Зубастый Пупс
Это последний роман серии о Максиме Камерере, КОМКОНе и Странниках. Оглядываясь назад, анализируя всю трилогию, невольно подмечаешь, как меняется не только форма подачи материала, но и глубина текстов. Сильно меняется. Если "Обитаемый остров" - это такой добротный боевичек, с интересными подтекстами и, прежде всего - это сюжет, то "Жук в муравейнике" уже менее динамичен и там поднимаются довольно-таки серьезные философские, этические проблемы (см. предыдущую рецензию). "Волны гасят ветер" вообще книжка "для подумать". Сама форма изложения убивает всякую динамику. Бедный Федя Бондарчук, если он осмелится поставить по этому роману фильм. Не то, чтобы там нет сюжета, есть, но он в некотором роде условен. Представьте себе нить сюжета, сначала разорванную на много маленьких кусочков, а потом связанную в единую структуру. Непонятно? Попробую пояснить.
Роман написан в жанре мемуаров, пишет уже пожилой Максим. Мемуары у него весьма необычные. По форме. Это набор документов: протоколов, отчетов, служебных записок, иногда увязанных между собой вставками авторского текста, а иногда и нет. Куски эти поданы от лица разных героев и единственно, что их связывает - это хронологический принцип. Нет единой формы изложения, единой позиции. Все это довольно сложно для восприятия, особенно молодыми читателями. У меня, например лет в 13-14, когда я читал роман первый раз он просто не пошел, показался нудным и непонятным.
Однако, хочется заметить, что авторы выбрали именно такую форму и именно для последнего романа серии неслучайно. Таким приемом они решили несколько задач, да еще как решили.
Во-первых. Такая подача материала формирует у читателя правильное представление о масштабе происходящего. Рассказывает несколько людей, с разных точек зрения. Изложение носит форму хроники, добавляя впечатление достоверности описываемым событиям.
Во-вторых. Не отвлекает от восприятия проблем, над которыми Стругацкие предлагают подумать. Читатели не отвлекаются на бессмысленный экшн. Если говорить языком метафор - он не скользят по поверхности повествования, а как бы ныряют в глубь смысловых пластов. А нырять есть куда.
Кстати, образы героев, новых для серии показаны, тем не менее, очень ярко. Персонажи живые, тот же Т.Глумов. Несмотря на сухой протокольный тон отдельных фрагментов повествования, перед нами психологический портрет живого человека. Да он вырисовывается не сразу, в несколько имрессионистской манере. Грубыми мазками отчетов и рапортов, да надо отойти немного от картины, чтобы понять трагическую сущность этого героя, но кто сказал, что стараться донести образ должен только автор. Читатель тоже должен провести определенную работу над текстом, в плане его осознания (этот момент отношения читателя и писателя в последнее время многие склонны игнорировать). Это окупается.
На первый взгляд, что трагичного-то? Парню повезло, он стал одним из избранных, надчеловеком, следующей ступенью эволюции. Но трагедия-то в том, что Тойво Глумов слишком человек, его многое связывает с человечеством, а злая ирония судьбы распорядилась, чтобы он стал тем против кого боролся - странником (вернее его куколкой - люденом), частью Монокосма.
Кстати, и сама проблема этого суперразума тоже подана неоднозначно. Казалось бы, здорово - вот она следующая ступень эволюции человека, вот то к чему нужно стремиться. Человечество завершило свое развитие в качестве сообщества разобщенных индивидов и трансформируется в качественно иную форму бытия. Более совершенную, как в плане чисто физических возможностей, так и в плане внутренних потенций - бесконечных возможностей духовного развития. Казалось бы, что плохого-то? Казалось бы. . . Зачем Стругацким нагнетать тревожную обстановку, делая роман в минорной тональности? Зачем постоянно говорить о первых надчеловеках Земли, как о глубоко несчастных сущностях? Почему против инициации (превращения человека в людена) так борется Глумов, да и его начальник - Максим. Потому что подобный переход - сопровождается не только приобретениями, но и потерями. Потому что доступен он не всем. Изменения необратимы. Такое разделение человечества сразу же формирует ряд трудноразрешимых этических проблем. С одной стороны большая часть чувствует себя униженной. Чем они хуже люденов? В недалеком прошлом таких же людей как они сами? Только отсутствием некоей "третьей импульсной системы" (кстати, авторам надо попенять за то, что они так и не раскрыли толком, что же это такое). Почему эта возможность к трансформации даруется не в награду за долгую работу над собой, а обуславливается чисто физиологическими причинами, от человека никак не зависящими. А с другой стороны сами людены - часть культуры Монокосма. Им-то каково? Память человеческая никуда не девается. Хорошо тем, кто не имел особо тесных связей с человечеством, вычеркнул его из своей жизни и ушел. А как быть таким как Тойво? У которых среди людей остались любимые, друзья. Тем, кто считал себя неотъемлемой частью земной культуры? С людьми им более нечего делать, они им просто не интересны, странники существуют на совсем иных планах бытия. Для них люди, лучшие представители сапиенсов, не более чем дети (это в лучшем случае). Глупенькие и назойливые. Потому они и уходят и им очень, очень больно, по крайней мере, поначалу. Тот же Глумов, он помнит, что любил жену, мать, но больше он ничего по отношению к ним не чувствует. Никакой любви, никаких обязательств. Страшно.
Да и сам Монокосм. Как относится к некоему виду, который в каком-то смысле паразитирует на других. Ведь его представителями являются "выросшие" индивиды других рас. Да, конечно, они некая высшая форма развития разума, но уж больно способ его размножения сомнителен. За счет других, уничтожая виды или их часть (а это именно уничтожение), трансформируя их в иные сущности. В тексте явно сказано, что свое бессмертие, бесконечный духовный потенциал, разноплановость восприятия бытия и не слабеющие жизненные мотивации они получают, в том числе, благодаря включению в состав единой структуры новых сущностей из числа подрастающих до их уровня цивилизаций.
Если подумать, то не так уж это однозначно красиво выглядит. И это авторы четко дают понять, давая читателю возможность поразмышлять над этической стороной прогресса, насколько он оправдан, да еще и инициированный по одной схеме. Странники отнюдь не выглядят альтруистами, строго говоря, они вообще лежат вне категорий морали. Настолько они чужие. И как знать, кто сильнее страдает ксенофобией: они или земляне.
В общем, глубокая книга, есть над чем подумать. Подумать над проблемами отнюдь не отвлеченными. Тема цивилизаторов, прогрессоров разных типов, поставлена Стругацкими весьма остро. Проблема оправданности агрессивного культурного влияния. Она между тем характерна и для нашего времени. Достаточно просто оглянуться вокруг. Следы культурной, а чаще, увы, псевдокультурной или даже откровенно некультурной экспансии у всех на виду.