Конкурс рассказов "ЛаВрушка-29"

1. #6: Voland (49). Подвиг

Хлеб из района сегодня привезли свежей, душистый. Серега выстроил из буханок-близнецов прямоугольник - два ряда по три буханки. Глубоко вдохнул вкусный запах, идущий от покупки, и ловко накинул 'авоську' на строение. Оп! И шесть пленниц оказались в сетке. Еще раз, оп! И пленниц стало в два раза больше. Легко подхватив 'авоськи' парень вышел из магазина - небольшого строительного вагончика переоборудованного в торговую точку.
- Привет! - радостно крикнул, увидев идущую ему навстречу Светку. И тут же смутился, заоглядывался - не обратил ли кто-нибудь внимания на его слишком уж явную радость.
- Привет! - ответила, улыбаясь, Серегина одноклассница, и изумившись, кивнула на 'авоськи'. - Куда тебе столько?
- Ты что? Забыла? - уличил незнайку парень.
- А что? Уже сегодня? - удивилась она.
- Ага! Сегодня...! Вечером...! - подтвердил он и, застеснявшись посмотреть девушке в лицо, перевел взгляд себе под ноги. Заодно посмотрел и на Светкины Ноги у нее были красивые. Слегка загорелые на скупом алтайском солнышке Светлое, в голубой цветок платье до колен оттеняло их красоту и заставило Серегу тут же отвернуться, будто интересовали его не девичьи ноги, а неспешно текущая поодаль речка.
Светка, продолжая улыбаться, решительно по-мужски протянула Сереге руку и насмешливо выдала:
- Ну, тогда поздравляю тебя. И как это там говориться? Счастливого пути!?
- А ты придешь вечером? - с надеждой, осмелев настолько, что заглянув ей в глаза промямлил парень, осторожно пожимая девичью руку, - проводить меня придешь?
- Куда проводить-то? В Кош-Агач? Или до Горно-Алтайска? - вдруг залилась она смехом и хитро прищурила глаза.
- Да куда захочешь, - воскликнул Серега. Он даже подумать не мог, что ведь можно же действительно пригласить Светку, что бы она его проводила и до Кош-Агача, и до Горно-Алтайска, в котором они ни разу не были. До самого призывного пункта. Ведь парня должна провожать обязательно девчонка. Заодно и посмотрят на областной центр. Нет, она посмотрит на Горно-Алтайск. Говорят, что там очень красиво, дома высокие, и улицы все сплошь в асфальте. Автобусы ездят и магазины разные, и все в них есть. Вот было бы здорово погулять по городу со Светкой под руку. Что бы шли люди навстречу и видели - это его девчонка! Правда, пока она об этом не знает. Но он сегодня ей обязательно скажет.
- Ну, не знаю, - неуверенным томным голосом, явно дразня парня, произнесла Светка, - во сколько ты говоришь, собираетесь?
- В семь! Ровно в семь, - выпалил он скороговоркой, боясь, что Светка откажется.
Девушка прикусила ноготь на пальце и задумалась на минуту. На лице ее появилась озабоченность и напряжение.
- Если срочных дел не будет, то, скорее всего, приду, - неохотно пообещала она и, давая понять, что разговор закончен, прошла мимо парня в магазин.
- Я буду ждать. Приходи обязательно, - крикнул ей в спину Серега.
Он шел по узкой тропинке к дому и по обыкновению разговаривал сам с собой. Эту привычку приобрел, лазая по горам. Когда до дома идти и идти, и скука такая страшная догоняет тебя, что хочется с кем-то поговорить, поспорить.
- Да должна она прийти! - убеждал он себя, поднимаясь в крутую горку и держа авоськи на вытянутых руках, что бы высокая трава не стебала по хлебу, - Ну какие у нее могут быть дела? Тем более в такой вечер? Разве нельзя отложить хотя бы на один вечер все дела? Да и нет у нее никаких дел. Мать с отцом ее тоже у нас будут. Да почти вся деревня у нас соберется. А у нее какие-то дела?
Серега дружил со Светкой уже лет пятнадцать, а может быть и больше. Сколько он себя помнил, Светка всегда присутствовала в его жизни как надежный друг и товарищ. Родились они в один год в этой самой деревне со смешным названием Сосенки. Пока были детьми, облазили все соседние склоны, обловили все рыбные места на речке. А когда стукнуло им по семь лет, то, как и других детей школьного возраста, родители отправили их в Кош-Агач - районный цент, в школу-интернат. Своей школы в Сосенках, где насчитывалось чуть больше двадцати дворов, не было. Потому в родные Сосенки возвращались школьники только на каникулы.
В интернате Сереге показалось не то, что бы уж очень здорово, но как- то все же разнообразнее и интереснее по сравнению с жизнью в Сосенках. Потом и вовсе, появились знакомые и друзья и жизнь наладилась. А в восьмом классе появилась Светка, которая до того времени была просто другом и товарищем, и вдруг превратилась в девушку. В общем, Светка была первой Серегиной любовью. Ну и скорее всего об этом конечно не догадывалась.
Ровно в семь вечера, почти все взрослое, работоспособное население Сосенок собралось возле дома Акимовых. Собралось по случаю проводов сына Акимовых в армию. Случай почти уникальный в своем роде, потому как все местное население мужского пола в армию из этой деревни не уходило. Нет, были, конечно, парни в деревне, вырастали. Но закончив школу-интернат, тут, же срывались и уезжали в поисках лучшей жизни в города. Прямо из этих городов и забирали их в армию.
Рассказывали даже случаи, что некоторых забирали служить в Москву. Но Серега не очень в это верил. И так получилось, что за последние лет двадцать, проводы в армию его, Сереги, были единственными.
Кроме односельчан прибыли на проводы и многочисленные родственники Акимовых почитай со всего Алтая. Некоторых он видел в первый раз в своей жизни, а о существовании других и вообще не догадывался до сегодняшнего дня. Родители его, судя по удивленным лицам, и сами некоторых родственников припоминали с трудом. Но раз уж приехали, раз уж появились, то не выгонять же?
'Идти служить или не идти служить'? - вопрос, который мучил сверстников Сереги для него не стоял. Конечно, идти, потому что по рассказам отца, так быстрее увидишь и узнаешь мир. Который не только начинает и заканчивается в Сосновке.
Серега в детстве любил слушать рассказы отца о том, как тот служил в Актюбинске. Как прилетал к ним вертолет на точку, привозил провизию, газеты, новых призывников. Все было настолько необычно в рассказах отца, будто из кинофильмов. Из жизни телевизорной, не настоящей. Ему хотелось самому поскорее окунуться в этот ненастоящий мир, где столько разноцветных огней, столько радости, столько веселья, и главное необычности, непривычности.
Он был уверен, что служить ему придется где-то совсем далеко, может быть даже возле Москвы или Санкт-Петербурга. Он провел сотню часов в школьном интернет-классе рассматривая картинки об этих величественных городах, читая о них статьи и очерки.
Пожалуй, единственное, что его расстраивало, но только слегка, вот эти помпезные проводы всей деревней. Он немного завидовал старшим дружкам, которые исчезали из деревне по-тихому, и потом уже никогда не возвращались навсегда. Только в гости ненадолго. И он тоже сделал так бы, поступил бы в училище и не вернулся бы домой. Ушел бы в армию прямо из училища, если бы не Светка. Светка почему-то решила поехать погостить пару месяцев в Сосновку. Разве у него был выбор? Разве он мог ее потерять? Он отправился за ней, да так и провели они здесь почти год после школы. За все это время, встречаясь не чаще раза в неделю, случайно на улице. Но даже этого для Сереги было достаточно. Первая любовь довольствуется малым.

До половины восьмого рассаживали за столы, накрытые во дворе гостей. Светка, конечно же, пришла, и под все понимающими лукавыми взглядами своих родителей, была с их одобрительных взглядов усажена радом с Серегой. Гости, рассевшись, принялись шуметь и знакомиться друг с другом, находя странные пересечения родства и знакомств, как это бывает в шумных застольях. И выяснив, наконец, что за столом 'все свои' были готовы начать праздновать.
- Сергей:
Первым слово взял дядя виновника торжества, с которым Серега не виделся лет десять. Он замолчал, дожидаясь тишины за столом, и дождавшись, продолжил:
- Сергей, я тебя знаю с самого дня рождения. И не надо улыбаться, что я говорю неправду. Ну, вот как ты родился, так я тебя и знаю. Ты конечно в курсе, что в нашей большой семье я единственный, кто отдал армии почти десять лет. Лучших лет, доложу я тебе. Для тех. кто не в курсе, поясню - я был заведующим складом ГСМ в танковой части. Поэтому что такое армия, знаю не понаслышке. Армия это все! Это твой дом, это твои папа и мама, твоя девушка! Сейчас, конечно, для тебя это все звучит фальшиво и навязчиво. Но это, поверь мне, действительно так! Армия делает из нас мужчин, а некоторых даже героями. И подчас ты сам не понимаешь, что в повседневной армейской жизни всегда найдется место подвигу. Так уж получается, что те, кто служат в армии, они всегда на виду, и они всегда на острие. Ну ладно, это ты все сам поймешь, и сам узнаешь. Я лишь хочу тебе пожелать, что как бы ни было тяжело и трудно, прошу тебя - не опозорь нашу фамилию. Держись друзей, исполняй приказы командиров и все у тебя будет хорошо! Ты хороший парень! Два года пролетят незаметно, поверь мне. Но потом ты эти два года будешь помнить всю жизнь! За тебя Серега, за твою будущую службу, что бы она тебе казалась медом! Так принято в армии говорить!
Тост понравился, и все с удовольствием выпили. И потом плотину прорвало. Напутственные слова брали все кому не лень, и каждый проникновенно рассказывал свою историю армейской жизни. Каждый присутствующий мужчина считал долгом поделиться опытом с будущим солдатом. Даже те, кто в армии не служил, но даже они рассказывали случаи из армейской жизни, которые им рассказывали, служившие.
Скромнее были женщины, смотревшие на своих мужчин снисходительно- насмешливыми взглядами. Но, тем не менее, если речь заходила между ними о качествах избранника, то оказывалось, что каждая из присутствующих прожила полжизни с ангелом, который не пьет, не курит, все делает по дому и не смотрит на чужие юбки.
Общие большие застолья имеют одинаковые темы разговора. И не важно, свадьба это или похороны, встреча или проводы родственника, после двух-трех обязательных тостов наступает время размежевывания общего стола. О поводе для сбора забывают, и просыпается блаженное состояние, когда хочется, что бы вокруг находились только приятные тебе люди, с которыми можно поговорить по душам.
Сложившуюся идиллию общения чуть разбавило предложение Акимова- старшего, который изрядно приняв на грудь, закричал:
- Пусть невеста скажет тост!
Собравшиеся дружно подхватили мысль, многие забыв, что сидят не на свадьбе загорланили во все горло:
- Горько! Горько!
- Пусть говорит!
Светка, смутившись, встала и, посмотрев на Серегу, дрожащим голосом произнесла:
- Я тебя буду ждать, возвращайся скорей!
Тут же допила шампанское и быстро поцеловала парня в щеку.
Такое проявление симпатии со стороны девушки вызвало бурю восторга у собравшихся. И тут же многие стали вспоминать свои первые свидания и признания в любви.
Провожали Серегу до двух часов ночи. Почти не выходя из-за праздничного стола, горланя тосты и песни. А ровно в два, к дому Акимовых подъехал Уазик, в который погрузили уставшего призывника и его пьяных, почти бесчувственных отца и дядю, а так же не перестающую плакать мать. Для Светки места не оказалось. Она ограничилась традиционным прощальным помахиванием рукой вслед уезжающему УАЗику.
Серега попал служить в подмосковную часть, и прослужил там пятьдесят семь дней. На пятьдесят восьмой прямо из солдатской столовой, где он находился в наряде, его доволокли до медсанчасти и оставили там. В гарнизонный госпиталь его привезли уже без сознания только через восемь часов, когда пришел на службу начальник медсанчасти, которому лень было возвращаться из дома в часть, когда ему доложили о неожиданной болезни Акимова. А еще через два часа он тихо умер в гарнизонном госпитале, так и не приходя в сознание.

