Конкурс "ЛаВрушка-2"

1. #7: Voland (49). Веселый праздник Рамазан

Зима пришла в этом году раньше чем обычно. Еще день-два назад было пасмурно и тепло. Самосвалы месили колесами рыжую глину, превращая ее в вязкую жижу. Ходить по стройке от объекта к объекту было не безопасно. Можно было по колено провалиться в эту трясину и просидеть полчаса, а то и час, покуда кто-нибудь не заметит и не вытащит на твердую почву. Сегодня совсем другое дело. Солнце радостно приветствовало яркими лучами выбежавшего из строительного вагончика раньше других восемнадцатилетнего Пашку. Мороз замостил разбитую дорогу. Большие и не очень лужи сверкали дорогими зеркалами, создавая ощущение праздника. А первый выпавший снег предоставил людям начать день и жизнь с чистого листа.
Второй месяц Пашка трудился на стройке в Сокольниках. В многонациональную бригаду попал случайно, по рекомендации земляка. Тот несколько лет уже работал бетонщиком на стройках столицы вахтовым методом: две недели дома в родной деревне, две в Москве. Ох и тяжело было Пашке первые дни, ехал он скорее Москву посмотреть, чем работать. Надо было перед армией хотя бы чем то заниматься. В колхоз не пойдешь - зарплаты много лет не видели мать с отцом. А даром работать, извините дураков нет Мать всю плешь проела: "дармоед, нахлебник, лодырь" как только не обзывала Пашку. А тут подвернулся случай, решил попробовать, чем он хуже соседа. Мать когда собирала в дорогу всплакнула даже, наказывала поосторожней быть. Осторожный Пашка, осторожный, обещал ведь и осторожным быть и цветной телевизор заработать. Не видел он мать городов русских в своей не длинной жизни ни разу. Манила она его со страшной силой своими разноцветными огнями сквозь черно-белый экран старенького "Рекорда".
Две последние недели сделался Пашка помощником электрика. Электрик на стройке - первое дело. Кто бетон сушит? От кого вся бригада зависит? От электрика. Как просушит электрик бетон, так и дом стоять будет. Очень эта работа нравилась Пашке. Ведь современные дома нынче как строят? Не то что раньше, по кирпичику. Нет, нынче возводят скелет, а затем заливают стены бетоном. Вот эти бетонные стены и сушит электрик, а теперь и Пашка помогает ему, т.е. учиться.
Раньше других из бригады прибежал Пашка на четвертый этаж собирать провода. Закончили сушить. Пора на этаж выше подниматься. Глядь, а там уже Саид опалубку снимает Увидел Пашку, заулыбался, даже да же ломом ковырять прекратил. Передохнуть решил, умаялся. И два сына его тут же рядышком суетятся. Чудные они, эти узбеки. Платят им мало, работу дают самую черную и низкооплачиваемую, а они все улыбаются.
- Здоров, Саид.
- Здравствуй, Пашка
- Ты смотри, быстрей меня взобрался. Ну что, переходим на пятый, или тебе здесь больше нравиться?
- Переходим Пашка, переходим. Вот опалубку разберем и переходим.
Пашка отсоединил провода от трансформатора и начал наматывать на руку приближаясь к Саиду. Подошел к опалубке и боязливо заглянул вниз.
- Блин, Саид, как ты здесь работаешь, хоть бы веревкой привязался, а если кувырнешься вниз? Смотри верхотура какая, грохнешься костей не соберешь. Или ты может птичка?
- Саиду нельзя умирать, - узбек радостно заулыбался. Саиду сыновей женить надо, калым надо. Завтра праздник большой. Рамазан. В праздник не умирают. Саид не птичка, а веревка только мешать будет.
- Что завтра?
- Праздник. Завтра плов кушать будем. Баранину купили, рис купили, казан купили. Приходи Пашка, плов узбекский делать будем. М-м-м. Вкусно.
- Праздник это здорово - приду конечно.
Пашка развернулся и пошел за следующей порцией кабелей к трансформатору. А Саид встав на колени возле самого края снова стал отдирать фанеру от бетона.
Десять шагов и было-то до трансформатора. На восьмом шаге, Пашка услышал странный стук, будто мешок полный пшеницы упал с телеги. А на девятом плачущий визг старшего сына Саида. Когда Пашка оглянулся у края опалубки вместо трех узбеков стояло два. Саида не было. В щели между бетоном и фанерой, где только что стоял Саид торчал лом. Сыновья смотрели вниз. Пашка подбежал осторожно к краю и заглянул. Саид лежал на спине, будто прилег отдохнуть. Он лежал тихо, без движений. Пашка рванулся по лестнице вниз. К Саиду уже подбегали другие члены бригады, начали тормошить, пытаясь делать искусственное дыхание. Саид лежал с открытыми глазами и смотрел в небо.
Из вагончика выбежал бригадир. Здоровенный детина, сын хлебосольной Украины. Редко покидавший свой вагончик, разве что перед приездом на объект хозяина он забрасывал сканворды в ящик стола и шел на объект. Расталкав рабочих протиснулся сквозь толпу к Саиду. Посмотрел на него и горестно произнес.
- Вашу мать, что делать теперь будем? А?, - и оглядел рабочих, ища у них поддержки.
- Вызовите "скорую", "скорую" быстрее - перебивая друг друга кричали сыновья.
- Какую скорую? Кто вызывать будет, телефон где? - прорычал бригадир.
- У Вас же сотовый есть, - вставил Пашка.
Бригадир будто только что вспомнил об этом нехотя полез за трубой в карман. Набрал номер и тут же нажал "отмена".
- Нас же всех по судам затаскают, всех депортируют. Мне жинку и детей кормить надо. А ну хорош орать, - прикрикнул он на узбеков.
- Ты что, он же умирает - закричал ни чего не понимающий Пашка.
- Я его что ли спихнул? Ты заткнись пацан, с тебя спрос маленький. А то сейчас быстро язык укорочу.
- Вы что, он же человек, он же умирает, - надрывался Пашка пытаясь заглянуть в глаза хмурым мужикам, стоявшим вокруг Саида.
Узбеки, молдаване, белорус, украинцы и русские стояли молча пряча глаза от Пашки. Все понимали, что не гоже умирать человеку вот так на сырой земле, но ни кому не хотелось быть депортированным, у всех были семьи, у всех были дети, слишком долгим и трудным был путь до первопрестольной. Слишком дорого пришлось заплатить за это место.
- Значит так, - после долгого молчания произнес бригадир, - тащите его на трассу, машины едут, увидят, кто-нибудь вызовет "скорую". А спросит кто, мы его не знаем - просто случайный человек. Сбил кто-то и уехал.
Понесли.
Саида подхватили на руки и понесли к трассе. Выждали когда поубавилось машин и быстро положили поперек дороги, отбежав за земляные кучи стали наблюдать. Машины проезжали мимо, подъезжали к Саиду, медленно объезжали это место и удалялись. Водители заинтересованно вытягивали шеи, но ни кто не останавливался За полчаса из двух десятков проехавших мимо машин так ни одна и не остановилась.
- Звони в "скорую", - возмущенно кричал Пашка. Или дай я позвоню. Бригадиру под тяжелыми взглядами рабочих ни чего не оставалось делать. "Скорая" приехала через час. Все это время Саид лежал беспомощно на дороге. Санитары неторопливо погрузили его в машину и уехали.
Следом за машиной отправились в город сыновья Саида .
- Ты сволочь, - произнес Пашка обращаясь к бригадиру.
- Заткнись щенок, не тебе нас судить.
- Ты сволочь и убийца.
Бригадир лишь снисходительно улыбнулся и направился в вагончик. Перед входом оглянулся и крикнул так и стоявшим толпой рабочим
- Хорош балдеть, работать, работать всем.
Вечером вернулись сыновья с известием. Саид умер через четыре часа. Шансов выжить у него не было. У него было внутренне кровотечение, и разрыв органов от удара о землю. Хозяин стройки пригласил их в вагончик бригадира, выдал пятьдесят тысяч рублей на руки с условием, что они не будут поднимать шум и уедут домой.
Узбеки согласились. Вечером бригада поминала Саида уже без сыновей Узбекистана. Они уехали оформлять перевозку тела.
Далеко за полночь, разбитый и уставший Пашка наконец уснул под торопливый стук колес в холодной электричке везущей его домой. Ему снился улыбающийся Саид и его сыновья. Они сидят кружком и едят плов из казана. Потому что наступил долгожданный веселый праздник Рамазан.

