| |
Восток зарделся. Солнце ещё
не вынырнуло из-за мутного горизонта, но уже расцветило облака,
возвещая свой скорый восход. Лего-Торо-Ган из рода Ган, самых
уважаемых охотников в этих краях, выглянул в окно. Старые решётки
недолго ещё прослужат: один прут выломан давным-давно, остальные тоже
еле держатся. И зачем эти пришельцы, прилетевшие и установившие свои
порядки, уничтожили все дома, их переселили в уродливые строения с
тонкими стенами и окнами из стекла. Всё приходится делать самим, даже
такую вещь, как решётка. Маленький камушек злобно тукнулся в окно у
самого лица Лего, тот отпрянул. Ну вот опять! Скорей бы взошло
солнце.
В дверь постучали - cердце так и ушло в
пятки. Но Лего стряхнул наваждение и пошёл открывать. Перед самой
дверью остановился, спросил, кто там. Ответа не последовало, однако
стук повторился. Помедлив долю секунды, он открыл дверь, за которой
никого не было. Увидев перед собой пустоту, Лего мгновенно задвинул
стальную пластину на место, заперев её на все три имеющихся замка.
Тяжело вздохнув, Лего почесал за ухом,
где невыносимо зудело, и повалился на скомканную постель. За
последний год, с тех пор, как их переселили в эти строения, уже
дюжина шкур пришла в полную негодность из-за ночных кошмаров, изо дня
в день мучавших его. Красный луч солнца упал на закрытые глаза,
опушённые густыми рыжими ресницами, но Лего уже спал мёртвым сном.
Когда день уже перевалил за середину,
Лего проснулся и, быстро собравшись, отправился к своему деду,
Торо-Анке-Ган, у которого сегодня должны были собраться все мужчины
рода Ган. В просторной зале, обставленной традиционной грифской
мебелью, где раньше с трудом вмещались все приходившие, теперь
свободно перемещались двадцать один гриф. Лего пришёл последним,
двадцать вторым. Увидев его, Торо-Анке-Ган переливчато, звонко
крикнул, призывая всех усесться на маленькие табуретки, покрытые
мягким мехом редких аркатов. Когда шебаршение и шорохи утихли,
неслышно вошла бабушка - Мара-Торо-Ган - с большой чашей в руках.
Чаша с едва уловимым звуком опустилась на стол, и бабушка словно
испарилась. Над матово-белой, маслянистой поверхностью Ар-Со, «молока
бракса» - напитка рода, поднимался пар. Лего пил «молоко бракса» два
раза в своей жизни, потому что стал охотником и полноправным членом
рода совсем недавно. После третьего раза дух охотника после своей
смерти возродится в теле бракса. И когда чаша медленно поплыла по
кругу, Лего вдруг почувствовал на языке сладковато-жгучий вкус. Запах
защекотал чувствительные и нежные ноздри. Прямой, чуть вздёрнутый нос
сморщился, втягивая приятный, слегка обжигающий аромат. Напряглись
все чувства, и даже розовые заострённые ушки по привычке
зашевелились, готовые поймать любой звук. Наконец чаша дошла до Лего,
который с нежностью и благоговением принял её, сделал несколько
мелких глотков и, почувствовав, как тепло разливается по телу,
передал дальше. Из благословенного транса Лего вывел зычный голос
деда, который произнёс хвалу предкам и воззвал к духам. В комнате на
мгновение воцарила тишина. В обкуренном воздухе недвижно сидели
двадцать два охотника и озабоченно, затравленно смотрели друг на
друга, не зная, что сказать.
- Ну-у? - протянул Торо-Анке-Ган. - Все
прекрасно понимают, что что-то происходит. И мы не можем понять -
что. Посмотрите! Сколько нас осталось? В три раза меньше, чем год
назад, когда появились эти пришельцы, разрушили наши оборонительные
стены, построили свои непонятные дома и переселили в них нас,
навязали свои порядки. Духи разгневались, они больше не будут
защищать нас, и мы, как охотники, должны задобрить духов и убить этих
тварей, что караулят нас ночью и убивают. Взгляните на себя:
молчаливые и угрюмые, вы боитесь. А охотники никогда никого не
боялись. Мы должны что-то предпринять. У кого-нибудь есть
предложения?
