Конкурс рассказов "ЛаВрушка-54"

1. #1: пень дубовый (0). Хрустальный мост через реку Х'ван

-Меня зовут Дениза, - сказала девушка.
-Красивое имя, - вежливо ответил Синцов. На самом деле имя ему не нравилось, но новой знакомой оно странно шло.
-Видишь мост? - Дениза махнула рукой, показывая волшебное сверкающее чудо. - Это хрустальный мост через реку Х'ван. Нам туда. Следуй за мной.
-Хрустальный мост через реку Х'ван, - зачарованно повторил Андрей.
-Красивое название? - насмешливо спросила Дениза. Девушка казалась не хрупкой, но уязвимой. В лице ее было что-то хищное, а в зеленых глазах сверкали золотистые искорки. Обращение на 'ты' в ее устах звучало совершенно естественно.
  Синцов оглянулся. Позади - космический порт Галактического центра. Потоки разумных существ и грузов, бесконечные переходы и пересадки, гостиницы, рестораны, бары. Огромный перевалочный пункт, объединяющий тысячи миров. Иногда Альгамбру даже называли столицей содружества.
  Как и большинство транзитников, Андрей раньше никогда не выходил за пределы порта. И никогда не видел хрустальный мост, соединявший космопорт с мегаполисом. Мост был прекрасен: сияние разноцветных ламп, освещающих множество секций и переходов, отражалось в хрустальных гранях. Скользя за силовой завесой, мимо проносились скоростные составы. Под мостом текла река Х'ван.
  Девушка подошла к светящемуся маркеру барьера. Синцов последовал за ней.
-Это и есть река? - под мостом клокотало густое месиво почти неподвижной темной жидкости, над которым тяжело вздымались фиолетовые испарения.
-Река Х'ван, - подтвердила Дениза. - Очень ядовитая. Когда-то она разделяла две расы, два мира, левый и правый берег. А потом появился мост.
  Андрей молча кивнул, ожидая дальнейших объяснений.
-Что ты думаешь о жителях Альгамбры? - неожиданно спросила Дениза.
-О дельгах? Шустрые ребята, - почти не задумываясь, ответил Синцов. - Не слишком древняя раса, но уже обогнали землян, и, возможно, поднимутся еще выше.
  Он не испытывал особой симпатии к пронырливым, похожим на гигантских кузнечиков, обитателям Альгамбры, но не мог отказать им в уважении. Заядлые путешественники и хитрые торговцы, скупавшие лучшие изобретения по всей галактике и создававшие на их основе сверхсовременные приборы, дельги сумели воспользоваться удачным местоположением планеты для строительства крупнейшего современного космопорта и обеспечить условия для работы Галактического центра. Перспективная растущая раса.
-А ты знаешь, что означает 'Альгамбра' на языке дельгов?
  Синцов отрицательно покачал головой.
-Так вот, Альгамбра, вернее, Аль - Амбра, по-дельгски означает 'жажда и голод'. Всего лишь десять тысяч лет назад дельги жили на правой стороне, за рекой. Они не были разумными, обитали в жаркой пустыне и сотнями, тысячами погибали от голода и жажды. А на противоположном берегу жила старая разумная, вымирающая раса. Чтобы выжить, существа старой расы нуждались в жизненной энергии предразумных. Можно сказать, что это были энергетические вампиры.
-Кажется, я знаю, о ком идет речь, - пробормотал Андрей. Девушка, не слушая, продолжала:
-Испробовав все, что нашли на левом берегу, вампиры поняли, что животная пища их не устраивает. Тогда они построили мост через реку Х'ван и принялись за дельгов. Кузнечики оказались подходящими. И хотя вампиры брали совсем немного энергии, ослабевшие от голода и жажды дельги погибали. Но кое-кто выжил!
  И обнаружилось, что выжившие поумнели, обрели разум. Один из них сумел воспользоваться ядовитой водой реки для орошения пустыни, другой придумал первое орудие земледелия. Голод и жажда отступили. А дельги - общественные насекомые, и все, что знает один, передается сообществу. Больше того, у них существует генетическая память. Голодные дельги поедали своих умерших, не желая отдавать их пустыне. И при этом наследовали память и разум ушедших. Так зародилась цивилизация современной Альгамбры.
- Ну и? - без особого интереса спросил Андрей. Всяких, самых разных историй возникновения и развития цивилизаций он наслушался и начитался еще в дипломатической Академии.
-Ну и разумные вампиры приходили еще два или три раза, а потом перестали. И тогда поумневшие дельги сами расширили хрустальный мост и отправились на левый берег. Это было массовое паломничество. Дельги умоляли благодетелей брать их жизненную энергию, приводили детей, приносили стариков. В обмен на разум. Ты только представь эту картину!
  Синцов зажмурился и представил. Хрустальный мост, заполоненный потоком скачущих, летящих, прыгающих зеленых 'кузнечиков', спешащих за разумом. И обратный поток еле ползущих, несущих на себе умерших и ослабевших, ведущих за собой усталых детенышей, погибающих, но уже чуть более разумных существ.
-Старая раса питалась энергией дельгов, пока те не вышли на уровень 'С', а потом покинула планету и исчезла в глубинах космоса. Какие-то предрассудки запрещали вампирам брать жизненные силы разумных. Для дельгов день исхода стал днем траура - они отмечают его до сих пор. Но нужный толчок был получен, и дальше альгамбрцы справились сами.
- Они недешево заплатили за разум, - сказал Андрей с невольным уважением. Какая невероятная жажда разума! Жажда и голод.
-Многие готовы платить, но не знают чем, - с болью ответила Дениза.- И никто им таких подарков не делает. Как бы я хотела встретиться с кем-то из старой расы! Жаль, что они исчезли.
  На лице девушки застыло непонятное выражение. 'Голод и жажда' - мысленно определил Синцов.
-Думаю, что они живы и процветают. Просто перешли на другое питание и больше ни с кем не делятся разумом.
-Жаль, - повторила девушка. - Но мы уже пришли. Вот здание представительства. Здесь тебя ждут.
  За разговором Андрей не заметил, как они перешли мост и вышли к кварталу дипломатических особняков.
-Мы еще увидимся? - спросил Синцов. - Как тебя найти?
  -Вот, - девушка протянула ему пластиковый квадратик с номерами связи.
-Я позвоню, - обещал Андрей. - Скажи, ты землянка?
-Землянка? - Дениза насмешливо улыбнулась и с вызовом ответила: - Нет. Я - хрейб!
  Она резко развернулась и, не прощаясь, исчезла в толпе.

1. #4: Грам (20). Ученик.

- Замри! Не торопись, вечно ты куда-то спешишь,- учитель фехтования, благородный дон Сезар, подошёл к ученику и чуть повернул запястье со шпагой. Теперь клинок смотрел на противника не строго вертикально, а под почти неуловимо изменившимся углом. Блик от клинка упал на волевое лицо учителя и тот зажмурился.- Вот так, понимаешь? Теперь, если понадобится перевести выпад в защиту, ты, не тратя времени и усилий, всего лишь слегка сгибаешь локоть, и, шпага противника вскользь уходит на гарду. А теперь, смотри, добиваешь кинжалом в бок, понял? Эй! - преподаватель повернулся к другому ученику, - что ты спишь как муха зимой! Не видишь, колоть нужно было! Быстрее! Стремительнее! Вот, получи яблоком по лбу, а то, глядишь, и мозг появится! Так, Влад, смотри. Твоё преимущество - не скорость а, точность. Начни с первой позиции и нарисуй на мишени свой вензель. Нет своего? Тогда фамильный! Фамильный есть? Вот и разрисуй все мишени! Понял?
- Понял, учитель, - Влад отошёл на полшага и почтительно склонил голову.
- Хорошо, в исходную и, повтори.
Ученик встал в стойку, сделал выпад и с недоумением посмотрел на дона Сезара, с воплем отчаяния воздевшего руки к небесам.
- Ноги! Ну, стойка же, ну! Ты же не мешки с навозом таскаешь, ты танцуешь! Упор! Пружина! Ха! - Учитель повторил выпад, который и, правда, больше напоминал стремительное и изящное па. - Спину! Ну, что такое! Нет, это просто ужас какой-то. Так! - дон Сезар трижды хлопнул в ладоши, - урок окончен! Пошли все вон, бестолковые идиоты! Влад, запомни - без меня позиции не ставь! Только со мной! Если закрепишь ошибку, уже никто не переучит. Всё, иди, тебя уже ждут. Все вон! Вон отсюда, лентяи и неучи!
- До свидания, учитель!
Влад перебежал лужайку, встретился взглядом с Денисом, с лёгкой усмешкой глядящим на друга.
- Опять досталось? - Денис, сокурсник, сосед по каюте и партнёр по хулиганским выходкам, похлопал юношу по спине. - Ничего, со временем придёт, освоишься.
- Да ну его! Пошли отсюда, - раковины ушей Влада напоминали багровые угли костра. И горели почти также. Вместе со светлыми волосами Денису представился пожар на пшеничном поле, который видел в детстве.
Нет. Этот эпизод, с обучением фехтованию, произошёл неделю назад. А сегодняшнее утро началось с баскетбольной площадки. Точно, с неё.
С площадки вышли бодрым, пружинистым шагом, миновали тренировочный корт истребителей, где подполтинник Шаров учил студентов правильной предполётной проводке пары. Двое, ведущий и ведомый, нога в ногу бродили по расчерченной на полу схеме полёта, держа в руках пластмассовые модели космопланов. Каждый свой шаг комментировался: "выхожу на прямую, увеличиваю скорость, догоняю ведущего, пристраиваюсь в трёх-четырёх корпусах". "На прямой сбрасываю скорость, дожидаюсь ведомого, по сигналу выхожу на вираж".
- Серёга! Привет! - Денис махнул рукой "ведомому", тот на секунду отвлёкся, нос его космоплана ушёл с воображаемой траектории. Подполтинник немедленно хлопнул его по ладони и модель упала на пол.
- Критическая перегрузка в момент опасного манёвра, молодой человек! Ваш ведущий остался один, поздравляю! - Шаров отчитывал провинившегося пилота, но на секунду его глаза хитро стрельнули в сторону Дениса.
Зевака-курсант с укоризной посмотрел на напарника Влада и, под окрик инструктора бросился собирать обломки модели.
- Склеивать побежал, - с удовольствием заметил хулиган. - Теперь, пока стыки и склейки не зашлифует, на проходку не выйдет.
Некоторое время шли молча. Наконец, Влад не выдержал, скривился, посмотрел на друга:
- Зачем ты так? Ведь знаешь, что Шарик спуску не даст?
- А ты думал, зачем проходка? Чтобы солдатиков мучить? Чтоб сломанные модельки склеивать? В реальности, в бою, пилота ничего не должно отвлекать. Зазевался - смерть! Нас же не просто так по этому узору водят, сам понимаешь.
- Понимаю, но ты же его каждый раз шпыняешь.
- А это, чтобы не зевал, держал внимание в кулаке.
- Отчислят его из-за тебя, вот и всё.
- И, пусть! Живее будет. И самолёт целее.
В столовой взяли подносы, подошли к раздаточной стойке, вставили в приёмники личные жетоны. Денис зажмурился, сжал кулаки. Когда аппарат выдал чек, молодой человек не глядя сорвал его, смял, открыл глаза и начал медленно разворачивать.
- Меню номер один! А у тебя?
- Э-э-э-э, - Влад не поверил глазам. - У меня тоже. Смотри, первый стол!
Сокурсники обнялись, громко похлопали друг друга по спинам. Первый стол! Меню номер один! С утра полёты! Влад даже представить не мог, что его наконец-то его допустят. После условной аварии на орбите и двух подряд катастроф на симуляторе, он уже отчаялся вылететь когда-нибудь в космос. Всё ждал приказа об отчислении и, теперь, на каждого провинившегося в училище смотрел с особенным чувством, как на брата по несчастью. Выговор, адресованный любому студенту, воспринимался как свой, точнее, себе.
За столом номер один уселись друг напротив друга. Некоторое время, молча, распечатывали упаковки с продуктами, открывали саморазогревающиеся стаканчики с чаем и соками, жевали. "Рацион Номер Один" - спецпитание для тех, кому предстоит выходить на орбиту: ничего жирного, солёного, квашеного и вообще всего, что может доставить проблемы с желудком во время многочасовой тренировки. Наконец, Денис не выдержал:
- Что ты обо всём этом думаешь? Куда мы попали, а? Вчера - танкодром, позавчера - конная атака, три дня назад - артрасчёт.
- А пехотная атака, - подхватил Влад, - гребля на галерах, рыцарский турнир? Что это ещё за Волновой ускоритель, а? Что-то мы не то у ксенолов нашли. На оружие не похоже.
Денис слизал с ложки джем вишнёвого цвета, кивнул:
- Не похоже. А, на симулятор - похоже. Даже не на симулятор, а, скорее, на развлекательный виртон, как у нас в парках отдыха. Вот только, почему - Полевая пушка?
- Точно! Я тоже об этом подумал, но посмотри: какая детализация, эффект присутствия!
- Может быть нас куда-то телепортировали?
- В парк развлечений ксенолов, - хмыкнул Влад. - Только, не вижу системы в предложенных развлечениях. Ты уже заметил, что каждое утро мы просыпаемся в новом месте, а всем плевать? Как будто, так и надо!
- Заметил. Поначалу даже скандалы устраивал, но они даже ухом не ведут, отправляют в карцер.
- Ага! А на утро - опять казарма! Только другая. И эпоха другая.
- И, главное - не понятно, как выбраться, вот что обидно!
- Не знаю. Придётся терпеть до конца. Может быть, у программы есть срок действия?
Денис сморщил нос, как будто собирался чихнуть:
- Может, есть, а может быть, нас тут держат не временно.
- То есть как - не временно! Ты мне это прекрати!
- Вдруг от нас чего-то ждут? Каких-то действий, решений?
- Каких? Ждали бы, сказали, разве нет?
- Влад. Тебе папа с мамой говорили, зачем тебя родили? Вот то-то. Нужно какую-то движуху устроить, вот что.
- Какую движуху? Идеи есть?
- Пока нет. Пока, только подозрения. Но, говорю тебе точно, нужно как то реагировать. Что-то менять, а то так совсем запутаемся.
- Надо, надо менять, - Влад уставился в стол. - Вот, только, как менять и что всё это значит не понимаю.
Денис улыбнулся:
- Что делать, понимаю я.
- Ну? Просвети.
- Собирай информацию, ищи закономерности, вечером, перед отбоем обменяемся соображениями. А пока... пока... наслаждайся игрой! Тут же здорово, верно?
- Эх...
- Что такое?
- Да нет, ничего. Мне просто интересно, сколько времени прошло уже там, в реальности.

