А.Аливердиев
www.dgu.ru/~aliverdi
www.chat.ru/~aliverdi
aliverdi@mail.ru
fantast@hotbox.ru
lowtemp@datacom.ru
Содержание:
Письмо
Я стоял на автобусной
остановке возле главного корпуса Университета. Боже, как давно это
было! Учеба была окончена, и теперь можно было отдохнуть. Солнце
светило ярко, но темные очки, полностью скрывающие глаза, создавали
ощущение надвигающихся сумерек. Какая же это хорошая штука - темные
очки. Они позволяют нам смотреть куда угодно, не думая, как со
стороны выглядят наши бесстыжие глаза. Вот и тогда я нагло
рассматривал выходящую из парка девушку. Зеленоглазая брюнетка в
белом платье. Случайно увидев ее боковым зрением, я уже не мог
оторвать от нее глаз. Сама по себе бесспорная ослепительная красота
усиливалась некоторой странностью наряда. Хотя я так и не мог
уяснить, в чем же все-таки состояла эта странность. Вроде платье -
как платье, туфли - как туфли. Ан нет же. Что-то в них было странным.
Не скажу, что они выглядели ультрамодными или вышедшими из моды, но
все же они были какие-то не такие. То же можно было сказать и о
прическе. Хотя она и походила на каре, это было не каре. И, черт
возьми, именно эта прическа ей подходила больше всего. На таких
женщин обычно оборачиваются, но, как не странно, никто кроме меня ее
похоже не видел. Правда, тогда я не обратил на это внимание...
Девушка подошла ближе, и помню, как мне
вдруг неудержимо захотелось завязать с ней разговор. Но, как назло
ничего, кроме банального вопроса: “Сколько время?”, на ум не
приходило. А если учесть бросающиеся в глаза часы на моей левой руке,
это выглядело бы мало вразумительно. И тут случилось чудо - она сама
вдруг повернулась ко мне, и спросила:
- Извините, вы не знаете, как пройти на
кладбище? - голос ее звучал с каким-то едва уловимым акцентом,
идентифицировать который я так и не смог, хотя, в общем-то, не очень
и пытался, так как содержание вопроса было более любопытным.
Я, бывало, задавал
прекрасным незнакомкам и более идиотские вопросы, но чтобы со мной
пыталась познакомиться такая красавица... , это было более, чем
странно. Однако приятно.
- Тебе какое - русское,
мусульманское или новое? - спросил я, сразу перейдя на “ты”.
Она на секунду замялась.
- Наверно, старое русское.
- Тогда это совсем недалеко. Могу
проводить, - легкий мороз пробежал по коже, когда я произносил эти
слова, но я не придал этому значения.
- Это было бы замечательно, - сказала
она, и мы пошли с ней кладбище.
Я задал ей какие-то вопросы о том, зачем
ей кладбище и откуда она, на что услышал что-то маловразумительное,
что она приехала издалека, и что ей нужно посетить могилу бабушки.
Это выглядело совершенным бредом, но ее общество было приятным. Мне
всегда было непонятно, почему Смерть обычно рисуют в виде страшного
скелета, от которого хочется бежать. Скорее ей следовало бы выглядеть
прекрасной женщиной, за которой пойдешь на край света, пока не
поймешь, что это уже Тот Свет. Ну ладно, это уже лирическое
отступление, а между тем, я стал замечать странные косые взгляды,
которыми удостаивали меня редкие прохожие. Причем, как не странно,
именно меня.
И тут меня окликнули по имени - прямо
навстречу нам шел мой бывший одноклассник. Мы поздоровались с ним, и
я опять удивился, что он не замечает мою спутницу. Более того: “С кем
это ты разговариваешь?” - был его вопрос. От неожиданности я снял
очки, и мороз второй раз пробежал по моей коже.. Рядом со мной никого
не было. Никого. (Кроме, естественно, одноклассника.) Представляете,
как я был поражен. Я тут же снова надел очки и увидел, что моя
спутница идет прочь.