Повисла неловкая тишина. Кто-то робко
протянул, что неплохо было бы для начала понять, с кем имеют дело, а
потом уж решать, что делать. Лего поймал себя на мысли о том, что
никогда не видел этих ночных чудовищ, хотя постоянно чувствовал их
присутствие в раскачивающихся ветвях деревьев за окном, их готовность
вырваться оттуда и напасть, пока темно, пока не встало солнце.
Собрание продолжалось до вечера.
Охотники расходились хмурые, потому что к единому мнению, не говоря
уж о какой-нибудь стоящей мысли, так и не пришли. Солнце коснулось
горизонта, когда Лего вышел из хлипкого серого строения, ничем не
напоминавшего прежние массивные дома, защищавшие ото всего, где возле
громадного камина собиралась по вечерам вся семья. В спину дул
холодный ветер, предвестник стремительно подступающей зимы. Через
два-три цикла с кристально-прозрачного неба посыплются белоснежные
хлопья, похожие на пух мифической птицы Капйа; камни и деревья
покроются слоем дымчато-сизого инея, станут похожими на большие
непрозрачные кристаллы.
В густых, как кисель, сумерках
проступили очертания высокой башни, в которой на двадцатом,
последнем, этаже его ждала пустая квартира, тонущая в полумраке,
потому что Лего никогда не включал свет. Возле двери уже стояла
корзинка с продуктами, доставленная днём. Раньше, когда высокие стены
со всех сторон окружали город, еду приносили ещё затемно. Но после
того как торговцы потеряли половину ребятишек, время доставки было
перенесено на светлое время суток.
Засунув продукты в камеру хранения, Лего
закрыл дверь на все замки, проверил окна, отметив новую малюсенькую
трещинку на стекле и, выпив залпом стакан молока, нырнул под одеяло.
Ночью Лего несколько раз просыпался от постукивания камушков о рамы.
Вихревые потоки в этих краях были слабее, чем, к примеру, в
экваториальных - более южных - областях, там они могли без труда
поднять тяжёлую глыбищу на добрую сотню метров вверх.
- Папа! - в лабораторию
влетел молодой стройный парень в очках на тонком носе и печатью
обеспокоенности на аристократическом челе. - Папа! Я только что
узнал!..
Сухой сгорбленный старик оторвался от
мониторов:
- Алекс? Что ты здесь делаешь? - глаза
из-под удивлённо вздёрнутых бровей смотрели строго и осуждающе. - Ты
же должен быть в Академии?
- Я сдал экзамены досрочно, чтобы
поработать с тобой, - бледное лицо напряглось, - но я всё узнал.
- Что ты узнал? - старик в белом халате
помрачнел.
- Чем вы тут занимаетесь...
- Откуда?!
- Ну, я залез в твою базу данных...
Молодой человек прошёл к мониторам и
принялся их изучать с настороженным любопытством, не обращая ни
малейшего внимания на стоящего сзади отца.
- Ты понимаешь хоть, что мы на пороге
величайшего открытия? - голос из-за спины вкрадчиво и тихо проникал в
сознание.
- Я понимаю, что вы совершаете
преступление.
- О чём ты говоришь, дерзкий мальчишка?!
Ты разговариваешь с отцом, а не с приятелями по Академии! - отец
вспылил.
- Я говорю, что вы здесь совершаете
противозаконные действия.
- И что? Может, ты меня ещё в тюрьму
посадишь?
- Нет, отец, я просто это прекращу.
- Как интересно? - полюбопытствовал
старик, выпрямившись и презрительно смотря на сына.
- Об этом ты узнаешь потом, - сухо
ответил тот и выскользнул в бесшумно закрывшуюся за ним дверь.
