Волхв |
Сила Слова |
Жил да был в одном глухом
лесу один глуховатый Волшебник. И овладел тот Волшебник... не, не то,
что вы подумали, а огромадною мощью - че не захочет, все сбывается,
надо токма не полениться и Слово молвить. Мда.
Ну, стал быть, сидит он однажды сиднем в
своей домухе (али домовине, хрен их разберет, этих волшебников), да
думу думает: "Как бы мне, такому умному, да разумному, найтить
Философский Камень." Не, не тот, коим в философов на площади кидают,
да и не тот, чрез чье посредство непотребные деньги из металла
добывают, а Философский - чтоб, значиться, мудрости поднабраться (а,
к слову сказать, ее-то у нашего Волшебника и не доставало с лихвой).
Ну, что, сидит он, лоб морщит, в затылке
своим посохом поскребывает, в носу ногтем поковыривает, чтоб дышалось
вольготней, от дум не отрывало, глазами бессмысленно по стенам
шаркает. Ну, еще думает иногда. В общем, ищет. Бьется он и так и сяк,
а найти не может. А Слов-то сколько переговорил, и все без толку.
Только хуже становится.
Вот, к примеру, сидит он, ищет. Шепчет
себе: "Да, мол, время идет, я все старею, а чей-то ниче не находится.
Вот ежели б были у меня сыновья, скажем, трое, дык мы бы с ними
быстро..." Только успел это вымолвить, как гля, пред ним три девки
нагие (срамота!), налитые, что твои яблоки, ланитами сверкают, очами
поводят, ноздрями трепещут. Он и вздохнуть-то не успел, не то, что
Слово молвить, как его эти девки бесстыжие подхватили, одежу сорвали,
его же кушаком рот заткнули, чтоб не орал чего не попадя, да и
сотворили с ним энто дело... Каждая... Опосля исчезли, будто их и не
бывало. Еще и кушак с собой унесли, бляха, да что там кушак, ОТ ДУМ
ОТОРВАЛИ, так их перетак! Хорошо, хоть троих сказал, а выдумай, к
примеру, пятерых, что тогда..? Ой, нет, только не об этом, только не
об этом, и так весь в мыле, как петух, дорвавшийся до курятника...
За дверью кто-то завозился, задышал
шумно, толкаться начал. Волшебника аж подбросило - кругом лес глухой,
а вдруг это он вслух, про пятерых-то: "Это еще кто?" Не отвечают,
ломятся в дверь, уже петли поскрипывают. Ладно, хоть ума нет -
дверь-то на себя открывается, но сила есть. Понятно, девки здоровые,
да еще впятером... Волшебника прям пот прошиб: "Да кто там, мать
вашу, чтоб вам провалиться!"
Дом затрясло так, что дохлые мыши с
потолка посыпались (старые запасы), что-то ухнуло и заворчало,
дверь-таки с петель сорвало, и она рухнула внутрь, подняв кучи пыли
(да-да, все убраться некогда...). Пришлось вставать, да идти
встречать непрошеных (ой-ли?) гостей. Перед порогом чернела свежей
землей яма, в которой рыкало, ворочалось. Явно не девки, стали бы они
на себя старую беровскую шкуру натягивать... Так и есть, бер.
"Сидишь?" - ласково спросил Волшебник. - "Не вылезти? Ну-ну," - глаза
посуровели: "А кто у меня мышей таскал? Ась?" Вдруг пласт земли под
ногами подломился и рухнул вниз. Вместе с Волшебником. Ну да, сам же
сказал: ВАМ провалиться, а в яме - ОДИН бер! Один-то один, да все ж
таки бер, причем сердитый. Волшебник это сразу сообразил, увертываясь
чудом от огромных когтей... Как? А по глазам, наверное. злые они
были, недобрые.
"Все, вылезай!" - сказал себе Волшебник,
но полез почему-то бер. Долго и старательно месил земляную стенку,
пока не наделал под себя кучу, по которой выбрался, да и ну со всех
ного наутек! За ним вылез и Волшебник - ноги трясутся, отдышаться не
может, но глаза гордые - как жа, вот она, сила Слова! "Ну," -
говорит, - "вот что, б...дь, надо яму засыпать!" Сказал и подивился -
вот, мол, стихами говорю, на старости-то лет.