Вот так решается судьба. Только что я
впервые столкнулся с чем-то из ряда вон выходящим, и вот это что-то
вот-вот уйдет навсегда, оставив меня наедине со скучной жизнью. Я не
стал ждать этого, и, попрощавшись с одноклассником, побежал вслед
своей судьбе.
Я быстро догнал ее и сразу попытался
обнять за талию. К удивлению, мне это удалось. Более того, на ощупь
она совсем не производила впечатления мертвой или призрачной.
Впрочем, за последние четверть часа я уже начал привыкать ничему не
удивляться. Я попытался глянуть на нее поверх очков, и рука,
обнимающая талию, повисла в воздухе без опоры. Однако что-то все-таки
мешало опуститься ей через то место, где только что была ее тело. Я
снова глянул на нее через очки, и она появилась вновь.
- Зачем ты догнал меня? - в ее голосе
послышались нотки сожаления, - Ты ведь понял, что я не просто
экзальтированная девчонка.
- А, если не секрет, то кто?
- Самый страшный демон, - в ее устах это
звучало совсем не страшно, даже забавно. Но как это часто бывает, как
же обманчива была ее внешность.
- Если ты - самый страшный демон, то
интересно как выглядят нестрашные.
- Пойдем со мной - увидишь, - мороз уже
привычно пробежал по коже, но, тем не менее, я непринужденно ответил:
- Так иду же.
- А не боишься?
- Ну вот! Чего бояться? - я встал в
позу, -
Я жизнь свою в булавку не ценю.
А чем он для души моей опасен,
Когда она бессмертна, как и он...
То есть, как и ты.
- Ты цитируешь Гамлета?
- А что, нельзя? - ответил я вопросом на
вопрос.
- Да нет, почему же. Просто редко
встретишь человека, цитирующего Шекспира.
- А я еще и вышивать могу на машинке, -
сказал я голосом кота Матроскина.
- Не сомневаюсь, - ответила она, хотя
это была наглая ложь.
Может показаться странным, что я так
хорошо помню наш разговор. Но если учесть, как круто изменилась после
него моя жизнь (если так можно выразиться), то не мудрено понять,
почему он так врезался в мою память.
Всю дорогу к кладбищу я пытался выяснить
у нее, кто она, откуда, но так и не получил вразумительного ответа.
Единственным, что я выяснил, было то, что в солнечный день ее можно
увидеть только в очках с сильным затемнением, и очки у меня - самые
обыкновенные. (А то я уже начал вспоминать, где я взял эти очки, и не
стал ли я персонажем фильма “Они живут”.)
А между тем, мы дошли до кладбища, и она
повела меня к какой-то очень старой могиле с истертой надписью, в
которой все же просматривались яти.. “Странно, по ней не похоже,
чтобы она умерла до Революции”, - подумал я, но вышедший из могилы
вихрь закружил нас и повлек в неизвестную страну, откуда обычно не
возвращаются.
***
Очнулся я в пещере, слабо
освещенной красным мерцающим светом, источник которого было трудно
обнаружить. Скорее всего свет этот должен был исходить из
многочисленных проходов и провалов. Но их было явно недостаточно,
чтобы обеспечить даже такое скудное освещение, природой которого судя
по доносившимся тяжелым испарениям должна была быть раскаленная лава.
Сама же пещера поражала своей величиной и грандиозностью. Огромные
отвалившиеся от стен куски каменной породы местами образовывали
чудовищные нагромождения, кажущиеся хрупкими и неустойчивыми, но
вместе с тем настолько многотонными, что, случайно оказавшийся там
человек неизбежно должен был бы почувствовать свою немощность перед
силами, создавшими эту пещеру. Причем силами, к которым явно руку
приложил какой-то непонятный нечеловеческий разум, ибо присмотревшись
в ту часть пещеры, что лежала ниже, и таким образом открывалась во
всей своей красе, можно было ясно видеть, что скопления циклопических
обломков образуют правильные геометрические фигуры, напоминающие
кабалистические символы. И в центре располагалось скала, напоминающая
кресло. И трудно было не содрогнуться при одной мысли о той бестии,
для которой эта скала служила креслом.