2. #1: Вестник маршрута (42). Шаг из пропасти

Альпинист Пантюков провалился в ледяную расщелину. Он сделал всего один шаг в сторону от тропы. Всего один шаг. Потому что не хотел наступать на дерьмо горного барана. Все наступили и ничего, а Пантюков сделал от дерьма шаг в сторону. А виной всему - эти сказочные горы. Здесь, на поэтической высоте, Пантюков утратил способность терпеть мерзости жизни. Белоголовым орлом, он парил над земной грязью далекой равнины. И допарился. Проломив непрочную ледяную корку оглушенный Пантюков повис на страховке, размахивая ногами в тяжелых горных ботинках. Он висел вдоль гранитной стены, стоявшую по колено в рваном мутном облаке. Верх стены украшал ледяной козырек оползня, иссеченный разноцветной страховкой Пантюкова.
- Эй, - крикнул Пантюков севшим голосом. - Я здесь.
Мертвая тишина. Оползень не прицельно уронил на него обломок ледяного края.
- Странно, - подумал Пантюков. - Неужели никто не заметил моего отсутствия? Ну, допусти, жене я уже давно не нужен. Даже непонятно, на кой хрен, мы приехали сюда вместе. Спим в разных палатках, на маршруте идем в разных связках. Дура! И уже положила глаз на обгоревшего инструктора в каких-то дурацких антибликовых очках. Нашла героя романа. Небось, жалеет, что не захватила свой белый свитер крупной вязки и бирюзовые стразы. Она в них очень эффектная.
Пантюков перестал болтать ногами и стал похож на мумию майского жука, наколотую на булавку. Гранитная стена участливо слезилась извилистыми потеками.
- Ночью подморозит, - тоскливо подумал Пантюков и вспомнил, что именно сегодня он не одел кальсоны. Он всегда надевал голубые индийские кальсоны и чувствовал себя великолепно. Сидя в целебных асанах на промороженных горных вершинах Пантюков неоднократно убеждал соседа по палатке Гуревича в необходимости теплого белья, но старый йог Гуревич предпочитал запихивать в свои растянутые сатиновые трусы по две пачки разлохмаченных газет. И вот однажды, они пересидели на льду гималайского семитысячника, после чего Гуревич, в обледенелых газетных памперсах, был госпитализирован на равнину с острым приступом геморроя. Взамен Гуревича в связку Пантюкова определили Веронику, девушку с короткой стрижкой и нарезным спортивным взглядом. Вероника ходила по изумрудным склонам в зовущем бикини, собирала эдельвейсы и пила ледяную воду горных рек. Готовясь к первому совместному восхождению в связке с Вероникой, Пантюков решился не одевать кальсоны. Ему взбрело, что в обстановке альпийской романтики, он где-нибудь да снимет штаны, и откроет потрясенной Веронике все свое неистраченное либидо. Вечером, накануне восхождения, он посидел у костра и сочинил стихи следующего содержания:
Ты опьяняющий нектар!
Я пью и не напьюсь тобою,
И я не властен над судьбою,
Как проигравшийся гусар!
Предвкушая торжество занывшей плоти, Пантюков торопливо клевал свиную тушенку и косился на румяную от молодости Веронику. Однако, очень не к стати, в лагерь забрел молодой овечий пастух. Пастух носил войлочную шляпу, стертый амулет из клыка волка и крошечный бурдюк с хванчкарой гранатового цвета. Посмотрев на Веронику раскаленными глазами, пастух пригласил ее в грузинскую саклю, где обещал накормить хачапури с сыром и кинзой. И они ушли, сопровождаемые огромной кавказской овчаркой в железном ошейнике с торчащими наружу зазубренными пиками. Расстроенный Пантюков вышел на маршрут без Вероники и кальсон.
- Где же ты моя, Сулико, - грустно произнес Пантюков и посмотрел на верх. Острая кромка оползня жадно вгрызалась в страховку Пантюкова, сгоняя в спирали разорванные нейлоновые нити.
- Я здесь! - крикнул в пустоту Пантюков.
- Я здесь! - ответило эхо.
Страховка заметно осела, лямки рюкзака тяжело надавили на плечи Пантюкова.
- Нет, - громко сказал Пантюков, - я буду бороться за свою жизнь.
- А зачем? - шепнуло эхо мыслям Пантюкова. Мысли тоже можно передразнить. -Тебя все бросили. Даже Гуревич. - Гуревич вернется, - сказал Пантюков.
- А Вероника? - не успокаивалось эхо.
- Тебе скучно, да? - спросил Пантюков. - Чего пристало.
- Присталллоооооо, - отозвалось эхо ледниковой капелью. - Знаешь, Пантюков, тут в горах столько звуков, что я едва за ними успеваю.
Пантюков молчал. Эхо старательно скрипело страховкой, которую жевала ледяная кромка.
- Дзззз-зньь! - передразнило эхо лопнувшую нейлоновую нить.
- Перестань, - сказал Пантюков. - Ты действуешь мне на нервы.
- Ты действуешь мне на нервы, - сказало эхо голосом Пантюкова и радостно заблеяло горным бараном.
- Дура, - плюнул Пантюков в пропасть.
- Дура? - прошипело эхо сбежавшим молоком. Запахло горелой кашей. Или от голода показалось?
- Дорогая, положить тебе сациви из индейки, - гортанно проговорило эхо и тут же ответило звонким голосом Вероники - Я на диете, положите лучше немного лобио из белой фасоли.
- Я скажу тост, - клекотало эхо и стучало винным рогом, - о прекрасной девушке по имени :
- Вероника, - томно произнесло эхо и сделало паузу.
- Я тебе не верю, - сказал Пантюков и вытер со лба испарину. - Ты не можешь слышать саклю овечьего пастуха. Слишком далеко.
- Далеко? - удивилось эхо. - Да хоть из Америки.
- And now the end is near, - запело эхо голосом Фрэнка Синатры. - It is my way
- Я не понимаю по- английски, - уперся Пантыкин, крутясь на страховке.
- Я тоже не понимаю, - сказало эхо. - А зачем?
- Позови людей, - сказал Пантыкин. - Я научу тебя, что им передать.
- Что им передать? - с готовностью передразнило эхо.
- Найдешь жену, - сказал Пантыкин, ища равновесие, - скажешь, чтоб инструктора предупредила. Он вытащит.
- Ха-ха-ха, - звонко расссмеялось эхо голосом жены Пантюкова, - я же предупреждала, что боюсь щекотки : ха-ха-ха: нет: ну:какой: непослушный: ой: холодные руки:ой, мамочки, как хорошо:
- Замолчи, подлое, - дрогнувшим голосом крикнул Пантюков и посмотрел на верх. Страховка висела на нескольких оставшихся нитях. - Я не буду бороться за жизнь. Поздно.
- Поздно, - согласилось эхо, - шшшур:шшшур:шшшур:
- А это что за звуки? - прислушался Пантюков.
- Шшшурр: живой?:шшуррр::Пантюков:шшшуррр::.слышишь? Живой?: - эхо внезапно замолчало.
- Пока живой, - сказал Пантюков и закрыл глаза. Не так страшно падать.
- Шшшурр:шшшуууррр:. - шелестело эхо шорохом ползущей страховки.
- Здорово, Пантюков! Вот ты где прячешься.
Пантюков открыл глаза и увидел перед собой бронзовое, заросшее соломенной бородой, лицо инструктора, висящего на растоянии руки.
- Пока, значит, я крюки вбивал, ты провалится надумал, - инструктор подтянул отмороженного Пантюкова и крепко обнял за плечи. Пантюков беспомощно всхлипнул.
- Тихо, - шепнул инструктор, - сорвемся! Как ты?
- Где жена? - отрезвевший Пантюков впился взглядом в собственное изображение в антибликовых стеклах инструктора.
- Наверху, - инструктор снял очки. У него были синие добрые глаза. - Она и хватилась, что тебя нет. Чуть с ума не сошла, сама хотела за тобой спускаться. Вот это любовь.
- Долго что-то хваталась, - упавшим голосом сказал Пантюков.
- Долго, - удивился инстуктор, - пяти минут не прошло. Это со страху, бывает.
Когда их вытянули наверх Пантюков, клацая зубами, выпил горячий кофе из термоса, встал и стараясь не смотреть на зареванную жену пошел обратно к пролому.
- Эй, - крикнул он в пропасть, - эхо, ты здесь?
- Здесь, - откликнулось эхо.
- Про смех жены наврала?
- Наврала? - переспросило эхо.
- Насчет щекотки? - свесился Пантюков. - Или правда?
- Правда! - громыхнуло эхо далеким лавинным камнепадом.
- И то что руки были холодные, тоже правда? - свесился ниже Пантюков.
- Тоже, правда! - ответило эхо далеким самолетным гулом.
- У инструктора? - спросил тихо Пантюков, занося ногу над бездной.
- У тебя! - пропело эхо глухим гитарным перебором. - Двадцать лет назад, в ваш первый совместный маршрут. Мне что расстояние, что время не преграда. Хочешь динозавром хрюкну?
- А зачем? - спросил Пантюков, ощутив, наконец, радость своего спасения.
- А затем, - усмехнулось эхо и пропало.
- Спасибо, - сказал Пантюков и выпрямился. Прямо над ним искрилась на солнце седая горная вершина. Пантюков улыбнулся вершине и протер лицо снегом. Немного подумав он открыл клапан рюкзака и достал теплые индийские кальсоны. Восхождение к вершине продолжалось.