***
Ксенолы, самая могущественная раса в Галактике. Когда они появились на границах Лиги, некоторые неразумные цивилизации пытались проверить это утверждение, но всякий раз умывались кровавыми слезами. Одно время ксенолы умудрились провести войну на шесть фронтов, но объединённые войска отлетели от системы их обороны с огромными потерями. Стало понятно, что ксенолы пришли всерьёз и надолго. Но, странное дело: сами они никого не атаковали! Отражали агрессию, вышвыривали противника из своих систем, и спокойно продолжали своё развитие вглубь Галактики, к Ядру. "Мятежные цивилизации" ещё какое-то время трепыхались, совершая провокации на границах, блокировались в союзы и блоки, направленные против "гегемонии" ксенолов. Но, поскольку, никакой гегемонии, по сути, не наблюдалось, остыли, успокоились. Осталось только вялое информационное бурчание и целое скопление технологических и финансовых эмбарго.
"Расе ксенол не требуются технологии соседей. Раса ксенол не нуждается в инвестициях в своё развитие".
Одно единственное заявление Верховного Эмиссара подняло на смех потуги политиков Лиги. Технологический уровень чужаков действительно потрясал: мгновенная передача информации, энергии и вещества на огромные расстояния. Сверхсовременные города, о которых, к примеру, на Земле фантасты мечтали ещё с середины двадцатого века. Чистые технологии, сверхмощные компьютеры, способные рассчитать фокусировку луча между двумя точками, находящимися на двух планетах, вращающихся вокруг разных солнц в любой момент времени. Такое могущество потрясало и пугало. Особенно пугало то, что любой желающий мог прилететь на любую планету ксенолов и лично увидеть всё это великолепие собственными глазами. И чем больше зрителей прилетало и смотрело, тем безнадёжнее казалась мысль о военном вторжении. В результате Лига закрыла доступ туристам, установив жесточайший режим "железного занавеса".
Цивилизации Лиги, помешанные на биологической ветви технологий, при встрече с ксенолами тоже впали в глубокую депрессию. Выращиваемые из семян дома в сельской местности, биобронекостюмы в армии, генетические модификации высочайшей точности и предсказуемости - всё это вводило "зелёные" расы в ступор. Поначалу, наладили промышленную разведку, выкрадывали семена и зародыши, но, ксенолы ничего ни от кого не прятали - смотрите, берите, выращивайте. В погоне за быстрым успехом, биоцивилизации брали щедрые дары, но, обнаружив, что начинают слепо копировать, закрывая попутно тупиковые, казавшиеся ранее перспективными, направления, отказались. Так возник второй эшелон "занавеса" - генетический.
В конце концов, на ксенолов все просто перестали обращать внимание. Живут - и, пусть себе живут. Такая мощь вблизи границ, конечно, пугает, но раз уж она сродни стихийному бедствию, то и относиться к ней приходится соответственно. Они уже доказали, что не намерены атаковать, на том и спасибо.
Так продолжалось до тех пор, пока не наступил Исход. Именно Исход, и никак иначе. В один прекрасный момент приграничные планеты, занятые ксенолами начали пустеть. Встречи с ними стали происходить всё реже, на вопросы, что происходит, оставшиеся отвечали односложно. Продвигаемся к Центру, к Ядру. Плотность звёзд там гораздо больше, вот и не хватает рабочих рук. А, как же брошенные планеты? Никак. Природа возьмёт своё, не успеете оглянуться, всё зарастёт травой. Если хотите, забирайте себе, в них теперь нет никакой надобности.
С десяток лет исследователи ещё побаивались приземляться на планеты ксенолов, но со временем освоились, выставили орбитальную охрану, и пустили учёных. Все доминионы не спрячешь, время от времени на рынках появлялись артефакты с клеймом ксенолов, потом оказалось - подделка. Вся продукция расы выпускалась без специальных знаков различия. Настоящие артефакты, привозимые "вольными мусорщиками", отличались простотой в обращении и удивительной адаптивностью к владельцу. Интуитивно понятная электроника через некоторое время после приобретения начинала общаться на языке хозяина, терпеливо разъясняла свои функции и технику безопасности при пользовании. Оружие адаптировалось к любым рукам, лапам и щупальцам. Биозародыши имели многократную защиту, а их назначение и правила выращивания можно было с лёгкостью скачать в глобальной Сети. Но, разобраться в принципах действия и способах воспроизводства артефактов оказалось не под силу: технологическая пропасть, разделяющая ксенолов от остальных цивилизаций, оказалась слишком велика.
По Сети ходили слухи, что где-то в недрах брошенных планет ждёт своего часа оружие невиданной мощи. "Полевые орудия", говорили одни. "Волновой ускоритель", возражали другие. Но, ни как это оружие выглядит, ни что это вообще такое, никто толком не знал, а по слухам, тот, кто им завладеет, получит невиданную мощь. Так начался второй круг интереса к ксенолам.
Все искали это удивительное оружие, а повезло, двоим "мусорщикам" - Владу и Денису. Да только теперь они пытались разобраться: к добру ли нашли?

***
- Капитан Артемьев, моя эскадра зайдёт в "облако противника", так я получу возможность стрелять из всех бортов. Думаю, минут двадцать продержусь точно. Вы своих ребят ведите через "червоточину", дайте им увязнуть в битве со мной, после чего - атакуйте. Задача ясна? - Адмирал космофлота, Влад Семёнов, всю ночь планировал операцию и выглядел уставшим. Но, спать некогда, теперь оставалось выполнить задуманное.
Денис, капитан флагман-корвета второй эскадры, крепко пожал боевому товарищу руку, встретился серым взглядом с зелёными глазами адмирала и обнадёживающе кивнул:
- Так точно, адмирал! Уверен в нашей победе.
В космофлоте друзья задержались на целых три года. Видимо, путём долгого перебора вариантов их решили оставить в этой "игрушке". После очередной неудачи на истребителях, Влада перевели в Школу Генштаба на факультет стратегического и тактического планирования. Там дела пошли лучше: наука управления соединениями и целыми эскадрами давалась гораздо легче. Денис, напротив, рвался в космос. После окончания космошколы, пошёл простым истребителем, дослужился до командира звена, окончил Высшие курсы старшего комсостава и теперь, через десять лет, командовал флагман-корветом. Встречались друзья не часто, но связь не теряли, старались видеться при каждом удобном случае. Куда они попали и что всё это означает, выяснять почти перестали. Симулятор, значит - симулятор. Компьютерная игрушка - ну и пусть будет игрушка. Параллельная вселенная - почему нет? В конце концов, кем они были в прошлой жизни? "Мусорщиками"? Сталкерами, роющимися в помойке брошенных планет, в постоянном страхе напороться на патруль и сгинуть на каторге или в плазменном огне? Теперь, новая реальность поглотила их полностью, напротив, прошлое казалось чем-то нереальным. То ли сном, то ли ошибкой, совершённой коварной судьбой и, теперь стыдливо и благополучно исправленной.
Когда вторая эскадра нырнула в червоточину, Влад скомандовал начало боя. Первая эскадра набрала скорость и на полном ходу врезалась в самую гущу "облака". Враги, судя по всему, не ожидали такой наглости, сразу открыли огонь, но уничтожив несколько своих кораблей, начали осторожничать, выцеливать наверняка. Эскадра же Влада стреляла в своё удовольствие, ни сколько не заботясь о безопасности. Смутно припомнилось, что где-то в параллельной вселенной, какой-то морской офицер, точно так же смело вклинился между кораблями противника и береговой батареей. При этом он избежал необходимости атаковать город потрёпанными в бою кораблями и уставшей от битвы командой. Сейчас же адмиралу космофлота не терпелось проверить, а правда ли такой манёвр возможен? Но, при расчётах выходило, что вторая эскадра - лишняя. Даже свою пришлось разделить на четыре колонны и такой "бочкой" войти в расположение противника.
Капитан Артемьев выскочил из червоточины, когда потрёпанные корабли Влада перестраивались для второго мощного удара - необходимо было провернуться целыми бортами, с ещё не вступавшими в бой орудиями и свежими расчётами. Распустившись смертельным, ядовитым цветком, вторая эскадра ударила по противнику, сосредоточившему всё внимание на добычу в центре "облака". Через час битва закончилась.
- С кем воюем, зачем? - пробормотал адмирал, глядя сквозь бокал с вином на растерянное лицо друга. Адмиральская каюта создавала ощущение сдержанной роскоши. Выполненная по предпочтению хозяина, она могла конкурировать с президентскими апартаментами, если бы в них не наблюдалось такое количество бесполезных финтифлюшек. - Крепко мы тут застряли, братец.
- Цыть на тебя, дурила! Хочешь завтра проснуться в каменоломне или на коне с мечём за спиной? Всё с начала начать?
- Думаешь, всё-таки игрушка?
- Больше ничего в голову не приходит. Виртуалка какая ни будь.
- А для чего, она эта виртуалка? Смысл?
- А какой смысл вообще кино смотреть? Знаешь, сколько мусорщиков пропали, разыскивая "Полевое орудие"?
- "Волновой ускоритель".
Денис отмахнулся, расплескав вино.
- Без разницы. Теперь понятно, что это он. Скачали нас в свою базу данных, а сами сидят в креслах, фильм смотрят, крекерами с пивом хрустят.
- Думаешь, и другие пропавшие эти коконы нашли?
- А, то!
- А тела где?
- Да выкинули за ненадобностью, чтобы остальные на мумии не наткнулись!
Денис замолчал от страшной догадки. Глаза в ужасе раскрылись, дрожащие руки прикрыли рот, готовый закричать. Влад в страхе зажмурился, больно уж логичная версия у капитана вырисовывается. Настолько складная, хоть волком вой. Получается, что и слухи в Сети неспроста? Заманивают новых дурачков?
- А если нас убьют? Нет, ты представляешь, если убьют? Что тогда?! Сотрут?!
- С чего ты взял? Раз уж мы в виртуалке, то проснёмся по-новой, в других обстоятельствах. Может быть, нас уже убивали, ты же не помнишь этого?
- Нет. Не помню. Но если я - не я, если тела давно уже нет, если я - лишь набор пикселей на экране и кластеров на харде, то, что же тогда, как же? А эти, - Влад махнул в сторону дверей, - они, как? У нас столько мусорщиков не наберётся во всей Лиге!
- Да боты они, боты! Неужели не понял? И учителя твои - боты, и подчинённые, и враги наши! Все - боты!
- А ты? Ты настоящий?
Денис осёкся, посмотрел на друга и, без лишних разговоров обрушил ему на голову коронный "кабацкий удар", памятный ещё по Земле - полупустой бутылкой. Вино, смешавшись с кровью, потекло по лицу, заляпало мундир, ладони.
- Так понятно, сволочь?! Или, за второй сходить?!
- Не надо за второй, - прошипел адмирал, - я тоже живой.
И, с кулаками накинулся на боевого товарища.
Позже в до них доходили слухи, что в битве с тирьянами при альфе Семихвостого Краба, капитан и адмирал командовали своими эскадрами будучи тяжело ранены. Побои от подчинённых не скроешь, а подробности им знать ни к чему. Приходилось скромно и горделиво ухмыляться в усы, чтобы не выглядело, как подтверждение или опровержение подобных сплетен.