- Б:дь, - зло выругался начальник штаба подполковник Новиков, без стука вваливаясь в кабинет командира части, - все Львович. Попали мы с тобой. Нет, ну надо же? Ну, неужели нельзя было месяц подождать?
- Не выжил? - понимая, что спрашивает глупость, и все же глубоко в душе надеясь, что ошибается, спросил полковник Малышев - командир части.
- Да какое там! - безнадежно махнул рукой Новиков, - Этот хер, его так отделал! Доктора сказали острая почечная недостаточность. Есть у меня там знакомый один, рассказал, что судя по внешнему виду, внутри ему все отбили. Нет, ну наприсылают сынков маменькиных, будто здесь не армия, а пионерский лагерь. А отвечать нам с тобой! Ну что это за мужики, которые за себя постоять не могут? Ну, разве мы такие были?
- Накрылся перевод! - закусив нижнюю губу и доставая из стола бутылку коньяка и два стакана обреченно просипел Малышев.
- Да-а-а, - подойдя к двери и закрывая ее на ключ согласился Новиков, - в Таманскую после такого вряд ли возьмут. А может тесть поможет? У него же связи должны были остаться?
- Да чего, тесть-то? - состроил страдальческое лицо Малышев, - тесть уже не тот, что был раньше. Все что мог он сделал, и ведь самое главное договорился уже со всеми. Сколько коньяка перепили, сколько бабла наверх ушло. Ой, лучше не вспоминать! И оставалось-то месяц перекантоваться и все. А там Москва, штаб, теплая должность.
- Ты это: Львович, - чокаясь, стал успокаивать начальник штаба своего командира, - не паникуй раньше времени. Не тебе одному хер этот карты спутал. Я-то вообще ни при делах остаюсь. Мне ж теперь в Академию ход закрыт. Так ведь?
- Может и ничего? - не то для себя не то для начштаба произнес Малышев и, выпив, поставил стакан на стол, - У каждого может случиться. Никто не застрахован. Таких случаев, пруд пруди. Может командировку себе оформить?
- А меня сливаешь, значит? - хмыкнул Новиков, - Ну-ну, друг называется!
- Да ладно, это я так. От безысходности. Мы ж с тобой братья. Иголка с ниткой.
- Не бзди, Львович, - вдруг повеселел Новиков, - добазарился я с докторами. Наше с тобой счастье, что не пришиб сержант 'духана' этого сразу. А наши бравые офицеришки, перетрухнув, и не капнули тут же в гарнизон. Знакомый у меня в госпитале есть. Я тебе уже говорил. Понимающий мужик! Так вот, он говорит, если мы здесь со своими разберемся, то выдаст заключение, мол, врожденная болезнь, ошибка медкомиссии ну и так далее. Обострение. Ну и все остальное. Так что давай думать, Львович! Времени у нас мало.
- И что? Может получиться? - сразу заблестев глазами, заинтересовался Малышев.
- Хрен его знает?! - честно сознался Новиков, - Конечно, если всплывет, взгреют нас с тобой, мало не покажется. А с другой стороны. Месяц, всего месяц нужен! А там мы уже в другом месте и никому это дерьмо ковырять не нужно здесь будет.
- А что мы теряем? - риторически спросил командир.
- Да ничего не теряем. Хуже чем есть, точно не будет.
- А что от меня нужно? Денег-то сколько?
- Успокойся, командир, - разливая остатки коньяка, подмигнул Новиков, - все схвачено. Потом разочтемся. Кто не рискует, тот шампанское не пьет. Теперь, главное с нашими боевыми офицерами договориться. Чего сор-то из избы выносить? Так ведь? Офицеры мы или кто? Неужели чести нет офицерской, что б своих сдавать? Правда, ведь?
- Правда, - согласился Малышев.
- Но с офицерами разговаривать будешь ты, - чокаясь, подвел итог Новиков и ткнул командира пальцем в грудь.
- Не вопрос, - согласился Малышев, - а ты с солдатами. И в особенности с этим, отличившимся. Как его? Фомин?
- Фомичев, - подсказал Новиков вытирая губы, - разберусь. Без проблем!
- Наказать его надо обязательно, - рассудил полковник, жуя лимон.
- Да ну его, с говном свяжешься:, - отмахнулся Новиков, - как пел Высоцкий ':жизнь сама таких накажет:'
- Не, тут я с тобой не согласен:, - поднял указательный палец командир и хотел пуститься в разъяснения.
- Да ладно, ладно, - не стал спорить Новиков, - любой маломальский залет и в дисбат. Я понял. А то трепать будет больше. Ну что? По последней? За то что бы в жизни нашей всегда было место подвигу, но что бы нашей жизни это не мешало. Не чокаясь!
- Вот это по-справедливости, - одобрил полковник, - кстати, родным- то, что писать будем?
- Как обычно - погиб при исполнении:, - пожал плечами подполковник, - да Ленку кликни, она напишет.
Новиков подошел к двери, повернул ключ и, выйдя в коридор, гаркнул на весь штаб.
- Сержант Ломовая, к командиру части!
Через несколько секунд в кабинет Малышева вплыла пухлая, низкорослая девушка лет двадцати пяти.
Новиков из-за спины показал Малышеву руками ширину бедер девушки, а потом этим же бедрам дал оценку двумя большими пальцами.
- Я свободен, товарищ полковник?
- Да, можете быть свободны, - подтвердил полковник, и, приглашая присесть, обратился к сержанту, - понимаешь Лена:
О том, что у Акимовых погиб сын при выполнении особо важного задания в округе узнали очень скоро. Первым приехал навестить семью комиссар из военкомата, поддержать и поблагодарить за воспитание сына. Затем через пару недель приехала корреспондентка из районной газеты - что бы написать статью о прославившемся земляке. Ближе к Новому году явились школьники вместе с учительницей из интерната, где учился Серега. Объявили родителям, что хотят присвоить школе имя героя- земляка, и поэтому хотели бы как можно больше узнать о нем. Совсем было бы хорошо, если бы нашлись какие-то ненужные Серегины вещи. Книги, тетради, ручки. Книги и тетради конечно нашлись. А еще, школьники пригласили Светку, как хорошо знавшую Серегу и как его бывшую невесту на сбор посвященный присвоению школе имени Акимова Сергея.
Она приехала, вышла перед школьниками с твердым намерением рассказать, что Серега был обыкновенным парнем, таким же как те, которые сидят сейчас в этом зале. Немного застенчивый, немного шаловливый. Но взглянула на ребят, на учителей пытливо смотрящих и что-то перевернулось в ней. Простые слова застряли в горле, и она заговорила чужим казенным языком.
- Сергей был необыкновенным человеком:
Закончила рассказывать она традиционным для таких случаев:
- Я всегда буду его помнить! Он навсегда останется в моем сердце. И мне хотелось, что бы мы ежегодно с вами встречались в день памяти Сергея, и вспоминали о нем, о его короткой, но такой яркой жизни. О его подвиге!
Она заплакала и убежала со сцены. Странное дело, но произнося эти слова, она сама верила, что все именно так и было, и должно быть в будущем.
Впрочем, на следующий год она не смогла приехать на сбор из-за беременности. Но никто на нее не был в обиде, и, ни кто о ней не вспомнил в день памяти Сергея Акимова проводимый в школе один раз в год.

2. #8: летяга (49). ТАНЦУЮЩАЯ НА ПИКЕ.

(рассказ убран по просьбе автора)

3. #1: Светлана (44). Садовая амнистия.