3. #5: Сказка (диптих) (37).

Сказка, пришедшая ночью.

Взявшись за руки, подошли к краю обрыва.
Было интересно заглянуть вниз именно вместе.
Она оступилась и упала.
Летела, а сверху доносилось: "Я буду очень скучать за тобой. Просто знай это, верить необязательно."
Слышала ли?
"И буду читать твои дневники в свободное от забот время."
Он по-прежнему стоял у края бездны, глядя на падающее тело.

То ли одна рука выскользнула, то ли другая разжалась...

Лежа на каменистом уступе, смотрела на него детскими наивными глазами.
По виску сползала тоненькая тёмно-красная струйка.
Оставшийся наверху развернулся и пошел по делам. Их так много и все такие важные, - нельзя позволять себе надолго отвлекаться.
На душе было спокойно: навеки застыла улыбка на лице сорвавшейся. А ему всегда больше всего хотелось, чтобы она была счастлива.

* * *

Сказка, пришедшая утром.

Сознание возвращалось вместе с невыносимой болью. Ломила каждая косточка, пекли огнем ссадины, раскалывалась голова. Казалось, всё тело превратилось в сплошной синяк.
Попробовала пошевелиться. Получается, хоть и тяжело. Взглянула на руки, изуродованные кровоподтеками и лиловыми пятнами. Развела пальцы, сжала кулаки, - вышло. С трудом приподняв голову, провела по затылку. Вся ладонь в крови. Вот оно что... И как умудрилась так оступиться? Видно, расслабилась, полностью доверившись попутчику, а нельзя было...
При попытке встать насквозь пронзило что-то острое, словно, на иглу нанизали. Как бабочку. Все поплыло перед глазами... И враз потемнело.

...Стоит на лужайке возле раскидистого дерева, а рядом на пеньке сидит толстый маленький человечек. Странно, разве он был толстым и маленьким? Никогда раньше не замечала. Только чувствовала внимание и заботу, ласковые прикосновения слов, обволакивающее тепло, уносившее в детство. Ощущение надёжности и защищенности. И много света. И радужные блики в лучах солнца... Да, вот, вспомнила: солнцем он был, солнцем... Странно, но это очень странно, как же солнце превратилось в гнома? Разве так бывает?

Тем не менее, перед ней сидел именно гномик. Не совсем уж крохотный, но весьма небольшой. На макушке - что-то вроде короны, нелепой формы, громадных размеров, украшенной множеством сверкающих разноцветных камней, вделанных не то в золото, не то в какую-то имитацию драгоценного металла.
Головной убор - явно не по размеру, так и норовит накрыть владельца, которому стоит огромных усилий не допустить этого: руки постоянно подняты, лицо покраснело от напряжения и покрылось капельками пота, стекаюшими вниз по бородёнке и усикам...

"Что смотришь? Или думаешь, не удержу? Удержу обязательно, я сильный. И не такое удерживал! У меня даже небо на асфальт никогда не падает!" - и покряхтев, добавил: " Помогла бы, что ли..."

Пожалела, подошла ближе, взяла горе-корону, освободив карлика. Тот отдышался, посидел какое-то время, не двигаясь. Потом встал и сказал: "Пойдём со мной. Ты мне нужна. Для важных дел необходима свобода движений, но кто-то должен держать это над моей головой. Как знак отличия. С ним я больше и значительней."
И она послушно пошла следом: раз нужна, что поделаешь...

Сколько прошло времени с начала пути, не помнила, но чувствовала, что смертельно устала. Все надеялась, что гном опять превратиться в солнце, поняв ненужность дурацких действий, заменив сияние драгоценностей прежним животворным светом. Не дождалась, сил не хватило. Она носила, а он гордо вышагивал впереди и не делал ничего толкового, только убеждал всех, как важны его дела.
Потому и разжала руки...

...Сквозь ресницы пробился свет. Темнота развеялась и показалось небо, чистое, без единого облачка. С неба почему-то спускалась верёвочка. На ней слегка раскачивался узелок, в котором нашлись большое красное яблоко, толстые рукавицы и записка: "Я наверху. Подожду, сколько потребуется. Выбирайся скорее, здесь здорово, здесь жизнь. Спуститься за тобой не могу: кто-то должен тянуть. Съешь яблоко и соберись. А потом крепко хватайся и дай мне знать. Вытащу. Но держаться будешь сама." Без подписи.

Прочитанное и обрадовало, и испугало. Кто это так заботился о ней? Неужто помешанный на своей короне? Не может быть! Или он опять превратился в солнце? Ерунда... Кто же тогда?
Но раздумывать было некогда: её ждали. Яблоко оказалось вкусным и прибавило духу. Потихоньку приподнялась, медленно села, пошевелила мышцами, размяла ушибленную спину, истерзанные руки, израненные ноги. Крепко ухватившись за спущенный конец, встала. Обмотала себя веревкой, закрепив её надежным узлом. Спасительную записку обернула платком и прикрепила к обвязке. Несколько раз дёрнула, сигналя о готовности шагнуть из пропасти. Сверху с силой потянули, и она, упираясь ступнями в камни отвесной стены, принялась упрямо карабкаться. Несколько раз споткнулась, даже сорвалась, повиснув над пропастью, раскачиваясь, словно маятник. Но страховка была надежной.

Вот и выбралась почти, ещё немножко и можно достать до верхней кромки.
К ней тянется широкая ладонь, кто-то смотрит тревожно. И уже крепко обхватывают сильные руки, вытаскивают наверх...
Взору открывается широкое плато, много света, нет никакого карлика, а рядом большой человек счастливо улыбается и говорит: "Ты вернулась. Смогла, молодчина!" Она вглядывается в знакомые черты словно в первый раз. Вспоминает: когда-то знала этого великана, и даже была с ним счастлива. Или не была?
Шагает навстречу, и прижавшись к широкой груди, плачет навзрыд, словно ребёнок. И становится легко-легко, будто и не существовало того, кто разжал руку у края, не было страшного падения, острых камней и влюбленного в себя гнома.

"Я тебя помню", - скользнула по щеке спасителя мокрыми ресницами и, заглянув в глаза, рассмеялась. Взявшись за руки, бодро зашагали прочь от обрыва. В небе таяло единственное облачко, похожее на маленького пузатого человечка с короткой бородкой.

4. #8: летяга (27). По собственному желанию

-Что же будет , Любовь Петровна? - Андрей тревожно смотрел на обитую вишневым дермантином дверь кабинета.
-А ничего... Уволят - и черт со мной, -Люба усмешливо развела руками. -Ты чего с поста ушел? Иди. А то и тебе влетит.
- Эх, не моя смена была.., -Андрей нервно вертел цепочку , не замечая виртуозности своих пальцев. Люба задумчиво смотрела на его руки.

Она - администратор пансионата "Родники" - столкнулась с этим мрачноватым охранником на этом самом месте, неделю назад.. Люба была крупной женщиной, и при высоком росте статная дородность удивительно красила ее. Само собой, при такой комплекции привыкаешь двигаться плавно, особенно когда тебе за сорок. Любе было сорок три. А вылетевший из-за угла Андрей несся стремительно и увернуться она не успела. Вскрикнула, сморщилась от боли, а парень бормотнул извинение и без стука влетел в директорский кабинет. Она, отдышавшись, - следом.

Оказалось, директрису Антонину загнала с ногами на стол упитанная крыса. Андрей по селектору услышал истошный визг , прибежал и, что называется, нарвался. Потому что забившуюся под шкаф крысу было велено убить ему. Люба от двери глянула на простынно-бледное лицо, задрожавшие губы парня и поняла: не сможет. Поговаривали, что в армии Андрей пережил стресс, от вида крови пьянел дико. Наверное, воевал, может, ранен был. .Он не рассказывал. Молодой, здоровый с виду мужчина.

-Стоп, граждане! Чур, крыса моя! , -бодро выдала Люба. Директриса от удивления поперхнулась.