Старик остался один. Он задумался, но
спустя мгновение вернулся к покинутым экранам. Стерильно-белое кресло
скрипнуло, принимая максимально удобную конфигурацию для то и дело
вертящегося профессора. Лихорадочно отбарабанив и отослав послание
начальнику проекта, он развернулся и вздохнул с облегчением.
Лего долго заставлял себя
открыть глаза, морщась от разламывающей голову боли. В висках и
затылке трещало, будто там внутри работала камнедробилка,
перемалывающая всё подряд. Каждое движение глазных яблок доставляло
массу неприятных ощущений. В конце концов Лего удалось поднять тело в
вертикальное положение, и он ещё некоторое время просидел, слегка
пошатываясь, на ложе.
Погода портилась. На голубовато-сером
небе лишь изредка проглядывало солнце, прячась в рваных облаках,
более походивших на старое изодранное тряпьё. Деревья спешно
облетали, оставляя на земле ставшую бордово-коричневой и оранжевой
листву. За ночь на окнах начали проступать причудливые узоры,
нарисованные духами зимы, предвещающие фантасмагорическими картинами
её пришествие. Но Лего уже давно ничему не радовался. Два дня назад
убили ещё одного - старого и опытного Индо-Анке-Ган, младшего брата
деда. Род потерял великого охотника, правда он был уже немолод,
оставил наследников, но... увы... Лего это расстраивало особенно,
потому что теперь целый год будет носить траур прекрасная Олле-Инка,
его двоюродная сестра, свадьбу с которой должны были справить сразу
после цикла поминовения предков. Не справят - в этом году. Лего
представил всегда весёлую Олле в белых траурных одеждах,
подставляющую маленькую розовую ладошку под ритуальный нож, чтобы её
кровь, смешанная с кровью других прямых потомков умершего, дала ему
силы и ином мире, где охотник будет сражаться с чудовищами, а потом
заново родится в теле бракса. Сегодня назначен день Охоты.
Торо-Анке-Ган увещевал духов и теперь хочет расправиться с теми, кто
прячется в ночи. И Лего хотел помочь, хотя его наверняка опять
захотят оставить сзади - на подмогу, ежели что случится. Так было уже
на Великой Охоте двенадцать циклов назад, когда всех недавно
введённых в охотники оставляли за спиной, дабы смотрели и учились. Из
всех посвящённых этого года остался он один.
Экран компьютера замигал
надписью: «Получен ответ на запрос». Тонкий палец уверенно ткнул
Enter. Перед глазами появилось белое поле виртуальной бумаги, на
котором чернели несколько слов: «Доклад получен, принят. Идёт
разбирательство. Пока колеблются». Кулак с треском опустился на
пластиковую панель. Беззвучно матерясь, за что в Академии уже выгнали
б, Алекс поспешно набрал новое сообщение и раскидал по нужным
адресам. Дождавшись уведомлений о получении, он откинулся на спинку
кресла, вздохнул.
За спиной в комнату по-кошачьи тихо
вошёл профессор с папкой под мышкой. Постояв в дверях, он
проскользнул ближе к экрану, на котором уже ничего не было. Алекс
распахнул глаза, когда папка звучно шлёпнулась рядом:
- Что это?
- Я принёс тебе документы, дающие мне
право - как и положено, в письменной форме. И диск со всей
информацией по проекту. Надеюсь, я могу тебе доверять.
- Я слишком хорошо знаю, чем ты тут
занимаешься, папа, - дребезжащий голос чуть не сорвался на слове
«папа». - Или ты боишься, что я копирую диск и передам его в надёжные
руки?
- Я принёс его тебе посмотреть, чтобы ты
понял, какое великое открытие мы можем совершить, - последняя фраза
была произнесена торжественным шёпотом.
- Теперь это называется так? - каждое
слово сочилось едким сарказмом.
Старик скривился, развернулся и ушёл.
Алекс протянул руку раскрыл папку, взглянул и тут же захлопнул. На
лице застыло презрение.