Еще когда деревенька наша Старовичи маленьким селением, а, вернее, приусадебным кооперативом была, приехала как-то Нюрка подваленковская хозяйство свое проверить, и то ли накануне лишку хватила, а то и мужик перед приездом настроение испаганил - показалось ей, что соседка Миланья на два метра забор передвинула, и часть соседского участка отхватила. Не ее участка, сказать бы надо, а кимровского.
Кимровна, не к ночи будь упомянута, давненько в Старовичах не появлялась. Народ поговаривал, что подалась она куда-то на север за рублем. Там не на заводе работала, а колдовством, тфу..., промышляла. Ну, там привороты-отвороты и всяко прочее. Мужика там сыскала по этому делу, хозяйством обзавелась - вдвоем порчу наводить стали. В общем, устроилась.
Но Нюрка не просто так в райкоме аж десять лет отпахала, а вот сейчас китайским ширпотребом торгует. В общем, энергии бабе не занимать было, да и жажда справедливости одолевала: настолько, что через замшеловскую родню, знакомых в городе, все Подваленково да, наверняка, и самого черта лысого, раздобыла телефончик подруги своей закадычной и побежала на телефонный узел о несправедливости случившейся докладывать.
Надо сказать, что в Старовичах тем временем смена власти происходила: то есть старый председатель на покой уходил, а бразды правления Ниночке Виталине, продавщице нашей, передавал.
Председатель, само собой, председателю рознь. Крутой мужик был: чуть что из кооператива гнал, спуску никому не давал, но и особо не зверствовал. Например, когда Магарыч повадился свой мусор на участок Колымушки скидывать: вроде как до помойки идти далеко, а тот все равно, на участке почти не появляется, поскольку в городе работает и там же жилье снимает, - терпел вначале. Потом предупредил - между делом наедине, - а уж, когда не дошло, такой штраф влепил, что Магарыч, вещички собрал, участок продал, да и свалил к такой-то матери, а вернее, к своей в деревню Закидоново.
Виталина баба, конечно, горячая, но мудрая. Да и нельзя с нами по- другому, поскольку, наш народ хороший и душевный, но коли попустительствовать, то на шею заскочит, ножки свесит и даже спасибо за то не скажет. Более того, долго будет обижаться, если с шеи этой его культурно и вежливо слезть попросишь.
В общем, Нюрка до Кимровны дозвонилась и все, как есть, рассказала. Та, хоть и за триста верст обитала, а ведь все равно засобиралась: поскольку, где ж это видано, чтоб за свое добро не заступиться, даже, если оно и на фиг не нужно, кажись.
Приехала, с Нюркою пооблобызалась, да пошла на участок глядеть - так, для порядку - она, кстати, вообще забыла, где участок этот находится, и чуть к Станиславовне не залезла.
Ну, тут уж старость забора и его вышина, почитай, виновата оказалась. Подошла Кимровна к калитке, а ключ не подошел, вот, не долго думая, полезла баба наверх. Благо, что и физподготовка какая- никакая имелась, да и на северных хлебах откормилась так, что фигуру нестыдно показать было.
В общем, перелезть перелезла, а волкодав станиславовский Бобрик ее и встретил: от души и ширины могучей пасти. Собаке-то все равно кто, главное, чтобы чужой.
Как Кимровна ноги унести сумела, пожалуй, даже сама объяснить не сможет. Однако обиду затаила: в конце концов, своя же, старовичевская, десять лет тому наравне с председателем кооператив поднимала, по инстанциям ходила, да бумажки выбивала, и мало того, личные средства вбухивала.
- Подгнило, видать, что-то в Старовичах наших, - сказала и вздохнула так горестно, что у Нюрки на крики прибежавшей аж слезы на глазах выступили.
Взяла она подругу под руку, повела к себе в избу - умыться, да переодеться, и стресс снять, как положено. Там в избе встречу обмыли, а потом, повела Нюрка ее до искомого участку.
Поглядела Кимровна на Старовичи: на то, как обустроился народ в ее отсутствие, рассказов наслушалась о том, кто, где работает и какое дело в городе имеет. А дороги-то у нас иллюминиционированы, да и домики у всех новенькие и ухоженные, плодовые дерева растут, цветы понасажены, и даже тропинки камушками или даже плиткой выложены. Хорошо, красиво.
Подошли к кимровскому участку, а на нем - ни кола, ни двора, трава по пояс и даже хрен на огороде бывшем не растет. Один только забор похожий на станиславовский, то есть древний и покосившийся.
И то ли зависть заела здесь Кимровну, а то и, действительно, самогонка в голову ударила.
- Ах, Коза! - на все Старовичи заорала. - Да она не два метра, а целый пяток присвоила: моих кровных, горбом трудовым заработанным!..
При этом баба наклонялась низенько и весьма эффектно для сбежавшегося на крики мужеского народонаселения. Трудового горба, правда, не наблюдалось, но не в нем же суть-то.
Выскочила Миланья, руками сплеснула.
- Да я ж забор лет десять как не трогала, - говорит, - если не веришь, давай перемеряем.
Тут уж и Нюрка в перепалку вступила - прибавила шума.
Пенсионер Козлевич с речью выступил о том, кому перемерять участок доверить.
- А кому ж как не председателю? - это дурачок наш местный Свенька предложил.
Как услыхала Кимровна про то, что председатель сменился, обрадовалась, все словеса о том, как Магарыча затравили и с участков выгнали, подзабыла. А как узнала, что главной Виталину поставили, с бабой едва сердечный приступ не случился: раздулась вся, красные пятна по телу побежали, и задышала так часто, что и слова не вымолвит.
Я те скажу по секрету, эта самая Виталина в девичестве у Кимровны всех парней уводила - вот и причина недуга внезапно случившегося. Не любила ее ужас как, а здесь, - нате, удар такой ниже поясницы.
- Нашли, кого ставить, - это, значит, Нюрка за нее глагольствует. - На Виталине этой проб негде ставить! Вот в позапрошлом годе, помните, внук ко мне приезжал на лето? Ну, я думала его побаловать: пришла в сельмаг кулек конфет купить, целых двести рублев выложила, а как домой пришла, да конфетки те увидала, чуть не заболела.
- Неужто мармелад подсунула? - развеселился Свенька.
- Конфеты-то там, конечно, были, ничего не скажу, но завернуты-то в двойную обертку! Обманула! Ограбила! Лишнее своровала!
- Делать ей больше нечего, это, видать, на фабрике чего-то смухлевали, - вступился за продавщицу Макар Тихонович. - А я рассказывал, как Виталина лишила меня верного бизнесу?
- Очень нужно руководству фабрики мне гадость делать, - не согласилась Нюрка. - Нет, это все Виталина гадит.
- Так что ж ты молчала? - Не унимается Свенька. - Когда Виталину председателем выбирали, в первых рядах стояла, радовалась.
- Дурак, - махнула рукой Нюрка, - дурак ты, Свенька, и вопросы твои дурацкие и не по теме.
- Все это бабьи склоки, - тяжко вздохнул пенсионер Козлевич. - Я-то разговор веду к тому, что нет, и не может у людей власти быть, чтобы решения принимать, множество народу затрагивающие, а хоть и по поводу участков этих. Передвинут, али нет, но теперь уже ничего не поделаешь. Видать, сложилась так, и было предначертано...
- Фаталист, - заметил Свенька.
- Ммой участок, - сформулировала, наконец, Кимровна. - Предначертано?! Да я десять лет назад по инстанциям бегала, бумашки собирала, этим самым горбом...
И снова отсутствие оного показывает: эффектно, сказать бы надо. В общем, побуянили и решили с утра к председательнице нагрянуть: потому как у ней вся документация целехонькая, по ней и не оттяпал ли кто лишнего узнать можно.

Виталина, скажу тебе, вечерних криков не слышала, потому как жила с другого края, да уж больно в тот день на огороде умаялась.
Потому, когда заявилась в дом с утра пораньше этакая орава, в десяток женских и мужицких голов, вначале опешила. Однако, быстрехонько разобравшись с предметом спора, необходимые документы нашла и, наскоро одевшись, побежала участки перемеривать. Там оставшийся народ уже дожидался.
Посмотрела Виталина на столпотворение, головой покачала.
А делать-то и нечего. Подрядила пару мужиков в помощники, да измерять пошла. И оказалось, что Миланья ничегошеньки и не виновата, а Кимровна сама полметра у Козлевича отхватила. А тот - три у Макара Тихоновича присвоил и пошло-поехало...
- А помните, Виталина, про наш разговор третьего числа? - поинтересовался Макар Тихоныч, когда увидал, что перемерщики к его участку двинулись. - А ведь вы меня тогда очень сильно подставили...
- Да ты че, Макар, рехнулся? - удивилась продавщица.
- Я тогда с вами поделился некоторыми размышлениями по поводу того, что магазинчик открыть неплохо было бы. А вы взяли его и открыли, то есть, результатом моего умственного труда воспользовались.
- Да ты че, Макар, - повторила Виталина, - у меня ж к тому времени уж и документы на согласовании лежали, да и председатель бывший знал о таковых моих намерениях. Задолго до нашего с тобою разговору, между прочим. Я тогда, помню, очень обрадовалась, что ты меня поддержал.
- Вот! - Макар Тихонович театрально погрозил небу средним пальцем левой руки (не удивляйся, просто как-то в депрессии он указательный топором отрубил). - А это говорит о том, что в сговоре ты с председателем была, в чем только что при всем народе и призналась!
- Да, пошел ты! - вспылила Виталина.
Однако своего Макар добился - не перемеряли его участок в тот день: и так работы выше крыши было, как и недовольных, кстати. А на следующий придумал Тихоныч митинги организовывать.
А что? В стране у нас гласность и полная демократия, так чем мы, селяне, хуже-то?
Ну, а против кого?
Да, конечно, правления нынешнего, с какого бока не глянь, коррумпированного.
Ну и недовольных прибавилось. Кимровна с Нюркой, опять же, во всем Макара поддерживали, потому как обидно им было, да и отступать уж поздно. Кимровне мало того, что с Миланьи ничего заполучить не удалось, так еще, оказывается, сама со всех сторон виновата оказалась. Нюрка так и вовсе жалела, что сыр бор подняла.
Однако народ мутили: один с конкретной целью, другие - больше по инерции.
Ну, и как обычно происходит, очень удобно слушок пустился о том, что участки всех аннулируют, а потом огородят заново по документам и справедливости.
Тут уж и Козлевич на месте не усидел, лекции о несопротивлении злу читать начал, и все на то, что неправо правление давил.
Не помню кем он до пенсии работал, то ли бригадиром на стройке, а может, преподавателем в каком-нибудь Училище, знаю только, что диплом он писал по 'Научному коммунизму', да только разве то отношение какое к рассказываемому имеет?
Однако говорить мужик умел, жаль занудно.
А тут и подваленковские подъехали, не знаю уж, какой хрен им рассказал, что у нас дискотеки крутят.
Кавардак, в общем.
Виталина со всего этого даже загрустила. И на то, что супротив нее всего-то горстка выступала, внимания не обращала. Решила, видно, по- бабски, что кто громче орет, тот и правее.
Не знаю уж, что из этого всего бы вышло, Виталина, верно уж в город слишком часто наведываться стала, видать, уезжать собралась.
Нее, это она сейчас говорит, что дудки, а тогда больно уж разобиделась. Ну да я и сам осерчал на митингистов этих. А однажды, так председательница и вовсе пропала. Это я сейчас понимаю - чтобы страсти поулеглись, а тогда даже забеспокоился. Митинги, кстати, действительно поутихли - может, пар вышел, а-то и само как-то уладилось. Да только как через неделю пришла Виталина на главную площадь в сарафанчике новеньком, прическе модной, да накрашенная. Да как туфельками на высоком каблучке цокнула, так рты у всех и разинулись.
А как разинули рты-то, так и тишина настала, в которой Виталина свое решение огласила.
- Живите, - говорит, - спокойно, никто у вас ничего отнимать не будет, а чтобы впредь никаких разговоров не было, - достала она тут документы, что от старого председателя остались, зажигалкой чиркнула, и заполыхала бумага красным пламенем.
И глазом моргнуть не успели, а от старой документации и клочка не осталось.
- А вот теперь, - говорит Виталина, - вызвала я из города геодезистов, они заново все участки перемеряют и застолбят: по- вашему, как есть.
Ну, и что ты думаешь?
Опять недовольные нашлись, да только совсем мало их было. Козлевич лекции о невозможности принятия такого судьбоносного решения затянул, да потом плюнул и огородом занялся. Попытался Макар митинг продолжить, а народ разошелся, и даже кто-то высокий обещал по репе настучать, если не угомонится. Нюрка в Подваленково ездила, все происшедшее в Старовичах на свой лад пересказывала. А Кимровна повздыхала-повздыхала, да и обратно на Север уехала. Помня о том, чем она на жизнь зарабатывала, построили мы часовенку.
Вот, почитай, с тех пор деревенькой и стали обзываться. Народ с тех пор зажил лучше прежнего.
А что? Народ-то у нас хороший да душевный, аль не согласна?
Вот! А ты заладила: не сумею, не поеду, экзамен завалю...
Ох, девка, зря ты в силах своих сумлеваешься, ты ж наша - старовичевская!