***

- Шестьдесят лет в строю - приличный срок, господин адмирал флота! За спиной молодость, учёба, битвы, ордена, преподавание в Академии Генштаба, монографии и мемуары! Но вы молоды как всегда! Молоды и, энергичны душой и телом! Примите от всего Флота, которому вы так верно и плодотворно послужили, укрепляя его, упрочняя и пестуя... пестуя... на благо Империи!
Теперь ваши дети и внуки переняли эстафету и с честью несут штандарт адмирала Владислава Семёнова. Пожелаем же и им достичь, а может быть и превзойти ваши достижения!
"Бурные аплодисменты&", проворчал Влад, стараясь, чтобы никто не услышал и, склонил седую голову перед Главнокомандующим. Орден "за выслугу", как называли во флоте звезду "за верность долгу", на широкой золотой ленте занял своё почётное место на шее юбиляра. Подойдя к трибуне, виновник торжества окинул зал с собравшимися персонами, незаметно подмигнул жене, сидевшей в первом ряду, ладонями вверх развёл руки и, как можно торжественнее произнёс:
- Спасибо, друзья! Спасибо за то, что дали мне возможность посвятить свою жизнь Флоту, постараться на ниве служения Империи и в копилку блистательных побед положить и свой скромный динарий. Поверьте, без вашей помощи и поддержки никаких побед бы не случилось, без старательности и служебного рвения моих воспитанников в Академии, не получилось бы вырастить столько детей и внуков! Да-да, не только своих родных я называю детьми, не только их детей я называю своими внуками! Их у меня гораздо больше, чем кажется. По моим подсчётам - не меньше тридцати выпусков. Вот моя родня! Вот моя семья! Теперь же, уходя в отставку, надеюсь, что смогу помочь своим детям добрым советом и отеческой заботой. Спасибо.
Растроганный Влад чиркнул пальцем по уголку глаза, и, под овации вставших со своих мест гостей, покинул трибуну. Банкет прошёл как обычно. Точно такой же был и десять лет назад и, двадцать и - тридцать. Красивые слова, торжественные тосты, заверения в вечной молодости бравого контр-адмирала. Впрочем, нет, заверений стало заметно больше.
Хорошая жизнь, что ни говори. Почёт и уважение, семья, которую, правда, видел реже, чем хотелось бы. Ученики, награды, научные труды по тактике и стратегии, мемуары... всё как в речи Главнокомандующего. Потеря друга воспринималась уже не так остро: семнадцать лет всё-таки, время действительно лечит. Интересно, очнулся он в своей капсуле, или "перезагрузился" в другую "виртуалку"? Скоро узнаем. Скоро всё встанет на свои места. Теперь уже совсем чуть-чуть осталось. В конце концов, никто не вечен, придёт и наш черёд, верно Влад? Простите адмирал, за фамильярность, конечно же - Владислав Семёнович. А впрочем...
После успеха при Альфе, как стали называть тот оглушительный успех и памятной ссоры, тебе дали трёхнедельный отпуск. Там, имея время для раздумий, ты стал отдаляться от друга. Может быть, потому, что встретил Викторию? Возможно. Но, наверное, не только это. Что-то не давало покоя, бутылкой ли шарахнуло сверх меры. С давним приятелем вы стали встречаться всё реже. Что-то в нём сломалось. Привык? Притерпелся? Сдался? Играет в свой вирт, отдаваясь ему на полную катушку? Не важно. Важно, что братья по несчастью стали друзьями, а друзья - приятелями. Хорошо ещё - не врагами, и на том спасибо. Но его смерть всё равно полоснула сильнее пощёчины. Денис заснул и не проснулся. Вечером ещё был, а теперь уже все, нет. Врачи сказали - остановка сердца, лёгкая смерть. К этому моменту вы уже три года как вышли с действительной службы по здоровью, перебрались в кабинетную тишь, на преподавание. Денис стремительно постарел, одряхлел. На похоронах говорили, что боевые офицеры не могут жить без любимого дела. Возможно, вполне, почему нет? Значит, ты всё-таки вовремя увлёкся своей физикой, не отдавая без остатка космофлоту время и энергию. Зарезервировал частичку души для маленького хобби.
Вначале, правда, ты увлёкся молоденькой аспиранткой из физико-технического института. Вы встретились на пляже. Море, ласкаемое лучами заката, вечно орущие чайки, ныряющие за мелкой рыбёшкой, выкидываемой из сетей рыбаков, бокал янтарного креплёного, миловидная соседка по шезлонгу: какая там физика? Физиология. Физика была наутро. А, может быть, через неделю, этого ты не запомнил. Только отчётливо отпечаталось в памяти - это произошло в отпуск после победы при альфе Семихвостого Краба. Чудовищные формулы, похожие на морских змеев, крики на подругу, пытающуюся втолковать тебе смысл этих иероглифов и доказывающая, что константы не меняются, даже если небо - дырявая крышка кастрюли. Эти споры прерывались на бытовые сцены. Вот, любящая жена вежливо интересуется успехами на работе. Вот ты рвёшь на себе волосы и орёшь на таксиста, заломившего цену "за срочность", когда ты пытаешься отвезти Викторию в роддом. Вот твоя дочурка пошла в первый класс школы, а щекастый карапуз вместо слова "мама", отчётливо сказал "в бой!". А вот опять, ваши споры о физике. Они гораздо горячее и интереснее, чем вся эта бытовая рутина, что ежедневно, словно в коконе, окружала тебя. Споры о том, что информационные поля рождаются, развиваются и затухают по тем же законам, что и физические. Что материя и энергия - лишь проявление и симбиоз этих полей. Мозг отказывался воспринимать цельную, полную картину мира. А вот ты уже в Академии Генштаба, казалось бы, свободного времени больше, но подготовка к лекциям, проверка заданий, разносы от начальства, а позже - разносы, устраиваемые подчинённым. Каждую свободную минуту - физика полей. Попытка понять, осмыслить, открыть неведомую дверь, если не из капсулы "Волнового ускорителя", то хотя бы из скорлупы собственного непонимания. Внуки, смерть друга, награды начальства, лекции, скандалы, фуршеты, немолодая уже жена, смотрящая ни то с укором, ни то с грустью и любовью, волны кипящей пустоты в голове и поля накрытых столов в зале. Всё то, чего на самом деле не существует, но лучше бы существовало, иначе не останется не только тела, но и разума, который, как оказывается, с телом одно и то же, но в различных проявлениях. Стоит неуловимо повернуть воображение, слегка изменить угол зрения и нащупать слабое звено, и, вот, пожалуйста - изображение, иллюзия становится реальностью, а реальность теряется в глубинах памяти, внешнее и внутренне меняются местами. Так удар переходит в защиту, оборона в котрнаступление. Хрустальная подвеска, созданная искусным стеклодувом, качаясь на сквозняке, играет гранями, а ты пытаешься судить о ней, разглядывая блики на стене. Красивые блики, радужные, игривые. Но это не подвеска! Вот, она - подвеска! Висит, болтается, принимает свет, преломляет, отбрасывает. Главное: преломляет. Если бы не преломляла, была бы не подвеской, а стекляшкой, производственным браком, место такой - в тигле, на переплавке. Отдай свою плоть, стекляшка, дай родиться шедевру.
Тишина в фуршетном зале вывела из раздумий и созерцания люстры. Все взоры обращены к тебе. Робкая улыбка жены, держащей бокал с шампанским:
- Дорогой?
- Адмирал! Что с вами?
- Откройте окна, адмиралу флота плохо!
- Преломление, - шепчешь ты, глядя на жену.
- Что? - переспрашивает она.
- Преломление, - повторяешь ты. Старческий голос набирает прежнюю, юношескую силу. Но теперь эта сила стремительно обогащается пониманием. - Отражения и блики. Игра света, рождающая причудливые образы и уводящая взгляд от объекта наблюдения.
- Как же я сразу не догадалась, - она с виноватой улыбкой смотрит на тебя. - Нужно было через эстетику. Ты ведь вылитый гуманитарий. Не зря тебе физика давалась с таким трудом... прости, это мой первый вывод.
- Вывод? - говоришь ты в скорее для порядка.
- Проводка. К выходу. Прости, не отвлекайся. Помнишь: максимальная концентрация?
- Не кляни себя, теперь всё стало понятно. Физика полей. Полевое орудие - либо ошибка перевода, либо, намеренное запутывание. Это не важно. Волновой ускоритель. Ускоритель волновых процессов головного мозга. Орудие - пушка, кэннон, ган. Но на самом деле, именно орудие, резец в руках скульптора, перестраивающий синаптические связи для возможности перехода в волновое состояние.
- Адмирал, - кто-то кричит в ярости и бессилии. Трясёт за плечи, пытается удержать. - Не теряйте сознания, говорите с нами!
- Врача!
- Доктора! Скорее!
Тебя уже не удержать. Больше никто и никогда, без согласия, не сможет тебя задержать в этой виртуальности, потому, что жена, улыбаясь, смотрит в глаза. Её взгляд наполняется бликами той, потерянной реальности, затягивает. Нет, не затягивает - вытягивает! Прочь отсюда! Навсегда! В её глазах - тот самый потерянный Космос. Они смеются, подбадривают - смелей, ты ведь уже получил все ответы!
Ярчайший, чистейший свет заливает залу и гости, прежде чем исчезнуть, торжественно встают, и высоко подняв бокалы, поизносят:
- С днём рождения!

***

Если присмотреться, то с орбиты хорошо видно, как глубоко под землёй из капсулы выходит растерянный Денис, оглядывается, видит ещё не до конца растаявший образ Влада в ложементе и в ужасе бежит к выходу из бункера. Если вслушаться в ритм Вселенной, то можно с точностью до момента рассчитать, что прошло чуть больше трёх часов. Если распластать все возможные органы чувств, то можно ощутить рядом того, или - ту? То? - кто помогло появиться на свет. Это никуда не торопится. Оно никогда не спешит и не заговаривает первым. Ждёт, пока ты окончательно перейдёшь в волну. Что ж, помолчим и мы. Вот, захлопывается люк нелепого корабля. Вот, жёсткое излучение грубой плазмы поднимает смешную шутиху. Взяв разгон, детская машинка летит обратно, в манежик.
- Он же всё расскажет, - твои первые слова.
- Ну и что? - отвечает голос. Мужской? Женский? Никакой это не голос, нет таких понятий, больше нет и, никогда не будет. - Мало в Сети слухов о "Волновом ускорителе"? Назовут очередным фантастом и успокоятся. Они-то ищут оружие. Ты знаешь, они всегда ищут оружие. Поэтому все начальные образы связаны с войной. Почти всегда. К примеру, я искала формулу власти, понимая могущество несколько иначе. Стать Президентом, владеть всеми и вести человечество к справедливому и светлому обществу - Виктория вздохнуло. - Теперь смешно.
- Ну, тебе смешно, а мне ещё и стыдно. Всё, как у всех: война, победы, подвиги.
- Ничего. Теперь это в прошлом.
- Теперь я ксенол?
- Почему? Нет. Ксенолы всего лишь создали ускоритель. Но далеко не все захотели им воспользоваться. Такие же люди, как и везде. Да, они не агрессивны. Да, они продолжают экспансию к Ядру. Да, скорее всего им удастся перемахнуть в соседнюю галактику своими методами. Другое дело, что ксенолы из изменённых тоже посмеиваются на ними. Но это совсем другое дело. А вот у нас, иные задачи.
- Какие?
- Об этом мы поговорим позже, после твоего обучения. Не думаешь же, ты, что всё закончилось, и ты встретил ангелов? Нам предстоит много работы.
Ты сфокусировался на улетающем вдаль корабле.
- Почему же у него не получилось? Ему не помогали родиться?
- Помогали, - это сказала Надежда. Ты помнил, что в вирте Надежда была женой Дениса. - У нас, людей, вообще сложные роды. Нам нужно сначала понять. Разложить по полочкам, объяснить и, только потом - поверить.
- Он не смог?
- Скорее, не захотел. Уцепился за свою версию и, выйдя в отставку, выдернул себя из процесса.
- Но ведь можно было выйти и так? Через его предположение? Нащупать монитор и выскочить из телевизора?
- Возможно, но ему не хватило терпения. Не переживай. Бывает, что они возвращаются и доводят дело до конца.
- А те, которые не возвращаются? Что с ними?
- О них не беспокойся, - это уже кто-то третий. Голос смутно знаком, но ты не можешь понять, кто. Неужели, учитель фехтования, дон Сезар? Да, похоже. - Им просто не дано.
- Не дано?
- Нет дара.
- Дар есть у всех, - говоришь ты убеждённо. - Денис сам тащил меня несколько лет.
- Молодёжь, - усмехнулся дон Сезар. - Молодёжь всегда всё знает лучше всех. Как считаешь, он вернётся?
Лёгкое, ироничное касание его разума тебя не раздражает. Теперь тебя вообще невозможно вывести из себя.
- Надеюсь.
- Хорошо, тогда доставать его будешь ты. Он ведь до сих пор уверен, что ты остался в вирте.
Кораблик заложил широкую дугу, все заинтересованно обратились в его сторону.
- Так быстро? - удивилась Надежда.
- Прозрения новичков наиболее чётки и достоверны, - улыбнулась Виктория.
- Но, почему? - нахмурился дон Сезар. Взгляд экзаменатора. Ответ за тобой.
- Он сопоставил время вирта и реальности. По его подсчётам, глубокий старик должен с минуты на минуту умереть, выйти из капсулы и обнаружить отсутствие корабля. Не бросил, друг. Осталось только заманить его обратно в капсулу.
То, что ты почуствовал, можно было бы назвать поощрительным хлопком по плечу. Если бы у тебя были плечи.
- Это очень просто, материализуйся в своей капсуле, никуда он не денется, козликом поскочит тебя выручать. Там вы начнёте всё сначала, но теперь, он будет уверен, что выход возможен.
- Да, только вывести его должен я.
- Верно. От тебя теперь зависит очень многое. Почти всё.

2. #6: Пузо (16). Космическая блоха.

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.

Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну.
(Евангелие от Матфея)

1.
Три человек в рясах бесшумно скользят вдоль ангара забитого кораблями различных типов и пилотами различных темпераментов. Бортмеханики привычно проверяют двигатели, пилоты разминают плечи, а зазывалы активно ищут клиентов. И все же на троицу никто не обращает внимание. Возможно, их рясы отпугивают пристальные взгляды, хотя это место посещали и не такие фанатики.
Незнакомцы уверенной поступью двигаются к окраине ангара, где корабли готовятся к старту. Наконец троица останавливается напротив джампера старой модели. Крошечный, в сравнении с остальными гигантами кораблик, похожий на металлического жука, тускло поблескивает, отражая свет посадочных прожекторов. Серый цвет корпуса сливается со стенами ангара. В целом корабль выглядит надежным, но многочисленные заплаты выдают истинный возраст.
Пилот, мужчина средних лет с короткой стрижкой. Выцветшая армейская форма, на рукавах кителя видны следы срезанных нашивок. На брюках под сгибом колен ткань сильно протерлась. Если пилот когда-то и служил в армии, то это было очень давно. Мужчина стоит спиной к троице упаковывает сухой паек в шлюзовой отсек.
- Ваш корабль выдержит троих пассажиров? – задает вопрос один из незнакомцев.
- Я не беру попутчиков, - устало откликается пилот.
- А клиентов? – не сдается второй.
Пилот, наконец, поворачивается. Суровое лицо, прорезанное морщинами бедно на эмоции, сухие губы не привыкшие улыбаться, широкий подбородок покрывает недельная щетина. Темно-карие глаза пристально изучают незнакомцев.
Коричневые рясы, капюшоны натянуты почти до носа. За плечами видны походные мешки.
- Паломники… - наконец хриплым голосом отвечает пилот. - Вы меня с такси не путаете?
- Не путаем. Вы ведь Варгаст? Нам вас рекомендовали как прыгуна на самые дальние расстояния.
Варгаст морщится.
- Милостыню не подаю, за бесплатно не работаю. Принимаю только наличные. Если все устраивает, то пять тысяч вперед, остальное по возвращению. На сборы 3 минуты. Через пять стартуем.
Паломник смиренно запускает руку под полу рясы, вынимает пять смятых тысячных купюр и протягивает пилоту. Варгаст кивает и заталкивает деньги в карман брюк. Незнакомцы, поправив заплечные мешки, проходят внутрь корабля. Пилот, захлопнув шлюзовой отсек, отстегивает страховочные тросы.
Джамп - очень маленький корабль разведывательного класса, названный по принципу работы двигателей. В нужный момент времени двигатели совершают резкое максимальное ускорение, позволяя преодолевать огромные пространства за доли секунды. После подобного ускорения двигателям требуется около двенадцати часов на восстановлении. Отдых требуется и пилоту -в момент ускорение сила тяжести возрастает несколько раз. Не редко пилоты после прыжка чувствуют головокружение и тошноту. В редких случаях носом идет кровь.
В кабине предусмотрено только одно кресло – для пилота, остальное пространство занимают два мощных двигателя и топливные баки, санузел встроен в кресло. Так же отсутствует багажное отделение, потому многие пилоты приспосабливают под хранилища шлюзовые отсеки. На корпусе корабля полностью отсутствует вооружение. Вместо него установлены датчики анализирующие состав атмосферы, температуру, давление.
Паломникам несказанно повезло, пилот джампа приспособил судно для перевозки пассажиров, установив две пары кресел в узком пространстве между баками. Это были не специальные корабельные кресла, а самые простые – из дешевого железа, оббитые мягкой нейротканью. Бытовой насос, прикрепленный к стене, откачивает фекалии из небольших вакуумных мешков прямиком во встроенный санузел пилотского кресла.
Почувствовав весь комфорт разведывательного Джампа, паломники рассаживаются. Один садится вперед, двое назад.
Варгаст, протиснувшись в узком проходе между баками и креслами, облегченно опускается в пилотское кресло.
- Ремни без моей команды не отстегивать, на еду не налегать. Шланги дефекации узкие – забьются, будем по уши в дерме лететь, - раздает последние напутствия пилот, подготавливая корабль к взлету.
- Вам не интересно место назначения? – сквозь рев двигателей интересует один из паломников.
- На данный момент мне главное поднять эту блоху в воздух, - отвечает Варгаст, выруливая корабль к открытым воротам ангара. – Так что если останемся живы, там и поговорим.