-Андрей, стереги ее, - и Люба выскочила из кабинета, не очень соображая, что делать. Идея осенила на ходу.

- Тарасова, ты куда экипировалась? - выглянувшая буфетчица уставилась на веник, совок и обувную коробку.
-В директорский кабинет иду, там две крысы. Одну велено убить, - пошутила Люба и спохватилась. Буфетчица наушничала, и все это знали. Да и плевать.

Крысу ловили вдвоем. . Директриса со своего насеста раздраженно руководила. Взъерошенная серая леди, когда ее затискивали в коробку, цапнула Любу за руку, но капля йода на крошечную ранку поставила точку в инциденте. Добычливые охотники потащили пленницу на свалку выпускать.

-А вы разве не боитесь ? - любопытствовал по пути Андрей

- Не-а. Я читала, что крысы и белки -одного семейства. Копии. Только хвостами отличаются. Представь, что это белочка, только немножко лысая с хвоста . А белок бояться -смешно, правда?
Они разом посмотрели на помятую "белочку", обиженно сверкавшую глазами-бусинками, и расхохотались. С тех пор дружили. Во всяком случае, у них всегда находилось, о чем поболтать ночью, когда Люба на дежурстве заваривала чай с душицей в синем фарфоровом чайнике.

-Тарасова, зайди! - сухой начальственный голос Антонины отвлек Любу, но не стер легкую улыбку с ее лица. Шагнула через порог, бодро подмигнув оставшемуся в коридоре Андрею.

-Смеешься? ...Дура. Причем с сегодняшнего дня -безработная. Звонил ОН. Адрес твой спрашивал. Короче, пиши заявление, - на миг в глазах Антонины мелькнуло сочувствие к бывшей однокласснице, но досада перевесила

-Ничего. У меня не семеро по лавкам, -Люба, сморгнув, отвернулась к окну. Через форточку весенняя свежесть струйками затекала в душный кабинет. Помолчали.

-Какого хрена тебя понесло в эту баню? -в серцах выпалила Антонина.

-Меня ?! Да это твой Аслан!. Еще в субботу его прихвостень тут увивался. Мол, хозяин глаз на меня положил и за ценой не постоит. Я ему сказала, что волосы у меня перекисью выкрашены, - чтобы насчет белой масти не обольщался. Информировала о возрасте. Типа с его прабабушкой мы вместе штурмовали снежный городок., чему свидетельство имеется в Русском музее.
-И что?
-А ничего. Чувство юмора в минусе. Сказал, что я на Вию Артмане похожа, которая для Аслана -кумир. Слушай, правда похожа? -Люба расстроенно провела рукой по лицу.
-Ничуть.
-Жаль...На колени встать грозился, адъютант его превосходительства. Хотя с его ростом он передо мной и так будто на коленях . Я и сказала ему. И ухом не повел, зараза. Тогда добавила пару горячих слов в адрес Аслана. Все равно стоит насмерть. Пришлось спасаться в туалете.

А вчера на мое дежурство их человек восемь на двух машинах прикатили. Две шаболды с ними молоденьких, - не старше моей Ленки. Ключи от сауны вежливо взяли, простыни чистые...
Ближе к ночи прибегает юная гейша и вопит, что в сауне человеку плохо . Я -за телефон, а она говорит -валидол нужен, а скорую по мобильнику вызвали. Я с аптечкой влетаю в предбанник, как идиотка, а коротышка навстречу: "Гы-гы! Я же говорил -сама прибежит." Дверь за спиной -хлоп! Оборачиваюсь - качки аслановские косяк плечами подпирают и подмигивают: мол, не дергайся Аслан с друзьями за шикарным столом. Для блезиру простыни на них. Но трезвый. Мятный чай пьет . . Посмотрел на меня, жестковато улыбнулся и к столу зовет. Я стою. Тогда он спокойно объясняет, что случается с женщинами, если они не в меру упрямы и остры на язык. Красивый мужик, ничего не скажу - широкоплечий, сильный. Ни жиринки лишней на теле.

-Глазастая, -Антонина фыркнула. . -Вот и пользовалась бы моментом. Не многовато ли гонору в тебе, мать Тереза? Того и гляди нимбом канделябр с потолка собъешь.

-Люстру...Канделябр - это другое, -машинально поправила Люба. -Не в этом дело. Жизнь разведенки -это ж вечная разведка боем. Подумаешь -экзотика: банная оргия, -Люба выразительно повела бровью, Но я -человек старорежимного воспитания и на оргии только по профсоюзным путевкам ходить хочу. . Желательно, горящим, но -по собственному желанию. А когда меня на оргию транспортируют как овцу на шашлык...- Люба зябко повела плечом, вспоминая, как ее кулак с мокрым чмоканьем впечатался в губы тучного мужчины, заступившего ей дорогу, когда она рванулась к окну. Впервые со всей дури ударила человека по лицу и удивилась, что это легко и эффективно. А потом схватила массивный сосновый стул и с силой обрушила его на верандное окно. Брызнули стекла, с треском переломились изящные планки переплета, ворвался прохладный воздух, смешав запах полынной горечи с мятным банным духом...

-Честно говоря, Антонина, если бы не первый этаж -мне конец. Я, кажется, рыбкой прыгала с разгона..не помню точно, и как приземлилась -не помню. Уши заложило от страха. На адреналине, наверное.....и хорошо, что я не на хозяина кинулась, а вбок. Охранники- вышколенные псы, на этот случай команды ждали. И мне бы не уйти. Но Аслан промолчал почему-то.

-На адреналине говоришь? -голос директрисы поднялся до визга. . - А вернулась и дверь из раздевалки в предбанник снаружи заперла -тоже на адреналине? А автоматику на щитке заклинила на 120 градусов по цельсию -тоже на адреналине?! А то, что солидные люди среди ночи, как раки ошпаренные, через битое окно на улицу лезли -это как? Весь поселок об этом судачит. Да если на тебя заявление напишут - сядешь по статье-ты это понимаешь?! -Лицо Антонины сморщилось,, А Люба нервно рассмеялась:

-Пусть сажают! А я в милиции скажу: за Буденновск гаду отомстила!

- Аслан - не чеченец, он ингуш. -взвыла Антонина. - При чем Буденновск.?

-А хоть и негр преклонных годов. Если люди для него -мусор , -то бандит - он и есть бандит. Всю округу купил с потрохами , все у него в шестерках или вот как ты, - в заложниках, скажешь, нет? Вот и пусть ...жалобу на меня пишет, джигит. С бабами воевать легко...-Люба вдруг осеклась и побледнела. -Говоришь -адрес спросил?

-Вот-вот, -мысли Антонины попали в унисон. -А если Аслан без милиции, по-своему с твоей Ленкой разберется?

-Тонь, я домой..., -Люба, едва шептала одеревеневшими губами,

Они бежали через лес к поселку напрямик Потом Люба задохнулась и перешла на шаг, жалобно всхлипывая. Сердце колотилось у горла. Андрей на бегу выхватил сотовый телефон. -Эх, ребятам пока объяснишь ...Ладно. Любовь Петровна, вы не отчаивайтесь, слышите? Адрес давайте. Я один быстрее добегу.

-Андрюш, улица Зеленая - пять, квартира сорок, - Люба снова пыталась бежать, но у нее мало, что получалась.
-Есть. Понял. Она дверь мне откроет?
-Она выходить сейчас должна...автобус в девять...занятия в институте...

Лена шла на остановку и улыбалась. Высушенные солнцем палые листья под ногами ломались с шершавым хрустом. Наклюнувшиеся почки окутывали бирюзовым шлейфом послезимнее траурное безобразие. Горьковатый апрельский ветер будоражил лукавые мысли. Все ладилось в жизни. Лена вспомнила , как неделю назад они с мамой с первой зарплаты на ее новой должности накупили сыра , яблок и вина, .как смеялись озорные, яркие мамины глаза на моложавом смуглом лице. Мама говорила, что, когда они наконец выберутся из долговой пропасти, то на шмотки деньги тратить не станут, и так обе - красотки хоть куда. А лучше летом позволят себе маленькое путешествие.

-Вас зовут Лена?, -голос за спиной был прерывистым и хриплым, будто человек бежал кросс. Лена обернулась. На дорожке стоял незнакомец в костюме с эмблемой охранного агентсва. Темные волосы усыпаны сосновыми иглами, глаза тревожные. В руке -сотовый телефон.
-Да, -растерялась девушка.
-Что же мы стоим? Вон наш автобус.

5. #2: Коля Чудес (25).