4. #7: Светлана (44). Привет, друг...

(рассказ убран по просьбе автора)

5. #3: Cara (43). Симбиоз

Часть первая. Земля, наше время.

1

- Доктор, мне снятся сны.
Странно, но человек напротив не производил впечатления идиота. Крепкий молодой мужчина лет тридцати пяти, с проницательным, немножко колючим взглядом из-под насупленных бровей. Сидел он в напряженной позе и выглядел слегка неуверенным. Причем, было видно, что неуверенность ему несвойственна, от чего с непривычки он напряглся еще больше.
- Так-так, очень интересно... И как часто?
Годы врачебной практики отучили доктора Крестьянчикова чему-либо удивляться и добавили немножко, как это принято называть, "профессионального цинизма". Именно поэтому он, врач-гомеопат, специализирующийся по большей части на ЗППП*, сейчас выслушивал пациента, которому, надо же случиться такому несчастью, снились сны...
Изящно поправив указательным пальцем на носу очки, Вадим Вадимович поинтересовался:
- Какого же рода сны? Не эротические ли?
И деловито продолжил заносить информацию в амбулаторную карту больного.
Вопрос был простой, пациент однако задумался и ответил достаточно уклончиво:
- Да, вы знаете, в некоторой степени...
- М-м, как интересно! И что же вас в таком случае беспокоит - содержание, длительность, частота?
Юмор посетитель не понял или не оценил. Лицо его тронула смущенная улыбка.
- Вот это, - сказал он, и положил перед ним на стол листок с распечатанным на принтере текстом.
Доктор придвинул листок к себе. Желтым фломастером там были подчеркнуты следующие строки:

"До недавнего времени хламидии и микоплазмы были жесткими конкурентами, и усиление одних приводило к ослаблению других. Сейчас всё чаще приходится наблюдать их симбиоз, что не обещает человечеству ничего хорошего."

Доктор Крестьянчиков улыбнулся. Это были строки из его доклада на международном симпозиуме врачей-инфекционистов в Ростове-На-Дону. Говоря откровенно, ему польстило цитирование его работ. Он слегка оживился и стал задавать вопросы более внимательно.
- И-и... я так понял, вы с чем-то несогласны? Хотите что-то по этому поводу возразить?
- Да что вы, доктор, и в мыслях не было! - воскликнул посетитель, улыбаясь в искреннем смущении. - Я же не врач, я в этих материях ни черта не понимаю... Я только хотел спросить: это все что, действительно так?
Вместо ответа Вадим Вадимович задумчиво потер подобородок.

*ЗППП - (аббрев.) заболевания, передающиеся половым путем.

2

Он не мог отделаться от впечатления, что мужчина напротив... как его там, Александров Виктор Александрович - что Виктор Александрович над ним тонко издевается. С такими общефилософскими вопросами обычно идут в Интернет, на тематические форумы, а не на прием к врачу.
С другой стороны, приехать в Москву из Питера, чтобы попасть в медицинский "Центр этиотропной гомеопатии", записаться в очередь, заплатить за прием, и не к кому-нибудь, а к нему, ведущему специалисту доктору Крестьянчикову, идейному вдохновителю и отцу-основателю уникального центра... Нет, это выглядело как-то не похоже на стеб. Но и на сумасшедшего Виктор Александрович тоже - явно не был похож.

- Виктор Александрович...
- Можно посто Виктор.
- Даже не будучи врачом, Виктор, вы сами, думаю, понимаете, что это выкладки скорее общефилософского плана. Достаточно умозрительные и недостаточно пока подтвержденные. Но - да, вы правы, я так считаю.
Вадим Вадимович ответил и добавил сухо, разозлившись на себя за что, что принял вопросы странного визитера всерьез:
- Впрочем, если вас действительно интересует этот вопрос, прочтите мой доклад до конца. Могу также порекомендовать мою статью "Невидимый фронт: пока без перемен?" в Вестнике инфекциониста за 2008 год...
- Спасибо, доктор! - Виктор видимо обрадовался полученному ответу. - Разумеется, и доклад, и статью вашу я прочитал. Потому-то я и здесь, в вашем Центре, что - полностью разделяю вашу точку зрения! - воскликнул он.
- Разделяете? Вы сами только что сказали, что не врач. Как же вы можете разделять то, в чем ни бельмеса не понимаете?
Нахмурившись, доктор откинулся на спинку кресла. Указательным пальцем поправив на носу очки, он стал привычно шарить по карманам в поисках сигарет. Пока не вспомнил, что бросил курить.
Посетитель виновато улыбнулся.
- Вы совершенно правы, доктор. В этом деле я действительно ни черта не понимаю. Только, видите ли, какое дело, как я сказал вначале, по ночам мне с некоторого времени снятся очень странные сны...
- Ну, знаете, это уже не смешно! - Доктор окончательно потерял терпенье и вышел из себя. - Сны, знаете ли, снятся всем! И почти все - странные. И это еще не повод приходить и отнимать тут мое... время. - Осекшись, он закончил гораздо тише. Консультация ведущего врача-специалиста в его Центре стоила, мягко говоря, недешево... - И свое время, кстати, тоже... Итак, сны. Хорошо, я понял. Это имеет какое-то отношение к профилю нашего заведения?
- Самое непосредственное, - убежденно ответил визитер. - Доктор, я понимаю, что это странно звучит, и может даже показаться издевательским, но - вы поверьте, это я не со зла. Я просто очень волнуюсь, и вообще - не знаю, как сказать...
Вадим Вадимович на секунду испытал неловкость. Погорячившись, он всегда потом короткое время испытывал неловкость.
Внимательно посмотрев посетителю в глаза, он миролюбиво предложил:
- Знаете что, а вы говорите, как умеете. На то я и врач, в конце концов, чтобы вместе с вами во всем разобраться.

3

- Это случилось два месяца назад. Я познакомился в Интернете с девушкой, Олей... Доктор, я пропущу детали и буду рассказывать только о существенном, ладно? А если что-то будет непонятно, вы уточняйте.
Доктор согласно кивнул головой.
- В общем, разговорились, она мне понравилась, и в тот же вечер мы с ней встретились. Гуляли, болтали... Выпили. Она пригласила меня к себе. Ну, и дальше, как вы понимаете...
- Понимаю,- доктор нетерпеливо поморщился. - Если можно, голубчик, сразу к делу...
- В общем, заразился я от нее, доктор. И заразился по полной схеме...
Брови доктора враз взлетели вверх.
- По полной схеме? Что сие значит? - спросил он.
Потупив взор, посетитель начал перечислять:
- Трихоманиоз, хламидиоз и уреаплазмоз... А так же гонорея и гарднереллез, - добавил он и совсем смутился.
Видно было, что слова дались Виктору не просто. "Йопаный экибастуз! Все-таки, испытание это, для человека, - говорить о себе такие стыдные вещи. Даже перед специалистом..." - читалось на его лице.
- Ну, как же вы так, голубчик! - вразрез укоризне, доктор подободрил его добродушной улыбкой. - Разумный, взрослый ведь человек! Кто ж так лезет, извиняюсь, напролом, без миноискателя...
Говоря это, Вадим Вадимович испытывал к нему неподдельное человеческое участие. Далеко-далеко, где-то у порога восприятия, он вспоминал в этот момент себя - двадцать лет тому назад. Точее, обстоятельства, благодаря которым позже он и стал врачем-гомеопатом, специализирующимся на ЗППП.
- Да черт попутал! - сокрушенно согласился Виктор. - А может судьба... Я, знаете ли, фаталист, верю в судьбу. А вы - верите в судьбу? - неожиданно спросил он и торопливо продолжил, не дожидаясь ответа: - Знаете, доктор, даже если отвергнуть механистическую детерминированность мира и признать некоторые процессы непредсказуемыми в принципе...
- Кгхм! - грозно кашлянул доктор. - Полагаю, к инфекции это имеет весьма опосредованное отношение? - И строго сдвинул брови. В глазах его при этом стояла все та же добродушная насмешка.
На самом деле доктору нравились увлеченные люди, готовые рассказывать о предмете своего восхищения кому угодно и при любых обстоятельствах. Начисто забывая и о цели своего и визита, и времени. "Которое кому-то и так уже обойдется в копеечку", - спускаясь с неба на землю, подумал он, Виктор насмешки не заметил. Он замолчал, словно налетел на полном ходу на невидимую стену.
- Как вы сказали, "имеет опосредованное отношение"? - переспросил он.
- Точно, имеет отношение... хоть и опосредованное... - И задумался очем-то, совершенно забыв где он и зачем.
- Кхе-кхе... - Вадиму Вадимовичу пришлось еще раз негромко кашлянуть.
- Да, так вот, - Виктор встрепенулся. - Простите, отвлекся... Я заразился, и уже на следующий день, ближе к вечеру, заметил первые симптомы. Решив с утра пойти ко врачу, я лег спать. И в ту же ночь мне впервые приснился он - этот мой странный сон...

4

- Снилось мне, что я заперт в темном, сыром подвале. И вдруг дверь отворилась, и я очутился в поле - бегаю там, резвлюсь. А сам думаю:
"как же это я мог не умереть в подвале?" - "это потому, что я не видал поля; если бы я видал его, я бы умер в подвале", - и опять бегаю, резвлюсь... Снится мне, что я разбит параличом, и думаю я: "Как же это я разбит параличом? Это бывают разбиты старики, старухи, а молодые люди не бывают". - "Бывают, часто бывают, - говорит мне странный незнакомый голос, - а ты теперь будешь здоров, вот только я коснусь твоей руки, - видишь, ты уж и здоров, вставай же". - Кто ж это говорит? - А как стало легко! - вся болезнь прошла, - и встал, иду, бегу, и опять на поле, и опять резвлюсь, бегаю. И опять думаю: "как же это я мог переносить паралич?" Ах, как стало легко! Ах, как весело!..

