|
Настольная книга варвара
Массовая культура – у этих слов есть пренебрежительный оттенок. Презрением по отношению к массовой литературе проникнуты статьи о ней в серьезных изданиях, символом ширпотреба стала ламинированная обложка с ярким рисунком. А на самом деле, каждый из критикующих массовую литературу возликовал бы, предложи кто-нибудь издать его нудную писанину под такой обложкой большим тиражом. Если книга выходит - значит, она кем-то востребована, и качество ее видно по востребованности. Значит это нужно народу. Читатель хочет отдохнуть и развлечься, покупая интересную книгу. Нам писателям, несущим определенное мировоззрение, нужно использовать этот читательский настрой – патриотическая идеология легко и быстро достигнет широких слоев населения в наряде ламинированной обложки с суперменами и красотками, облеченная в эффектные фразы, спрятанная в сюжетах приключений и путешествий. Согласитесь, тем писатели-патриоты и отличаются от своих коллег демократического направления, что творчество для них является не самоцелью, а поводом изменить своих читателей в лучшую сторону. Читатель давно стал другим, он уже не умиляется описаниям колхозных посиделок, не ужасается картинам репрессий, не сочувствует нищим времен перестройки. Ему милы другие герои, похожие на громил из американских боевиков. Но вложи в этих громил русские души, заставь их думать по-русски, действовать по-русски, и массовая литература начнет послушно служить патриотизму и национализму, освещать волнующие нас проблемы так, что ими проникнутся многие. Я хочу показать это на примере автора, о взглядах которого сразу скажет цитата из его новой книги: "– Вы что же?… Вчера такие орлы, мир переворачивали, а сегодня…в самом деле, поверили… что миром правят те жирные свиньи, которых мы выбрали? А нам позволено только выбрать из этого стада свиней… Поверили?.. А вот хрен им!!! Ребята,.. от нас зависит, каким будет мир… И какие страны будут, а каким не быть. И какие границы… И какие народы!…Поймите же, мы можем!" Если предыдущие произведения Юрия Никитина можно считать вопросами и размышлениями о судьбе мира и отечества, то "Скифы" это прямой ответ. Начало произведения незамысловато: группа молодых людей мечтают о возрождении России в качестве могучей империи, рассуждают о ее прошлом и сегодняшнем, ощущают единство своих стремлений. Но вдруг приходят к пониманию, что само понятие России настолько затаскано разными прохиндеями от политики, связано с чужой ложью, используется, кем попало и где попало, что лучше найти новое ничем не дискредитированное определение нашей земле и нации. И тогда они вспоминают о Великой Скифии, так раньше называлась земля наших предков по свидетельствам историков. Инициатор этого оригинального проекта писатель Константин Крылов говорит: "…с большим успехом мы могли бы возродить не великую Россию, а Великую Скифию. Уж она-то в самом деле правила миром! Если войска Суворова победно шагали в Италии, Германии, Швейцарии, то скифы не только прокатывались по всей Европе, но и надолго оккупировали весь Восток, завоевывали все те страны, как то Мидия и Сирия, а египетский фараон Псамметих выходил им навстречу с дарами и смиренно откупался от наших грозных предков, что грозили разнести все Древнеегипетское царство!". Новообращенные скифы начинают с жаром изучать историю Скифии и адаптировать миропонимание своих древних предшественников к современности. Это нечто совершенно радикальное для их времени. Ведь в обществе, окружающем этих молодых людей, демократия достигала абсолюта, она показана во всем своем красочном цветении – цветении плесени и гнили духовно разлагающегося общества. В современной новым скифам Москве считается естественным испражнятся посреди улицы, ходить голыми по проспектам, в Думе заседают фракции гомосеков, зоофилов и прочих извращенцев. А скифы считают необходимым тотальное уничтожение этой нечисти. Когда они начинают путь в политику, одновременно с их движением "Великая Скифия", некий предприимчивый авантюрист, жаждущий тоже пролезть во власть, создает партию дебилов "За равные возможности", декларируя их, как людей имеющих право избирать и быть избранными. Россияне привыкли ко всему, и воспринимают партию дебилов как нечто естественное – еще бы, ведь им столько лет вдалбливали идеи гуманизма и вседозволенности. А вот скифы воспринимаются с настороженностью, – окружающие отвыкли от здоровых идеалов. Характеры никитинских скифов это характеры варваров, один из современных мыслителей характеризует менталитет варваров следующим образом: "Высокая выживаемость/ что проявляется как