Воздух упруго колыхнулся...
- Ты кто ?
-Говор, так меня все зовут. А ты кто?
-Я, когда как. Когда никто, когда ангел...
Девочка стояла передо мной. Я отчётливо видел каждый завиток на её гловке.
- Странный ты какой-то. Маленькая ручка попыталась погладить меня по коротко стриженной голове, -Колючий...
- Почему странный? Просто я такой, такой какой есть.
-Нет, ты другой. В первый раз мне такой попадается. Пойдём , я провожу тебя.
Идти за ней почему то не хотелось. Странный картина открывалась моему взору. Повсюду были разбросаны скальные обломки, но было ощущение, что мы не в горах.
- Где мы? Почему я здесь? И где все? Девчонка молчала. -Пойдём, я отведу тебя к старшим, они хотят познакомиться с тобой.
И тут я поймал себя на мысли, что не знаю "кто я такой". Память стёрлась и в голове что то звенело. И вдруг как прорыв...БАААМММ... Место уже другое, а девочка та же.
- Где мы, милая, скажи, где мы??? Ответа не было. Я напряг память, точнее те остатки, которые были... - Говор, так меня зовут, странное имя.
БАААМММ... школа, да это школа, моя школа. Почему так много народу? Первое сентября? Нет, что они там делают... Почему рядом с директором, а я знаю, что это директор, стоят мои дети и жена?
А я? Где я...
БААМММ... Горы, ущелье, хруст камня под тяжёлой подошвой... Сашка, Айболит... Стоп, почему Айболит??? Так его зовут... Да, пожалуй. Где мы, что делаем?
БААМММ... Я лечу, я умею летать. А почему меня сносит ветром к колодцу? Колодец. Выложенный светлым кафелем, колодец.
Меня засасывает вихрь и я стремительно падаю вниз. Стенки. Стенок нельзя касаться, нельзя. Откуда я это знаю? Что происходит. Свет, свет в конце колодца и резкий поворот, почти под прямым углом.
Блин, ну и шлёпнусь я сейчас. Яркая вспышка и...
БААМММ... Девочка смотрит на меня и улыбается... - Скажи, а что такое " раскудрит твою через коромысло" ? Я просто не поняла, что ты сказал... - Удивился я очень, понятно, маленьким девочкам так "удивляться " нельзя.
- А мы пришли. Вон там, видишь, старшие сидят.
передо мной разверзлась Пропасть. И что же я должен сделать? Прыгнуть, ага сейчас. Это не колодец из предыдущего сна... Сон, да наверное это был сон! Объяснение найдено и на душе сало спокойнее. На душе? А почему не стучит сердце? Тишина. Душа должна дышать, а я...
-Ну иди сюда... Иди к нам, тут так хорошо. Поверь и шагни в Пропасть. Тебя подхватит Ветер воспоминаний. Ты будешь летать на Крыльях мечты.
Сюда, иди к нам, поверь. Я занёс ногу и ...
Душа должна дышать!!!
...твою мать!!! Дыши , паскуда, дыши сам... Хлесткие удары по щекам и острая боль в горле.
Ощущение унитазного ершика в глотке... А это уже не сон. Люди в белых халатах, распростёртое, голое, беззащитное тело на столе.
- Сколько он был в "клиничке"? - Три минуты, доктор. - Здоровый, блин, мужик... я уже думал всё. Давай, следующего...
А я лежал в палате госпиталя и думал о шаге из Пропасти... Удалось или отпустили, а если отпустили, то зачем? Для чего?

6. #6: kajnaj (23). Лисички за свалкой

- Сегодня знаменательный день: только что полностью решена проблема удвоения валового внутреннего продукта России. - вещал телевизор. - Семимильными шагами продвигается отечественная стройиндустрия, погашены долги бюджетникам, остановлена инфляция. Наши истребители и ракеты по всем показателям превосходят зарубежные аналоги. Завершено строительство железнодорожной магистрали Архангельск - Мокино. Усиливается контроль за нарушениями борьбы с терроризмом, хотя отдельные негативные проявления по данному вопросу пока случаются. Но вместе с международным сообществом мы готовы преодолеть эту опасность...

  Я выключил телевизор, сунул в карман брюк складной ножик, взял кабельную корзину и отправился в лес. Сейчас июль, самое время собирать чернику. Поэтому в корзине - несколько полиэтиленовых кульков. И ведёрко из-под майонеза: им считать ягоды удобно, ровно литр входит.
  В лес-то в лес, а в какой? Можно пойти за свалку, можно к молочной речке, можно за газовый мост. Я поколебался и решил - за свалку. Там и черника растёт, и месторождение лисичек имеется, покрупнее других. Надо только дойти до края мичуринских вдоль ЛЭП, затем углубиться в лес по тропке и найти единственную сосну в окружении ёлок.
  Топ-топ,топ-топ. Пока до свалки шёл, тучи рассеялись. Солнце припекать стало. Но не возвращаться же, когда до места меньше километра осталось. Теперь зажать нос - и насквозь. А вот и мичуринские.
  До края удобнее всего идти по дороге, которая проложена посерёдке мичуринских. Одно плохо: едва я ступил на эту дорогу, как выскочила какая-то женщина и стала угрожать собакой.
  А как иначе? Я же воровать пришёл. Все, кто ходит с корзиной по мичуринским - воры.
  Как обычно собак проходят? Нарочито обычным шагом, но держа ушки начеку. Таким шагом я и направился к дырке в конце забора. Никто меня не преследовал.
  Перелез. Вот она, знакомая тропка. Иду прямиком к лисичному месту. А места-то и нету. То есть оно, может, и есть - да не дойдёшь. Запнулся я, в общем, обо что-то колючее. Пригляделся - проволока. Такой возле запретки полно валяется, только там она уже ржавая. А эта свежая, ещё блестит. Блин, придумали какие-то скоты лес огораживать.
  А вот и черничник. Не ковром, конечно, но ягод много. Сел, собираю. Ещё четверти литра не набрал, как смотрю: несётся на меня стая собак. Ну, думаю, вздумаете кусать - получите. Достаю ножик, держу наготове.
  И ведь вздумала, гадина! Я её тут же ножиком по пасти, тут же визг, лай, а прочие-то псы нападают. Будь это просто бродячие собаки, может и отстали бы. Но эти-то оказались с хозяином! А хозяин с ружьём. И по мне, значитца, палить намеревается. Но я успел заслониться собакой. Громыхнул выстрел, собака замертво. А мне хоть бы хны.
  Тут хозяин сообразил, что собственную собаку застрелил, разъярился:
- Ты мне, недоносок, заплатишь за это! Кто тебя на частное владение пустил?
  Ну не отвечать же. Разве достоин ответа человек, который сначала собак на меня фаскает, а потом ещё и стрельбу устраивает? Да ещё и превративший один из лучших здешних черничников в частное владение!
  Так, устраиваю приём "сите". Хи-хи, ведётся! Всех собак перестрелял. Правда, и мне досталось - от укусов. Ноги в крови, руки тоже. "След кровавый стелется по сырой траве" - вспоминается песня. Хотя какая она тут нафиг сырая! Вроде болото, вон сколько сфагнума растёт - а погода-то стоит ясная, солнечная, и мох сух.
  Ухожу, прячась за деревьями. Вернее, убегаю траверсами. Но стрельба не возобновляется. Может, патроны кончились? Только бы не полез драться врукопашную. Мне его не одолеть. Да что там его - никого не одолеть.
  Нет, не догоняет. То ли с собаками возится, то ли просто решил, что достаточно напугал. Зато комары налетели. Звенят, зуззят, кусают не хуже собак. Но они обычно кусают при остановках. Так что в путь, и искать ветер. Хрен с ней, с черникой, и хрен с лисичками. Вот она, колючая проволока. Перелезаю обратно, а штаны и так рваные.
Оставляю свалку и мичуринские далеко сбоку, возвращаюсь через лес. Смотрю по сторонам - авось подорожник найду или чистотел. А вот и он. Нахожу листок почище, прикладываю. Одного вообще-то мало. Но он и не один.
  В больницу пойти? Далековато. Лучше попытаю счастья у молочной речки.
  Повезло: сразу подошёл автобус. На нём я доехал от свалки до микрорайона. Десятка оказалась прокушенной, но кондуктор принял. Теперь вниз по бывшей "освещённой лыжне". Когда-то лыжня была освещённой, но сейчас лето, какая нафиг лыжня, и сейчас рынок, какая нафиг освещённая. Провода бомжи давно на металлолом поснимали.
  А вот и молочная речка. Но это не то место. Это просто мост для лыжников. Перехожу мост, далее вниз по течению метров семьсот. Прохожу эти семьсот метров. Дорога хорошая, бетонка. Ведёт к руинам пионерлагеря имени Гагарина. Между прочим, тоже грибное место.
  Дошёл до пятачка, где от бетонки отходит заросшая травой грунтовка, ведущая никуда.
Стайка лисичек видна не сходя с дороги. Режу. Улов не так велик, как мог быть за свалкой, но донышко корзины покрывает. Ладно хоть не с пустыми руками. Чернику не собираю - насобирался уже. Да и не в этой точке она дислоцируется. Теперь домой.
  Кратчайший путь - это мимо гаражей. Молочку при этом надо пересечь по жердяному настилу. Двигаюсь к настилу и проваливаюсь. Ладно хоть сапоги надел, а не кроссовки. Берега-то у речки вечно раскисшие. Даже сейчас, в самую сушь. Восстанавливаю равновесие, встаю на жёрдочку. Но что это? Перед мостиком табличка: "Проход по мосту - платный".
  Молочная речка, вообще говоря, невелика. В любом месте перешагнуть можно. Или перепрыгнуть. Было бы. Если бы не сильная заболоченность. И почти везде можно натаскать жёрдочек и сделать мост. Так что табличка показалась мне чьей-то глупой шуткой.
  Но будучи уже искусанным, я не мог на это рассчитывать. Мало ли где собственники гадить вздумали. Пришлось возвращаться в обход. Молочку я пересёк южнее, там ходят реже, и приватизировать тропку пока не успели. Но знакомые ряды колючей проволоки проникли и в этот уголок леса. К счастью, на этот раз мой маршрут проходил вдоль их, а не поперёк.
  Вдоль? Как бы не так! Как раз тогда, когда я собирался выходить с тропинки на дорогу, эту тропинку перекрывали колючей проволокой рабочие.
- Эй вы чего это тропинку перекрываете?
- А пошёл ты нахер, у нас разрешение есть.
- Я вам такого разрешения не давал.
- А кто ты такой, чтоб давать? Это законный участок. Законный! За деньги куплен. Теперь ведь разрешено.
  Я проскочил через ещё не задёрнутый проволокой пролёт, и пошёл домой.
  Итак, что имеем? И ВВП удвоен, и корабли наши бороздят просторы Большого театра, а что-то всё же как-то не так. И между макродостижениями и тем, что я собственными глазами вижу - пропасть.
  Динамитом их, что ли, повзрывать? А то ведь в кольцо окружат когда-нибудь. Будет у нас ячеистая страна, когда никуда не сходишь без пересечения границ чьих-нибудь владений.
  Нет у меня динамита! Одно приятно: тот тип патроны на собак потратил. А это тоже пусть маленький и даже ничтожный, но шаг из этой никому не нужной пропасти!
  "Так уж и никому?" - подумал я и полез в ящик с минеральными удобрениями.