Виктор умолк. Очевидно, вспоминая, он заново переживал события той ночи. Доктор, наоборот, попереживать с ним был бы рад, но причины для переживаний не нашел.
- Это все? - спросил он скептически.
- Д-да... В смысле, в ту ночь мне больше ничего не снилось.
- А остальные сны - были аналогичными?
Виктор Александрович с секунду размышлял.
- В общем, да. Они были как бы продолжением этого - тот же стиль, тот же антураж, тот же смысл...
- А вы, простите, кто по профессии, если не секрет? - поинтересовался доктор Крестьянчиков.
- Да какой там секрет! Я астроном-наблюдатель, работаю в Пулковской обсерватории... Занимаюсь исследованиями двойных звезд. А что?
- Да так, знаете ли. Для полноты картины...

Вадим Вадимович и сам не понял, зачем спросил. Возникли какие-то туманные ассоциации, потом исчезли... Затем, вероятно, что ЗППП и сны Веры Палны не хотели укладываться в его голове в одну общую картину. И он хотя бы на ощупь пытался найти общее звено.

- Сколько всего снов было? - поинтересовался он.
- Всего было четыре сна. Но один, третий, случился днем, и я не могу даже назвать это сном... Скорее, это было какое-то наваждение. Но тема оставалась прежней, не менялась.
- Тогда давайте так... - Доктор поднялся из-за стола и прошел к буфету в углу, откуда достал поднос с кофейником и двумя чашками. - Пересказывать сейчас сны в подробностях не нужно - я примерно понял о чем речь, а детали вы опишете позже - сосредоточимся на теме. Расскажите, вкратце, в чем была их суть? Вы ж ее каким-то образом для себя сформулировали?
Виктор смотрел на свое отражение в кофейнике, который быстро разогревался и уже начал пофыркивать, и взгляд его стал бессмыслен, будто бы оборотился внутрь. Он слушал Вадима Вадимовича, кивал, но опять, казалось, перестал замечать происходящее вокруг. Пересказ ли сна вывел его из равновесия, или вопрос о сути застал врасплох? Вадим Вадимович не мог этого определить. Видел только, что он опять впал в ступор.
- Кгхм, Виктор Александрович... Виктор! - доктор попытался вернуть его к реальности. - Вы меня слышите? С вами все в порядке?
- Да, - не отводя глаз от кофейника, ответил Виктор ровным, спокойным голосом. - Со мной все в порядке.

5

Он уперся руками в стол и заговорил тихо и безжизненно, продолжая пустым взглядом рассматривать точку где-то внутри себя:
- Слушайте и запоминайте. Если есть микрофон, включите.
Во Вселенной идет перманентная война идей. Идеи борются за жизнь. Идеи не знают жалости друг к другу. Идеи бесконечны во времени и пространстве. Масштабы идей колеблются от бестелесых вирусов, до безграничных вселенных.Идеи материальны, их жизнь это их воплощение.
Идеи живут в хаосе, среди хаоса и за счет хаоса. Идеи всемогущи, но идеи материальны. Для их воплощения требуется время и место. На пути к воплощению идеи рождают промежуточные идеи. Промежуточные идеи помогают достигать цели. Цель - воплощение замысла...

Виктор замолк. Взгляд его стал растерянными и заскакал по комнате: с кофейника на доктора, с доктора на дверь, с двери на окно, с окна опять на кофейник, и так по кругу.
- Ну, что же вы замолкли-то, на самом интересном! - воскликнул доктор.
- Замолк? - переспросил Виктор. - Замолк... А я что, что-то рассказывал?
- Ну, да. Про идеи, которые от вирусов до вселенных...
Доктор с любопытством наблюдал, как у Виктора от изумления расширились глаза. "Неужели пациент ничего не помнит", - подумал он.
- Так они вам все рассказали! - неожиданно воскликнул Виктор. - Теперь понятно, почему я здесь.
- Да? И почему же? - доктору было отнюдь не все понятно. - И кстати, если не затруднит, - кто "они"?
- Потому, что мне нужен помощник. В медицинских вопросах я дилетант, практически, полный ноль, они мне сразу сказали об этом. Насчет же "кто они"... Доктор, неужели вы еще не поняли? Это ВИРУСЫ.
Настала очередь доктора немножко помолчать. В отличие от Виктора, как человек подготовленный, он в видимый ступор впадать не стал. Только принялся сосредоточенно разливать кофе из кофейника и накладывать по чашкам сахар.

- Вирусы - понимаю, - бубнил он при этом себе под нос. - Наш этиотропный гомеопатический центр, специализирующийся на ЗППП - понимаю. Пациент, которому снятся горячечные сны - уже меньше, но все еще понимаю... Но причем здесь весь этот бред про идеи?? - Вдруг взорвался он. - Причем здесь вселенные, причем здесь, объясните мне, СНЫ? Если речь идет о ЗППП!!! Кстати, ЗППП передаются в основном бактериями, а не вирусами... Итак, причем здесь вирусы?
- Вирусы лежат в первооснове. Напрямую общаться с нами они не могут. Низшая форма, через которую может осуществляться передача информации, это бактерии.
Звякнула, разбивая вдребезги реальность, выпавшая из руки доктора ложка.
- Понимаю... - медленно опускаясь в кресло, еще раз сказал он.

- Что еще интересного рассказали вам наши маленькие друзья? - спросил доктор, переворачивая пустую чашку и рассматривая рисунок, оставшийся от кофейной гущи.
Он немного успокоился, пока пил кофе, и если не согласился, то свыкся с новой реальностью, которую принес ему этот странный питерский пащиент. С успокоением возродилось и присущее ему любопытство.
- Точно, "наши маленькие друзья"! Они и это вам рассказали? - обрадовался его возвращению к жизни Виктор.
- Да ладно, перестаньте! Какие еще маленькие друзья? Это ж я так, пошутил...
- Хм, удивительно, как вы угадали с этой фразой. Они мне несколько раз так прямо и говорили: "ваши маленькие друзья". Где-то раньше, в третьем, кажется, сне была еще фраза: "Ваши маленькие друзья, которых вы можете сделать вашими очень большими врагами. Пожалуйста, избегайте этого". Кстати, вам сообщили, почему я приехал именно сюда, а не в какой-нибудь другой медицинский центр?
- Нет, но я начинаю догадываться... Мы единственные, кто лечит ЗППП с помощью гомеопатии. Мы не используем антибиотиков, да?
Виктор в восхищении покачал головой:
- Блестящее... Доктор, вы гений! А я... только сейчас я, пожалуй, убедился, что все это серьезно, что все это имеет смысл...
- Что вы имеете в виду?
Виктор перевел взгляд на кофейник, на этот раз по прямому назначению.
Доктор налил ему еще кофе. Он понял, что рассказ будет долгим.

6

- Дело в том, доктор, что я сам не был до конца уверен, что это действительно вирусы. Что это они разговаривают со мной посредством... Ох, сколько же еще много всего надо вам рассказывать! В общем, они совсем недавно научились... Стоп, не так... Я - совсем недавно я - научился понимать их мысли, сознанием. До этого мне лишь снились сны, всякие отдаленные ассоциации. Ну, как тот, что я вам рассказал... Я потом днями ломал голову, пытаясь понять - что же этим всем хотели донести? Только через месяц, не раньше, мысли оформились как человеческая речь и стали звучать у меня в голове. Когда я немножко уже свыкся с самим, так сказать, феноменом... Широта затрагиваемых тем сразу возросла после этого. Я узнал такие вещи, что.... В общем, постепенно я перестал чему-либо удивляться. Единственно, меня беспокоило то, что я не мог никому об этом рассказать. А когда, знаете, все время один на один с чем-то непонятным, и не с кем поделиться, то.... Начинаешь невольно задумываться, о разном... Ну, вы меня понимаете...
Виктор посмотрел на доктора. Доктор кивнул.
- Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Что у меня развивается шизофрения - все эти сны, голоса... Постепенно я привык - вещи, которые мне сообщались, звучали довольно логично, хоть и удивительно.
Но сомнением все равно нарастало. Мне необходимо было с кем-то поделиться. С кем-то, достаточно сведущим в медицине - кто не вызовет сразу карету, чтобы отправить меня в ближайшую дурку, и сможет помочь мне в некоторых вопросах, в которых, как я уже говорил, я полный профан - во всем прочем, то есть обладает достаточной широтой взглядов, чтобы понять то, о чем ему будет рассказано... Поэтому когда мне третьего дня сообщили, что надо ехать в Москву, к доктору Крестьянчикову - потому что мой гомеостаз под полным контролем, но нужна помощь извне; в связи с чем, кстати, ожидается феноменальный прорыв в медицине - и что там мне необходимо будет подготовиться к контакту с антагонистической идеей, ожидаемый в ближайшие сто лет, потому что флот идеи уже входит в пространство рукава Галактики, где расположена Солнечная система, и что...
- Так, все... - Доктор Крестьянчиков, не дав ему договорить, встал, взял со стола "Полный справочник инфекциониста", поднял его над головой и шмякнул о столешницу так, что чуть не свалил на пол монитор.
- Вон, - после этого тихо сказал он. И вдруг закричал, набрав полную грудь воздуха: - ВОН!!! ВООН!!! ВОООН ОТСЮДА!!! - Закричал, разбрызгивая слюну и топая на пациента ногами: - ВОООООН!!!

В приоткрывшуюся дверь осторожно просунулась головам Танечки - младшей медсестры, выполнявшей мелкие, но неотложные поручения.
- Вам что-то срочное, Вадим Вадимыч? - испуганно спросила она.
- НЕТ!!! - рявкнул доктор. - Закройте дверь! Я сам вас вызову - потом, позже!
И снова Виктору, уже успокаиваясь и беря себя в руки:
- Все! На сегодня прием окончен! Приходите завтра! К 12.00. У меня окошко будет... Впрочем, нет... - он поморщился, массируя пальцами виски, - Приходите, как только сможете. Мы работаем с девяти ноль ноль.
Испуг постепенно сошел с лица Виктора, оно разгладилась, приняв обычное дружелюбное выражение.
- Да-да, доктор, конечно-конечно. Да завтра! - попрощался он и быстро пошел к двери. Прежде чем открыть ее, полуобернулся и сказал искренне:
- Доктор, какое самообладание... Честное слово, я вами восхищен!