Небосклон потемнел. В
старчески прозрачных глазах Торо-Анке-Ган отражались качающиеся
деревья. Седые волосы - люди упорно называют цвет седины персиковым -
выбились из-под меховой шапки и захлопали на ветру. Вой ветра в ушах
забивал все остальные звуки, и Торо-Анке это не нравилось. Он мог не
услышать Их приближения. Лего, не согласный с второстепенной ролью,
подошёл к деду сзади:
- Что ты придумал, Дед? - его голос
звучал озабоченно и в то же время энергично. - Что будем делать? Как
ловить этих тварей?
- Это духи. - Дед тяжело вздохнул. - Их
можно поймать только одним способом - на приманку.
- И кто будет приманкой?
- Вот над этим я сейчас и думаю.
- Дед, - после паузы сказал Лего, - Я
буду приманкой.
- С каких пор молодняк самостоятельно
решает проблемы рода?
- Я молодой и сильный...
- Вот именно поэтому ты не будешь
приманкой, - вид у Торо-Анке был непреклонный.- Молодой и сильный -
опора рода. Ты ещё должен будешь оставить потомство, а после смерти
твоего отца именно тебе придётся сесть на место главы рода.
- А ты? Дед?.. Только не говори, что
приманкой будешь ты?
- Почему нет? Я в ответе за род. И
только я должен брать на себя такой риск, - глаза деда не выражали
абсолютно ничего, кроме странной решимости.
- Тогда позволь мне хотя бы быть в
первых рядах, чтоб я мог немедленно прийти тебе на помощь.
- Будь. И приди.
Лего посмотрел в мутную даль, перевёл
взгляд на застывшую фигуру в меховой куртке. Сколько лет уже прошло с
тех пор, как молодой Торо-Анке-Ган вступил в круг охотников, испив
Ар-Со? Сколько лет он уже сидит во главе рода? Сколько ран он получил
и залечил за это время? Но стать всё того же гордого охотника, каким
запечатлела его кисть художника на полотне. Несгибаемый дух таился в
крепком ещё теле. Лего мечтал быть именно таким, с самого детства.
Теперь он стоял и думал, что никогда не был его дед так красив, как в
эти мгновения: напряжённый, внимательный, готовый к прыжку.
Сзади подошёл Тито-Индо-Ган, брат милой
Олле, прошептал на ухо:
- Что сказал Дед Торо?
- Что будем ловить на живца, - Лего так
и подмывало спросить о сестре, но на Охоте это неуместно, и он
смолчал.
- А кто будет живцом?
- Приманкой будет Дед.
На лице Тито застыло недоумение, потом
зависть, потом гордость.
- Я бы тоже хотел быть приманкой...
Лего снова остался один, наедине со
своими мыслями. Ему почему-то казалось, что духи решили сами
поохотиться и не нашли ничего интересней, чем избрать в качестве
жертвы других охотников - их. Ведь гораздо интересней охотиться на
хищника, чем на тупой скот. Хотя «скот» - торговцев, например,
лекарей, земледельцев - пощипали тоже изрядно. Каждый род потерял как
минимум половину. Охотники потеряли две трети. Лего силился понять
суть происходящего, но не мог.
Из транса вывел голос деда, повелевшего
всем возвращаться в возведённый недавно дом. Толстый стены укрыли,
оборонили... отделили от Торо-Анке, оставшегося снаружи. Он должен
ждать, пока те, кто прячется в ночи, не придут за ним, тогда он
должен дать сигнал и вернуться в дом, приведя за собой погоню. Минуты
текли подобно густому мёду, медленно и приторно. В тишине, казалось,
слышны удары двух десятков сердец, чей стук постепенно начинает
сливаться в один - в стук сердца Торо-Анке. Внезапно тишину разорвал
душераздирающий крик, переходящий в вой и медленно затихающий. Но
Лего узнал знакомый голос, так часто рассказывавший о былом, рванулся
к выходу. На пути стал Тито:
- Ты куда?! Туда нельзя! Там смерть!
Лего не слышал предостережений: там был
его дед, там был он сам - крепкое плечо опрокинуло отделявшую от
двери преграду. И, сорвав с пояса длинный нож, он нырнул в темноту.