И страшные сотрясения
возвестили о ее приходе. Земля задрожала под ногами, и я не знал,
куда укрыться от сотен летящих со всех сторон камней, каждый из
которых мог проломить мне голову, или переломать кости. И не было от
них никакого укрытия, ибо любая скала или расщелина, могущая на
первый взгляд послужить убежищем, скорее обещала похоронить под своим
весом маленького человека, вздумавшего искать приключений по ту
сторону жизни. Но мне удалось устоять. И тогда узрел я огромного
змея, появившегося ниоткуда в том кресле, о котором я уже упомянул
выше. И рядом с этим креслом стояла знакомая фигура в белом платье. И
в тот же момент голова моя закружилась, и я оказался рядом с Ней
перед креслом чудовища.
- О Великий... - тут она
произнесла имя, ни запомнить, ни передать которое не имело никакой
возможности. Голос буквально прозвенел в ушах, и я отметил для себя
невероятную акустику этой пещеры. “Здесь бы концерты проводить”, -
подумал я, и рассмеялся над неуместностью этой мысли в моем
положении. Но такова человеческая природа - смех и слезы всегда идут
бок о бок. - Одиннадцатый доставлен. Теперь я свободна.
В ее последних словах звучало скорее не
утверждение, а вопрос. И гомерический хохот чудовища, от которого
задрожали стены, был ответом.
- Ты - свободна! - взрыв хохота еще раз
потряс пещеру, - И ты это серьезно? Еще никто не мог освободиться от
меня. И это мне решать, сожрать ли тебя, как этого одиннадцатого, или
позволить доставлять мне новые души.
- Но подписанный кровью договор??
- Кровью его подписала только ты.
Я поглядел на нее. Трудно представить
себе более жалкое зрелище.
- Но ты же дал слово... , - взмолилась
она.
- А я хозяин своему слову. Я дал - я
назад взял, - чудовище опять рассмеялось.
Она упала на колени, но я успел ее
подхватить.
- Это бесполезно, - сказал
я, и подчиняясь какому-то наитию, вытащил из кармана нож-бабочку. И
не давая Змею опомниться, я полоснул ее по горлу, а затем распорол
себе живот классическим харакири.
Пещера поплыла перед
глазами, и скорченный нестерпимой болью, я погрузился в небытие.
Очнулся в какой-то мрачной освещенной
факелами комнате. Я висел на стене, скованный цепями. И рядом со мной
в таком же положении висела она.. Платье ее было изорвано, но на
горле не было и следа. Я опустил голову и посмотрел на живот.
Футболки на мне уже не было, и голый живот был совершенно
неповрежденный. Она открыла глаза.
- Где мы? - спросил я ее.
- В Аду, - ответила она. И после
некоторой паузы добавила, - Я уже здесь полгода.
- И все это время ты заманивала сюда
простаков вроде меня?
- Мне обещали за это свободу. Но я
ошиблась... Прости меня, пожалуйста.
Я промолчал. Простить ее было выше моих
скромных сил.
- Я могу помочь тебе, - опять заговорила
она.
- Интересно, каким образом?
- Советом. Я здесь достаточно давно и
кое-что знаю.
- Вот как?
- Да. И ты еще можешь уйти на Землю. И,
если захочешь, взять меня с собой. Ведь, по большому счету, мы еще
живы. А ты не связан никакими контрактами..
- А ты связана?
- К несчастью, да. И много. Но сейчас
нет времени на рассказы. Надо действовать.
- Но как?
- Нет преград, кроме тех, что мы сами
себе придумали. Думай, что ты можешь все, и ломай стены.
Я напрягся. Бесполезно.
- Поверь в себя! - властно прозвучал ее
голос.
И тут я действительно поверил в себя. И
легко разорвав сковывающие меня цепи, я соскочил н пол.
- Чего же ты не следуешь своим же
советам? - спросил я ее.
- Я не могу. На мне висят заклятья. Но
ты можешь разорвать и мои цепи.
- Не делай этого, -
произнесла появившаяся ниоткуда и повисшая в воздухе голова какого-то
монстрика, - Она уже предала тебя. Так что ломай стены и иди на Землю
сам. Я провожу.