7. #9: Black Cat (21). Шаг из пропасти

Это не совсем важно, но все же... Просто есть у Кукина такие строки -
"И, как будто от убийцы,
От себя себя спасать."

Весна в Танаисе - особая. Она и звучит, и пахнет абсолютно иначе. Не слышно машин, криков, пьяной ругани. Зато птицы поют на все лады, с небольшой речушки доносится эхом перекличка рыбаков: Трава только начинает наливаться соком, она уже ярко-зеленая, но еще не слишком высокая и не пыльная. Комары не пристают так нагло, как летом. Да и народу на раскопках и в окрестности почти нет: археологи сезон не открыли, для праздных туристов еще рано. Богема ростовская да любители песен у костра тоже начнут подтягиваться сюда ближе к июлю. Так что хозяйничают сейчас здесь лишь пчелы да ветер.
Впрочем, Вадим мало что замечал вокруг. Обычно в Танаис он приезжал, чтобы проветрить мозги, отдохнуть от чехарды лиц, на часок забыть о 'многоэтажных' формулах и компьютерной клавиатуре. Но сегодня все обстояло иначе.
Он прошелся по узенькой каменной кладке - бывшей стене какого-то строения в древнегреческом городище, спугнул пригревшуюся ящерку. Привычно посетовал, что так и не смог заставить себя мысленно переноситься в 'давно минувшие дни'. Остановился перед обложенной камнями ямой. Скорее всего, это было какое-то служебное помещение, а он стоял на его крыше. Таких углублений на раскопе много, и Вадим предпочитал опасливо их обходить. Однако сейчас он вздохнул - и решительно шагнул вниз.
Дно оказалось неровным, он приземлился не слишком удачно, и соприкосновение с выступавшим камнем явно не понравилось его правой ноге. Но этой боли Вадим не почувствовал - гораздо сильнее болела душа.
'Вот будет шорох, когда я не вернусь!' - злорадно подумал он. И тут же хмыкнул, вспомнив 'побег' марктвеновских мальчишек и их подглядывание в церкви. Правда, улыбка быстро исчезла. Ему действительно нужно было разобраться в происходящем. В последнее время, судя по всему, теория 'переполненного стакана' действовала 'по полной программе'. На работе все шло кувырком, крепло ощущение собственной никчемности и бесполезности преподавательской работы. Не слишком удачная (случайная!) фраза в письме привела к разрыву с человеком, которого он хотел считать своим другом, который за полгода общения в Интернете покорил его, причем все попытки объясниться были отвергнуты. Более того, 'обиженный' стал убеждать всех сетевых знакомых 'немедленно порвать с этим подлецом'. Рядом страдали (по разным причинам) близкие люди - и сердце Вадима разрывалось от бессилия, от неумения и неготовности взять на себя их боль. Ну и еще множество мелких 'проколов', каждый из которых сам по себе ничего не значил. Вот только слишком много их в последнее время:
Настроение, весьма четко определенное любимым Сашей Черным - 'Заболеть ли, что ли, тифом, учинить ли, что ль, дебош' - привело Вадима в Танаис. 'Пропасть в пропасти от пропасти забот' - как же многозначно это 8-буквенное слово: 'ПрОпасть-ПропАсть': Слова перекатывались на языке. Он стал повторять их вслух, на разные лады, все громче и громче. И вдруг остановился. Подумал - 'какая же ты, сударь, слабовольная дрянь! Привык, понимаешь, считать себя 'спасателем' - так вот и спасай. Не кого-нибудь - себя! Слабо?'
Но это действительно было очень тяжело - спасать себя от душевной неустроенности, вытаскивать за шкирку из омута проблем, из бездны: А что, порой душевная бездна - куда страшнее любого обрыва. И он, собственно говоря, уже сорвался в нее. Бросив все и уехав сюда. С заветным флакончиком с таблетками в кармане.
'В этой яме тело не сразу обнаружат, - лениво подумал Вадим. - Может, и вообще не найдут - как-никак окраина раскопа. А что, вдруг сюда еще несколько веков никто не заглянет? Потом найдут скелет и начнут устанавливать эпоху, причины': Вадим опять рассмеялся. 'Еще сохранился в нем юмор - а значит, пропало не всё!': Или всё?
Посерьёзнев, он вытащил пузырек из кармана. Высыпал на ладонь таблетки, посмотрел на них.: И вдруг разозлился - на себя. 'Ты же любил рассуждать о выборе и его цене! Что ж, теперь выбирать тебе! Свои проблемы ты легко можешь решить сейчас - быстро и безболезненно (почти). Но скольким людям твой уход сломает жизнь? Так чего же ты хочешь?'
И опять мысли Вадима унеслись далеко в сторону. Лет 7 назад он, взрослый человек (взрослый балбес!) попал 'в зону воздействия' сериала 'Вавилон 5'. Именно тогда Выбор и его последствия стали основной темой размышлений. Вадим вспомнил одного из персонажей, посла Центавра (и Императора - в будущем) на межпланетной торговой станции. Уставшего от интриг при дворе, от дипломатических ухищрений, от наивной доверчивости своего помощника, и все равно упрямо рвущегося к власти.
Как запальчиво и эмоционально, не задумываясь, ответил Лондо на вопрос 'Чего же ты хочешь?' - и подставил под удар миллионы существ и сотни планет. А потом стоял на краю СВОЕЙ пропасти, на краю воронки от ядерного взрыва, и видел в ее бездонной глубине глаза - глаза погибших по его вине, глаза капитана, шагнувшего в пустоту, чтобы спасти мир и исправить ошибку Лондо, глаза Адиры - единственной, кого он любил, и чья подстроенная смерть и подтолкнула его к срыву:
'Да, друг, у Лондо тоже был легкий выход тогда - шаг вперед. Шаг, спасающий его душу от страданий. Но он повернулся. Чтобы пройти путь до конца, чтобы ответить за совершенное и исправить то, что еще можно было исправить':
В глаза Вадима вдруг попал солнечный луч. Вернул в реальность.
Неожиданно для себя Вадим наклонился, поднял со дна камень, 'обидевший' его ногу. Положил таблетки - такие многообещающие! - на выступ каменной кладки и принялся яростно дробить и растирать их.:
Развеяв по ветру 'легкий путь к спасению', решительно встал на цыпочки, зацепился ладонями за выступ ямы, подтянулся:.
Наверху уже закатное солнце раскрашивало облака в фантастические цвета. Он немного посидел на краю ямы. 'Тьфу, пропасть, и как мне взбрело в голову уйти из ТАКОГО мира?'. Так и не дав ответа на риторический вопрос, Вадим встал и пошел к станции. Электричка через полчаса. И столько дел впереди!

