Конкурс рассказов "ЛаВрушка-19"

#1 Светлана. Разговор у райских врат

Никогда не думал, что будет именно так. Впереди - свет в конце туннеля, воображаемая дверь и, вроде как, облака.

Черт побери, ведь я никогда не был верующим, но, видно, так оно и должно быть: на территории православия - православное послесмертие, у католиков - католическое, у индусов - инду:, а, ладно, в конце концов, мне этого уже не проверить.

Ноги ступили на колышущееся облако, на земле подобные чувства я испытывал в Новгородской области, когда шесть часов к ряду проблуждал по болоту. Если это будет продолжаться вечность, очень скоро меня начнут посещать приступы морской болезни, так что никакого рая не захочется.

Кстати о рае. Я начал вспоминать, ну, вроде бы за всю свою жизнь не сделал ничего особо плохого: по крайней мере, уж точно, никого не убил, ничего не украл и с мужами не ложился. Как и подобало настоящему мужчине при воспоминании о геях, я скривился - или что там, у души вместо физиономии? - и несколько раз сплюнул под ноги. Слюна до пушистой перины не долетела: там, куда падали плевки, облако истаяло, пропустив же инородную жидкость, бреши затянулись как ни в чем не бывало.

Так, что там еще у меня было? Обманывал? Ну, да, как все. Налоги не платил. Так сколько не обирай государство, своего, всеравно, не вернуть.

Не желай жены ближнего? У меня самая лучшая женщина в мире, чтобы еще на кого заглядываться.

Я вспомнил о Кате, и внутри сразу все похолодело. Если до того мое состояние можно было охарактеризовать, как легкое любопытство с пофигистско-саркастическим уклоном, то теперь мне стало грустно. Все влюбленные хотят жить долго и счастливо и умереть в один день и час. Если со счастьем у меня было все в порядке, то с продолжительностью и днем уже хуже. Намного.

Я сел, распихал укоризненно сгрудившиеся облака и свесил ноги. Далеко внизу проплывала земля, без городов и селений, короче, такая, какая она должна была бы быть без людей. С высоты, лучше всего подходящей кукурузникам я видел темно-зеленые леса, синеющие ели, яркие сочные луга, временами их прорезали тенты синих рек, однажды даже море промелькнуло.

- Не может быть, потому что этого не может быть никогда, - проговорил я вслух сам себе.

Ну, надо ж было всю жизнь считать себя воинствующим атеистом, чтобы после смерти так вляпаться! Надо ж было вообще умудриться погибнуть в двадцать пять с половиной лет.

Я стал вспоминать, но ничего кроме двух бутылей водки в памяти не всплывало.

Черт, черт, черт! Не находите, что в чистилище лучше не богохульствовать? А, черт с ним, черт, черт, черт!

На душе сразу стало гадко. Не потому, что умер по-глупому, а от того, что не увижу больше ее прекрасных глаз, не дотронусь, не вопьюсь жарким поцелуем в пухлые чувственные губы.

- Молодой человек, - услышал я старческий, но довольно глубокий голос, - вы проходить не собираетесь?

О, ну вот и святой Петр с ключами и всеми необходимыми прибамбасами. Я осмотрел его подробней: мелкий, толстый, бородатый, в общем, непредставительный какой-то, по нынешним меркам, вообще, старичок бомжеватого вида. Я бы, к примеру, с ним в один вагон метро не сел.

- А что, уважаемый, я вас задерживаю? - осведомился я.

- Да, нет, - он пожал плечами, - мне, в общем-то, торопиться некуда, как сам понимаешь, - он прищурился, оглядывая меня с ног до головы. -

А что грехов многовато, что насладиться чистилищем никак не можешь, запомнить пытаешься?

Я только плечами пожал:

- Как у всех.

Противное облако все же выперло мои ноги, предательски залетев снизу, и ничего иного как стать на ноги не оставалось.

- Павел Потрубов, - представился я, протянув руку старцу.

Тот, похоже, совсем оторопел - не часто с ним обращались так по-

свойски - но протянутую ладонь пожал.

Затем, развернул, сжимаемый второй рукой свиток, пробежал глазами.

- Таак, - протянул Петр, - ничего особо предусудительного за тобой не водится, ну, чрезмерное пьянство, если только, и то в праздники, когда, - кажется, у него покраснел кончик носа и уши, - все мы не без греха, - он оторвался от жизнеописания и внимательно вгляделся в мое лицо. - А что ж ты такой грустный, Паша?

