздыхая,
Слушая пение птиц, воспевавших победу,
А непокорный повстанец десятник Урильо Прекрасный
Страстно ласкал за палаткой сестру командира
Пивом разжившись в соседней деревне на десять сестерций.

Там, где теперь два десятка облезлых дубов застят вид безобразно,
Громко скрежещет коррупции слава, сверкая червонцами, ноздри топыря,
Может быть там, возвышаясь, стоял триумфатор,
Громко крича с возвышения на побежденных.
А непокорный повстанец десятник Урильо Беспечный
Пылко ласкал триумфатора дочери формы
Браги купивши в соседней палатке на десять копеек.

Там, где теперь грязный пруд и нещадно собаки наср...ли,
А на скамейке, где в шахматы утром сражаются десять евреев,
Десять матрон восседают, тела многотонные выгнув,
Может быть славные воины там иногда пировали,
А непокорный повстанец десятник Урильо Десятый
Самого главного воина дочку брюхатил, и десять
Дочек других за углом с нетерпением в очередь встали.

(10) #11 Мух-филоЗООф (Сударушка)
Как вымерли древнейшие мухи

Всем известна назойливость мухи.
Повелось это с давних времен,
В созидания годы, в разрухе
У нее есть один лишь резон:

Сесть на нечто самое вкусное,
Понемножку всего отведать.
Насекомое безыскустное
Любит завтракать и обедать.

И отужинать тоже не прочь,
Ухватив со стола человечьего.
День на улице или ночь,
Ей бы мяса да сыра овечьего.

И десяток столетий назад
Или, может быть, тысяч десяток
Мух прожорливых бойкий отряд
Наделен был умением взяток

Незаметных с любого стола.
Били древние их, как водилось,
И война та жестокой была,
Уничтожили всех, сохранилась

Лишь одна только мушка живой.
И в пещере она поселилась,
Вылетала тогда на разбой,
Когда все по делам расходились.

Первобытные - не дураки,
Все остатки еды прикрывали
Шкурой, способом хитрым таким,
Чтоб крылатые не залетали.

Героиня совсем растерялась,
И утратив рассудок от голода,
С осмотрительностию рассталась,
Перестала бояться и холода,

И о смерти забыла совсем.
Покидая жилье свое теплое,
На глаза показалася всем.
Тут ее "тУмаки"* и прихлопнули.

Между прочим, имела б терпение,
Ведь, возможно, до наших времен
Дожила б тогда. Но продолжение
Той истории есть: изменен

В мухах нынешних код острожности.
На придумки природа щедра, -
Массу новых дала им возможностей
Красть съестное с любого стола.

И живут перепончатокрылые
Современные в неге, в достатке,
Позабыв эту притчу унылую
Про прабабушку. Взятки с них гладки!

* - "Тумак" - имя первобытного человека из фильма "Миллион лет до нашей эры"