Вдруг на его локоть рука легла - ногти
красные, длинные, прям когти! Обернулся - девка. Брови сурьмой
подведеные, щеки свеклой натертые, губы влажные, жаркие. "Ну, что?" -
шепчет. - "Много ли заплатишь-то?" "Эт еще за что," - Волшебник сразу
посмурнел, как о деньгах-то услышал. А сам все глаза девке за ворот
косит (да сами они, сами!), благо тот вырезан глубоко, смотри - не
хочу. А девка тож не промах, сразу влагу-то с губ облизнула, да и ну
его честить: "Ах ты, старый засранец, сам, такая мать. вызвал, а
платить не хочешь?" Руки в боки уперла, ножку выставила: "Вот че, у
меня цена такая - гривна за работу, да и та вперед. Да за вызов -
полгривны." "Совсем ты сдурела, девка, когда это я тебя вызывал-от?
Не было такого! Да и че за работа-то твоя?" "Как жа эта не вызывал,"
- возмутилась девка. - "А кто ж, окромя тебя б..дь-то сказал? Ась? А
работа моя известно какая... Так что деньги гони сперва."
Вот ведь попал, думает Волшебник, ить не
смогу я с ней... А девка пристала, прям как банный лист - давай ей
деньги, да давай. Ну ладно, думает, придется сотворить с ней дело, а
то не отстанет, а денег жаль. Принес ей Волшебник полторы гривны -
звонкую монету. Только к девке потянулся, как она его хвать по рукам:
"Это еще что? Ну-ка давай лопату тащи, живо, ты у меня не один
такой." Вот те на, почто ж лопата-то ей, удивился Волшебник, хотя мож
и я чего в энтом деле нового узнаю... Принес. Девка лопату взяла,
рукава начала засучивать. Ишь, раздевается - пронеслось в голове.
Стоит Волшебник, любуется ручками ейными, предвкушает, че ж дальше-то
будет. А дальше - поплевала девка на руки, лопату хвать, да и пошла
яму закапывать. "Ты че ж это?" - спохватился Волшебник. - "Ты давай,
энто дело делай!" "Како тебе энто дело? Ты хоть по нужде-то сам
ходишь, али помогает кто? А то еще энто дело... Да и не за тем ты
меня звал, а звал ты меня яму засыпать, так что отойди-ко малость,
мешаешь..." Волшебник токма глаза развел: вот, мать честная, и
впрямь! Да яму-то я бы и сам засыпал, а тут еще такие деньги отдал,
ой, дурак-дурак.
Гля, из лесу парень вылез, весь в
репьях, что твой пес смердящий. Идет, хлебало раззявил, глаза
выпучил, озирается, чуть о Волшебника не споткнулся, да в яму не
свалился, а то б его и засыпало там - девка-то лопатой машет, что
твоя мельница. Подивился Волшебник: "От ить, лес был как лес, зверье
кругом, а человеческим духом и не пахло. А ныне прут, как на ярманку.
Тебе тута че понадобилось?" Не отвечает парень, уставился куда-то и
глазьями не ведет. "Тебя звать-то хоть как?" Соблоговолил: "Дык,
эта..." - начал было, да сопли помешали. "Ты че, паря, дурак что ль?"
"Меня эта... Вася!" Вот ведь, думает Волшебник, точно дурак, пронеси
меня... Тут его и пронесло. Пока в отхожее место штаны волочил,
парень опять сподобился: "Не, не дурак я, однако."
Тут Волшебника и прорвало. И сказал он
Слово, большое, длинное, да закувыристое, с коленцами, на том языке,
что от татар нам достался. Ну, и ясно, мощи это Слово было
неслыханной, такой, что сам Волшебник с ней не совладал.
Так что сидит он нонеча у такойсякой
матери в таком месте, что и сказать-то стыдно. Язык у него, знамо
дело, отсох. Зато таперь никто от дум не отвлекает. А так посидишь
лет эдак с тыщу, мож и найдешь чего: камень какой, мож даже и
философский...