Несмотря на то, что монстрик этот
выглядел на редкость забавно (как персонаж детских мультфильмов) мне
не захотелось ему верить. И, кроме того, уж очень сильно он напоминал
комедийно-шаржевую копию только что виденного Змея. Поэтому я послал
его подальше и сорвал оковы со своей спутницы. И тут пол под нами
провалился, и мы оказались в залитом кровью коридоре, по которому
толпами бегали живые мертвецы, как их изображают в хороших ужастиках.
Воистину комедийное и ужасное ходили здесь бок о бок. Дальше шло как
в кошмарно-приключенческом сне. Я шел по этому коридору, таща за
собой новую подружку. Свято веря, что нет преград, я крушил кости
мертвецам, которые оказались на редкость хрупким народом. И тут, как
говорится в таких случаях, забрезжил свет в конце туннеля. Коридор
кончился и перед нами встали две озаренные светом двери. Я посмотрел
на свою спутницу. На ее лице читалась внутренняя борьба.
- Нам туда, - показала она на левую
дверь, и мы нырнули в нее, как в море, и голубой вихрь закружил нас и
понес в неизвестность. Но вихрь этот уже не был адским. Миллионы
наполняющих его огней сулили радость и любовь, но никак не боль и
страданье.
Вдруг голос, ужасный голос, который я
уже слышал в первой страшной пещере, сотряс наши уши, как гром среди
ясного неба.
- Я думал, что ты - хорошая девочка, но
ты обманула меня. Вы можете ликовать, но вам никогда не добраться
домой. Ибо дома ваши - в разных мирах, а их такое великое множество,
что вам не найти ни одного из них. Ваша судьба - быть вечными
странниками и изгоями, и бойтесь попасть ко мне еще.
Голос умолк.
Значит, до сих пор с ее стороны все же
была игра. И она могла спровадить меня в Ад. Но видимо совесть в ней
все же заговорила. Да и самой бежать из Ада ей явно не помешало бы.
Впрочем, я все же был благодарен ей за сделанный выбор.
- Не придавай его словам слишком
большого значения, - прервала она мои мысли, - Тот, кто раз бежал из
Ада, не вернется туда вновь. Мы теперь бессмертней его демонов.
- Но он сказал о множестве миров?
- Да. И мы наверняка из разных. Но мы
теперь не привязаны к своим мирам и можем ходить сквозь них как
призраки и как люди. Так что представь себя одетым самым
универсальным образом, и летим к одному из тех потоков. Я не знаю где
мы окажемся, но это будет один из миров Земли.
И мы полетели к одному из струящихся
потоков, играющих всеми цветами радуги, на ходу придумывая во что
облачиться.
- Представь себя таким, каким хочешь
видеть, и именно таким ты будешь, - сказала она мне, и когда мы
оказались на твердой почве, я был одет в свой джинсовый костюм, а на
ней было то же белое платье, что и при первой встрече. Кроме того я
немного вырос и раздался в плечах. В общем, стал таким, каким хотел
быть.
Земля встретила нас холодным ночным
ветром. Мы стояли посреди круга грубо обработанных камней с истертыми
надписями.
- Похоже на алтарь индейцев, - сказала
она, - Ворота обычно открываются там, где концентрируются вибрации
уходящих душ. В современных городах - это, конечно, кладбища. Но это
место, наверно, помнит столько боли, что притянуло нас сильнее
современного кладбища.
Звук подъезжающего автомобиля заставил
нас обернуться. Яркий свет фар на секунду ослепил глаза. Крутой джип
остановился в трех метрах от нас, и оттуда вышли четыре лба лет
восемнадцати-двадцати. Их жадные взгляды впились в мою спутницу.
- Welcome to Hell! - - сказал один из
них
Он приглашал нас в ад. Если бы он знал,
откуда мы только что вернулись. Злость, воистину адская злость,
проснулась во мне, и неожиданно отразилась в их лицах печатью
смертельного ужаса. Они пытались бежать, но было поздно. Не могу
сказать точно, что я делал, но когда я вытаскивал из машины и добивал
последнего, три искалеченных трупа, уже лежали рядом, и души всех
четверых крутились в вворачивающимся в алтарь вихре.