8. #4: г-н Аватара (5). Вторая космическая (short version)

Нельзя сказать наверняка, но если спросят меня - виноват был Ларри. Хотя, по большому счету, виноват, конечно, был я, поскольку взял этого яйцеголового ублюдка на борт. Надо было слушать Майка. Едва прыщавая физиономия Ларри показалась в рубке, Майк откинулся на навигационном кресле и завопил.
- Капитан! Какого хрена верблюжачьего он здесь делает?
Я недовольно оторвался от датчиков.
- Уймись, Майкл, он летит с нами. Это какая-то шишка из Терранской Академии, специалист по сектору Каппа.
Бледное пространство под очками яйцеголового треснуло в улыбке обнажившей зубы, которым позавидовала бы и лошадь.
- Ларри, - он протянул влажную ладонь в направлении Майка, - Ларри Халфмайнд. Профессор кафедры астрофизики и ксеногеометрии, действительный член Научной Академии Космологии:.
Майк посмотрел на протянутую конечность как на венерианскую прыгающую крысу. Я вздохнул.
- Терранская Академия отвалила кучу кредитов разведку одной системы в секторе Каппа, таково содержание контракта, - я пожал плечами, и устало облокотился о переборку, - мы должны доставить мистера Халфмайнда в сектор Каппа и всячески способствовать его исследованиям. Это все. А теперь давай подумаем, где его можно разместить.
- В реакторе.
- Майк!
Ларри переводил взгляд с Майкла на меня и обратно. Рот его открывался как у аквариумной рыбки, звука не было, да мы бы его и не услышали. Я стукнул кулаком по навигационной панели.
- Хватит. Я принял решение. Мистер Халфмайнд! Вы займете каюту номер три, отсек два. Стюард проводит вас. - Я щелкнул селекторной связью. - Уорингтон!
Майк проводил Лари задумчивым взглядом, арахнофоба в террариуме. - Алан, - наконец вздохнул он, - надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но попомни мои слова - добром это не кончится.
Я лишь дернул щекой.

К сожалению время доказало правоту Майкла Лабовски. Две недели пути раскрыли мне глаза. Халфмайнд и в самом деле был действительным членом: и не только какой-то там Академии.

- Система R-897 Каппа Сектор. Прибыли.
Майкл за последнее время сильно осунулся и мрачнел день ото дня. - Капитан, - буркнул он, - мне это не нравится.
- Майк, - я настроил экран на увеличение, комп зажужжал, высматривая планеты на орбите, - тебе вечно 'это' не нравится. В тот день, когда ты одобришь какую-нибудь планетарную систему, я поселюсь там навечно, поскольку это и будет, несомненно, рай обетованный.
- Я серьезно, - Майкл забегал пальцами по клавиатуре, - эта система плохо пахнет. Я бы даже сказал - смердит.
Я дал команду на сближение с планетой. Майк терзал клавиатуру, обшаривая систему.
- Надо назвать планету, - разорвал напряженное молчание я, - есть идеи?
Майк ответил.
- А что-нибудь более цензурное?
- Далась она нам, - буркнул Майкл, - дыра какая-то:.
Я пожевал губу.
- Хорошо, так и назовем. В память о моих канадских предках, - я наклонился к микрофону, - Внимание, экипаж, мы начинаем стыковку. Объект - планета Троу(2) R-897 Сектор Каппа.

Посадка была довольно мягкой. 'Вадерер' на малой тяге шлепнулся в пыльный холм, облако белой пыли окутало корабль.
Майку зачем-то понадобилось мое присутствие. Когда я вошел он разразился рыком, посрамившим бы и льва.
- Я говорил, что с этой системой не все чисто, кэп, - обвиняющее начал он.- Говорил?
- Что случилось?
Майк щелкнул по клавише, и на экране поплыли снимки системы R-897. Одновременно внизу замелькали пояснительные выкладки навигационного компа.
- Видишь? - астронавигатор ткнул пальцем в темное пятнышко небольшом расстоянии от Троу. - Видишь, куда мы попали по вине этой сволочи?
- Куда?
Я внимательно просмотрел выкладку компа. Потом еще раз. С третьего раза до меня дошло.
- Не может быть! Майк, но это же не:.
- Ага. Именно. Миниатюрная чертова черная дыра!
- Стабильная?
- Вполне. Но нам от этого не легче. Она вращается по сходной с планетарной орбите, и ближайшие пару месяцев будет находиться на одном расстоянии от этой гадской планеты.
Думается, мой рык льва не только бы посрамил, но обратил бы его в бегство. Я выбежал из рубки.
У Ларри был глупый вид. Он висел в паре сантиметров от пола, стараясь не дать воротничку себя удушить. А все потому, что я держал его за грудки и периодически встряхивал.
- Сукин ты сын! Ты ведь знал о черной дыре! Ты не мог не знать, какой тогда из тебя астрофизик?
Ларри придушенно пискнул,
- Да ты что? А позволь тебя спросить, почему ты ни словом не упомянул об этом чуде перед вылетом?
Халфмайнд неразборчиво забормотал.
- Я полагаю, сэр, - вклинился в беседу Уорингтон, - мистер Халфбрейн хочет сказать, что, узнав столь неординарную цель путешествия, мы могли бы и отказаться от его предложения.
Ларри попытался кивнуть и чуть не откусил себе язык. Я уронил его на палубу.
- Скажи мне, а зачем вообще было приземляться на эту планету, если ты мог прекрасно наблюдать свое сокровище из космоса?
Ларри поднялся, откашлялся и принял лекторский вид.
- Видите ли, - просипел он, - на это планете, по всей видимости, сохранились уникальные остатки древней цивилизации изучавшей это замечательное явление. Кроме того - только здесь уникальные условия для проведения экспериментов и работы аппаратуры.
- Останки древней цивилизации? Уорингтон?
- В нескольких милях от места посадки возвышается какое-то здание. По всей видимости храм. Не человеческий.
- Я же говорил! - Ларри сиял как девчонка пред выпускным балом.
Я постарался ухмыльнуться как можно гнуснее.
- И не думай, даже. Я не стану подвергать корабль и команду такому риску. - Восторг оплыл с лица Ларри как воск со свечи. - Мы немедленно покидаем планету!
- Но вы не можете:. - завопил Халфмайнд.
- Уорингтон, предупреди Айзека, готовимся к влету. Можем.
- Не-а. не можем.
Спокойный голос Майка прозвучал как удар астероида по двигательному отсеку.

- Смотри!
Я уставился в схему начерченную астронавигатором. Мы сидели в кают- компании и всем составом смотрели на экран компа.
- Сама дыра не очень большая, но ее поле преломляется гравитацией голубым гигантом и вторым солнцем Троу. В результате дыра как бы растекается вокруг планеты.
- Гм: И что это значит.
- Ну, гравитационные флуктуации предоставляют нам уникальный случай:.
- Ларри, заткнись. Майк?
- Это означает, что мы в глубокой заднице, кэп. Планета на несколько месяцев, пока орбиты не разойдутся, превратилась в гравитационный колодец. Если мы поднимемся с поверхности, то угодим в поле черной дыры. Тогда нам никогда не набрать второй космической. Хоть все всю энергию потратим, а из этой пропасти нам не выбраться. Не говоря уже о том, что нас просто расплющит кинетическая энергия ускорения.
- Что ж, если мы здесь действительно застряли, думаю, ничто не мешает мне все-таки провести исследование артефакта Предтеч.
- Ничего. Кроме того, что энергии и пищи осталось только на три дня и обратную дорогу. Что будем делать?
Я оглядел присутствующих. Кроме предложения Майка линчевать Ларри никто ничего не изложил. Придется решать мне.
- Мы посетим храм.
Я вздохнул.
- Как знать, может предтечи оставили нам несколько бутербродов с тунцом?