2.
- Что вы забыли в системе Фабур? – интересуется Варгаст, услышав пункт назначения.
- Вы там бывали?
- Бывал? Я едва ли не единственный кто сунул нос так далеко от дома. Это сама крайняя система изученная человечеством.
- И как там?
- Довольно неприятно. Пара газовых гигантов, тройка планет-океанов, одна железная планета. Что вам там понадобилось?
- Это так важно? – паломник продолжает уходить от ответа.
- На самом деле не очень, - вяло отвечает Варгаст. – Но на тот случай, если на входе в систему поджидает какой-нибудь Джаггернаут с вашими дружками, знайте, на топливных баках установлены детонаторы. Взорвать их – дело нескольких секунд. Так что если задумали наживиться на моем корабле, еще не поздно передумать. Но аванс, естественно, оставлю себе.
Паломники переглядываются. На лице одного из них появляется улыбка.
- Варгаст , вы очень многое повидали в жизни, и судя по всему много неприятного, - добродушно произносит паломник. – Меня зовут Феме, там сзади Уса и Каэр. Мы монахи-паломники и мирская нажива не представляет для нас интерес.
- То что вы монахи, и дурак поймет, - замечает пилот, вводя координаты места назначения. – Вот только выглядеть как монах и быть монахом разные вещи. Ряса из твари святого не делает. Лететь трое суток, так что думайте сами - стоит это моих и ваших усилий или нет.
Закончив с навигацией, Варгаст откидывается на спинку пилотского кресла.
- Алкоголь и спиртные напитки, к сожалению, отсутствуют. Видеофильмами тоже порадовать не могу. Так что предлагаю устроиться поудобнее и попытаться заснуть. Желающим могу предложить снотворное, но за отдельную плату.
- Вы очень любезны, - отвечает Феме. – Но я и мои братья найдем, чем заняться во время полета.
Варгаст лишь хмыкает в ответ и поворачивает к центральному монитору
- До прыжка осталось две минуты. Если не хотите сломать шею, рекомендую втянуть голову в плечи, – объявляет пилот.
- Три, два, один! – Варгаст жмет красную кнопку на штурвале.
Перед глазами меркнет свет.
***
- Варгаст, просыпайтесь.
Пилот резко дергается, пытается встать, но ремни безопасности возвращают тело в кресло.
- Черт… как долго я был в отключке? – вытирая кровь под носом, спрашивает Варгаст.
- Примерно двенадцать часов, - любезно отвечает Феме.
- Старею… - Варагаст почесав затылок, отстегивает ремни.
Звон в ушах и адская головная боль. Возраст действительно дает о себе знать.
Вытянуться в полный рост, размеры кабины не позволяют, но места для нескольких наклонов и поворотов есть. Закончив разминку, пилот переводит взгляд на молчаливых паломников.
Пока он был в отключке, паломники сняли капюшоны, оголив лысые головы. Даже по форме черепа видно насколько разные люди выполняют одно паломничество. У Феме череп вытянутой овальной формы, острые скулы выпирают сквозь кожу, широкий лоб, узкие надбровные дуги, нос стройный, с горбинкой. Возможно в мирской жизни Феме бал аристократом.
У Каэра наоборот череп приплюснуто круглый. Под кожей вздуваются мощные желваки. Угрюмый плоский нос с широкими, словно у быка ноздрями, слегка загнут влево – возможно неоднократно ломали. Лоб узкий, но мощный. Такой череп подходит больше бывалому вояке, чем паломнику.
Наконец Уса. Голова конусной формы – узкий подбородок и широкий лоб, ни скул, ни желвак. Кожа чистая, без следа морщин, нос маленький и заостренный. Уса напоминает молодого ученого только что защитившего диссертацию.
- Вы немые что ли? – закончив разглядывать пассажиров, интересуется Варгаст. – Или дали обет молчания?
- Почему же, - отвечает Каэр. – Просто у нас с вами нет общих тем для бесед.
Варгаст мерит взглядом паломника. Нагл и задирист, - делает вывод пилот.
- Действительно, - хмыкает Варгаст и садится обратно в кресло.
- Не обижайтесь, - шепчет через плечо Феме. – Каэр иногда слишком резок, а тут еще обстоятельства, да и условия перелета не самые комфортные…
- Я вас силком тащил на корабль? - возмущается Варгаст.
- Я вовсе не это имею в виду, - протестует Феме. – Мы не привыкли роскоши и вовсе не жалуемся. Но глупо отрицать очевидные вещи…
Феме не успевает закончить, раздается неприятный шум насоса и по шлангу в сторону пилотского кресла ползет вздутый комок.
- Если придумаете что-то умнее этого, сделаю вам хорошую скидку, - наконец улыбается Варгаст.
- Извините, - виновато произносит Уса из-за спины Феме. – Не мог больше терпеть.
Варгаст вновь пристегивается и смотрит на панель управления
- Итак, до прибытия к месту назначения пятьдесят девять часов сорок минут. Господа, прошу вас разговаривать не слишком громко. Так же прошу потерпеть с молитвами и песнопениями .
- А что плохого в молитвах? – ощетинивается Каэр.
- Наверное ничего, - отвечает Варгаст. – Но сейчас самая тяжелая часть пути, могут встретиться небольшие метеориты. Я проведу за штурвалом около двадцати четырех часов, и засыпать никак нельзя.
- Вы не верите в Бога? – сделав свои выводы, задает вопрос Уса.
Варгаст сохраняет молчание.
- Я и не сомнева…
- Может быть, когда-то и верил, - резко прервав Каэра, произносит Варгаст.
- А сейчас? – не сдается Феме.
- А сейчас все это в прошлом.
- Дайте угадаю, душевная травма? Потеря близких? Бог не откликнулся на ваши молитвы, когда был так нужен? – зло произносит Каэр.
- Факты, – обрывает догадки пилот. – Я был разведчиком. Одним из первых открывал все те солнечные системы, где ныне проживают колонии. Я уносился на своей блохе все дальше и дальше. Я никого не искал, и никого и не нашел. Ни братьев по разуму, ни прародителей, ни Бога… Поверьте… Если бы во вселенной был кто-то еще, то мы бы обязательно их нашли.
- Откуда такая уверенность? - удивляется Феме.
- А вы знаете, сколько ученых исследуют каждую вновь открытую планету? Скрупулезно ищут следы пребывания древних цивилизаций.
- Может быть, в этом и проблема? – высказывается Уса. – Тысячи ищеек ищут развалины древних городов, технологии... Следы пребывания одного существа обнаружить гораздо сложнее.
- Вы намекаете на следы Бога? – вскидывает брови Варгаст. – Вы серьезно?
В кабине повисает тишина, слышен лишь ровный гул двигателей.
- А что в этом такого? – четко выговаривая каждый слог, спрашивает Каэр.
- Обнаружить следы всего лишь одного существа на целой планете? На этом никто не заморачивается. Вы знаете, сколько планет было террафицированно? Их количество уже перевалило за сотню. А теперь представьте что, останки того самого существа, которого вы именуете Богом, мирно гниют в канализации под только что отстроенной колонией. Не самое достойное место для создателя вселенной.
Каэр, сцепив зубы, пытается подобрать нужные слова. Феме качает головой. Уса просто молчит и печально смотрит на Варгаста.
- Вот поэтому, я и предпочитаю думать, что бога нет, - подытоживает пилот.
Остаток пути проходит в молчании.

3.
Железная планета – планета с насыщенным железом ядром и очень тонким слоем мантии. Протопланетный диск состоит из материалов обогащенных различными металлами. Около месяца назад, Варгаст возил на эту планету группу ученых. Они брали пробы грунта, изучали атмосферу, довольно улыбались и потирали руки. По осчастливленным лицам Варгаст понимал, что в скором времени из планеты сделают огромную шахту по добыче металла.
Когда Феме указал именно на железную планету, пилот понял - паломники летят не за полезными ископаемыми.
- С прибытием - комментирует Варгаст, закончив посадку корабля. – Под креслами, вы найдете скафандры. К сожалению, они самой минимальной защиты и комплектации. Время пребывания в них на железной планете не более 15 минут. Потом кончится кислород, и, возможно, возникнут проблемы с давлением. Так что советую тщательно планировать свое время.
Паломники, неуклюже толкая друг друга, снимают рясы и пытаются натянуть скафандры. Варгаст еще раз удивляется насколько отличается их комплекция.
Уса худощав. Сквозь кожу можно пересчитать все торчащие ребра. Феме более плотный, тело идеально в соотношении роста и веса. Каэр чудовищно огромен, торс покрывают тугие мышцы, лениво переваливаются при малейшем движении.
- Вы с нами не пойдете? – спрашивает Феме, первым надев скафандр.
- Увы, меня этому не учили, - протягивает Варгаст. – Я пилот, а не экскурсовод.
«Все ты врешь, старый. Всему тебя учили. И правилам установления первого контакта с разумной цивилизацией, и курсам выживания на планетах с враждебной фауной. Про владение огнестрельным оружиям и навыкам рукопашного боя и упоминать не стоит. Вот только доверию тебя не обучили. Ты ведь не доверяешь этим паломникам? Особенно бывшему вояке. Видеть как он пытается изобразить неуклюжесть, одевая скафандр довольно забавно. Но тебя не провести. Движения плавные, однако, он словно вымученно заставляет руки дрожать и совершать ошибки. При желании этот вояка оденет скафандр быстрее тебя».
- Понятно, - коротко отвечает Феме, и тут же обращается к товарищам. – Каэр проверь оборудование, я займусь сканированием местности, Уса – на тебе установка передатчика.
Паломники копаются в мешках, извлекая диковинные приборы. Некоторые пытаются распихать по карманам скафандров.
- Ничего себе - удивляется Варгаст, изучая аппаратуру в руках паломников. – А как же все по воле божьей и от рук божьих?
- В руках божьих, - ревностно поправляет Каэр. – Считаете, монахи не пользуется современными технологиями? Между прочим, треть всех доходов церковь жертвует в фонд развития науки. А вы похоже думали что мы до сих пор ведьм на костре сжигаем?
- Да мне без разницы, - отмахивается пилот. – Постарайтесь не погибнуть, на железной планете очень сложно рыть могилы.
Паломники игнорируют предупреждение и проходят в шлюзовой отсек.
- Аккуратнее там! – кричит вдогонку Варгаст. – Не выроните мои банки с зеленым горошком.
***
- Чертовы паломники, - в сердцах проклинает пассажиров Варгаст. – Что они вообще забыли на этой планете? Берут пробу грунта? Измеряют давление, уровень гравитации? Но здесь уже были ученые. Может, потребовались дополнительные исследования? И послали паломников? Бред… Хотя Каэр что-то говорил про пожертвования в научный фонд…
Пилот нервничает и тревожно смотрит на часы. Осталось 2 минуты, прежде чем кислород в скафандрах закончится. Около минуты они смогут прожить без воздуха. Каэр возможно дольше. Однако успеет он дотащить двоих?
- К черту!
Варгасту надоедает метаться между забытым чувством ответственности за пассажиров и своей осторожностью.
Шестнадцать минут. Варгаст, облаченный в скафандр, нетерпеливо ожидает разгерметизации шлюзового отсека. В такие минуты пилот жалеет, что в минимальную комплектацию скафандров не входит рация.
Тяжелый стук снаружи и в ту же секунду корабельный люк открывается. Загораживая панораму железной планеты, на пороге стоит Каэр. Тела Феме и Усы переброшены через плечо. Руки безвольно болтаются. Даже сквощь шлем Варгаст ощущает лютый взгляд. Поспешным нажатием клавиш, пилот задраивает люк и открывает вентиляционные заслонки. Кислород стремительно поступает в шлюзовую.
Наконец дверь шлюзового отсека открывается и Каэр осторожно кладет тела товарищей на сиденья, поспешно стаскивает скафандры. Феме вяло шевелится, пытается встать. Каэр склоняется над Усой, привычными движениями совершает наружный массаж сердца, чередуя с искусственным дыханием. Раздается кашель и Уса открывает глаза. Каэр с облегчением садится на пол.
Варгаст все это время стоит в открытом шлюзовом отсеке и шокировано наблюдает за происходящим.
Каэр из последних сил поднимает руку, и пальцем указывает под ноги пилоту.
- Из… извини Варгаст, - еле шепчет паломник. – Я все же уронил твои банки с горошком.
Каэр заваливается навзничь и проваливается в глубокий сон.
***
Когда паломники приходят в себя, Варгаст сосредоточенно сидит за штурвалом, выводя джамп за пределы атмосферы железной планеты.
- Куда летим? – спрашивает Феме, потирая глаза.
- Подальше отсюда, - едва сдерживая злобу, отвечает Варгаст. – Все, хватит, прокатились.
- Но мы не закончили, - возмущается Уса. – Улетать еще рано.
- Три час назад чуть не стало поздно! – огрызается Варгаст. – Вернетесь домой и хоть подохните, но только не на моем корабле. С такой репутацией весь бизнес полетит к чертям!
- Не ври, – вмешивает в разговор Каэр. – Ты стоял в скафандре в шлюзовой и готовился выйти на помощь. Если бы ты заботился лишь о репутации, то никогда не решился бы на это.
Варгаст оторвавшись от центрального монитора, зло смотрит на паломников.
- Ого! – удивляется Феме. – Так выходит наш пилот гораздо лучше, чем мы о нем думали.
- Да кто же вы такие? – спрашивает Варгаст, не надеясь на ответ. – Кто вы? И кто такой Каэр? Притащить двоих здоровых мужиков на плече, на задержанном дыхании… его этому в церковно приходской школе научили?
Феме и Уса переглянувшись, заливаются хохотом. Каэр злобно смотрит исподтишка и краснеет.
- Мы не сразу стали паломниками, Варгаст, далеко не сразу, - просмеявшись отвечает Феме. – Кем мы были раньше, лучше не вспоминать. Как ты и говорил, ряса из твари святого не делает. Но делает вера.
Варгаст угрюмо молчит, переваривая информацию.
- Зачем вы высаживались на железной планете?
Паломники молча переглядываются.
- Что бы послать сигнал на Землю, - наконец отвечает Феме.