От его взгляда, говоря по чести, мне стало немного жутковато:

- Любовь у меня там, старче, осталась: Настоящая, Искренняя и Чистая любовь.

- Чистая, это, когда платоническая, - заметил Петр, - а вы, как видно, венчаны не были.

Он только махнул рукой:

- Эх, всеравно я тебя в рай пустить не могу.

- Из-за прелюбодеяния? - удивился я.

- Да какое мне дело до твоего прелюбодеяния? - вопросом на вопрос, как истый христианин ответил апостол. - Ты ж счастлив был?

- Был, - согласился я.

- Ну, так, - Петр только развел руками, - а на счастливых, как известно, воду возят. Так что отправляйся в Ад, к чертям. Там народу много, по крайней мере, скучать не будешь.

- Так кого ж ты в рай пускаешь? - спросил я.

- Известно, - вздохнул страж Врат, - убогих, нищих, не тех, кто милостыню в метро просят, у них наличности побольше, чем у падающих временами, а настоящих, дебилов, уродов, юродивых,.. - он вновь тяжко вздохнул. - Поговорить не с кем, веришь, достали сволочи?

Я верил. Нет, чем вечность в этой качке, да с такой компанией, по мне, уж лучше в аду.

- Ну, ладно, пойду, - я снова пожал ему руку.

- Ты заходи если что, - ответил он, совсем как волк из того мультфильма, - может, решение пересмотрим, всегда приятно побеседовать с приличным человеком.

- Спасибо, конечно, - я повернулся, чтобы уйти.

Интересно, как это будет: спустится, то есть подымется, лифт с эскортом или облако перестанет держать? Суда я попал через туннель и иного прохода не знал.

Позади раздался телефонный звонок с заезженной мобильной мелодией из Нотрдама. Петр снял трубку и долго говорил с кем-то. Вот вам и прямой со Всевышним! Затем окликнул меня:

- Эй, погоди, мне тут выговор влепили, говорят, что, мол, время не пришло.

Я удивленно уставился на апостола.

- Ну, теперь все будет хорошо, - услышал я над самым ухом. Голос чем-

то напоминал апостольский: такой же глубокий и вкрадчивый. - Парочку дней под капельницей полежит, очистится, и будет, как новенький.

Я открыл один, а потом и второй глаз. Обнаружил себя в постели, и дома. Надомной склонился пожилой врач - настоящий, а не из тех нарисованных, что любят изображать в сериалах на вроде Скорой помощи.

Рядом сидела заплаканная Катя.

- Я вижу, вы уже и в себя пришли?

Я кивнул. Голова была тяжелая и болела, словно меня положили на наковальню, а потом пару раз основательно приложили молотом, зато сердце скакало и пело.

- Вы вот девушку благодарите, если б ни она, уже б панихиду заказывали. И подумайте, чтобы больше не пить в таких количествах паленую водку.

Я взял ее за руку, притянул к себе. - Да я, доктор вообще больше пить не буду.

Врач откланялся и вышел. Пока Катя закрывала за ним дверь, я лег поудобнее, хотел было вынуть капельницу, но решил не рисковать.

Она вошла, как всегда воздушная и желанная, села на край кровати, а я сгробастал ее поближе и поцеловал.

- Ты как относишься к тому, чтобы выйти за меня?

Я и не рассчитывал, что она откажется, и черт бы с ним с Раем убогих несчастных дебилов, я буду счастлив.

#2 Революционное Пуз( , ). Счастье великих

Белоснежный плащ укрывает поникшие плечи. Ухоженные черные волосы зачесаны вниз. Бесчувственные глаза мрачно ощупывают мир в поисках чего-то неизвестного. Черный камзол и штаны идеально резонируют с плащом. Облегающие сапоги из мягкой кожи по каблук утоплены в земле. Печальный Бог сидит на гладком камне. Мрачный взгляд остановился на полуголом незнакомце, который медленно бредет по лесу. На поясе незнакомца закреплены ножны с мечом. Одна рука лежит на рукояти, другая поднята в приветственном жесте. Голый торс блестит на солнце.

- Приветствую Человек, - произнес Бог.

Человек кивнул, присел рядом. Бог продолжил осматривать окружающий мир. В черных глазах утопали бабочки, порхающие над цветами, горластые птицы, проносящиеся в небе, быстроногие зверушки, борющиеся за выживание.

- Человек, - произнес Бог, не поворачивая головы. - Ты счастлив?

Человек улыбнулся. В карих глазах отразилось понимание.

- Да, я счастлив.