повышенный запас здоровья, высокий жизненный тонус, выносливость/; умение удивляться окружающему миру – отсюда непосредственность реакций; стремление к новым впечатлениям, ощущениям, переживаниям; жизненная активность, стремление к риску, отсутствие ярко выраженной боязни смерти. Получается очень динамичный тип, который отличается высокой конкурентоспособностью. Большой объем получаемой им информации не отражается на создании тормозящих блоков…". Короче, перед нами личность действующая, яркая, ищущая, – это не особь с серым лицом, уткнувшаяся в газету с мышиным профилем президента. Варваров останавливает только гибель, они понимают, что есть упоение в бою. Скифы Никитина вступают в хаос, чтобы расставить все по местам, их установки брутальны, но это первобытно естественные законы жизни. "Варвары – это не степень культуры, а позиция. Варвар может быть и с «калашниковым» в руках, и на космокорабле". Варвар, добавлю, вполне может читать сейчас это руководство к действию, закамуфлированное под славянское фэнтези. Он, по-волчьи защищающий свою охотничью территорию и стаю, романтик, но с прагматичным взглядом на жизнь, разбирающийся в новых технологиях, но поклоняющийся мечу стал эталоном для героев этой книги. Одновременно с христианством на Русь пришла новая система ценностей, когда называть себя рабом стало естественным для русского человека, ведь "вся власть от Бога", юрод и кликуша стали вызывать почтение, недоразвитый инородец - умиление и потребность опекать. Возникли новые нравственные законы уже не основанные на здоровых инстинктах самосохранения нации, а на надуманных и нелепых предпочтениях всего слабого, больного, чужого. Все эти установки жестко и цинично подвергнуты сомнению персонажами Никитина, но тот, кто возмутится этим, должен вдуматься, какие результаты дадут идеи гуманизма и общечеловеческих ценностей будучи доведенными до апогея. И когда я читаю у Никитина: "Дебилам, гомосекам и всяким спидоносцам прав дадено больше, чем нормальным здоровым людям", то вспоминаю, как на днях узнала из телепередачи о женщине с тяжелой болезнью сердца. Она не имела денег на дорогостоящие лекарства и, спасаясь от скорой смерти, выбрала смерть медленную – СПИД, взяв использованную иглу у инфицированного соседа-наркомана, сама заразила себя. Женщина знала о том, что спидоносцев лечат бесплатно в специализированных клиниках… Гуманизм! Понимание цивилизации как уничтожения трезвого и прагматичного взгляда на жизнь и замены их слащавыми бреднями мыслителей, политиков и богословов возмущает Никитина, и он создает характеры сильные и жизнеутверждающие – характеры новых варваров. Впрочем "Наши народы в древности были варварами вовсе не потому, что ниже по культуре Римской империи, а за то, что ежегодно получали дань с Константинополя". Он призывает своих скифов показать прогнившей цивилизации, как надо жить, чтобы быть человеком, а не убогим придатком компьютера и не безликой тварью в сообществе, о котором классик сказал: "Зачем стадам дары свободы?.." "…когда нам не удалось построить коммунизм, тут же из всех подворотен выползла эта погань. Которая, пока мы строили, надрывали жилы, только жрала и трахалась. Теперь они выкапывают все нелепое и неверное, что стрясывалось в процессе строительства коммунизма, и злорадно размахивает этим вот над головами: ага, натворили! А вот мы хорошие, такого не делали. Никуда не шли…не стремились, жилы не рвали, просто ели, спали,.. смотрели сериалы". Но хотя герои Никитина безжалостно характеризуют обывательское быдло, все-таки, если подумать, они берутся за свою миссию для того, чтобы очистить и сберечь падший народ и опозоренную "достижениями" демократии державу. Они понимают, что "Патриотическое мировоззрение – привилегия и обязанность, которую могут брать на себя далеко не все…" Но нужно идти вперед. Преодолеть себя сегодняшних, совершить невозможное, познать непознаваемое. Или, по крайней мере, сгинуть на великом пути, а не в кирпичной конуре многоэтажки. Взгляд Никитина на религию, необходимую народу для того, чтобы жить и побеждать, нельзя назвать устоявшимся. Он постоянно размышляет, что лучше – язычество, воспеваемое в "Троих из леса", огненный ислам, принятый за идеал в "Ярости", или нечто совершенно необычное – культ кровожадного бога Табитса, как в "Скифах". Есть нечто общее у всех религий, положительно характеризуемых Никитиным: фанатичная воинственность, когда перед тобой враги Родины – битва, а не переговоры. И когда о вере заходит речь в "Скифах": "Надо создавать святыни, ибо народ без святынь – тупое стадо", то святыней Великой Скифии