4.
- Вифлеемская звезда – звезда, возникшая на небе в момент рождения Иисуса и указавшая волхвам дорогу к сыну божьему, - начинает рассказ Феме. – Каждый год группа из трех монахов отправляется в паломничество на поиски этой звезды.
- Наши патриархи собрали все летописи, все древние архивы, где хоть вскользь есть упоминание о ней. В результате получили примерное местоположение звезды, на небе. Естественно в те времена не было системы координат, поэтому мы можем лишь приблизительно догадываться какая из звезд, что древние видели на небе, является Вифлеемской. В течение пятидесяти лет паломники делают прострелы на землю с помощью мощнейших передатчиков. Земля посылает ответный сигнал с результатом. Таким образом, круг с каждым годом сужается.
- Но это не главное, - обрывает Каэр. – Ответный сигнал с Земли задерживался, но мы не могли уйти не получив его. Из-за твоей экономии на скафандрах мы едва не лишились жизни. Но как говорил ранее – все это мелочи. Главное что ответ получен! Вифлеемская звезда - это солнце соседней системы.
- Вы шутите? – пытается улыбнуться Варгаст, крепко сжимая в вспотевших ладонях штурвал. – Вы ведь не собираетесь туда лететь?
По молчанию паломников пилот понимает – собираются.
- Да вы хотя бы знаете как это далеко? Какое расстояние? – возмущению Варгаста нет предела. – И я не знаю! Это не изученная территория. Туда еще никто не совал нос. А вдруг не хватит топлива? Тогда все ваше паломничество коту под хвост!
- Придут другие… - шепчет Феме, но Варгаст слышит.
- Другие? То есть это нормально? Пожертвовать жизнью ради звезды? Своей вам не жалко, так о моей подумайте. Ради чего все это?
- А ты подумай головой умник! – ответно взрывается Каэр. – Если звезда зародилась в тот же момент что и Сын Божий, то может это звезда ключ?
- Ключ к чему, - искренне не понимает Варгаст.
- Ключ к поискам Бога!
- Бред какой-то… - шепчет Варгаст, снижая обороты двигателей.
Отстегнув ремни, пилот встает с кресла и внимательно оглядывает паломников. Варгаст буквально чувствует огненные взгляды, скользящие по телу. Зрачки у всех троих расширенны, на висках вздуты вены.
- Фанатики, – коротко произносит Варгаст.
- Каждый верит в то что хочет, - парирует Каэр. – Во что веришь ты? Что заставляет тебя скитаться по окраинам человеческого мира? Прыгать от звезды к звезде на своей блохе? Зарабатывать на жизнь извозом, и все деньги спускать на топливо и починку корабля, и вновь прыгать, прыгать, прыгать. Ты ведь что-то ищешь, Варгаст? Что ты ищешь?
Варгаст отводит взгляд. Паломники напротив, не отрывают.
- Да точно не Бога, - отмахивается пилот.
- Тогда кого? Дьявола? Братьев по разуму? Смерть?
- Я ищу свою жену и дочь, – наконец выпаливает Варгаст.
Паломники озадаченно умолкают.
- Когда я был на дальнем рубеже в другом конце человеческого мира, транспортный корабль столкнулся с астероидом. Большинство пассажиров успели эвакуироваться на спасательных капсулах до полного уничтожения судна. Среди них были и мои жена с дочкой, видеозапись с черного ящика подтверждает это. Однако когда произошел взрыв, спасательная капсула с моей семьей оказалась ближе всех к эпицентру. Взрывная волна сожгла двигатель и придала капсуле колоссальное ускорение. Спасатели продолжали поиски пять дней, но все безрезультатно. Никто не знает, в каком направлении ее отбросило. Когда я узнал о случившимся - подал в отставку, выкупил свой разведывательный джамп и занялся поисками самостоятельно. Поэтому я прыгаю от звезды к звезде, поэтому я все деньги трачу на топливо, поэтому я обязан найти их.
- Сколько прошло времени с той катастрофы? – спрашивает Уса.
- Четыре года...
- И ты думаешь есть шанс, что они еще живы?
Пилот опускает голову.
- Жена работала медиком, и потому эвакуировалась в специальной спасательной капсуле для транспортировки тяжелораненых. В таких капсулах должна быть криогенная камера, - едва слышно шепчет он. - Если воспользоваться ей, то ресурсов хватит на… неважно. Ресурсов хватит! И они точно живы!
Феме поднимается с кресла, вплотную подходит к пилоту.
- Сколько планет колонизировали в районе аварии за это время? – в упор спрашивает он.
- Не знаю, может быть десять, может двадцать. К чему ты клонишь?
- А что если останки твоей жены и дочери, сейчас гниют под канализацией одной из тех новых колоний?
- Нет, - жестко цедит Варгаст.
- А что если спасательную капсулу, с твоей женой и дочкой отбросило к солнцу? Капсула выдержит такое пекло?
- Прекрати… - с угрозой рычит пилот.
- А что если шлюпка не выдержала ускорения и разрушилась из-за силы трения? Почему нет? Почему ты считаешь, что ничего подобного не могло произойти?
- Потому что они живы!!! – в ярости кричит Варгаст, нависая над паломником. – Я верю в это… я верю…
Каэр пытается перехватить руку пилота. Феме сжимается от страха, предчувствуя страшный удар. Но удара не следует. Паломник облегченно открывает глаза и видит, как по щекам Варгаста текут слезы.
- Ты веришь… - шепчет Феме, кладя руку на плечо пилота. – Мы верим.
Вторую руку паломник кладет себе на сердце.
- Мы верим.

5.
Варгаст не отрывает глаз от монитора. После последнего прыжка прошло более трех часов, однако пилот до сих пор не может поверить в реальность происходящего.
В неизведанной звездной системе их жало два открытия.
Первое: Вифлеемская звезда - теперь даже он не сомневается, что это она. Все что он видел до этого, меркнет, словно раньше были не звезды, а лишь солнечные зайчики отраженные одним, настоящим, гигантским Солнцем.
- Я не могу определить, к какому классу можно отнести эту звезду, - жалуется Уса. - По температуре и светимости подходит тип Вольфа-Райе. А по колоссальным размерам ближайший тип – Красные Гиганты. Но это все в теории. На практике по своим параметрам она превосходит все известные человечеству классы.
- А может быть не солнце большое, а мы стали меньше? – высказывает мысли Каэр.
- Не пори чушь, - обрывает Феме.
Каэр даже не обижается. Скорее подобным образом пытается унять волнение.
Вторым шокирующим открытием становится планета.
- Это не просто планета! – возбужденным голосом объясняет Уса. – Даже отсюда я могу сказать, что это планет земного типа! Но вы посмотрите на ее размеры. По моим подсчетам «на глазок» она в пять раз превышает размеры Земли!
- Такое вообще возможно? Одна планета в системе? – Варгаст задает вопрос Усе.
Пилот с самого начала был прав. Может быть, паломник и не хочет рассказывать о своем прошлом, но то, что он связан с наукой отрицать глупо.
- Теоретически да, - отвечает Уса. – Но по факту я ни разу такого не видел.
Паломники переглядываются между собой, устремляют взор в спину пилота. У всех на лицах немой вопрос.
- Садимся?
У Варгаста по спине пробегают мурашки.
- Глупо конечно, - отвечает он. – Но садимся.
Варгаст крепче сжимая штурвал, закладывает вираж и направляет корабль к планете безымянной.
***
- У меня никогда не будет право первооткрывателя, мне никогда не позволят дать имя открытой звезде или планете - так меня учили на курсах разведчика, - рассказывает Варгаст, облачаясь в скафандр. – Я открывал десятки планет, но в справочниках напротив их названий стоят совсем другие имена. Мне никогда не было обидно, честно! Но в уме всегда крутилось одно имя. Имя которое я берег для особенной планеты. Имя, которое в итоге дал дочери. Пелагея.
- Хочешь спросить у нас разрешения дать имя планете? – усмехается Феме, проверяя заплечный мешок. – Что же, мы не против. Только это вовсе не имеет значение. Неизвестно сможем ли мы вообще вернуться обратно.
Уса нервно сглатывает.
- Шшш-шлемы наверное можно не одевать? – спрашивает он.
Варгаст закончив с переодеванием, еще раз проверяет данные на мониторе.
- Датчики подтверждают – атмосфера пригодна для дыхания, - зачитывает пилот. – Но я рекомендую все же одеть шлемы. В воздухе могут присутствовать частицы неизвестные человеку, их датчики зафиксировать не смогут. А так хотя бы пятнадцать минут безопасного дыхания у нас есть.
Уса кивает и последним заканчивает одевать скафандр. Поправляя шлем, одной рукой и придерживай мешок другой, он проходит в шлюзовой отсек к остальным. Начинается разгерметизация.
***
Все как на Земле, - эта мысль висит в голове Варгаста как только они покинули блоху. - Сила тяжести, атмосфера, даже природа земная. Словно мы вышли на пикник в какой-нибудь лес. Ведь это же сосны. Варгаст готов поклясться и безо всяких анализов заявить, обыкновенные земные сосны. И земля усеяна иголками. Вот только из-за тяжелых сапог на кованой подошве не чувствуется их упругость.
Варгаст идет впереди, как и положено капитану корабля. Следом Феме, за ним Уса, замыкает отряд Каэр. Двигаются неспешно, не отрываясь друг от друга больше чем на два шага.
Лишь бы волков не было, - думает Варгаст и тут же улыбается. Сейчас волки – последнее, что может волновать. И все же без оружия Варгаст чувствует себя неуютно.
Наконец лес кончается, а впереди раскидывается бескрайнее поле усеянное золотыми колосьями. Свет переливает по колоскам, ветерок колышет стебли словно волны.
- А знаете, что я сейчас больше всего хочу? – спрашивает Феме снимая шлем.
- Что? – Каэр следуя примеру товарища, скидывает шлем на землю.
- Бежать, просто бежать по этому полю широко раскинув руки, - мечтательно отвечает Феме.
Рядом со шлемом Каэра падает шлем Усы. Варгаст скрепя зубами тоже отбрасывает предосторожности и стаскивает шлем.
- В скафандре особо не побегаешь, - замечает пилот.
Феме хитро улыбаясь, смотрит на друзей.
Будь это земля, все могло бы оказаться по-другому. Но на Пелагее никто ничего не скажет, если четверо взрослых, обнаженных мужчин будут бегать по бескрайнему полю, кричать во весь голос и счастливо смеяться.
Впервые за много лет, Варгаст чувствует спокойствие. Вокруг только поле, чистое, голубое небо и солнце. Он бежит босиком по земле, ветер обдувает лицо, а колосья щекотят кожу. И нет ощущения прекрасней.
- Варгаст! – слышится крик сзади. Кажется это голос Каэра. – Варгаст, плыви обратно!
Плыть обратно? О чем он? Не важно, ведь так хорошо… зачем ему мешают.
Однако чем дальше бежит пилот, тем выше становятся колосья. Когда стебли превышают человеческий рост, Варгаст чувствует, что не может дышать. Он пытается затормозить, перестать бежать, но ноги не достают до земли. Варгаст в ужасе дергается, машет руками, пытается ухватиться за колосья, но пальцы проходят насквозь, хватая пустоту. Тело заваливается назад, в голове шум, словно стучат молотки, в глазах краснеет, воздух в легких заканчивается. Из последних сил Варгаст совершает мощный толчок ногами. На миг тело резко дергается назад. Неожиданная догадка озаряет сознание. Загребая пустоту, пилот сосредоточенно машет руками, отталкивается ногами и постепенно продвигается назад. Когда колосья равняются с его головой, Варгаст почти сдается. Последний рывок и в легкие быстрыми толчками поступает кислород. Слегка опьяненный Варгаст, пошатываясь, бредет к опушке леса. Рядом с деревьями лежат тела Феме и Усы. Рядом сидит озлобленный Каэр.

