| |
"...И с тех пор нет от Ордена никаких вестей."
Майстер Экхарт
1.
В сыром, промозглом,
открытом всем ветрам Санкт-Петербурге, что затерян где-то в снегах
далекой России, умирал человек.
Зимой 1825 года, в декабре месяце умирал
петербургский мещанин Роман Вальдисов, в далеком - очень далеком! -
прошлом - Рамон Вальдес.
Испанец, философ, еретик.
Человек.
Невзирая на свой более чем
преклонный возраст, умирал не от старости или болезней, ибо болезни и
старость обходили его стороной. Умирал от Времени. Когда-то их было
много - Мастеров, подобных ему. Но уже долгие годы он был один. Был
последним. Один за другим уходили Мастера - и теперь настала его
очередь. Такие, как он, больше не были нужны этому миру - и это
радовало его. Радовало еще и тем, что давало наконец возможность
уйти.
Он устал, смертельно устал
идти дорогами этого мира, навсегда изменяя судьбы тех, кто встречался
на его пути. Но теперь... теперь он был свободен - и спешил уйти.
Уйти, чтобы получить долгожданный покой. Уставшие глаза, видевшие
много - слишком много! - и потерявшие от этого цвет, закрылись.
Дыхание становилось все ровнее... реже...
Он видел - да, видел! с закрытыми
глазами! - всех тех, с кем встретился, хоть и мимолетно. Знакомые и
незнакомые лица и фигуры, казалось, обступили его...
Старый вояка с изрубленным
лицом поправил на плече тяжелый арбалет. Усмехнулся, отсалютовав
человеку кружкой, полной густого красного вина: "Вот видите, дон
Рамон, я все же стал капитаном..." Человек улыбнулся в ответ, отдав
военный салют.
Дальше.
Суровый монах в белой рясе
доминиканца лязгнул древком алебарды, пристально глядя Рамону в
глаза. В глазах монаха разгорался огонек понимания - и отец Рикальдо
сделал алебардой "на караул", отдавая свой последний долг этому
невозможному человеку. Рамон сочувственно кивнул.
Дальше!
Старый мудрый ящер, о
чем-то ожесточенно спорящий со щуплым человечком в сутане аббата и
венцом святого, чудом удерживающемся на лысой голове. Ну, на то он и
святой... - подумал человек, помахав странным собеседникам.
Дальше...
Араб в зеленой чалме, то
плачущий, то смеющийся - самозабвенно, надрывно, теряя вместе со
смехом душу. Так смеются перед смертью. Салим мог бы добавить, что -
и после. И вдруг замолчал, склонив голову - будто прислушивался к
чему-то, слышимому только ему. Слушал внимательно, боясь пропустить
хоть слово и тихая, счастливая, тихо-счастливая улыбка проступала на
лице Наби-аль-Аттахия, обезображенном шрамами. Рамон постарался
пройти как можно тише, чтобы не мешать.
Дальше!
Дальше.
Даль...
2.
...Поручик лейб-гвардии
Преображенского полка Павел Балашов бежал по улицам Петербурга,
разбуженного залпами на Сенатской площади. Бежал, расталкивая
любопытных обывателей. Бежал, втягивая в плечи голову, когда в спину
вонзались пронзительные трели полицейских свистков. Бежал, как
загнанный зверь, за которым несся заливистый лай гончей своры -
вот-вот и вцепится в горло!...
Лишь вбежав в знакомый дом, перевел
дыхание и поднялся на второй этаж. Без стука распахнул дверь и
застыл, увидев недвижное тело на кровати. Кинулся к лежащему, рухнул
на колени у изголовья:
- Мастер, не умирай! Не оставляй меня
сейчас - когда ты так нужен мне!!! Научи, подскажи мне, мастер... - и
замолк, глядя в глаза, где остывала Вечность.
Замер коленопреклоненно, не
веря, что все кончилось так.
Что все - кончилось.
Простояв так то ли секунду,
то ли час - он и сам не знал, поручик осторожно закрыл глаза
умершему, тихо проговорив:
- Я понял твой последний
урок, Мастер! Я понял...
Когда дверь рухнула под
ударами прикладов, поручик выпрямился навстречу ворвавшимся, протянув
шпагу - эфесом вперед.
- Я пойду с вами, господа! Я пойду -
сам...
У вошедших не хватило духа связать его,
и он так и шел по улицам - впереди арестовавших его, с гордо
выпрямленной спиной и свободными руками.
3.
...Человек глядел в стену.
Неровную, сочащуюся влагой стену каземата Петропавловской крепости.
Под сырым потолком бились, угасая, слова:
- Итак, вы - Павел Балашов,
потомственный дворянин, поручик лейб-гвардии, готовивший мятеж против
государя, изменник и бунтовщик?...
июль-ноябрь 2000г.Макс
Тимоноff.
|
|