Бог глубоко вздохнул.

- Но ты же смертен, ты не умеешь летать, не способен одной лишь мыслью рушить горы. Ты ничего этого не умеешь. Что бы выжить, изобретаешь причудливые средства защиты. И ты счастлив? Улыбка пропала с лица. Человек процедил сквозь зубы:

- Я счастлив.

Бог печально опустил взгляд на свои руки.

- Если счастлив смертный, почему несчастлив я? - в голосе Бога прозвучала глубокая скорбь. - А все ли люди счастливы?

- Нет.

Молчание наполнило лес. Даже мелкие звери притихли.

- А все ли боги несчастны? - спугнул тишину дерзкий вопрос.

- Нет, - ответ прозвучал постно.

Человек и Бог молча смотрели на мир. Бог смотрел и пытался найти счастье. Человек смотрел и пытался понять счастье. Они общались. Мысли словно по невидимым тропинкам достигали собеседника. Но немая беседа продолжилась не долго.

- А что для тебя значит счастье? - поинтересовался Бог.

- Прожить жизнь достойно, вот мое счастье.

Бог усмехнулся.

- А я не могу понять такое счастье. Я бессмертен.

Человек улыбнулся

- Потому ты ищешь свое счастье.

Счастье. Это какое-то проклятие! Почему я не могу найти его? Многие боги счастливы направляя людей на истинный путь. Другие находят счастье в кровавой бойне с демонами. Но это слишком просто. В этих простых вещах не может заключаться мое счастье. Оно где-то выше. Выше намного. Надо только знать, как достать его. Но боюсь это невозможно. Пять сотен лет я тянулся и не смог коснуться даже кончиками пальцев. Пять сотен лет бесплодных блужданий. Я всемогущий Бог не могу быть счастливым? Самое совершенное существо. Не куда расти, незачем совершенствоваться.

Жизнь бессмысленна. Яркая вспышка, что ранее казалось лишь искоркой, вспыхнула и затопила мозг волной понимания. Для каждого свое счастье. Кажется, понял, как смогу достать то, что намного выше меня.

Гул и возмущенные крики раздаются на весь лес. Но стоило Человеку выйти из тени деревьев, на туманный опустилась тишина.

- Человек! Ты заставляешь ждать! - возмущенно прорычал Зверь.

Человек кивнул и занял свое место в кругу. Яркий костер подстегивает тьму. Сухие веточки страдальчески трещат. Человек сел на землю.

- По какому поводу собрание? - поинтересовался он.

- Похоже, что все, кроме тебя, в курсе, - укорила Птица и огромным клювом поскребла под крылом.

- Бог, с которым ты говорил два года назад, угрожает миру, - прорычал Зверь. - Не приложил ли ты к этому руку?

Человек пожал плечами. И подкинул сухую веточку в костер.

- Это было давно, ты сам сказал - два года назад. Я уже не помню наш разговор. Уверен, что и Бог забыл про него.

- Ты так часто разговариваешь с богами, что легко способен забыть это так быстро? - просвистел темным голосом Демон. В ночи, лишь благодаря свету костра удавалось различить его призрачный силуэт. Бесформенное тело не напоминало сгустившийся дым. И лишь красные глаза выдавали живое существо.

Человек покачал головой.

- Хватит, - пресекла накалившийся разговор Птица. - У нас есть проблема. Надо думать, как ее решить.

Зверь начал рассказывать:

- Бог, он : рррр: решил стать выше, - человеческая речь ему давалась с трудом, через каждое слово из пасти вылетал рык.

- Но Это невозможно, - возразил демон. - Нет никого выше богов.

- Это глупо, - согласилась птица. - Никто не способен измениться. Человек не способен стать богом, зверь не может стать птицей.

Человек сохранил молчание.

Зверь, выслушав возражения, продолжил: - Это глупо, это невозможно, но если это случится: Рррр: боюсь, никто не знает что будет тогда. Выдержит ли мир чего-то выше богов?

Выдержит ли мир еще одну сторону? Или все рухнет? ... Грррр: Этот Бог либо чертовски умен, либо просто сошел с ума.

- Что говорят другие боги? - поинтересовался Человек.

- Они поддержат наше решение. Против своего брата не пойдут, но и крушение мира не допустят.

- И какое же решение мы примем? - спросил Человек.

- Мы уже приняли, - прошипел Демон, тело заколыхалось на легком ветерке. - Еще до твоего прихода.