- Выбрался-таки… - констатирует он.
Варгаст находит сил лишь кивнуть.
- Как дети малые, - разочарованно мотает головой паломник. – И я ведь тоже повелся. Повелся как последний дурак!
- Что это было? – спрашивает Варгаст.
- А ты еще не понял? – удивляется Каэр. – Оптическая иллюзия. Не поле это, а море. Или океан… Да какая черт разница!
Варгаст показывает рукой в сторону Феме и Усы.
Каэр качает головой. Только теперь пилот замечает высохшие дорожки от слез на щеках паломника.
- Держись, - хрипло говорит Варгаст.
Каэр вместо ответа резко встает и начинает одевать скафандр. Варгаст пошатываясь, следует его примеру. Забрав у покойных паломников мешки, Каэр со злостью смотрит на поле. На миг глаза суживаются, словно видят что-то, затем удивленно распахиваются. Варгаст поспешно оборачивается.
- Пилот, смотри, вон там! – Каэр указывает пальцем на горизонт. – Клянусь, там кто-то стоит и машет нам рукой!
Варгаст изо всех сил напрягает зрение.
- Это Он! Клянусь тебе! – Каэр возбужденно тычет пальцем. – Варгаст, это может быть только Он.
- Или еще одна оптическая иллюзия, - шепчет Варгаст.
- Если так, то я набью ей морду, - жестко цедит Каэр.
***
Варгаст теряет счет времени. Сколько они уже идут, пытаясь обогнуть странную иллюзию поля? Неизвестно сколько часов длится световой день на Пелагее, но пилот готов поклясться, что уже должна быть ночь. Ноги устало гудят, желудок неприятно сводит голодной судорогой, жутко саднит пересохшее горло. Только Каэру это все не помеха. Словно танк, паломник идет вперед несмотря ни на что. И уже непонятно что его ведет – вера или ярость.
- Каэр, куда мы идем? – наконец не выдерживает Варгаст.
- Не может быть, чтоб ты его не видел, - удивляется паломник. – Вон же он…
Каэр замолкает, его палец указывает на пустоту.
- Он же только что был…
Протяжный вой обрывает паломника.
- Это что еще? – выпаливает Варгаст, затравленно оборачиваясь.
- Волки – шепчет в ответ Каэр.
Варгаст чувствует, как, несмотря на скафандр, тело бьет дрожь. В панике он начинает искать на земле хоть что-то, чем можно защититься.
Каэр стоит не шевелясь на согнутых ногах, тщательно прислушивается.
Среди деревьев мелькают темные силуэты. У Варгаста холодеет внутри. Силуэтов много.
С тихим рычанием на опушку величаво выходит крупный волк. Черная шерсть вздыблена, пасть хищно оскалена, с клыков стекает слюна. Следом выходят еще три зверя.
- Ну давайте, - кричит Каэр.
Варгаст с ужасом видит, как один за другим чудовищные звери бросаются в атаку.
Каэр широкими руками ловит напрыгнувшего волка в захват, сцепляет руки в замок и с силой сжимает. Слышится противный хруст. Бездыханное тело волка падает на землю.
-Ну давайте, твари! – кричит Каэр вновь широко разведя руки.
В кисть впиваются острые зубы, паломник пытается разжать челюсти, но второй волк яростно смыкает клыки на шее. Болезненный крик Каэра режет по ушам. Варгаст позабыв о страхе, бросается на помощь. Кованым каблуком пинает волка, за секунду до смертельного прыжка. Зверь отлетает на несколько шагов, пытается подняться на лапы, но вновь падает, из пасти идет кровь. Пилот прыгает на следующего, и двумя ударами кулака заставляет выпустить кисть Каэра из пасти. Злобный взгляд устремляется на Варгаста. Пилот продолжает бить по массивной голове, понимая, что большинство ударов глушится густой шерсть. Каэр освободив руку, с силой бьет локтем в висок волка вцепившегося в шею. Челюсти вмиг разжимаются, и тварь падает под ноги. Варгаст продолжая бороться, изо всех сил задирает голову волка, пытаясь свернуть шею. Паломник носком сапога пинает по горлу, ломая кадык.
- Спасибо, - едва шепчет Варгаст, пытаясь подняться из-под тяжелой туши.
Каэр молчит. Покалеченной кистью он пытается зажать рану на шею, но кровь продолжает идти сквозь пальцы. Из горла вместе с потоком крови вырывается стон.
- Никогда не думал, что кончу вот так, от зубов зверя - усмехается он. – Впрочем, наверное, так и надо, я и сам тот еще зверь.
- Ничего еще не кончено! – рявкает Варгаст.
- Конечно… - вновь смеется Каэр, показывая пальцем за спину пилота.
Варгаст оборачивается. Перед ним стоит мальчик. Длинные русые волосы, чисто лицо, голубые глаза. На вид пареньку лет четырнадцать. На теле мальчонки грязная рубаха из мешковины и рваные штаны.
- Ты? – спрашивает Варгаст.
- Я, – беззаботно отмахивается мальчуган.
Варгаст переводит дыхание. В голове вертится куча вопросов, но пилот не может выбрать какой задать.
- Зачем ты так с нами? – спрашивает Каэр вместо пилота. – Мы ведь просто хотели найти тебя.
- Это ваша жажда познания, причем здесь я? – удивляется мальчуган.
Каэр усмехается.
- Конечно, ты всегда не при делах, - паломник разводит руками. – Ничего личного Бог, но пошел ты!
Каэр изловчившись, снимает с плеча мешки, кидает под ноги мальчишке.
- Что это?
- Как что? Все по писанию: золото, ладан и смирна, - объясняет паломник. – Прими мой дар и дары моих мертвых братьев.
Парень благодарно кивает.
- А от тебя какой дар? – задает он вопрос Варгасту.
Пилот теряется.
- Прими от меня в дар, имя для этой планеты, - отвечает Варгаст первое, что взбрело в голову. – Пелагея.
- Принимаю, - улыбается мальчуган. – Красивое имя.
Мальчишка слегка проводит рукой, и тела волков исчезают.
- Теперь моя очередь, - задорно произносит он. - В благодарность за дары, я дарую вам знание. По одному на каждого.
Каэр отмахивается.
- Я все уже для себя понял. Не нужны мне твои ответы. Пилот, спрашивай ты.
Мальчишка понимающе кивает и поворачивается к Варгасту.
- Я… я хочу знать, - губы пилота нервно дрожат. – Где… мне искать мою семью?
- В одном вопросе кроется два, - хитро щурится парень. – Ты ведь не рассказал своим товарищам маленькую деталь… В той спасательной капсуле есть только одна криогенная камера. И ты понимаешь, что спасся кто-то один. Таким образом, кто-то из твоей семьи уже не в нашем мире, а кто-то все еще мчится в спасательной капсуле сквозь космос, постепенно наращивая ускорение. И каждая минута твоего времени увеличивает разрыв между вами на световые года. Как мне сказать тебе, где она, если там где она только что была, ее уже нет? Даже ускорение джампа здесь не поможет, посчитай сам, насколько она оторвется, прежде чем пройдет 12 часов до следующего прыжка? Тебе никогда ее не догнать.
- Неправда! – кричит Варгаст.
- Ты не веришь Богу? – удивляется мальчишка.
- Не верю! Я верю в то, что они живы. И я смогу их найти!
Мальчуган смеется.
- Не веришь Богу… действительно смешно. Что же это и будет твоим наказанием. На корабле в навигационной панели появится точка. Туда куда указывает точка, в том направлении летит спасательная капсула. Ты можешь сколько угодно ускоряться, сколько угодно прыгать. Но уже никогда не сможешь догнать ее. Это подтвердит любой математик, если ты не привык доверять создателю вселенной. Единственное что я не могу предвидеть, так это то, что произойдет раньше, твоя смерть от перегрузки или разрушение капсулы от превосходящей силы трения.
- Я не слушал, что ты там говорил, - улыбается Варгаст. – Но главное что у меня теперь есть направление. Остальное не важно. Каэр, полетели?
- Без меня, - отмахивается паломник. – У меня еще есть одно дело.
Варгаст удивленно смотрит на товарища.
- Ты не переживай, лети спокойно и спаси свою семью, - с улыбкой произносит Каэр, задорно подмигивая.
Пилот, сжав челюсти, разворачивается и изо всех сил бежит обратно к джампу. Паломник вскидывают руку прощаясь, затем устало встает с земли и, прихрамывая, направляется к мальчишке.
- Не обязательно делать то, после чего умрешь, - невинно произносит мальчуган, глядя на паломника большими голубыми глазами.
- Ты бы знал, как долго я об этом мечтал, - улыбается в ответ Каэр.
Молниеносный взмах правой рукой, но искалеченная кисть не достигает цели. Останки паломника кровавым дождем оседают на траву

6.
- Быстрее, еще быстрее! – шепчет Варгаст, отправляя корабль в очередной джамп.
Из носа пилота обильно течет кровь, а в голове играет оркестр из молотов и наковален, но Варгаст не замечая, продолжает жать на красную кнопку.
Крепления пассажирских кресел сильно разболтаны. По полу отсека катается ограничитель джампов, блокирующий ускорение двигателей на двенадцать часов. Сами двигатели сильно перегрелись, от чего воздух в отсеке становится сухим и жарким.
Точка на навигационной панели единственное, что видит пилот. И с каждым прыжком она становится на несколько световых лет ближе.
Минутные ускорения джампа воспринимаются как блошиные прыжки относительно просторов вселенной - незначительные, жалкие, бесполезные. Но почему то именно за этими жалкими потугами тревожно наблюдает Создатель.

3. #2: сибиряк (14). Зачем я летаю?

Тёплым летним днём иду по просёлочной дороге, петляющей среди прогретого солнцем леса, в котором высокие золотистые сосны соседствуют с роскошными берёзами. Вся эта красота наполнена голосами проворных, щебечущих синиц и других пташек, занятых дневными заботами. С обувью в руках ступаю босыми ногами на тёплую песчаную дорогу. Сосновые иголки и мелкие камешки приятно щекочут подошвы ног, и лишь уколы от иногда попадающихся сухих шишек заставляют резко поднимать ногу. Боль быстро проходит и не портит хорошего настроения. Вдруг резкий порыв ветра срывает с головы шляпу, поднимает её над деревьями и уносит, закружив в хороводе сухих листьев, иголок и укутав пылью, поднятой с дороги. Через мгновенье всё стихает, как будто и не было ничего. По-прежнему загадочно светит улыбающиеся солнце, всем своим видом говоря:
- Здорово я пошутило? И что ты обо всём этом думаешь?
Несколько озадаченный, я стою на дороге, и только взъерошенные волосы говорят о потери их защитницы. Оглядываюсь в поисках свидетелей происшествия, но вокруг никого.
И чувствую, что хочется мне, как в детстве, похулиганить, кого-нибудь передразнить. Ставлю обувь на землю, разбегаюсь и пытаюсь взлететь, как шляпа, но падаю на колени, широко раскинув руки. В позе распятого Христа застываю на месте.
- Что, не получается? - раздаётся голос. Оглядываюсь: никого.
- Да вот, с первого разу не получилось. Думаю ещё попробовать.
- Может, не надо? До тебя уже многие пробовали. Некоторым удавалась только одна попытка, и то с колокольни. Закончилось все плохо, и не помогли сделанные из материи крылья.
- А я раньше никогда не пробовал, а вот теперь сподобился. А вдруг получится?
- А ты не задумывался, зачем тебе это нужно, летать?
Голос пытался вернуть меня из детства, где мы не задавали себе вопросов, а просто пробовали новый для нас мир на прочность.
- Нет. Я хотел вначале взлететь, а затем уже подумать над своими ощущениями.
- Ты не понял. Зачем тебе это нужно? Может, тебе по жизни дано большее, чем просто летать.
- Ты это о чём?
- Хорошо, намекну для непонятливых. Полёт мысли тебе о чём нибудь говорит?
- Знаю. Это когда во сне летают или плавают.
- Ничего ты не знаешь. Полет мысли - это когда захотел, тогда и полетел. Видно, по настоящему ты не летал никогда.
- А как научиться? Хочу попробовать, может, понравится.
- Просто закрой глаза и узнаешь - умеешь или нет.
Я закрыл глаза. Дорога осталась змейкой виться внизу. Поравнялся со своей шляпой, которая продолжала безмятежно парить, но как- то очень уж медленно и однообразно. Потрогал её за поля и сбросил с неё несколько листьев и иголок.
В вышине показался самолёт. Догнал, заглянул в иллюминатор. Пассажиры занимались истреблением содержимого пластиковых контейнеров. Постучал в стекло, но рёв двигателей оглушал, и я оставил самолёт, полетел дальше.
Внизу много сине-зелёной воды, на волнах качался красивый, белый лайнер. Я спустился ниже. На палубе прогуливались отдыхающие. Ели, танцевали, загорали и купались... Жаль, меня никто не заметил.
Показалась земля. Слоны с катающимися на их спинах туристами. Пляжи: Дальше горящий лес и животные, бегущие от огня. Красное смешалось с чёрным в жутком, траурном зареве, а потом сменилось ледяным безмолвием внизу. Бесцельно бредущий белый медведь и море снега, взвихренного пургой, мешало небо с землёй. Кругом снег, не на чем остановиться глазу. Очень хочется домой...

Стою на коленях, раскинув руки. Голову напекло солнцем, шляпы нигде не видно. В голубом небе пустота, лишь скучает одинокое солнце. Что же со мной было?
Я посмотрел на небо, и меня опять потянуло лететь. Появилось пышное облако, которое мне улыбнулось, а потом вытянулось в длину, словно большое одеяло, и укрыло солнце. У меня было такое чувство, какое бывает при встрече со старым, проверенным другом.

Что же, пора подыскивать место для привала, новых ощущений сегодня уже не хочется. Я вернулся из детства, и всё остальное на этом фоне казалось мелким и совсем не важным.

4. #1: сибиряк (14). Зачем и почему?

Прошло три года, как похоронил мать. Пока она была жива, не было вопроса, куда поехать во время отпуска. Дети летом всегда гостили у бабушки. Сейчас они выросли и теперь у них уже свои дети, у которых свои бабушки. Мать жила в Краснодарском крае одна, но переезжать ко мне не хотела. Так вот и жили встречами от отпуска к отпуску. Переписывались, но всегда в душе жила тревога: как она там? Сегодня, проснувшись, впервые почувствовал, что тревога ушла. С чего бы?
Приезжая к матери, я всегда знал, что нужно в первую очередь из хозяйственных работ сделать. Эти поездки напоминали студенческие строительные отряды. Времени мало, а сделать нужно много. И вот теперь ничего не надо. В доме живут чужие люди, которым моя помощь не требуется.
С уходом матери порвалась одна из ниточек державших меня на этой земле. Правда, с рождением внуков образовалось несколько новых, ещё очень слабеньких и призрачных. Дети строят свои гнёзда и заняты своими проблемами. Пока что мы с женой им не в тягость, но как долго это продлится? Очень не хочется усложнять жизнь кому то, а особенно родным людям. Уйти вовремя, но как его определить, это время? Что я ещё не сделал на этой земле? Кому ещё нужен?
Перевалило за шестьдесят, осталось немного, должна бы уже прийти мудрость, а я чувствую себя дурак-дураком.
Годы не приносят ответа на многие вопросы, в том числе, на один из главных: зачем живём? Убаюкиваем себя сказочками о нужности, полезности. Кому и зачем? Познаём мир, а для чего? Похоже, старость, не даёт ответы на эти вопросы.
Вот сейчас я в купе, еду в гости к сыну. Напротив попутчик по хозяйски расположился, заполонив весь стол продуктами. Он поставил бутылку водки, посмотрел на меня и представился:
- Михаил.
И вопросительно показал на стакан.
Я назвал свое имя и кивнул, доставая жареную курицу. Больше попутчиков в купе не оказалось. Я удивился этому:
- Остальные, похоже, опоздали.
Михаил показал три билета:
- Хотел купить все купе, но полностью свободных не оказалось. Люблю в дороге покой. И только сейчас сообразил, что одному ехать скучно.
- Конечно, вдвоём веселей, - машинально согласился я, неохотно выбираясь из лабиринта своих мыслей.
- Что мрачный такой, случилось чего? - Продолжал он, возвращая меня в действительность и переходя сразу на "ты", как бывает между мужиками одного возраста.
- Нет, ничего. В отпуск еду, к сыну. Просто задумался немного о жизни, о нестыковке в определениях "зачем" и "почему".
- Сейчас мы тебя состыкуем.
Сосед разлил водку по стаканам, мы выпили. Монотонный стук колёс и дальняя дорога располагали к беседе.
- Зачем мы живём на земле? Вот вопрос, на который я не могу найти ответ.
- Глубоко копнул, но ничего, сейчас разберёмся. Давай начнём с появления человека. Ты как вообще к богу относишься?
- Атеист. Но готов рассмотреть твою версию.
Мы ещё выпили, и Михаил поднял куриную ногу вверх, пытаясь собрать разбегающиеся мысли:
- Я не то, чтобы очень, а придерживаюсь традиций православия. Хотя и научные программы по телевизору смотрю с удовольствием. В последнее время зачастили передачи о нахождении Ноева ковчега. Правда, его каждый раз находят в новом месте, но это не важно.
- Михаил, до ковчега мы ещё дойдём, если водки хватит, а сейчас нужно создать землю и человека, - перебил я его и посмотрел в окно, за которым поля чередовались с перелесками. Михаил продолжал:
- Давай создавать человека. Первая версия: Он. Что ты имеешь сказать против?
- Здесь двоякое чувство. Если нас создали, и не определили для чего, то это плохая работа.
- Ну как же, сказано: плодитесь и размножайтесь.
- Это для животных было сказано, и целью человека быть не может.
- Да? Значит, я чего-то спутал. Но для чего-то же он нас создал?
- Михаил, если предположить, что именно он нас создал, то почему бросил на произвол судьбы? Войны, катастрофы, болезни.
- Это испытания, чтобы мы крепчали духом.
- Хорошо. Когда у тебя растёт ребёнок, ты же его стараешься уберечь от всех напастей, и не насылаешь при этом на него невзгоды. Даже в огороде за растениями ухаживаешь: пропалываешь, поливаешь.
- Ну, это как сказать. У меня на даче растёт всё больше по Дарвину. Выживают сильнейшие.
- Что нибудь получается вырастить?
- Нет, только сорняки.
- Правильно. Вот и получается, что мы растём на земле сорняками, если, конечно, представить, что нас создал бог. Скучно ему стало: смастерил интересную игрушку, поиграл и забросил ее.
- Может, мы повели себя не так как он хотел?
- Может быть. Но ты забываешь, что мы только предположили, что он есть, а это не обязательно.
Мы ещё выпили, и сосед начал закусывать огурцом. Тот хрустел у него в зубах, и я почему-то представил, как с таким же треском разлетается наша земля при ядерной катастрофе.
- Михаил, а знаешь, что в Индии при раскопках древнего города обнаружили радиацию?
- Может, там просто находились радиоактивные залежи руд, о которых жители ещё не знали?
- Но учёные предполагают, что все жители погибли при ядерном взрыве, найдены серьезные доказательства. И это уже не первый такой раскопанный город.
- Может, уран сам взорвался?
- Уран не взрывается сам.
- Может, тогда это пришельцы?
- Зачем им нужно было бы так загрязнять радиацией землю? А знаешь, что за миллиарды лет существования планеты цивилизация несколько раз достигала такого развития, до которого нам ещё далеко, и исчезала, чтобы вновь пройти тот же путь.
- Погоди, не гони. Я ещё так далеко не забредал. То, что говоришь, интересно, но похоже на страшилку.
- А что здесь страшного? Как сказал Есенин: "В нашем мире умереть не ново, да и жить, конечно, не новей".
- Ну вот, теперь до смерти договорились, а бутылка уже пуста. С такой темы сидим, как дураки, трезвые.
- Это потому, что напрягаем головы так, что для водки места не остается.
- А для чего живём, так и не выяснили.
- А может, сами вопросы, ответы на которые мы ещё не знаем, держат нас на этой земле? Много уходит из жизни людей, и, если какой то счастливчик и находит ответы, то для каждого они свои. Приходим мы в жизнь со своим миром, в который никого не пускаем и, уходя, забираем его с собой, чтобы вновь где-нибудь появиться и продолжить искать ответы.
- Ты знаешь, что-то перестал я тебя понимать. Водка есть?
- Нету.
- Тогда пойду в вагон ресторан, но ты со мной не ходи.
Тут наши желания совпали. Я прикрыл дверь за попутчиком и задумался о приятном. О том, как завтра встречу четырёхлетнего внука.
Кажется, наступило время, когда научился радоваться каждому новому дню. Вот сегодня утром почувствовал, что головная боль прошла. Правда, першит в горле, и простуда уже посылает первых вестников из правой ноздри, плотно закрыв для дыхания левую. Но я рад, тому, что прошла головная боль. Возможно, боль в горле завтра уступит место радикулиту, не давая расслабляться и потерять интереса к жизни... Э, нет, завтра воскресенье, и я встречу внука. А значит, болячкам в очередной раз придётся брать выходной.
Внук... Я представил его жизнерадостное лицо, яркие глаза, светящиеся любопытством, и вопрос "зачем мы на этой земле" как-то сразу отошёл на второй план.
Все равно найти на него ответ в этой жизни вряд ли получится, да мне это не так уж и важно.
Я лёг на полку и заснул, чтобы встретить завтрашний день и прожить его с удовольствием, а всю философию оставить потомкам. Они наверняка будут умнее нас, и им, возможно, больше повезёт.

