| |
Железнодорожник Качумасов
был стрелочником. Не простым, а режимным. Он служил на подъездных
путях космодрома. Подъездные пути это громко сказано. Обычная
гребаная ветка от столбовой железнодорожной магистрали, ведущая на
стартовый комплекс космодрома. Внешний вид этой ветки был ужасен. Кое
-где колея просто не попадала на обглоданные короедами шпалы. Рядом
валялись вывернутые болты и гроверы. Качумасову объясняли это не
производственным раздолбайством, а хитростью наших военных.
Космическая разведка американцев, несмотря на сумасшедшую
разрешительную способность продвинутой оптики, не могла отличить эти
разбитые стратегические подъездные пути от миллиона разбитых
подъездных путей нестратегических. Сбитый с толку Пентагон зевал
старты наших космических кораблей. Задача у Качумасова была одна,
вовремя перевести стрелки с основной магистрали на эту засранную
ветку при приближении состава с очередной ракетой, замаскированной
под смолистый кедровый кряж. При этом Качумасов не имел права
высовываться из своей камуфлированной будки во время прохождения
литера, потому что имел ограниченный доступ секретности. Правда,
Качумасов все - таки подсматривал в замочную скважину, но видел
только колесные пары платформы, которые бездушно давили остатки
рельсовых болтов и гроверов. Потом Качумасов обедал картошкой в
мундире и слушал, как на далеком стартовом комплексе громко считали
до десяти. Потом раздавался ужасный грохот, а Качумасов вставал и,
поправив железнодорожную фуражку, отдавал честь. Так он отслужил
двадцать лет.
Однажды, получив по беспроволочному
телеграфу сообщение о приближении поезда с ракетой, Качумасов, как
всегда, сверился с часами, подаренными режимным куратором. Часы были
с двойным циферблатом. Один циферблат был солнечным, а вот ночью или
просто при пасмурной погоде Качумасов сверялся со вспомогательным
песочным циферблатом. Все шло по графику, задернутому шторками цвета
хаки. График был вычерчен на настенном зеркале в виде цепочки мушиных
следов. Качумасов нажал на кнопку перевода стрелок. Лампочка
индикатора команду не подтвердила. Качумасов вторично произвел
нажатие кнопки. Световой сигнал перевода стрелок не поступил.
Ракетный состав не попадал на ветку Качумасова, а значит и на
космодром. Качумасов оттер рукавом френча вспотевший лоб и, нарушая
инструкции, выглянул из будки. Вдали виднелись мачты космодрома. А на
магистрали стоял эшелон с прикрученным к нему сибирским кряжем цвета
хаки. Качумасов схватил лом и побежал к стрелкам. Пот застилал глаза.
Колотилось сердце. Гремели камни в почках. Замерший секретный состав
тяжело дышал сжатым тормозным воздухом. Стрелки, за которые отвечал
Качумасов, намертво сплелись рэйверской фенечкой. Распаренный
Качумасов воткнул в них лом и получил удар током вездесущей
автоблокировки.
- Ну, что там? - свесился из кабины
машинист с черным чулком на голове. - Когда путь дашь?
- Авария, - просто сказал Качумасов.
- Что делать будешь? - машинист
приподнял край чулка и сплюнул в сторону.
- Не знаю, - Качумасов посмотрел в
сторону космодрома.
Над Качумасовым тихо порхнул
американский самолет - разведчик, почуявший легкую наживу. Самолет -
разведчик был невидимкой. Качумасов, слепо отбросив погнутый лом,
распорол ему крыло. Шпионский самолет упал под ноги Качумасову и
протяжно взорвался, распространяя едкий запах одеколона "Харлей
Дэвидсон".
- Тебя к телефону, - сказал машинист и
сбросил из кабины трубку вертушки цвета слоновой кости.
- Качумасов, - сказал эбонитовый голос
куратора, - через пять минут ракета должна быть на расчетной орбите.
Ты понял?
- Понял, - сказал Качумасов и посмотрел
на небо.
- Чего ты понял? - спросил машинист,
втягивая трубку в кабину.
- Отвязывай ракету, - Качумасов надвинул
фуражку на лоб.
- Не имеешь права, - машинист протер
ветошью вспотевшие ладони.
- У меня две минуты, - сказал Качумасов.
- Не отвяжешь ракету, полетишь в космос. Вместе с паровозом.
- А накладная? - машинист достал
накладную и упаковочный лист.
- Давай сюда, - Качумасов написал
поперек дорожной ведомости свою фамилию, поставил число и объявил
двухминутную готовность.
- Протяжка один, - крикнул машинист,
освобождая ракету от веревок. Почуяв волю, ракета слегка закурилась
жидким водородом.
- Протяжка два, - подтвердил Качумасов.
- Отошла мачта обслуживания.
- Ложись, - крикнул машинист и уткнулся
носом в паскудные стрелки.
- Пять, четыре, три, - перешел на
песочный циферблат Качумасов, - два, один, пуск.
Мощное тело ракеты легко соскользнуло с
платформы и, закоптив стекла локомотива, ушло свечкой в небесную
сферу.
- Пять секунд, полет нормальный, -
возник голос куратора в громкой поездной связи. - Десять секунд полет
нормальный. Есть расчетная орбита. Спасибо, все свободны.
- Эй, - спросил машинист, поднимаясь в
кабину локомотива, - у тебя какое образование?
- Не полное среднее, - Качумасов
повернулся и, не торопясь, побрел к своей будке. - Выгнали меня из
железнодорожного техникума.
- Почему? - машинист протер закопченное
зеркало обзора.
Качумасов остановился и, помедлив,
ответил:
- Не понимал я устройство этих стрелок.
И сейчас не понимаю. Все двадцать лет выкручиваюсь, как могу. Только,
чур, это военная тайна.
Машинист натянул на лицо черный чулок и
тихо тронул задним ходом.
|
|