1

Екатерина Оверчук

Жёлтый дом

     Вик-Тора: Ну вот, ты опять не можешь. Почему? что опять случилось?
     MadMax: Работа. Шеф, сволочь, достал.
     Вик-тора: Сколько можно. Если бы он тебе платил... А то только заставляет пахать до 9 вечера.
     MadMax: А кто сказал, что будет легко? Покажи мне этого человека.
     Вик-Тора: Я тебя не видела уже месяц. Я ужасно соскучилась.
     MadMax: Некоторые меня не видели ещё больше.
     Вик-Тора: Я уже не могу. Мне без тебя плохо.
     MadMax: Ну уж...
     Вик-Тора: Когда ты приедешь?
     MadMax: Я не знаю...
     Вик-Тора: Ты когда-нибудь что-нибудь знаешь?
     MadMax: Нет.
     MadMax: Я курить.

     Дверь в белой комнате с тихим скрипом открылась, пропуская внутрь хорошенькую медсестру в колпаке и халате. По плечам у неё лежали две толстые чёрные косы, перевязанные белыми шёлковыми лентами. Она внесла поднос, на котором стоял стакан воды и розетка с целым набором таблеток, больших и маленьких, в оболочке и нет. Медсестра улыбнулась, глядя на свою подопечную - вип-персона, за которую хорошо платят.
     - Вика, пора принимать лекарства.
     На зов повернулась хрупкая молодая девушка в длинной фланелевой рубахе, сидящяя за столом, глянцевая поверхность которого была пуста. В её огромных серых глазах было такое удивление, что у медсестры по спине забегали крупные муражки. Вика внимательно посмотрела на поднос, не переставая шлёпать кончиками пальцев по столу, после чего отвернулась и снова уставилась в стену.

     Вик-Тора: Сегодня я снова сижу дома. Скучаю.
     Вик-Тора: Ты меня слышишь?
     MadMax: Слышу, меня начальник вызывал. А почему не учишься?
     Вик-Тора: Не хочу. Я тебя хочу.
     MadMax: Бывает.
     Вик-Тора: Это и всё, что ты можешь сказать?
     MadMax: Да.
     Вик-Тора: Зачем ты меня обижаешь? Я ведь люблю тебя.
     MadMax: Мне что, делать больше нечего, как обижать тебя?
     Вик-Тора: Не знаю. Я разучилась тебя понимать.
     MadMax: Ну уж... Я курить.

     - Вика. Ты должна принять лекарства, иначе я тебе не расскажу кое-чего.
     Медсестра подошла вплотную и, поставив поднос на стол, начала гладила Вику по мягким светлым волосам, уговаривая её, как капризного ребёнка. Вика опасливо покосилась на таблетки и лихорадочно замотала головой.
     - Я знаю, что они горькие. Но ты же не хочешь, чтобы пришёл доктор и сделал тебе укол? Это больно.
     Девушка испуганно сжалась. Серые глаза сделались ещё больше, наполнились влагой. Она нерешительно протянула худую ручку с тонкими запястьями и полупрозрачными пальцами к розетке, одну за другой сложила таблетки в искривившийся от горького вкуса рот и запила несколькими глотками воды.
     - Молодец, умница...
     Вика смотрела с ожиданием и надеждой.
     - Ну, хорошо, - медсестра вздохнула, - сегодня снова приходил он. С таким маленьким хорошеньким мальчонкой. Он передал тебе розу - я её после обеда принесу - и сказал, что придёт завтра навестить тебя, так что жди.
     Медсестра потрепала подопечную по бледной щеке и, забрав поднос, выскользнула из комнаты, лязгнув на прощание замком.
     Вика беспомощно поёжилась и обвела комнату пустым взором, застывшим на ссохшемся чёрном комке, который некогда был нежным бордовым бутоном. Мумифицированная роза стояла в литровой банке на подоконнике. А за стеклом крупными хлопьями падал снег.

     Вик-Тора: Почему ты никогда не дарил мне цветов?
     MadMax: А зачем?
     Вик-Тора: Мы, женщины, любим, когда нам дарят цветы.
     MadMax: Ну а я тут причём?