становится гигантский меч, вздымающийся к небу над Красной площадью – сакральный символ борьбы и победы. "– Дееспособно только зло? - прошептал он… - Да, так думаю даже я… временами. Но как же насчет добра с кулаками?" Смысл книг Никитина сложнее, чем просто призыв к загнанному вглубь души патриотизму, это апелляция к комплексу характеристик иных, чем свойственные современному человеку черты. Первобытные инстинктивные чувства племени, своей территории вне общечеловеческих, абстрактных законов сегодняшней реальности – чувства природные должны подкреплять осознанный протест разума. Единство Бога – разума и Зверя – плоти яростно сопротивляющейся умерщвляющей действительности. Но вечно Бог укрощает Зверя, чтобы не стал сильнее высшего духовного начала в человеке. Вот два аспекта философии Никитина. С одной стороны – необходимость первобытной чистоты чувств, для лучшего сопротивления прогнившей действительности, с другой – контроль над этими чувствами, которые, дай им волю, снова сделают человека только животным. Моя любимая серия книг Никитина "Трое из леса" рассказывает именно об этом возвышении человеческого духа над примитивным существованием, которое происходит под влиянием потребности отстоять добро и справедливость на земле и дарует героям бессмертие для того, чтобы из века в век они отстаивали свои идеалы. "Пусть реальность такова, какова она есть. Но потворствовать ей в этом аморально". Метко и жестоко раскрывает Никитин истинную суть распространенных в современной риторике понятий: "– Западничество …сводилось и сводится к одной идее… "сдаться Западу". Причем результат этой операции отнюдь не всегда мыслился как "присоединение к Западу". Если уж быть до конца последовательным, то основной идеей "западника" была не столько "кооптация в состав Запада", сколько подчинение "неправильной нации" нациям правильным… Добровольное помещение себя в железную клетку – и, в конце концов,.. добровольное жертвоприношение, ритуальное самоубийство, этакое сеппуку – вспарывание себе живота с целью демонстрации чистоты намерений… сторонники подобного modus operandi мыслят себя в роли кайсяку, присматривающего за вспарывающей себе живот нацией". "Демократы не обязательно желают России зла. Но они обязательно жаждут ее унижения. Демократ может быть не против богатой России. Но Россия как государство должна быть, по их мнению, жалкой, всеми презираемой, неагрессивно-безвредной, не страшной и не опасной ни для кого". А рассуждения о современной скифам Думе, так легко /почему бы это?/ ложатся на душу читателю: « - Это все их штучки,…масонские… Только масоны могли протащить такую диверсию!… Сами гомосеки, вот гомосекство и протаскивают везде. Особенно в нашу твердыню. Ты прав после этой дряни кто наш Кремль уважать будет?… А вот погнать бы масонов! - А как же их погнать? У тебя есть списки? - А всех жидов погнать!.. Уж они точно масоны! Все до единого. И ежели наши ваньки тоже масоны, то лишь на подхвате: подай да принеси. Шебес-гои, одним словом! А жиды – масонская верхушка. Жидов истребить – враз стране полегчает!" Как вам такие рассуждения в книге продающейся на каждом углу, доступной любому читателю? Это не кисель из благолепных рассуждений о Святой Руси, не стихи в стиле "две березки, три рябинки", не растительные персонажи из книг некоторых писателей – патриотов. Они, эти писатели, даже если возмущаются действительностью, если и пишут что-то жестокое, то с обговорками, оправдыванием своих героев подробно описанной их тяжелой жизнью. А зачем оправдывать и объяснять? Читатель близкий по духу и так все поймет с полуслова, а на демократическую критику – плевать, ей патриот отвратителен уже тем, что он русский. Еще не было произведения, в котором давался бы настолько необычный и в то же время вполне реализуемый способ возрождения нашей государственности, без мистического ожидания Апокалипсиса, без надежд на явление святого Георгия или славянского Гитлера. Своими руками делают историю у Никитина. Слабые надеются на высшие силы, "сильные сами двигают звезды". Никитин написал программную книгу, я не верю, что им двигало лишь желание создать добротное чтиво. "Скифы" настолько страстное, жестокое и жизнеутверждающее произведение, выворачивающее душу и автора и читателя, рассчитанное на то, чтобы раздуть в душе человека даже малую искру жажды совершенствования себя и мира, такое безрассудно неполиткорректное, что ясно – это риск во имя великих перемен. Это рецепт. Это катализатор. Это повод для того, чтобы стать другими – вдруг, вмиг, здесь и сейчас.
Струкова М.В. член Союза Писателей России |
||