Виктор ушел, а Вадим Вадимович обессиленно опустился в кресло.

Часть вторая. Система Альфы Малого Пса, 2152 год.

1

- Леди Тэтчер, я Чехов. Леди Тэтчер, я Чехов. Как связь, прием?
- Чекоф, йа Лейди Татчер! Слышью ваас карашоо. Roger.. shit.. прийом!
- Внимание, Леди Тетчер, десятиминутная готовность. Входим в пространство Альфы Малого Пса. Примите расчетные координаты... Как поняли, прием?
- Поньяаль ваас карашоо! Коардинат приньяаль, слава Санчесу и апостолу его Крьестуу. К фход ф мьетрик готофф. Прийом!
- Начинаю обратный отсчет. Десять минут до входа в метрику, время пошло! Да, и это, Стив...
- М-м?
- Тебе от Санчеса привет. Жаль, говорит, что Крест не дожил...
- Разговорчики в эфире... Как поняли, прием?

(c) 06.10.2008

6. #4: Пуз ( , ) (43). Вечное мгновение

- В какую цену?
- Прекрасно нарисовано, не правда ли? У вас хороший вкус.
- Сколько стоит картина? - повторил вопрос покупатель.
- Две с половиной тысячи. Но вы же понимаете, авторская работа:
- Пошли Богдан! - перебил продавца резкий голос. - Сам же видишь, картина не стоит таких денег. Зачем она тебе?
- Она мне нравится:
- Эта замухрышка?
Тишина. Богдан прижал палец к губам друга.
- Не смей так говорить.
Друг оторопел.
- Влюбился что ли в нее? - с обидой в голосе спросил он.
- Представь себе.
Свернув полотно трубочкой, продавец принял купюры. Заботливо пересчитал.
- Благодарю за покупку, и поздравляю с приобретением.
Богдан не слушал. Он развернул полотно и полными счастья глазами еще раз посмотрел на портрет девушки.

Глаза словно бушующие море. Настолько глубоки, что можно утонуть. Чистое лицо. Маленький аккуратный носик. Легкая улыбка. Длинные темно-коричневые волосы озорно растрепаны ветром. Белый ободок старается хоть как-то удержать непослушные волосы.
Изящная шейка. Кремовая блузка с красным бантом.
Длинные рукава закатаны до локтей. Руки причудливо вскинуты и согнуты, словно девушка обнимает ветер.
Пожелтевшие кленовые листья, сорванные с деревьев, так и норовят запутаться в шикарных космах.

Для картины я подобрал отличную раму желтого цвета. Не знаю, сколько возился с выбором места.
Захламленная квартира казалась ужасно страшной. Рука не поднялась вешать ее среди такого беспорядка. Так что, отложив принятие ответственного решения, взялся за уборку.
Быстро раскидал книги по полкам. Аккуратной стопочкой сложил диски. Смахнул пыль со стеллажей и стола. Отнес грязную посуду на кухню там и перемыл. Заодно очистил холодильник от испортившихся продуктов. Наконец включил пылесос и высосал пыль с ковра.
  В чистой квартире даже дышать стало приятней.
Саморез вкрутил быстро. В однокомнатной квартире вариантов повесить картину не много, но все-таки пришлось помучиться. Место выбрал отличное. Рядом не было массивных шкафов или стеллажей. Такой картине нужен простор. Повесив шедевр, скрестил руки на груди и довольно заулыбался. Не только простор послужил причиной. Именно сюда падают лучи, когда солнце восходит или заходит.
На лицо девушки упали лучи заходящего солнца. Не яркие как утром, но все равно светлые и радостные. Улыбка, показалось, стала шире. Очень старательно художник старался изобразить, как лучи освещает прекрасную девушку, как она купается в лучах осеннего солнца. И получилось еще восхитительней, когда настоящее солнце осветило картину.
  Я стоял напротив и улыбался. Ну, как можно смотреть на такую девушку с приветливой улыбкой и самому не улыбнуться? Никак.
  Солнце уже зашло.
- Привет, - раздалось за спиной.
Я повернулся.
- А, привет, - поздоровался я. - Ты чего подкрадываешься?
- Извини, не хотела. Ты уже кушал?
- Нет еще.
- А время? Глупый, давно нужно было поесть. Поздний ужин вреден. С полным желудком спать ляжешь.
- Поздний ужин полезней, чем вообще никакого, - улыбнулся я. Нежная рука коснулась моей головы, взъерошила волосы.
- Что с тобой будешь делать: От яичницы не откажешься? - добрый голос поднял аппетит.
- Нашла дурачка!
Быстро и умело, разбив яйца, вылила содержимое на сковороду, где уже поджаривались молочная колбаса и хлеб.
- Глазунью или взболтать? - донеслось от плиты.
- Глазунью, - ответил я.
Пахло очень аппетитно.
- Ты какой-то подозрительно счастливый. Что-то случилось?
Она стояла ко мне спиной, но я уловил тревожные нотки в голосе.
- Нет, ничего.
- Правда? - она повернулась уже с тарелкой аппетитной яичницы. Поставив тарелку передо мной, коснулась рукой щеки.
- Посмотри мне в глаза, - попросила она, склонившись над столом.
- Зачем?
- Я все пойму по глазам.
Я поднял взгляд.
- Ты меня любишь? - вдруг спросила она. - Только не ври. Я увижу ложь.
Я смотрел в ее глаза, и боялся ответить. Но вот пришло спокойствие. Что ж, если она считает, что все поймет по взгляду: мне легче будет ее обмануть.
- Да, - выдержал паузу. - Люблю.
Она продолжала смотреть мне в глаза.
- Я верю тебе.

После скромного ужина вернулся в комнату. За окном уже стемнело. Но картина словно сама светилась не хуже солнца.
  На душе стало тепло.
В квартире было тихо. Наверное, она уже ушла. Даже не попрощалась: может обиделась: Это не важно.
  Главное, что я люблю тебя.
  Пальцы коснулись шершавых красок. На миг ощутил гладкость кожи, тепло: И как будто щеки девушки разрумянились:
Я улыбнулся.
- Только тебя.

Утром, когда я открыл глаза на кровати уже сидел Афанасий.
- Доброе утро, - поприветствовал он. - Как спалось?
Я кивнул.
- Лень уже ответить? - шутливо обиделся Афанасий. - Вставай давай!
Он протянул руку и помог подняться.
С голыми ногами, пошлепал на кухню.
- Ну и куда? А умываться! - строгий голос Афанасия заставил обернуться.
- А зачем?
- За мясом! - рявкнул он. - Ты что уже сдаешься? Ну-ка вперед, драить зубы. Сейчас на улицу пойдем!
Неохотно свернул в ванную.
- Я не хочу на улицу: - жалко сопротивлялся я, выдавливая пасту на щетку.

- Хочешь, - Афанасий стоял в дверях и следил за доброкачественным выполнением утреннего туалета. - Свежий воздух: он полезен.

Вообще-то Афанасий мой лучший друг. Даже единственный. Сейчас он добросовестно исполняет роль сиделки. Ключи от квартиры у него есть, так что каждое утро приходит и будит меня.
  Напоив зеленым чаем, Афанасий помог одеться. Не то чтобы я беспомощный. Одеться могу и сам, но Афанасий словно мамочка, когда сам одевает, точно уверен, что не простужусь.
Холодный ветер неприятно ударил в лицо.
- Выходи давай! - словно скомандовал Фаня, держа открытой дверь подъезда.
Я переступил порог и почувствовал, что не зря мне помогал Афанасий. Теплые ботинки на байке, держат тепло. Вельветовым джинсам ветер не почем. Футболка под свитером, а сверху кожаная куртка, словно бронежилет спасает от холода. А кепка держит в тепле голову.
  Несмотря на прохладу, в небе светит солнце. Холодное осеннее солнце. Но от него все равно радостно.
Щурясь и улыбаясь, зашагал вровень с Фаней.
- Куда пойдем? - осведомился я.
Афанасий почесал подбородок.
- Ну, сейчас кружок вокруг дома, а затем до гипермаркета.
- Не хочется мне сегодня на автобусе ехать, - промямлил я, сознавая, что Афанасий все равно заставит.
- А мы и не поедем. Пешком пойдем.
- Чего?
- Того! И не спорить! - Афанасий как всегда непреклонен.

Из под белого чепчика, видны светлые коротко-стриженные волосы. Белоснежная форма. Карие глаза и длинные ресницы. Брови удивленно взлетели вверх, когда Афанасий дал список с лекарствами.
- Сильные средства: - прошептала она. Оторвалась от листка. - Это вам?
- Нет, - ответил вежливо Афанасий. Кивнул в мою сторону. - Моему другу.
- Справка есть от врача?
Афанасий протянул справку. Аптекарь выдала нужные препараты. Фаня рассчитался.
- Всего доброго, - попрощалась она с Фаней. - Поправляйтесь скорее, - это она крикнула уже мне.
Я лишь кисло улыбнулся и кивнул.

По дороге домой на Афанасия напало детство. Тоже мне ребенок, взял и без предупреждения обозначил удар в живот.
- Похудел совсем, - посмеялся он. - Скоро в лоб щелкну, улетишь.
- Я те сам щелкну! - угрожающе засмеялся я и принял боевую стойку. - Ну, давай подходи!
Игра в пятнашки. Я с легкостью гепарда шлепнул Афанасию по левому и правому плечу, а третий удар нашлепал в живот.
  Он хитро улыбнулся. Сделал шаг навстречу. Я хотел, обозначит двойку живот-плечо, но Афанасий закрылся локтями и нырнул под летящую ладошку. Затем быстро и безжалостно шлепнул справой и левой по ребрам.
  Я охнул, уклонился вправо и атаковал с правой руки живот-живот, с левой плечо, затем с правой плечо, с левой живот, с правой живот:
  Афанасий трусливо отбежал, вышел из боевой стоки и поднял руки.
- Сдаюсь! - крикнул он.
Сдается! Ха, слабак. Как всегда поддался.
- Зачем поддаешься? Я тебя и так отшлепать могу. Помнишь когда на бокс ходили: Кто тебе фингалы ставил?
Афанасий фыркнул.
- Фингалы это непрофессионально. Настоящие боксеры следов не оставляют.
- Чудак - засмеялся я. - А кто же мне потом поверит, что я тебя побил?
Внезапно я схватился за голову. Сильнейшая боль затопила сознание. Я упал на колени.
Афанасий был уже рядом. Трясущимися руками вытряхивал таблетки.
- умф: Отпустило: - прошептал я разжевав таблетку.
Афанасий засунул баночку с таблетками мне в карман.
- Пошли-ка домой: дружище.