5. #5: М.Т (12).

Поздний вечер. Несколько людей возвращается домой на последнем поезде метро. Вагон плавно качается, стуча колёсами, спеша довезти пасажиров. Тусклое освещение в вагоне с мирным бубнением телевизора убаюкивает. Молодая девушка беседует с пожилой женщиной, парень засунув в уши наушники, разглядывает отражение в стекле, мужчина напротив пытается читать книгу, а дед сел у телевизора и внимательно слушает новости.
-... в доме номер 58 на Каменой Горе было найдено пять тел молодых людей ...- Вдруг заговорил громче обычного телевизор, привлекая внимание пасажиров. -... полиция утверждает, что совершённое убийство дело рук одного человека, имя подозреваемого пока держится в секрете. Тела обнаружил разносчик пиццы, прибывший по адресу на вызов. Всем молодым людям перерезали горло. Один из убитых был заколот в сердце. Это уже семнадцатое преступление подобного рода в этом году... - По вагону прокатился ропот.
- У меня дядя полицейский, он говорит, что убийц было несколько. - Сказал молодой человек так громко, чтоб его слышали все в вагоне. - Все убийства совершались в разных концах города, и чисто физически маньяк не мог оказаться везде ...- Но голос парня перебил телевизор, старик прибавил громкость.
-... полиция города просит жителей быть осторожными, не ходить по одному по улицам ночью и иметь при себе средства индивидуальной защиты. Будьте внимательны на улицах города и сообщайте в полицию обо всех странностях... - Тут звук резко стих. Дед выключил телевизор и ошарашенный сел.
- Да он мясник какой-то! - Возмутился парень.
- И не говори. - Ответил мужчина напротив. - Прошлый раз он убил четверых в квартире. Молодую пару зарезал прямо в постели! И как они его не услышали. Бред. - Он покачал головой.
Завизжали тормоза, и пассажиров резко кинуло вперёд. Парень хорошо приложился носом об поручень, мужчина напротив сильно ударил руку. Остальные просто послетали со своих мест. Поезд наконец-то остановился. В вагоне потух свет и загорелся вновь. Люди вставали, отряхиваясь, бормотали и матерились. Парень сжимал рукой нос, пытаясь задержать кровь.
Прошло немного времени, и в вагон зашёл машинист.
- Я думал, тут нет никого!?- Лицо его было бледным, а руки тряслись.
- Ты чего чудишь! Дурак! - Закричал дед, держась за ушибленный глаз.- Чуть не убил же!
- Я, кажется, сбил людей...- Пробормотал машинист и осел на пол. Глаза устремились куда-то вдаль.
Наступила тишина. Свет вновь погас и тут же загорелся.
- Надо на это посмотреть.- Сказал парень. - Не каждый день такое увидишь.- Он встал и направился к выходу.
- На, вот... - Женщина вынула платок из кармана и протянула ему.
- Спасибо большое. Я верну. - Улыбнулся он и дёрнув рычаг аварийного открытия дверей, исчез в открывшемся проёме.
- На что там смотреть? - Удивилась женщина.
- Да у молодёжи сейчас нервы крепкие, они вон каждый день на компьютере убивают. - Ответил дед, присев у машиниста. - Ты это... не беспокойся, не волнуйся... может, это не люди были... показалось?
- Нет. - Ответил тот лишь губами.
- В вагонах есть ещё кто? - Спросила девушка.
- Нет. - Ответил он и, схватившись за голову, надвинул на лицо фуражку и тихо зарыдал.
-А нет людей! - Послышался голос. Из открытой двери показалась голова парня. - Там только куклы эти... с сексшопа.- Он осторожно покосился на девушку. - Ну не куклы, а то, что от них осталось.
Машинист поднял голову. Казалось, его глаза сейчас вылезут из орбит.
- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! - Воскликнул он и ползком, но очень проворно бросился к двери и исчез в тёмном проёме. Парень что-то сказал невнятное и его голос постепенно стал удаляться. Свет вновь погас и загорелся спустя минуту. Напряжение росло.
- Тут должна быть аптечка. Я пойду, посмотрю, мам.- Девушка встала. Женщина хотела что-то сказать, но её опередил мужчина.
- Не волнуйтесь, я провожу. У меня, кажется, рука сломана... надо посмотреть обезболивающие. Я просто каскадёр, у нас такие травмы не редкость. - Он неловко улыбнулся.
- Только осторожнее, ради Бога. - Ответила мать, и тут погас свет. Прошло уже больше времени, прежде чем он вспыхнул вновь. Тишина метро и холод нагнетали обстановку.
- Так недолго и дуба дать.- Проворчал дед. - Льда что ли там посмотрите.
Девушка, поцеловав маму, ушла с мужчиной в смежный вагон. Свет периодически начинал мигать.
До вагона машиниста они добрались довольно быстро. В вагонах действительно больше никого не было. В некоторых даже свет не горел. Льда они не нашли, а вот анальгина и зелёнки в аптечке было много. Весь путь он пытался шутить, она лишь скромно улыбалась.
- Ты не подумай чего, я женат. - Поднял мужчина руку. - Просто знаешь, страшно, если честно. Всё это как в фильме ужасов. Не удивлюсь, если мы сейчас придём, а там все мертвы. - Хмыкнул он.
- Дурак! Как о таком можно думать! - Она ускорила шаг, оставив его одного. Мужчина чертыхнулся, зажевал ещё анальгина, и тут впереди раздался женский крик. Он чуть не подавился, сердце бешено заколотилось, и мужчина кинулся вперёд.
Добежав, он резко затормозил. В ногах появилась слабость, кровь отхлынула от лица. Рвотный рефлекс дал о себе знать. Перед ним предстало страшное зрелище. Женщина с дедом лежали на полу у самого выхода с выпущенными кишками. Мать девушки сидела, где сидела. Дочь рыдала над матерью, держа за руку.
Проглотив ком в горле, мужчина подбежал ко второй двери и ,дёрнув за аварийный рычаг, открыл дверь. Было ужасно страшно и противно находится у мёртвых тел. Казалось, это болезнь, окажись ты рядом, заразишься и тут же умрешь.
- Вставай! - Сказал он, подбежав к девушке, и начал поднимать с пола.- Это маньяк... точно он и нас... если не уберёмся отсюда. - Её тело обмякло, глаза затуманились, он понял, что она сейчас упадёт в обморок. Но что-то в душе сыграло. И он, стиснув зубы, помогая больной рукой, оттащил девушку к двери.
- Не хочу... оставьте... мама...- Бормотала она.
- Не могу, так надо... - И он зарычал, как раненый зверь.
Он спрыгнул в низ сам и не успел сделать и шага, как послышались быстрые шаги. В свете окон вагона появился машинист. Он был очень напуган, в руке держал трубу и постоянно оглядывался по сторонам.
- Что? Что случилось? - Воскликнул он. - На нас напал кто-то, он убил парня и побежал в эту сторону. Блин, я растерялся... я... я... пока я пришёл в себя... и сразу сюда. - Мужчина смотрел на него и постепенно отходил назад. А девушка, свесив ноги, уселась в дверном проёме и отстраненно смотрела на них.
- Да что случилось!? - Воскликнул машинист, и тут он увидел тело деда у первой двери. - Нет... нет... нет! Это не я! Я правду говорю. - Свет вдруг потух, и в этот момент мужчина бросился на него. Свет вспыхнул вновь, осветив место драки. Здоровой рукой, ухватив трубу, мужчина пытался отнять трубу у машиниста. А тот вцепился в неё словно за спасательный круг.
- Это не я! - Кричал он. - Я залез под вагон убедиться... а там шум... да хватит уже! А когда вылез он лежал лицом вниз, я его перевернул... рана в горле и глаза, как стекло... и шаги к вам, шаги... - Свет вновь на миг потух. Машинист прекратил борьбу и смотрел на него широко раскрытыми глазами, а из перерезанного горла бежала кровь. Мужчина опешил и смотрел, как машинист опускается на колени, а за ним стоит какой-то человек. Резкий взмах руки незнакомца, и вот уже мужчина пытается сдержать кровавую реку, вытекающую из артерии на шеи. Его глаза раскрылись от ужаса, он понял, что умирает. Человек толкнул его, и мужчина упал, страх отпустить горло был велик. Казалось, если он отпустит, то обязательно умрёт. С этой мыслю в голове к нему пришла смерть. А маньяк направился к девушке.
Она смотрела на него, как кролик на удава, не шелохнуться, не закричать. В чёрной одежде, как в фильме ужасов, с капюшоном, надвинутым на лицо. Свет потух, но она видела его глаза, полные злобы и ненависти на всё живое. Это было намного страшнее. Это был ужас. Убийца уже практически подошёл к ней.
Вся эта медлительность завораживала. Крик, даже он предательски спрятался в горле и боялся показаться наружу. И тут маньяк резко застыл и упал лицом в низ, а из спины его торчала ручка ножа.
Согнувшись над телом и усмехнувшись, кто-то воскликнул.
- Как я ненавижу этих маньяков. - Резким движением он вынул нож и вытер его о плащ убитого. - Всё, чему я их учил... Эх, бесполезный мусор. А я раскрыл им все тайны. Хотел, чтоб хоть один... эх... - Он подошёл к девушке вплотную, аккуратно перешагнув через тело в плаще.
Немолодой мужчина, виски уже чуть тронуты сединой, да и на лице виднеются морщины. В скромной серой куртке, как у всех . В белой рубашке. И в руке сжимает портмоне. А ножа и след простыл.
- Хм... - Он заглянул ей в глаза, в самую душу. Казалось, он видит что-то, и оно его радует, его холодные глаза улыбаются. Он рад, очень рад. Он нашёл. - Если хочешь, то... - Он нагнулся над трупом и пошарил в полах плаща, вытащил на свет книгу в чёрном кожаном переплёте.- Может, ты сможешь? Открой.- Он улыбнулся. Она едва отвела от него взор и открыла книгу. На первой странице был изображён нож, обвитый змеей, а ручку оканчивала лисья голова. И надпись "Том первый". - Если захочешь, я принесу продолжение. - Послышался его спокойный голос.
Она оторвала глаза от книги, но перед ней уже никого не было. Только гнев, зарождающийся в груди, и холод кожаного переплёта книги убеждали, что всё это реальность, а не страшный сон.

Аффтор.

3. #3: волжанин (0).