     Медсестра вышла из дверей клиники, укутанная шарфом по самые уши. Редкие порывы ветра кидали лицо мягкий снег. Холода не чувствовалось - как будто нависшие низко-низко тучи согревали землю.
     - Виктория Матвеевна! Подождите! - окрик догнал, когда медсестра уже собиралась прыгнуть в открытые двери троллейбуса.
     Молодой врач, догнавший её, работал в клинике совсем недавно и пока ещё отличался завидной жизнерадостностью.
     - Виктория Матвеевна, у меня ведь машина. Давайте я Вас подброшу.
     Девушка задумчиво подвела кончиком пальца бровь и наконец ещё заметно кивнула.
     - Никак не могу привыкнуть к странной больной тишине или бессвязному шёпоту пациентов. Как у Вас получается не сходить здесь с ума?
     - Это просто работа, - медсестра чуть боязливо села в любезно распахнутую дверь чёрного фольцвагена.
     - Это не просто работа. Это какое-то чёртово призвание. Я вот до сих пор не понимаю, как меня угораздило заняться именно этим.
     Машина завелась с пол-оборота и, повинуясь хозяину как богу, плавно тронулась с места. С едва уловимым скрипом заработали дворники, смахивая назойливо липнущий к стеклу снег.
     - Вы очень бледны. Вы не больны? - Валентин Александрович - так звали молодого психиатра - обеспокоенно покосился на девушку, внимательно глядевшую в окно.
     - Подарите мне цветок.
     - Что?
     - Мы, женщины, любим, когда нам дарят цветы.
     Машина резким движением ушла вправо и затормозила на обочине. Валентин Александрович выскочил из машины и, бегло осмотрев ближайшие киоски, направился к одному из них. Наверху блёклыми красками какой-то умелец вывел: «Цветы». Медсестра поспешно вытащила из сумочки цитромон: мигрень, унявшаяся было к обеду, снова раскалывала голову спазмами в висках. Она успела проглотить горькую таблетку прежде, чем вернулся её коллега с восхитительной розой, тёмно-бордовой, с бисером воды на лепестках. Салон тут же наполнился тонким, трепетным ароматом.
     - Красивая... Спасибо...
     Больше девушка не сказала ни слова, и слегка обескураженному Валентину Александровичу оставалось только непроизвольно наблюдать, как она касается розы бледной щекой, подбородком, прикрывает колдовские чёрные глаза от удовольствия.
     Чёрно-белые городские пейзажи мелькали, поражая однообразием. Вид голых парковых зон действовал угнетающе. Наконец машина подкатила к грязно-жёлтой девятиэтажке. Валентин Александрович уже не раз подвозил хорошенькую медсестру, но всё никак не мог напроситься хотя бы на чашечку чая.
     - Спасибо, что подвезли. Я бы с удовольствием пригласила Вас на чашечку чая, - словно откликаясь на его мысли, проговорила медсестра, - но у меня безумно болит голова. И сил хватит лишь на то, чтобы доползти до подушки. Всего хорошего.
     Девушка выскользнула из машины и, откинув за плечи смоляные косы, поспешила к подъезду с ветхой дверью и допотопным кодовым замком.
     Дома было душно и как-то совсем неуютно. Медсестра покидала одежду на старенькое кресло, поставила цветок в вазу и первым делом включила компьютер. Пока тот грузился, она вкипятила чайник и заварила свежую заварку. От печенья остались одни крошки. Девушка только подивилась - когда успела доесть? - недоумённо рассматривая пустой пакет. Налила горячий чай, приятно терпкий, с бергамотом, и, сев за компьютер, одним щелчком мыши запустила интернет-программы.
     На облачно-голубом фоне выскочило окошечко ICQ. Медсестра на несколько секунд закрыла глаза, внимательно взвешивая свои мысли, после чего застучала по клавиатуре:

     Вик-Тора: Привет. Ты как?
     Вик-Тора: Ты меня слышишь?
     MadMax: Слышу. Но мне некогда. Начальник дёргает.
     Вик-Тора: Ну, ладно... Не буду тебя отвлекать.

     От слёз загорелись глаза. Прозрачные ручейки потекли по пылающим от всё поднимающейся температуры щекам. Медсестра незамедлительно закрыла ненавистное окно с ненавистным ответом, выключила компьютер. С чёрного экрана на неё смотрело знакомое лицо с растерянными серыми глазами и мучительно искривившимся ртом.

     декабрь 2002 г. - февраль 2003 г.