Уже у входа в подъезд я смог идти сам.
- Богдан: Ты уверен: Может все же лучше положить тебя в больницу? - неуверенно спросил Афанасий.
- Афанасий: ты устал за мной следить? Извини: - прошептал я.
- Что ты! Как ты мог так подумать! - с жаром произнес он. - Просто ты похудел совсем: уже и умываться не хочешь по утрам. Желание на все пропало. А в больнице там, тебе всегда помогут. Постоянный уход.
- Нет Нафаня, - покачал головой я. - Там мне обреют голову. Наденут халат. Постоянные анализы: иглы: И ты думаешь они помогут?
Сомневаюсь: Я не хочу к ним.
Афанасий совсем опустил голову.
- Но ты же даже можешь забыть или вовсе не захотеть кушать. А питаться надо! Вообще, наверное, перестал есть, если б я не заставлял. Вот, например, вчера, уверен, что ты не ужинал!
- Ужинал. Жареной яичницей с колбасой и жаренным хлебом.
Афанасий просиял. Губы раздвинулись в улыбке. Он схватил меня за плечи.
- Правда? Молодец! Сам готовил или помог кто?
- Девушка приготовила, - честно признался я.
Афанасий резко прекратил улыбаться.
- Какая девушка? - спросил он шепотом.
- Как какая? Моя конечно.
- У тебя есть девушка? - спросил он совсем без интереса.
- Конечно, есть! Ты что ее не помнишь? - искренне удивился я.
Афанасий отвернулся. Минуту он молчал, и зачем-то подносил руки к лицу.
- Конечно, помню! - резко повернулся он. Глаза его блестели. - Помню! Как ее забыть? Ты главное кушай хорошо!
Он обнял меня. Пожал руку и быстрой походкой направился домой. Странный он все-таки. Но мой друг.

Теперь я вижу больше. Ее взгляд. Прекрасен. Но веки чуть прикрыты, словно слабое солнышко заставило сощуриться. И в них теперь отчетливо вижу непонятную грусть.
- Что случилось девушка с картины? - в слух спросил я. - Нет: Элли. Что случилось Элли?
Тебя кто-то обидел? Нет. Тебя не могли обидеть. Никто не осмелился бы обидеть такую красоту. Но почему ты грустишь?
Теперь в картине я вижу больше смысла. И невольно начинаю задумывать над миром Элли. Над проблемами и печалями в этом мире. Наверняка там замечательно. Там, в парке, где стоит Элли. Уверен, он пропитан осенним солнцем. Сквозь пожелтевшую листву пробиваются веселые лучики.
Я отвернулся и увидел ее.
- Опять ты подкрадываешься, - слегка испугался я.
- Извини дорогой, - ответила она. - Ты уже кушал?
- Еще нет.
- Как мило. Меня ждал? - она засмеялась.
- Ага.
- Ну тогда дождался. Пошли, голодающий. Сегодня у нас будут голубцы.

В животе приятная тяжесть. Пошел в туалет, а она осталась мыть посуду.

Когда я вышел, ее нигде не было. Наверное опять ушла, оставив за собой лишь чистые тарелки.
- Спокойной ночи любимая, - прошептал я Элли и выключил свет в комнате.

Утром Афанасий не пришел, и я проспал до обеда. Потом надоело валяться, и я пошел на кухню. Выпив чаю с печеньями, зашел в ванную. Как же я могу появится неумытым перед Элли?
- С добрым утром раздалось рядом.
Я оглянулся. В дверях ванны стояла она.
- Ну что дружок. Сегодня побалуем тебя шикарным обедом.

Я дожевывал куриную ножку, когда в дверь позвонили.
На пороге стоял Афанасий. Запыхавшийся.
- Привет! - радостно произнес он. - Извини что с утра не зашел. Срочно на работу вызывали. Так торопился, что ключи дома оставил: а чем так вкусно пахнет?
Я улыбнулся.
- Заходи! У нас как раз на обед курица.
- У нас? - удивился Фаня.
- Ага, девушка такой шикарный обед закатила!
Афанасий поспешно разулся и снял куртку.
- Ну давай знакомь, - предложил он.
Мы прошли на кухню.
- Это Афанасий: - произнес я и осекся.
Кухня была пуста.
- Как же это? - ведь только что была здесь? Ты когда поднимался, девушки не видел?
- Нет, - холодно ответил Афанасий.
- Сейчас поищу, может в туалете:
Афанасий закрыл лицо руками, а я стал искать девушку. Туалет открыт - пусто. В Ванне никого. Осмотрел даже шкаф.
- Не из окна же она выпрыгнула: - прошептал я.
Афанасий стоял в комнате и скептически смотрел на картину Элли.
- Ты чего так смотришь? - заволновался я. Почему-то мне это не понравилось.
- Ничего: - огрызнулся он.
- Она наверное раньше тебя ушла:
- Хватит.
- Что?
- Хватит - повторил Фаня. - Хватит про нее говорить. Ее ведь не существует да?
- Не понял, - в самом деле, не понял я. - То есть как не существует?
Афанасий отвернулся от картины и посмотрел мне в глаза.
- Это галлюцинация: бред: ты сам ее выдумал. Так?
- Послушай ты, - гневно начал я. - То, что в голове опухоль, вовсе не значит, что я схожу с ума: и если ты думаешь:
- Как ее зовут? - перебил он.
- Что?
- Как ее зовут? Или как она выглядит? Какой цвет волос: глаз: Во что она одета? Скажи мне.
Я осекся.
- Не:не знаю: - признался я.
Ноги отказывались держать. Я уперся в стену, медленно сползал.
- А как же еда?
- Ее ты готовил сам
- Но так реально:
- Месяц назад ты говорил, что у тебя есть щенок. Когда я спросил как его зовут, ты смутился. Спросил про породу - ты не ответил.
Галлюцинации возникают у тебя все чаще и чаще Богдан: Может все-таки поедем в больницу?
Я замотал головой.
- Нет: нет: Фаня не отдавай меня им. Нет: там все только и ждут, когда я умру: только и ждут:
- А сам ты что? - шепотом спросил Афанасий. - Ты сам смерился со смертью. Не умываешься, говоря все равно скоро умру. Ничего не ешь: ты сам себя уже похоронил. Даже не принимаешь лекарства!
- Неправда! - закричал я. - Неправда! Я Жив! Я живу ради нее!
Пальцем я указал на Элли.
- Ради этой дешевой картины? - не понял Фаня.
- Не смей так говорить! Не смей! - я кричал. Срывался, плакал и снова кричал. - Я люблю ее!
Афанасий покачал головой.
- Так Богдан: по моему у тебя серьезные проблемы с психикой, - я не обиделся на его слова. Он продолжал. - Я забираю картину. И забираю тебя. Нужно показать тебя врачам. Скорее всего, нужны еще препараты.
Он потянулся, что бы снять картину.
Этого я стерпеть не мог.
- Убери от нее руки! - ледяным голосом произнес я.
Афанасий услышав мой некогда грозный тон остановился.
- Убери руки от нее, и уходи. А не то:
- Не смеши Богдан. Я не буду драться с больным человеком.
Его рука коснулась рамы.
Я пробил одиночный в живот.
Афанасий согнулся.
- Ты что? Спятил? Я же твой друг! Я хочу тебе помочь! - сдавленным голосом выдавил он.
- Уходи Афанасий. Уходи. Тебе меня не понять. Это я скоро умру, не ты. Это моя любовь на картине. Лишь она осталась интересна в жизни. Уходи.
- Богдан, мы все смертны. Я тоже умру. Не надо так отчаиваться. Нужно жить. Жить до конца: не сдаваться.
- Тебе легко говорить. Афанасий - переводится как бессмертный, - последнее слово я почти выкрикнул.
- И что? Это же глупо! Это всего лишь имя! Оно ничего не значит!
- Будь такое имя у меня, я бы верил в него, - процедил я. - Уходи.
Афанасий встал в боевую стойку.
- Нет. Я буду бороться.
Я удивленно вскинул брови.
- Побеждаю я - ты ложишься в больницу. Ты - я ухожу. Но как бы то ни было мы остаемся друзьями.
- Согласен.
- Начали!

Афанасий тяжело поднялся с пола. Разбитый нос. Печень: Заплывший глаз.
- Ты поддался, - сказал я. - Не пробивал удары в голову.
- Я вовсе не хочу тебя убивать. И если честно просо не успел: У тебя еще есть реакция: Но ты боролся: ты еще хочешь жить: и бороться.
Я улыбнулся.
- Прощай мой друг, - прошептал я.
- Прощай: Борись со смертью, как боролся со мной.

Уже два часа как ушел Нафаня.

Я сижу и смотрю на Элли. Неожиданно глаза закрыли теплые ладошки.
- Угадай кто? - промурлыкал женский голос.
  Я обернулся. Сзади присела на корточки она.
- Ты галлюцинация! - прошептал я.
- Нет, дорогой. Я та, кто тебя любит.
Я закрыл глаза. Открыл. Девушка была на месте.
- Ну? Что ты устроил? - строго отчитывала она. - Подрался с лучшим другом! Из-за чего? Всего лишь, из-за картины!
- Это не просто картина! Эта особая картина! Уходи проклятая галлюцинация! Зачем ты вернулась? - я почти плакал.
- Потому что ты меня любишь! - послышался ответ.
- Не правда!
- Правда! Я поняла это по твоим глазам!
- Я тебя обманул: еще в детстве хорошо мимикой владел. Я обманул тебя. Я люблю Элли: девушку с картины.
- Дурачок: - прошептала она.
- Сама такая, - огрызнулся я.
Она засмеялась.
- Посмотри мне в глаза. И теперь ты все поймешь.
Я заглянул в них.
- Что я должен понять? - спросил я. - Ничего не понимаю!
- Какого они цвета?
- Что?
- Мои глаза? Какого они цвета?
Я не мог ответить.
- Темно синие, - выдавил я. - Словно: словно
- Бушующее море, - закончила она за меня. - А какого цвета волосы?
- Коричневого.
- А ободок есть?
- Есть: белый.
- А одежда:
- Элли! Закричал я. Это ты!
- Да мой хороший, я.
Я оглянулся на портрет, но там виднелся только осенний парк.
- Я люблю тебя Элли! - произнес я и обнял ее. Слезы сами потекли из глаз.
- И я тебя люблю!