Казалось, она заметила его еще с площади Куйбышева, со стороны «Яхонта», и потому переходила улицу с печальным лицом, нарочито усталая, нарочито равнодушная. Особенно к взглядам мужчин, которые оборачивались, оценивая ее ноги, южный загар и белое платье-сафари, стоящее бешеных денег.
Он сидел на лавке у памятника Тукаю, сидел вполоборота и глядел на доску сиденья, будто с размаху всадил в нее костяшку домино. А доска, густо, раз двадцать крашеная казенной краской, хоть и была мертва, но застывшие потеки на ней, когда -то охряного цвета, теперь в голубом обличье, сообщали ему о консервации прошлого. Плохо ему было, плохо; и муторно. Кружилась голова, и теплилась надежда, что она купит бутылку, и он, наконец, опохмелится.
Она и подойдя, не выразила эмоций. Подсела с краю. Он чуть отодвинулся, давая ей место, хотя его было достаточно.
- Как дочь?- спросил он.
- Ничего - улыбнулась памятью. - У меня. Жива-здорова.
Он знал, что она врет, но ничего не сказал.
Она стала разглядывать его, слегка щурясь.
- А это что? - ткнула пальцем в колено, где плотный материал черных брюк был заштопан в виде буквы «г»( очень аккуратно и умело, вероятно, рукой его матери).
- С трамвая соскочил на ходу, задел коленом об асфальт.
- Как только головой не задел! – глянула с укоризной. – Брюки-то вроде хорошие…
- Да. Продал обручальное кольцо, - сказал он не без удовольствия. - Заказал в ателье, материал имелся, помнишь?
- Продал все-таки кольцо?
Он глубоко кивнул.
- Остальные деньги пропил! - сказала она и отвернулась.
Держала локти на коленях , слегка сутулясь, глядела вдаль. И вдруг проговорила:
- Господи, как я его любила! Как же я его любила!..
Он молчал, воровато оглядывая ее затылок и темя с темными корешками осветленных волос. Пытаясь найти разницу в ней – той прошлой и теперешней, которая ему уже не принадлежала.
- Я есть хочу, - сказала она злым голосом, выпрямляя спину, и он увидел, что она промокнула платочком слезы; поморгала, - пошли в ресторан.
Она цену деньгам знала, но жадной не была, умела зарабатывать. Буфетчица при ресторане «Ак чарлак», вывозила на уличную продажу несезонную продукцию. Например, в мае – мороженую сливу, черешню, абрикосы. Вешала на товар завышенные ценники, и советский народ быстро дефицит расхватал. Она легко выручала для себя в день по 70 рублей левых, тогда как он на последней работе, откуда его выгнали, вкалывал за эту сумму полмесяца.
- В ресторан? Лучше в речпорт, - поддержал он.
Он любил айропортовский ресторан, там сидели и ужинали люди, которые улетали в другие города. А нынче узнал, что всю зиму был открыт ресторан в речном порту. Ездил туда и пил в одиночку. Там хорошо думалось.
- Далеко, - возразила она.
- Здесь в кабаках, и поговорить не дадут .Завопят «тетю Хаю».
Они поднялись. В городе сумеречно и устало сигналили редкие автомобили, позванивал, поворачивал в сторону Суконки, 6-ой трамвай.
Здесь у памятника Тукаю у них состоялось первое свидание. Они познакомились накануне в парке Горького, именно в тот день, когда в его компании девушки не входили в расчет. Затеял все Артур, студент мединститута, сынок известных в городе родителей, необычайно красивый парень с византийскими луковичными глазами и пушистыми ресницами. И вот они, четыре парня, поджидали Грибака, бритую гориллу из БКД (боевой комсомольской дружины). Грибак был то ли отставной милиционер, то ли внештатник, - словом, ходил по танцполу , как хозяин, придирался к любому и мощным ударом отправлял в нокаут. Милиционеры не вмешивались, да и заходили туда лишь в случае крупного шухера. Артуру вздумалось Грибака замочить. Теперь они сидели на спинке скамьи, нахохлившись, как вороны, поплевывали на асфальт. За крашеным забором, над освещенной танцплощадкой, овеянной пОтом танцующих, плескались гнус и музыка. Через раз ВИА исполнял на бис всесоюзный хит «Ясные светлые глаза. Вижу в них сияние дня…»
Мероприятие было рискованным. Узнай о нем Грибак, подошел бы со свитой из БКД, и они все четверо, как фишки, летели бы со спинки скамьи , выстреливая в небо сандалиями, – на взрыхленный грунт за лавкой, крася желтую палую листву нефтяным цветом.
На соседней скамье сидели две девушки, блондинка и брюнетка, в удлиненных юбках. Они не могли попасть на «Осенний бал» из-за отсутствия билетов. И Славка между прочим предлагал блондинке пройти через билетера вместе с ним, мол, он проведет.
Девушки посидели, вздохнули и поднялись, чтобы идти домой.
- Ну как же!.. – не отставал Славка.
- К сожалению, нет! - сказала блондинка. На ходу полуобернувшись , глядя в землю и смеясь, произнесла, - вот если бы этот , в клетчатой рубашке, провел...
«Клетчатая рубашка» в компании была одна. Толкнули локтем – двигай!
- Грибак завтра прибьем, - цыкнули струей сквозь зубы на асфальт.
И он поплелся. Шагая чуть сзади, нес чепуху. Брюнетка шла быстро, а блондинка все отставала, отвечала на его вопросы.
В парке было много люду, слишком много. Прямо перед ними со стороны стадиона вышла на главный сквер группа культуристов, человек 25-30 , и быстрым шагом стала направляться к выходу. Казалось бы, ничего необычного. Оказалось, их преследовала другая разрозненная толпа. Иногда три-четыре парня подбегали к ним, происходил обмен ударами, пинками каратэ. Отбив нападение, культуристы организованно восполняли строй , становясь с движущейся колонной как бы в ногу. Вся эта масса людей, боевиков и зевак, двигалась к выходу из парка, к трамвайной остановке.
В тот день, еще когда шли на танцы, какие-то ребята подбегали , воинственно спрашивали: «Тяп-Ляп?». Им отвечали : «Аэропорт», «Калуга», Центр», и парни кидались на поиски дальше. Вероятно, лидер «Тяп-ляпа» Джавда привел сюда свою когорту со стороны кладбища, и вот вывел на главную аллею - цель рейда показать, что их не так много, но организованный строй не развалишь. Все это сложно было сходу понять после двух лет службы в армии, когда в Казани зародились группировки и преследовался наглеющий клан «Тяп-ляп», известный впоследствии как «казанский феномен»
Толпа в тысячу человек вывалила на ярко освещенную площадь перед Вечным огнем. От трамвайной остановки к ней выдвинулись старшие милицейские офицеры - майоры и подполковники. Вежливыми, но властными окриками и жестами рассредоточивали. Оградив таким образом группу «Тяп-Ляп», пропусти ее к 8-му трамваю , который как раз подошел от конечной остановки, ярким светом освещая свою внутреннюю незаселенность …
«Тяп –Ляп» уехал, площадь опустела.

Еще в парке он назвался «Петей», - «чесслово, Петя!», а она - «Верой», и тоже улыбаясь в глаза - «чесслово!» Они так и целовались, «Петя» и «Вера» ,в глуши детсадовских лавок на Тази Гиззата – пока их не увел в отделение милиционер.
- Имя , фамилия? - спрашивал участковый, крупный человек, елозя на потрескивающем стуле.
- Петя, - он решил играть до конца, не хотел пасовать в присутствии девушки, - Петр… Гм, Краюшкин.
Его спутница, сидевшая напротив, покраснела от испуга и охватила лицо руками.
А милиционер насиловал телефон, не мог дозвониться для проверки. Крутил диск и вновь бросал трубку. Вставал, нервно мерил шагами комнату…
- Да из армии я! Дембель! – не выдержал парень. – Экзамены в КАИ сдаю. Вот, может это что-нибудь подскажет! - он вынул из заднего кармана джинсов скрученную брошюру и положил на стол.
Участковый взял ее в руки, там крупными буквами было написано: «Итоги ХХV съезда КПСС» . Милиционеру нечего не оставалось делать, кроме того, как пожурить молодых ,чтоб не сидели в темных закутках , ведь все-таки рядом ж/д вокзал, и много тут сброду ошивается, могут принести неприятности…
И вот здесь, у памятника Тукаю, они встретились на другой день. Она вышла из-за листвы и, увидев его, замедлила шаг, слегка покраснела, от волнения обратила плоскость ладоней к земле, будто упиралась о воздух. Теперь она была в замшевой мини-юбке. Волнисто обрезанная, зеленая замша подчеркивала белизну ее породистых ног.
Он усадил ее рядом. Смеясь, она стала рассматривать его черты в упор . Иногда от смущения закрывала его глаза ладонью.
-Слушай, Петя Краюшкин, - вдруг произнесла звонко, - а если бы милиционер вчера дозвонился ? Тебя упекли бы!
-Не дозвонился же! Все было заранее продумано!
Она опять вскинула ладонь, смежила ему веки. Он отстранил коротко стриженую голову дембеля, кивнул в сторону ее ног.
- Признайся, твои колени лепил похотливый бог? Иначе бы такие не выдумал. Тут явный интерес…
-Чи-во? – она не совсем поняла его фразу, но почувствовала в ней что-то бесстыдное, опять покраснела.
Она только что окончила в деревне восьмой класс, и устроилась по протекции старшей сестры на военный завод контролером. Ей исполнилось тогда шестнадцать лет.

Сейчас его жене было двадцать, и также стоял август месяц.
Она долго ловили такси, дошли до улицы Кирова, там сели на 2-ой троллейбус.
Зал ресторана в речном порту находился на втором этаже. Просторный, почти безлюдный и тихий.
Они выбрали столик, сделали заказ, долго ждали. В какую-то минуту мизинец его правой руки, который он держал пальцами левой на своем колене, вдруг показался ему безмерно тонким, величиной с иглу. Вернее, мизинец исчез, как сдавленная, сгнившая сосиска.
- Что с тобой?- спросила она.
- А? Ничего…
- Ты бледный.
- Сейчас!
Он поднялся , чтобы поторопить официантку… Но она уже шла к ним с разносом от поварской.
Он выпил подряд две больших рюмки водки, вздохнул , ожидая когда прогреет. Закурил, выпил еще . Начал осматриваться…
Правой стеной залы служило сплошное стекло и открывало вид на Волгу. Он сидел лицом к нижнему течению, откуда просматривались далекие берега Ключищ, Ташовки, Гребеней и Кызыл Барайка. Время было вечернее, в акваторию одна за другой входили «Ракеты». Появлялись как-то внезапно, будто лебеди с неба, - скользили по воде на лапах подводных крыльев. А затем, сбросив скорость, ложились на брюхо, и тихо плыли по инерции в родной заводи, слегка подкрашенные зарей.
Суда возвращались домой – на ночевку…
На первое был суп из утки, а на второе рис с той же уткой.
Он не закусывал. Испачкав пальцы в густом жиру, она стала вытирать руку о низ белой скатерти
- У них даже салфеток нет! - ответила на его недоуменный взгляд.
Сейчас при жене он остро ощущал тоску по дочери. Но больше о ней не заговаривал. Он точно знал, что малютка в деревне, жена не кормила ее своим молоком , перетянула грудь и уехала устраивать свою жизнь… Неделю назад хмельная, после ночной посиделки с официантами, пришла к нему , влезла через распахнутое окно из сада, навалилась, тормоша спящего, бесшабашно и радостно повторяя его имя…
Она ушла рано утром, и опять пропала. И вот вчера он случайно увидел ее , торгующую у выездного лотка на улице, и они договорились встретиться.
-У тебя есть кто?- спросил он, давя очередной окурок.
- Женя, - ответила она, - он учится в аспирантуре.
Она благоговейно произнесла слово «аспирантура», и потом не раз повторяла его в этот вечер. А он вспомнил, как когда-то в пору его студенчества она также многозначительно произносила слово «КАИ»
- Вы живете?- спросил он.
-Между нами ничего нет.
Он и тут знал, что этот «аспирант» работает поваром в соседнем кабаке «Лето», познакомились они на выезде ресторанов в Зеленом Бору… этот Женя тоже не дурак выпить, еще приволочиться за всякой юбкой, у них взаимная ревность и нечистоплотная месть друг другу.
- Ты сам виноват, - произнесла она. - Я хотела жить с тобой. Как все люди. Ходить с ребенком в гости, в зоопарк, в цирк. Ты сволочь! Я из-за тебя такой стала.
- Какой?
Она заплакала…
Ему стало жаль ее.
- У меня послезавтра суд, - произнес он, желая как-то сравняться с ней в несчастии, - направят в лечебно-трудовой профилакторий. Меня уже отправляли на Сеченова, на 45 дней, но я там сорвался. Выгнали за нарушение режима. Теперь автоматом ЛТП. Это на год. И тюремный режим.
- Подлечишься.
- Будешь носить передачи?
- Посмотрим, - сказала она.
Он постепенно хмелел.
Между прочим она вынула из холщевой сумки пачку мятых денег и, лизнув палец, начала пересчитывать прямо на столе, - вероятно, дневную выручку.
- Дай пять рублей.
- Зачем?
- Завтра я опять буду болеть.
- Перебьешься, - сказала она, щурясь. Но тотчас, не отрываясь от пересчета, как игральную карту, перебросила ему трешку.
-Я отдам. Спасибо!
Постепенно лицо его багровело, глаза блуждали.
- Зачем все это? –говорил он. – Я не хочу в ЛТП! Я не могу бросить пить. И никто не сможет убить это желание. Еще никто!..
- Ты курить бросай. Травишься больше никотином. Ничего не ешь, смотри – полная пепельница окурков! Ведь одну за одной куришь. Ешь давай!
Он послушно взял ложку, посмотрел на жирные шарики в утином бульоне, их было много, и подумал: если бы все эти кругляши стали копейками, то хватило бы их на бутылку вина?
Потом юродиво улыбнулся:
- А помнишь, перед свадьбой в Базарные Матаки ездили? Ты пошла в туалет, там плетень обрушена – и тебя петух в задницу клюнул? Ты выбежала и жаловалась мне, что очень больно. Я б ту ядреную попу сейчас поцеловал. А эту нет. Скажи, много мужчин ее хватало?
-Идиот!
- Все к черту! Это финиш! - говорил он потом с серьезным лицом. - Я порой вижу свою могилу. Даже дыхание ее чувствую. А у меня должна была быть другая судьба, мне раньше все это и в страшном сне бы не приснилось. Чтоб я - и конченный дятел! Это не моя судьба, это кто-то другой… очень больной человек.
- Возьми себя в руки. Начни новую жизнь.
- Без тебя?- держа вилку в руке, он пригнулся грудью к столу , зло и укоризненно сощурился на нее.
- У тебя было три года, - строго отчеканила она.
- Хех! – он сраженно покачал головой, помолчал, а после начал очередное признание, говоря в стол: - у меня отравлена кровь, гены. Мой дед по матери был пьяница. Я сам в пятнадцать пить начал. Но спасла армия. Удивляюсь, как поступил в институт, ведь на вступительные ходил с похмелья. Ты помнишь тот август , я всегда был на веселе , а завтра экзамен.
- Значит, ты скрыл болезнь и обманом на мне женился?
Он поморщился:
- Откуда я знал! Я любил и нечего тогда не соображал.
Она опустила голову….
Он глянул на нее оценивающе.
- Закажи еще водки.
- Нет.
- Тогда пропью твою трешку.
- Вот, допей мою рюмку и пошли.
- Слушай, поехали ко мне! - вдруг сказал он, сияя. - Последний раз! Плевать на повара, бу-га-га!
- Чи-во?
- Бугага!
Он придвинулся к ней и обонял за плечо, мягкое и податливое. Горячо поцеловал в теплую родную щеку.

Уром проснулся , перевернулся со спины на живот и тихо, пронзительно застонал, закрыв руками лицо.
Одетая, она стояла у двери с холщевой сумку в руках.
- Я пошла.
Он промолчал.
- Удач, - вновь напомнила о себе.
«Сволочь! Зачем ты пришла тогда?! Влезла в это окно? Ведь я уже стал отвыкать от тебя?!» - кричало у него в мозгу.
Она тихо вышла.
Ему хотелось выть. От тошноты он пополз вдоль кровати к изголовью. Схватил со стула брюки, вслепую вывернул карман, ощутил заскорузлой кожей ладони мятую трешку - две бутылки «Агдама» по рубль сорок две или «Портвейна 777» - по рубль сорок семь - и душа наполнилась умилением.

25 янв 13г