|
tuman333@mtu-net.ru
По обе стороны глинистой
дороги без асфальта, для которой проезжая машина - редкий гость,
высился густой лес. Деревья, гнущиеся под сильными порывами ветра,
сухо потрескивали. Затянутое тяжелыми тучами небо излучало угрозу.
Время от времени тьму кроили короткие вспышки беззвучных молний.
У дороги виднелся покосившийся старый
знак, предупреждающий о возможности появления лосей. Если подойти к
знаку ближе, можно увидеть, что рядом врыта палка с фанеркой наверху.
На фанерке красная корявая надпись:
ЛЮДИ! БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ!
В ЛЕСУ ЗАВЕЛСЯ МЕДВЕДЬ-ЛЮДОЕД.
Трое мужчин, сидевшие на
лавке в городе N Тверской губернии, пили. Заядлые грибники, они пили
горькую неспроста, от безысходности, - невесть откуда появившийся в
лесу медведь-людоед разом перечеркнул все планы, возложенные на
выходные. И это в такую-то погоду, когда грибы лезут, как никогда!
Самый старший, дядя Митя Петров - здоровущий мужичина с
кулаками-кувалдами, с грохотом поставил стакан на стол, поднялся:
- Всё. Надоело. Пойду на убийство.
- Ты чего, дядь Мить, на какое еще
убийство? - поперхнувшись, выговорил Рыжий.
- На натуральное. Медведя убивать пойду.
Я всю жизнь за грибами ходил. И отец мой ходил. И дед ходил. И дед
моего отца ходил. Даже мой далекий предок царь Петр Первый, и тот
ходил. А тут - медведь этот. Сволочь. Традиции предков нарушает.
Рыжий, пойдешь со мной?
- Не, дядь Мить, я собак-то боюсь, а тут
медведь...
- А ты? - Петров посмотрел на третьего,
по имени Федор, который отчего-то икал.
- Не... я жене обещал, что больше на
охоту ни шагу... только по грибы, - смущенно сказал икавший.
- Тогда ружо дашь. - Не то попросил, не
то приказал Петров.
...Петров, закинув ружье за
плечо, тяжелой поступью удалялся от друзей.
- Дядь Мить! - закричал в спину Рыжий. -
Ты ж дворник, ты ж кроме метлы да лопаты отродясь ничего в руках не
держал!
Но старшой, тучно пыхтя, даже не
обернулся.
Поправив тонкие массивные
очки в роговой оправе, что постоянно сползали с длинного носа, Павел
Дмитриевич едва не уронил удочки, но при помощи ноги исхитрился-таки
захлопнуть дверцу доисторического "Москвича", местами изъеденного
ржавчиной.
- На замок закрой, остолоп! -
раздраженно прошипела жена Павла Дмитриевича, дородная молодая
женщина выше него на голову.
- Но Люсенька... я же не могу...
- Ты ничего не можешь! - подхватила
жена. - И как я только умудрилась выйти замуж за этакого студня? У
всех мужья как мужья, а мой нет, чтоб до театру пригласить... или
хотя бы до кинотеатру... не-ет, он на рыбалку потащил! Выдумал: меня,
хрупкую интеллигентную женщину, и на рыбалку! - Люсенька приняла
скорбный вид и передернула могучими плечами, поправляя сумочку.
- Но Люсенька... свежий воздух...
- Комары! Энцефалит! Мерзкие червяки!
Продолжая разговаривать в столь милом
русле и дальше, супруги подошли к краю кювета. Удочки, будто живущие
своей, несомненно подлой жизнью, так и норовили выскочить из рук
Павла Дмитриевича. И в результате сделали это. Совершенно случайно
взгляд Люсеньки упал на знак, предупреждающий о возможном появлении
лосей.
- Тут еще эти твари водятся! Вот
загрызут меня, будешь знать! - злобно сказала она, не уточнив, что
именно в результате будет знать Павел Дмитриевич.
- Погоди, тут еще что-то написано... о,
тут водится медведь-людоед.
- Ага! - восторжествовала жена, -
испугался!
Глаза Павла Дмитриевича действительно
выглядели весьма обеспокоено, но он, скрипя зубами, храбро вошел в
лес, бормоча о том, что шутники не перевелись и нынче, несмотря на
разруху всего, что возможно разрушить и даже того, чего разрушить
невозможно, и вытекающую из этой разрухи человеческую озлобленность.
Как истинный растяпа, Павел Дмитриевич
забыл выключить в машине радио.
Не будем здесь вдаваться в
пространное описание красот озера, к которому они вышли, скажем лишь,
что в Тверской губернии любое озеро радует глаз человека. Конечно,
несколько иначе, чем голодного радует кусок мяса, но все же, все
же...
- Люсенька, а что, если здесь и впрямь
медведи водятся? - задумчиво произнес Павел Дмитриевич, закидывая
удочку.
- Фу, какая гадость! - взвизгнула
Люсенька, отбрасывая извивающегося червя.
- Вот и я думаю: почему нет? Выловили же
недавно в Москве-реке крокодила. - Все так же задумчиво сказал Павел
Дмитриевич. Задумчивость придавала его лицу весьма недоуменный вид.
- Меня неделю будут кошмары мучить после
червяков этих! Определенно, впечатлительным натурам стоит строго
противопоказать рыбалку. Куда смотрят врачи!
- Психиатры. - Сказал Павел Дмитриевич
неожиданно для самого себя.
- Что ты сказал?!
Между тем радиола в машине
беспокоилась женским голосом:
...- по непроверенным данным, взятым из
надежного, но неофициального источника, близ тверского города N
завелся медведь-каннибал. Дадим слово профессору Лизогубову,
известному специалисту в этой области.