Мы нашли три зала, два с мерцающими панно, а один с непонятным монолитом, покрытым иероглифами.
- Эй, - раздался голос Майкла, - идите-ка сюда.
Майк торжествующе ткнул в сверкающие спирали.
- Это же объемная проекция гравитационного поля черной дыры над планетой!
- Скажи Ларри - то-то он обрадуется.
- Перебьется. А это, это вы видите?
На одном из завитков чернело пятнышко, обведенное в яркий кружок.
- Я не берусь утверждать точно, но по-моему это - окно в поле.
- Ты сказал окно? Но как? И где?
- Понятия не имею.
До нас донесся счастливый возглас Халфмайнда, обнаружившего второй зал с панно.
- Смотрите! - вопил он, - Здесь же изображен соседний пик! И под ним какие-то приборы. Эта гора - тоже артефакт пришельцев! Мы непременно должны посетить пещеры и:
- По-моему, - заявил Уорингтон, - мы выяснили, что создает окно в гравитационном поле. И выяснили где.
- Значит, - ухмыльнулся Майк, - если поднять корабль точно над этой горой мы сможем выбраться из этой системы!
- Тогда запихиваем этого яйцеголового в кар и летим отсюда!
Майк посмотрел на меня как на завтрак гиены. Затем хищно ухмыльнулся.
- Кэп! Ты же не прервешь исследования, способные привести к открытию века?
Я открыл рот для проповеди, затем посмотрел на невозмутимое лицо Уорингтона, которое на миг исказила не мене хищная ухмылка. И закрыл рот.

Солнце R-897 прощально мигнуло на экране монитора. 'Вадерер' стремительно удалялся из системы, приближаясь к точке нуль-т прыжка. Я плюхнулся на сиденье рядом с креслом Майка.
- Отчет готов. Я не сомневаюсь, что Терранская Академия с радостью воспримет весть о создании новой научной колонии. Думаю, они пошлют первую экспедицию уже в начале будущего года, когда в системе R- 897, а нет, в системе Халфмайнда закончится гравитационный сдвиг. Майкл кивнул и запустил программу прыжка. Мы помолчали.
- Как ты думаешь, он ее дождется?
- Ларри? - Фыркнул он, - Конечно. Бедные они бедные.
Я нажал кнопку, и мы растворились в четвертом измерении.

Далеко, далеко, в Секторе Каппа вращается вокруг ничем не примечаемого солнца планетка по имени Троу, хотя правильней ее было бы называть Лабим(3). И на этой планетке стоят артефакты неведомых предтеч. А рядом - обвешанный приборами, суетится Ларри Халфбрейн. Ларри дождется своей научной экспедиции.
И тогда настанет момент, который обещанный Иоанном. Чудовище вылезет из бездны.
Помните, мы вас предупреждали.

Примечания.
1.Wanderer - нем. странник
2.Trou - фр. дыра
3.L'abîme - фр. бездна

Данная версия является урезанной. Ссылка на полную версию рассказа будет дана после завершения LV2.

9. #3: Бывшие Пузо (5). Шаг из пропасти.

Как хорошо: Александр кувыркался по траве. Вокруг был лес. Пели песни птицы, грызли шишки белки, из кустов выглядывали мордочки зайцев. Саша с умиротворенным лицом наблюдал за этой картиной. Внезапно все это исчезло. Саша оказался в знойной пустыни. Напротив него стоял Джон. Как по команде они сорвались с места и помчались друг на друга. В момент их столкновения раздался взрыв. Александра отбросило назад. Лежа на горячем песке, он услышал голос: Хватит! Остановитесь! Дзззз: Дзззз: Саша Иванов открыл глаза, и выключил будильник. Уже пора в институт. Сегодня у него должны были быть 2 пары, затем окно с 12 до 16 и потом снова две пары.
- Во время окна я покончу с Джоном! Достал этот юсовец! - произнес вслух Саша.
Уже прошло два месяца, как в их группу перевили Американца Джона Смита. Это был типичный Америкашка. И с первого взгляда Санек возненавидел его.
Взглянув на будильник, он ужаснулся - осталось, полчаса до начала первой пары. Быстро умывшись и одевшись Санек, выбежал из дома и уже без пяти минут 10 он был в универе.
Всю первую пару Саша таращился на Джона. К его удивлению Джон тоже не сводил с него глаз.
Наконец пары кончились. Выйдя из зала Санек, подошел к Джону и прошептал:
- Отойдем.
Ответа не последовало. Они молча направились в туалет. В туалет первым вошел Саша и сразу получил толчок в спину. Не успев ничего сделать, он вмазался лицом в стенку. Повредив слегка нос, Саша развернулся и заехал правой ногой Джону в живот, и, не теряя времени, ударил локтем по спине загнувшегося юсовца. Санек уже было, решил что победил, но Джон встал с пола и въехал кулаком под дых. Дышать стало тяжело и Александр, корчась от боли, повалился на пол. Но пол внезапно исчез, а вместо него появилась пропасть, и он падал на самое ее дно. Страшный удар о землю потряс все тело.
Очнувшись, Санек осмотрелся. Он оказался на дне о-о-очень глубокой пропасти. Но он был не один. Напротив лежал его злейший враг - Джон.
Саша поднялся, отряхнулся и медленно пошел к Джону. К этому времени очнулся и Джон. Увидев надвигающегося на него Сашу, сам встал. Сжав кулаки, они пошли друг на друга. Битва продолжалась еще два часа. Пока они дрались, пропасть становилась все глубже и глубже:
Внезапно раздался взрыв. Сашу и Джона прибило к противоположным стенам. Сверху донесся голос:
- Прекратите идиоты! Прекратите эту битву! Вы представляете свои народы! И если вы будите себя так вести, вы окажетесь еще в более глубокой пропасти! И вы не сможете сделать ни шажка из нее! А вы должны сделать этот Шаг!
Голос замолк.
Окровавленный с ног до головы Саша посмотрел наверх. Наверху было чуть заметное светлое пятнышко. Отдышавшись, Саша посмотрел на Джона:
- Ну что юсовец, может хватит?
- Хватит, - ответил Джон с легким акцентом.
- Правильно! Ты смотри выход на поверхность как далеко от нас! А ведь нам надо выбираться. Я уже, например, есть хочу.
- Да, выбираться надо, - подтвердил Джон.
Санек никогда не лазил по горам, но всё-таки смог залезть на метра 3, после чего сорвался. Не лучше получалось и у Джона. Сделав еще несколько неудачных попыток, Саша начал подумывать о том, как было бы хорошо, если б кто-нибудь его подсадил. Тогда б он достал до того маленького выступа. Изодрав в кровь руки, он окончательно понял, что без помощника ему не выбраться отсюда. Он с надеждой посмотрел на Джона. Тот лежал у стены и тяжело дышал.
- Джон, - неуверенно начал Саша. - Я понимаю, что мы не в лучших отношениях, но по одиночки нам отсюда не выбраться. Так что может, забудем прошлые ссоры и помиримся?
- Я согласен, - чуть повеселевшим голосом ответил Джон, - только скажи мне, что такое юса и юсовец?
Саша улыбнулся:
- Это транслит с вашего USA.
Джон тоже улыбнулся, а потом захохотал. Саша смотрел на него и, не удержавшись, захохотал следом. Отсмеявшись, мы шагнули друг к другу и с жаром пожали руки.
Внезапно на них пал свет. Глыбы камней под ногами задвигались, и огромный каменный столб с огромной скоростью взметнулся вверх. Они уже миновали поверхность, а столб все не останавливался. И только на 10 километрах от поверхности он прекратил движение. Саша и Джон ,потрясенные происшедшим, стояли как вкопанные. Раздался уже знакомый голос:
- Наконец-то! Ваши Народы подружились! Теперь вы можете все! Ваши народы будут править миром!
Голос. Замолк.
- Джон, Джон! Вот что он имел в виду! Шаг из пропасти - Шаг навстречу друг к другу! И мы сделали его! Теперь Америка и Россия будут править миром! Теперь это самые Мощные Нации в мире! Ты понимаешь? - ликовал Саша.
- Да понимаю, - ответил Джон, на его лице появилась загадочная улыбка, - понимаю:
Саша встал у края огромного каменного столба и с зачарованием смотрел на восход солнца, на деревья, вообще на всю флору и фауну:
- Джон, ты посмотри какой здесь вид! - восхищался природой Саша. - Как красиво Джон! Джон!?
И тут неожиданно Саша получил толчок в спину:

Эпилог.

- Прости Александр! Прости! - оправдывался Джон Смит, - но миром должна править Америка. Ведь лучшая на земле страна это Ам:
Он не успел договорить, ноги потеряли опору. Каменный столб, поднявшийся со дна пропасти, исчез.