- Ты смотрел на меня, а я на тебя. - Тихо говорила она гладя меня по волосам. - Ты особый Богдан. Я полюбила тебя с первого взгляда.
- Элли, - перебил я. - Я должен тебе кое что сказать: У меня в голове злокачественная опухоль и я скоро:
- Ты не умрешь, - перебила меня Элли. - Ты не умрешь!
Было похоже, что она убеждает себя.
- Мы любим друг друга. Ты хочешь, чтоб мы любили друг друга вечно? Ведь хочешь? - ее голос дрожал.
- Конечно хочу! - ответил я не задумываясь.
- Тогда ты не умрешь! Я не позволю! - из прекрасных глаз текли соленые струйки.
Я приблизился к Элли. Заглянул в чистые невинные глаза. Нежно обнял руками талию, притянул к себе. Коснулся кончиком носа лобика.
Опустился ниже. Почувствовал на себе взволнованное дыхание и нежно, едва коснулся губами ее губ. Стоило только коснуться, и я не смог оторваться: Это прекрасно: ее теплые губы раздвинулись мне навстречу. Я почувствовал нежность: любовь. Руки сильнее прижали хрупкую талию, а губы дарили любовь ее губам.
  В какой-то момент я понял, что целую картину. А в следующее мгновение, я сам стал частью этой картины. Прекрасной картины, в которую поместилась моя жизнь, мои чувства и моя любовь.

  Странная девушка. Причудливо вскинутые руки прижимают к себе не ветер, а молодого парня.
Хитрый прищур девушки уже не грустный. Скорее чертовски довольный и счастливый. А парень? Парень, обхваченный ее руками, стоит с нарочито недовольным взглядом, будто не принимает этих телячьих нежностей. Однако он тоже счастлив, хоть и скрывает это недовольством. Но улыбка: счастливая улыбка показывала неподдельное счастье и умиротворенность.

  Словно фотография, картина запечатлила момент счастья двух людей. В этот момент, на этой картине они всегда буду счастливы. Момент счастья стал вечным. Их любовь стала бессмертной.

7. #2: mar (42).

- Чёрт знает что! - подумал бог, разглядывая подсунутый под двери лист бумаги. На листе белым по чёрному было написано:

'Требуем бессмертия!'

.
Когда бог случайно перевернул бумагу, на обороте обнаружилась точно такая же надпись, чёрным по белому.
- БОГ ЗНАЕТ ЧТО! - заорал бог и злобно швырнул бумагу на облако под ногами. Лист мягко порхнул мимо и, неторопливо планируя то влево, то вправо, медленно растворился внизу.
Проблема была не нова.
Демографический взрыв на Земле неожиданным образом сказался и на небесных сферах: огромное количество душ ежедневно толпилось перед воротами Святого Петра. Старик в конце концов перестал закрывать ворота, поставив для учёта электрический сканер. Трепещущая душа на мгновение замирала, получив ощутимый удар током на входе, но зато с отчётностью был полный порядок.
(Опять же, отпечаток личности мгновенно поступал на суд божий, что позволяло оперативно принимать решение. Бог сопел, но пока справлялся: были у него свои хитрости.)
Ключи Святой Пётр заточил в огромный вакуумный куб, чтобы не украли, и всерьёз думал над тем, как обеспечить учёт при одновременном проходе трёх, а лучше пяти душ: статистические данные, поступавшие с Земли, оптимизма не внушали. Старик вздыхал и потихоньку жаловался всем, кто был готов его слушать.
Намного более сложная ситуация складывалась в других подведомственных божественному началу сферах.
Сотрудники Чистилища, Ада и Рая давно перешли на режим 24 часа в сутки, и нагрузка на них непрерывно росла. Ангелы годами не имели возможности не то чтобы пойти в отпуск на неделю, божественным указом они были лишены законных религиозных праздников, на которые имели право с момента создания вселенной.
Потом началось неизбежное: ангелы начали болеть и умирать намного быстрее, чем обычно. Это не стало проблемой: производство ангелов издавна стояло на потоке. Подумав, бог распорядился увеличить количество амброзии для рая, и втихую начать поставлять его в ад и чистилище.
Это была вынужденная мера, поскольку сначала понемногу, а потом массово, началась дикая текучка рабочей силы: белые ангелы, внушая ненужные надежды, помешивали грешников в котлах Чистилища, в то время как чёрные присматривали за раем, внося в невинные души разброд и смятение.
Бог махнул рукой: лишить ангелов возможности хоть изредка менять поле деятельности показалось ему негуманным. Тем более, раз всё работало.
Но недовольство накапливалось и искало выход.
И в один прекрасный день ангелы, объединившись, подсунули под двери коллективное заявление.
С таким бог до сих пор не сталкивался.

- Ч:ог знает что! - выразился бог.
Даровать ангелам бессмертие он не собирался. Значит, следовало найти решение, которое бы всех устроило.
Для начала бог просмотрел статистические данные по населению Земли и тяжело вздохнул: времена, когда можно было решить эту проблему Всемирным потопом, безвозвратно канули в Лету.
- Чёрт бы подрал эту толерантность, - выругался бог, и полез в данные по производству ангелов. Тут тоже ничего хорошего не обнаружилось: оборудование на фабрике было старым, те, кто его конструировал согласно божественной задаче, давно стали прахом. Не то, что увеличить, прежний уровень воспроизводства бы сохранить!
Оставалось последнее средство.
Бог подошел к компьютеру, работавшему по программе 'божий суд' ( в конце концов, если есть передача информации, должен быть и её приём, а где приём - там и анализ. Сложные случаи, требующие вмешательства бога, - о них компьютер сигнализировал звуками трубы - случались редко, со стандартными ситуациями программа справлялась без затыков).
Компьютер долго переваривал поставленную задачу, уточнял, бог злился и вводил новые параметры.
Под дверь снова сунули листочек. Бог поглядел - тот же самый.
- Ишь, не поленились, - буркнул в усы, и вызвал Святого Петра.
Тот явился мгновенно.
Бог сложил на пузике ручки и величественно изрёк:
- Повелеваю отныне часть душ после божьего суда направлять вместо чистилища на обслуживание самого чистилища, а также рая и ада. Поставишь рядом с воротами общежитие, будешь учить. А то вон какое пузо наел от безделья! Позор!
Пётр икнул, инстинктивно втягивая живот:
- Гастарбайтеров берём?
- Такова наша божественная воля! - милостиво кивнул бог. - Еще придётся дополнительно набрать гурий, валькирий:
- Этих тоже мне учить? - растерялся Пётр.
Бог крякнул, посмотрел на старенького Святого.
- Сам займусь, - решил.
- А с ангелами что? - робко поинтересовался архангел.
- Знал, что ли? - хмуро посмотрел на него из-под густых бровей бог. - А ничего. Вернём им по два выходных в месяц, пусть радуются. А практику бегания по разным работам отныне требую прекратить - нечего глобализацию разводить!

8. #5: сибиряк (38). Погода на день рождения

Давеча отмечал день рождения в кругу сослуживцев. Сразу отмечу: директор транспортного отдела - иностранец, француз. Как обычно, поздравили и стали просить ответного слова. Нужно отметить, что я на работе молчалив, несколько угрюм, обхожусь при необходимости фразами, состоящими из подлежащих и сказуемых.
От поздравлений расслаблен, в голове пусто, ни одной мысли. Надо было выходить из положения, и я решил пошутить.

Произошла, говорю, недавно забавная история.
За неделю до дня рождения позвонил Лужкову - человеку, имеющему власть над погодой в Москве и её окрестностях. Как мне удалось дозвониться, это другая история.
Когда в трубке прозвучал знакомый голос, я поспешил задать вопрос:

- Юрий Михайлович, как вы отнесётесь к просьбе начинающего, не лишённого таланта, русского писателя?
- Если смог дозвониться, говори. Всё зависит от просьбы. Чем смогу, помогу.
- Через неделю у меня день рождения, с друзьями хочу отметить его на даче, у пруда. Нужна солнечная погода на весь день.
- Хорошо. Но сначала я проверю, какой ты писатель. О решении сообщу, жди.
Дал ему координаты форума "Откровенный разговор",где я дебютировал, и забыл о состоявшемся разговоре. Накануне дня рождения раздался телефонный звонок: - Ждите, с вами будет говорить Юрий Михайлович.
Я услышал знакомый голос:
- Заходил я на Форум, немного почитал, пока искал твои рассказы, впечатления потрясающие. Короче, прочитал оба. Не понял. Привлёк референтов, озадачив подготовить рецензию. Для объективности фамилию автора утаил. Прочитали. Написали. Прочитал, ни хрена не понял теперь уже из рецензии. То ли рассказы претендуют на Нобелевскую премию, то ли выбросить в ведро, наплевать и забыть. Да, референты, как флюгеры, боятся ошибиться с ветром. Написали рецензию, как в сказке "казнить нельзя помиловать" без запятых. Оставив решать мне, где их ставить. Думаю, зря я содержу такую большую компанию. Тебе не нужны парочка-другая?
- Нет, спасибо, обхожусь пока своими силами. Да их и не прокормить с моих гонораров.
В трубке наступила тишина.
- Как же моя просьба? - неуверенно спросил я. И услышал:
- Вот, что решил. Я не определился с наличием у тебя таланта. Однако не хочу прослыть ретроградом, чтобы потомки не заклевали. Решил удовлетворить только часть просьбы, а именно: сделаю тебе солнечную погоду до обеда, и без дождя весь день.
Тут я обнаглел:
- Юрий Михайлович, а почему такое половинчатое решение?
- А вот, когда станешь классиком, заходи запросто, ради бога. Обеспечу солнцем на неделю, только чтобы было на пользу и в радость.
Слово мэр сдержал, в день рождения было солнечно до обеда и без дождя весь день, хотя перед этим неделю было холодно и дождливо.

Закончив повествование, я услышал голоса: 'А ведь точно. В выходные было солнечно'. Раздался смех. Сотрудники были удивлены и радовались еще и тому, что я так много произнёс связанных предложений. Это было равносильно тому, что немой заговорил.
Не смеялся только мой начальник. Он подошёл ко мне и спросил, почему все смеются. Мэр обещал, выполнил, - что здесь смешного? Не выполнил бы, тогда следовало расстраиваться, но смех при чём? Это ещё больше развеселило сотрудников. Начальник смотрел на меня, но слов для объяснения у меня не было.

Теперь, приходя на работу, я жду, то ли зарплату повысят, то ли уволят за коллективный смех над директором. А недавно меня озадачил менеджер смежного отдела, встретив в коридоре:
- Это правда, что вы знакомы с мэром Москвы?
Мечта стать классиком в такой ситуации вряд ли сбудется. Похоже, на следующий день рождения придётся строить навес от непогоды.