Ветер сыпанул в лицо колким снегом. Что-то сильное стиснуло затылок,
застучало в висках. Вокруг замелькали странные фигуры - до боли
знакомые. Они то появлялись, сверкая жёлтыми глазами, то прятались в
начавшейся метели. Иногда чёрные силуэты обнаруживались совсем
близко. Тогда Лего рубил их ножом. Писки и вопли растворяющихся духов
примешивались к завыванию метели. Теряя сознание от дикой боли,
гнездящейся где-то глубоко, он продолжал продвигаться вперёд, пока
привыкшие к темноте глаза не увидели неподвижное тело впереди.
Молниеносное движение - и ещё один дух с
диким хохотом растворился. Лего упал на колени возле неподвижного
деда. В ноздри забил запах свежей крови, начавшей замерзать на
холоде. Его голова была похожа на треснувший орех, седые волосы
потемнели и слиплись. На лице застыло выражение ярости и боли, в
стеклянных глазах не было страха.
- Не отда-а-ам!!! - закричал Лего, глядя
приближающихся со всех сторон духов, вяло размахивая ножом.
Новая волна боли захлестнула мозг, так
что заглушила даже визги и ехидный смех, рвущие сознание на куски.
Лего попытался встать, но провалился в бездну небытия.
- У меня для вас
замечательные новости, - змеиная улыбка профессора расползлась до
ушей, - просто замечательные.
- Вы обнаружили что-то новое? - круглая,
как арбуз, физиономия на экране, казалось, не отреагировала.
- О да! Путём длительного наблюдения мы
обнаружили совершенно необыкновенную особь, реакции которой на
икс-ветра несколько отличаются от реакции других.
- Конкретней, профессор, конкретней.
- Дело в том, что болевые эффекты
присутствуют, галлюцинации всех видов присутствуют, но нет летального
исхода, который наблюдается у всех остальных особей и у людей.
- Вот как? - физиономия сделалась ещё
шире, когда большой рот расплылся в неком подобии улыбки. - И чем это
обусловлено?
- Ну... - профессор замялся, - мы его
только сегодня доставили, поместили в специальную камеру. Но
исследования ещё не проводили. Планируем начать в самом ближайшем
будущем.
- Жаль. Как только будут какие-то
результаты, немедленно сообщите. На средства не скупитесь: я хочу
проведение полномасштабных исследований, по всем параметрам.
- А если экземпляр не выживет? -
осторожно полюбопытствовал старик, уже прикидывая в уме, с чего
следует начать.
- Мне абсолютно всё равно, что с ним
будет потом. Главное, чтобы вы успели всё проверить и исследовать,
разумеется, с предоставлением всех отчётом в электронном и письменном
виде. Да, совсем забыл, вашего сына я приказал арестовать, иначе этот
юноша сорвёт нам всю работу.
- Но...
- Профессор, мы на пороге великого
открытия, так что не досуг нам думать о всякой мелочи. Работайте,
работайте. Скоро о нас заговорят во всём обитаемом мире.
Экран потух. Старик мгновение размышлял,
потом тихо встал, немилосердно хрустнув позвоночником, и отправился в
лабораторию за материалами, с тем чтобы потом приступить к
неожиданным и столь долгожданным экспериментам.
Лего очнулся. Смутное
ощущение опасности появилось ещё до того, как он открыл глаза. Не
чувствуя собственное тело, Лего попытался шевельнуться. Вроде
получилось, но чёткое ощущение движения не зацепилось в сознании.
Сквозь молочную дымку постепенно проступили очертания какой-то
стерильно белой комнаты. Постепенно муть во взгляде прошла, и теперь
малейшая деталь окружения была видна необыкновенно чётко. Лего
обнаружил, что висит в воздухе внутри какой-то прозрачной камеры.
Стекло - понял он, дотронувшись рукой, только какое-то необычное.