- Мнэ-э... я, собственно, не только в
этой области специалист. А в принципе, хм, почему бы и нет. Как
известно, специфика московских водопроводных труб...
- Профессор, извините, у нас мало
времени.
- Мнэ-э... кстати, о времени. На
сегодняшний день мнений о природе времени едва ли не больше, чем во
времена Герберта Уэллса. Герберт Уэллс, хм, первым показал нам
торжество человеческого характера над характером возможных
завоевателей извне...
- Ты слышишь? - замогильным
шепотом вопросил Павел Дмитриевич.
- Что? - на всякий случай тоже шепотом
сказала Люсенька и прислушалась.
Сзади, где-то в кустах, раздавался
нарастающий треск. Ветви шевелились, словно сквозь кустарник ломился
медведь.
- Медведь... - обмирая, одними губами
сказал Павел Дмитриевич.
С секунду поглядев друг на друга,
супруги припустили прочь. Удочки, естественно, остались там, где и
лежали. Хотя цепкая рука Люсеньки, конечно, успела ухватить сумочку.
Через некоторое время они
остановились. Глаза Павла Дмитриевича вылезли из орбит, он никак не
мог отдышаться. Жена его, напротив, дышала весьма ровно.
- Вроде отстал, - с сомнением сказала
она.
- Звери... они по следам... по запаху
отыскать могут. Если потереть подошвы морковной ботвой, то не учует.
- Откуда тут морковь?
И они снова услышали треск веток, и
побежали в противоположную сторону.
- Придумай что-нибудь, ты
же мужчина!
- Вспомнила наконец...
- Ты же книжек кучу читал, там наверняка
что-то есть!
- Оружие нужно, а у меня кроме
перочинного ножика и нет ничего, - на бегу слова Павлу Дмитриевичу
давались с превеликим трудом... - можно яму-ловушку выкопать, а вниз
колья воткнуть.
- Чем выкопать? Перочинным ножиком?!
- Давай быстрей! Не
отстает, зараза...
Оборванные и грязные,
горе-рыбаки остановились.
- Дай сумку! - потребовал Павел
Дмитриевич. Судорожными движениями порывшись в недрах сумки, он
выудил маникюрные ножницы. В другую руку взял перочинный ножик. -
Всё, сил моих больше нет. Пойду резать скотину, - решительно сказал
он.
Притянув его к себе, жена чмокнула в
лицо, посмотрела в удалявшуюся спину новым взглядом, в котором
читалось что-то вроде уважения или даже восхищения. Нетерпеливо
ожидая возвращения, она не находила себе места: то сядет, то встанет,
то в поисках какого-нить оружия пороется в сумочке.
Раздался оглушительный выстрел.
Люсенька, спотыкаясь о корни и царапаясь об попадавшиеся на пути
ветки, ринулась на звук. Прибежав к поляне, она увидела следующую
картину:
Опершись спиной на ствол дуба, на земле
сидел дядя Митя, Павел Дмитриевич находился в том же положении, но у
березы. У дяди Мити в руках было ружье с развороченным дулом, у Павла
Дмитриевича - маникюрные ножницы. Ножик он где-то потерял. Оба имели
изумленный вид.
- Ты кто? - безучастно спросил Павел
Дмитриевич.
- Дворник. - Ответил дядя Митя так же
отсутствующе.
- А я лаборант.
Понурившись, дядя Митя брел
по пустынным улицам вечернего города N. Он раздумывал, что расскажет
друзьям про охоту. Стремительная погоня сквозь лес принесла немало
царапин, по одежде и вовсе помойка плакала. Зато с человеком хорошим
познакомился. И жена у него хорошая, послушная жена.
Проходя мимо переулка, он посмотрел в
сторону и увидел Проныру, восьмилетнего сына Федора.
- Ты что на этом конце города делаешь? -
удивился дядя Митя, и тут заметил в руках пацана банку с клеем и
пачку объявлений. Над головой его висело только что приклеенное
предупреждение: "Люди! До прояснения обстоятельств по поводу пропажи
людей в лесу убедительная просьба не выходить из города!"
Не говоря ни слова, дядя Митя взял
упорно сопротивлявшегося Проныру под мышку и зашагал дальше.
Друзья все так же сидели на скамейке.
Федор все еще продолжал икать, словно с момента ухода дяди Мити
прошло лишь несколько минут.
- Живой! - издалека обрадовался Рыжий.
Приблизившись к скамейке, дядя Митя
поставил мальчишку на землю.
- Пап, ты сам виноват, - затараторил
тот, с опаской глядя на Федора. - Каждый выходной то за грибами, то
на рыбалку, а мне чем заниматься? Я и решил сделать так, чтоб ты в
лес не ходил...
Ошалевший от икоты Федор явно ничего не
понимал.
- Дурилка, - сказал дядя Митя, - разве ж
не видишь, что для нашего брата грибам да рыбалке только одна замена?
- он кивнул на бутылку.
Проныра хмыкнул и достал из-за пазухи
пачку листов, хвастливо потряс в воздухе.
"Вся водка, продаваемая в городе N, -
поддельная! Каждый день от нее умирает от трех до десяти человек"...
Вечерело, горожане
разбрелись по домам: кто ужинать, кто спать, а кто еще зачем-то.
Именно тогда тишину дотоле спокойного города N и разрезал свирепый
громкий рёв, и не было никаких сомнений, что обладатель рёва -
Медведь. Грибники и Проныра медленно обернулись.
Для связи с автором: tuman333@mtu-net.ru
|
|