- Слишком опасно пускать все на самотек, - прорычал зверь, мощная лапа проскребла землю. - Нам неизвестны последствия, если Бог сможет стать выше, чем есть. Нет права на риск.

- Поэтому ты должен убить Бога, - подытожила Птица.

Человек улыбнулся.

- Проси все, что тебе понадобиться, - прошипел Демон. - Мы можем на время дать свои силы и способности. Мы можем достать любое оружие, только скажи.

Человек улыбнулся шире.

- Мне нужен щенок.

Точильный камень со скрежетом проносился по лезвию. Главный принцип заточки - водить точильным камнем, только в одну сторону. Тогда лезвие с каждым разом становится острее. Можно достичь такой остроты, что клинок сможет рассекать воздух, не вызвав даже легкого ветерка. На плечи легли ласковые руки. Женщина крепко обхватила мужскую шею. Из глаз ручьем текут слезы.

- Зачем ты согласился? У тебя нет шансов победить Бога.

Человек не ответил. Лезвие не приняло нужную остроту.

- Ты оставляешь меня одну с трехлетним сыном. О нем ты подумал? - женщина неволно обернулась на простенький деревянный домик посреди леса.

Пару движений и клинок будет готов.

- Почему ты не отказался? - заплакала женщина и обхватила мужа сильнее.

Человек убрал точильный камень в мешок. Осмотрел лезвие при свете луны. Поймал в клинке отражение горюющей женщины.

- Наверное, потому, что в этом заключается мое счастье.

Человек вернул меч в ножны. Поцеловал Сына, обнял Жену.

- Я вернусь, - весело произнес он и повернулся.

Пожалуй, единственный недостойный поступок он совершил в жизни - обманул одинокую женщину.

- Зачем ты пришел Человек? - вместо приветствия прокричал Бог.

Человек остановился, снял с плеча мешок и положил на землю.

- Я пришел остановить тебя, - за словами последовала тишина. Сама природа удивилась человеческой дерзости.

Бог рассмеялся.

- Ты? У тебя нет сил на это!

- Посмотрим, - сузив взгляд, ответил Человек.

Бог поднял и без того высокий воротник плаща.

- Я не хочу убивать тебя. Ты все равно не сможешь помешать.

Бог напряг руку и послал мысленный толчок. Толчок смел опавшие листья, понес прочь обломанные сучья, но прошел, не тронув человека.

- Что? - удивился Бог. - Это что-то новенькое. А это выдержишь?

И он послал сокрушительный удар, способный потрясти горы.

Человек лишь сделал несколько шагов назад. Бог разозлился. В глаза ярче самой темноты вспыхнул черный огонь.

- Почему ты решил стать выше? - спросил человек.

- В этом заключается мое счастье, - ответил Бог. - И я не пощажу никого, кто помешает мне достичь его.

Блеснула вспышка. В руках Бога возник длинный меч.

- Этим оружием люди предпочитают отнимать друг у друга жизни? - поинтересовался Бог.

Ответа не дождался, сделал рывок. Носки сапог почти не касались земли. Расстояние до человека преодолено за доли секунды. Удар. Лезвие обязанное разрубить Человека надвое, разрубило лишь воздух. Человек уклонился в самый последний момент и вынул свой меч. Страшный рык вылетел из горла Бога. Меч с ужасающей скоростью понесся на человека. Звон способный взорвать барабанные перепонки пронесся по воздуху. Мечи столкнулись. Человеческий меч уступил божественной стали. Обломки клинка летят в стороны, а вражеское лезвие продолжило падение на голову. Взлетела отрубленная рука. Человек пожертвовал рукой, чтоб защитить голову. На кровавом лице, вместо гримасы боли, сияла улыбка. Бог в приступе ярости понесся на Человека как бык на красную тряпку. Лезвие проткнуло тело насквозь. Легкий толчок и с насаженным на меч Человеком взмыл в воздух. Клинок погрузился в тело по рукоять. Человек широко улыбался. С каждой секундой поднимались выше.

- Да почему же ты не умираешь, Человек? - яростно спросил Бог.

- Потому что тебе не дано убить меня, - ответил человек и засмеялся.

Бог сжал зубы и повернул рукоять. Смех не прекратился. Он стал громче.

- Тебе не достичь своего счастья! Для великого - великое счастье. Ты же велик даже среди богов. Твое счастье слишком сложно для этого мира. Достигнув его, ты можешь уничтожить мир.

- Что мне мир, когда несчастлив я?

Бог закричал. Это был крик отчаяния о недостигнутом счастье.