Дверь в стене беззвучно отворилась, и в
неё вошёл странный человечек. В том, что это был человечек, Лего не
сомневался ни секунды: маленький, сутулый, с закруглёнными
оттопыренными ушами и носом с горбинкой. Старый человечек, и
наверняка очень злой. За ним показался ещё один - моложе, но такой же
хилый и сутулый. Они долго о чём-то переговаривались. Об этом можно
было догадаться исключительно по шевелению губ, потому что ни один
звук не проникал за толстое стекло. Потом молодой исчез, а
сгорбленный старичок подошёл близко-близко и долго изучал его. Под
колючим пытливым взглядом Лего почувствовал себя абсолютно
безоружным. На мгновение в руках человечка мелькнуло что-то круглое и
сверкающее. Пододвинув стул, старик сел и, уткнувшись в плоскую
коробку с какими-то кнопками, быстро зашлёпал по квадратикам с
непонятными значками.
Всё ещё пытаясь понять, как он сюда
попал и что от него хотят, Лего зачарованно наблюдал за действиями
человечка. Тот сосредоточенно глядел прямо перед собой, изредка
поднимая глаза, щурился то ли от мучавшей его боли, то ли от
удовольствия и снова возвращался к отстукиванию странных комбинаций
на кнопках. Внезапно оскал застыл на тонких губах старика. Он
откинулся на стуле. В ту же секунду в голове Лего что-то взорвалось
острой болью, от которой тело судорожно забилось. Сознание меркло,
задавленное близостью смерти.
Алекс сразу понял, чего от
него хотят эти суровые громилы в костюмах по последней моде, не
пытающиеся даже скрыть наличие кобуры под мышкой и маленького
браслета с паралитической пластиной на запястье. Поэтому он не стал
сопротивляться, когда двое подошли на проходном пункте и вежливо
предложили пройти с ними. Предупреждая просьбу сдать служебное
оружие, Алекс сам протянул пистолет, полученный всего несколько
недель назад, и спокойно направился в указанную ему строну,
сопровождаемый имперской Службой Безопасности.
Тюрьма оказалась совсем не такой, как о
ней когда-то рассказывали в Академии. На первом курсе им читали право
и даже рассказывали о том, как Империя заботится о своих гражданах,
даже если они простые преступники. Тогда Алекс страшно гордился
Империей: забота о преступниках, о достойном существовании тех, кто
оступился, была для него неоспоримым аргументом в пользу власти. Сидя
на грязном матрасе в крохотной одиночке, он цинично глумился над
своими прошлыми идеалами, над своей прошлой наивностью и верой в
могучую и справедливую Империю.
- Завтрак! - громыхнуло за дверью.
В щель над полом скользнул пластиковый
поднос с так называемым завтраком, который состоял из куска чёрствого
хлеба, ломтя ветчины явно не первой свежести и несладкого чая
бледно-жёлтенького цвета. Алекс мрачно улыбнулся: да, как это
отличается от роскошной столовой в Академии, но теперь придётся
довольствоваться малым. Он успел проглотить несколько кусков, когда
дверь беззвучно отъехала в сторону, впуская в камеру дюжего
охранника. Тяжёлая челюсть медленно задвигалась. Алекс не сразу
понял, чего от него требуют, а поняв решил не задумываться над тем,
как всё закончится, - просто встал и вышел вон.
Слуха достиг мерный топот
множества копыт. Уши шевельнулись, ловя звуки: стадо не больше
двадцати голов, в основном самки с детёнышами. Молодой бракс мягко
спрыгнул с ветки на землю и бесшумно начал подкрадываться к добыче,
заходя против ветра. В ноздри бил запах тупой скотины, которая
очумела от жары и теперь спешит напиться из прохладного ручья. Мощные
лапы ложились аккурат между сухими палками, мускулистое тело,
покрытое нежным рыжим мехом, распласталось по земле.
Зелень кустов расступилась, открывая
небольшую поляну. Зрачки сузились от яркого солнечного света. В горле
тихо заклокотало рычание. Секундное напряжение - и сильное тело
взвилось в воздух. Прыжок, удар когтистой лапой, пьянящий запах
крови. Молодой бракс рванул кусок горячего мяса. Сегодня его охота
удалась.
26 июля - 30 августа 2001
года.
|
|