- Ты не достигнешь его. Ты слишком велик, боюсь, что такого великого счастья не существует. Великое счастье, нельзя достигнуть просто. Ты совершенен, неуязвим. Все это дано с рождения. Ты слишком просто достигнешь свое великое счастье.

Бог потерял контроль. Полет прекратился, началось падение. Человека это не волновало.

- Ты ошибся, это не то счастье. Счастье, которое ты выбрал, легко достичь!

Земля приближается с каждой секундой.

- Ты никогда не сможешь стать выше!

- НЕТ! - обезумевший крик прозвучал за миг до страшно падения. - Я всего лишь хотел быть счастлив!

Из ран сочится кровь. Великого пришлось сделать дурачком. Человек хромая подошел к мешку. Развязал узел и выпустил щенка.

'Ты никогда не сможешь стать выше'. Вот уже второй недостойный поступок - обманул несчастного Бога.

Я почувствовал, что кто-то лижет щеку. Тяжелые словно камни веки, нехотя открыли мир. Славный щенок облизывает мне лицо. Поднявшись, обхватил его. Какой он замечательный! На голове вскочила огромная шишка. Но ничего. У меня есть друг. В счастливых черных глазах отражалась симпатичная мордочка щенка. Счастливый смех наполнил пустынный луг. Теперь я буду о тебе заботиться! Что ты хочешь кушать? Муравьев? Бабочек?

Щенок протестующе тявкнул.

Может вон тех странных летающих зверьков? Сейчас слетаю. Широко расставил ноги и замахал руками, подражая потешным зверькам. Не вышло. Ни на капельку не поднялся. А я ведь помню что могу, но как-то по-другому. Ладно, давай поищем что-нибудь другое.

Как хорошо. Как хорошо. В голове странный покой и темнота прошлого. Все прошлое в тумане, но это почему-то только радует. Скинув неудобный плащ и прижав щенка, побежал по траве. Человек. Весь в крови. Нет руки. Не дышит. Страшная смерть. Люди не должны умирать. Интересно кто его убил? Аккуратно переступил через тело. Мне нельзя это есть и тебе нельзя, посмотрел в милые глазки щеночка. Побежал дальше. К груди прижался здоровский щенок, кто может быть счастливее меня?

#3 Лауталь. С Новым Годом тебя, родная

Новый год мы снова встречали вместе: я, Люсик и Мышастик. Такси укатило, а я, с нелепым букетом роз, вмиг окоченевшими пальцами нажимала на кнопку звонка. Первым, как обычно, выбежал Миша - Мышастик, смазливый, тощий и пахнущий алкоголем и дорогим одеколоном. Люсик сиротливо выглядывала из-за его плеча.

- Привет, Виктория! - попытался приобнять меня Мышастик, и я, сунув ему букет, прошла в квартиру.

- Люсик.. - дежурный поцелуй в щечку затянулся бы, будь моя воля.. Не сдержавшись, я ткнулась носом ей в ухо.

- Вика, как хорошо, что ты выбралась. У нас столько нового.. Дай сюда шубу, проходи за стол. Мы перестроили прихожую, видишь, как просторно?.. - Люсик щебечет, щебечет, а я нервно сжимаю кулаки, жалея, что так быстро освободилась от букета.

- Вику-уля! - Мышастик бывает смешон. Особенно смешон он, когда флиртует. Мышастик не уважает Люсика: Мы учились в одном классе, и Люсик была самой перспективной, как говорят учителя. Выйдя замуж, она напрочь забыла детские свои мечты о научной карьере, поправилась и подобрела. Она такая красивая..

..В полночь мы выпили шампанского, Мышастик произнес банальный тост из своего бесконечного набора, а я, тайком (от самой себя?), сжимала запястье Люсика, и балдела. Потом мы курили в коридоре, и Люсик поведала самую страшную, но, давно мне известную тайну: она давно уже не любит Мышастика. - А как твой знакомый финн? Крис, Фриз.. Как его? - я валяю дурака.

Полгода назад Люсик познакомилась в интернете с каким-то финном, и теперь, ночами, тайком от Мышастика с ним переписывается.

- Ой, Вик.. - Люсик начинает плакать, и я жалею о своем вопросе.

- Но он тебе нравится?

- Ой, Вик.. - Я утираю Люсику пьяные слезы.

.. Вернувшись домой, включаю компьютер, вздрагиваю, потому что Люсик в онлайне.. Медленно, пытаясь побороть угрызения совести, набираю текст: - Привет, родная, это Крис. С Новым Годом тебя!