Тут случайно я увидел свое
отражение в боковом зеркале джипа, и причина поразившего их ужаса
стала ясна. В предрассветных сумерках белки моих глаз светились
холодным могильным светом. Я повернулся к ней, и она чуть не
вскрикнула.
- Тебе лучше позаимствовать
у одного из них темные очки.
- У меня есть свои, - ответил я и
похлопал по карману.
Однако мы все же осмотрели содержимое их
карманов, и к своему сожалению я отметил, что найденные там доллары
значительно отличась от моих.. Она же в своем мире с Железным
Занавесом баксы видела только на картинках, и с собой у нее были лишь
рубли с профилем вождя мирового пролетариата. Да, мы были из разных
миров.
Но надо было что-то делать. Мы оказались
в чужой стране, скорее всего, в чужом мире, и нужно было искать выход
из положения.
- Что, если пройти опять через этот
алтарь, - спросил я ее.
Но она ответила, что
никогда не стоит пользоваться одними вратами дважды подряд, тем более
так скоро, потому что легионы демонов могут поджидать нас там. И нам
оставалось отправляться в путешествие по твердой земле. Завести джип
нам так и не удалось, так как последний придурок по запаркам
заблокировал антиугонную систему, и нам пришлось идти пешком до
шоссе. К счастью, в последние годы, проведенные в своем мире (как это
забавно звучит), я усиленно учил английский, предпринимая попытки
продолжить обучение где-нибудь в дальнем зарубежье, а она училась на
Ин. Язе. Так что проблем с разговорным языком у нас не было. Кроме
того у нас было мало мало баксов.
-Как странно, - сказал
вдруг я, - мы столько пережили вместе, и так и не познакомились.
- Мила, - сказала она коротко.
- Андрей, - ответил я.
И мы двинулись в путь. Изображая парочку
путешествующих иностранных студентов, мы принялись ехать автостопом и
вот остановились в этом грязном мотеле. Сейчас, когда я пишу это
эссе, Мила, наконец, спит. Я не хочу ее будить. Мы так давно не
отдыхали. Я и сам не прочь уснуть, но, во-первых, кто-то должен быть
начеку, а во-вторых, кто-то должен поведать миру, что с нами
произошло. Не знаю, зачем, но я должен был это написать. Я отправлю
это письмо самому себе в Россию. И, может быть, тот кто живет вместо
меня в этом мире прочтет его, и извлечет для себя что-нибудь
полезное.
***
Письмо с этим рассказом я
получил по почте. Оно пришло из Калифорнии. Не знаю, правда ли это,
или нет. Пусть читатель решает сам.
(1997)
Колдун.
- Осторожней, когда будешь
идти домой, - сказала она одеваясь, - Отец говорит, что колдун ходит
где-то поблизости. Собаки поэтому нехорошо воют.
- Говорят, перед смертью
колдун ищет, кому передать силу.
- Да, и горе тому, кого он
встретит.
- Почему же горе? Ведь именно в это
время он не отбирает, а дает. А быть колдуном совсем не плохо.
Захотел кушать - съешь кого хочешь. Захотел женщину, - Гойко
посмотрел на Иванку, - приди к ней в виде ее друга, и она тебе сама
все отдаст.
- Ты пугаешь меня Гойко. Ты говоришь как
Радко. Он тоже обещал когда-нибудь придти ко мне в твоем облике.
- Вот как? - он обернулся, и к ужасу
Иванки начал меняться. Нос сгорбился, волосы и глаза потемнели, на
щеке проступил уродливый шрам. Через несколько мгновений перед ней
стоял сам Радко.
- Значит, ты нашел колдуна?.. - она не
могла поверить глазам, - И ты думаешь, что овладел мной?! Ты имел
только тело...
Иванка осенила его крестом,
но Радко лишь рассмеялся:
- Ты слишком наслушалась
своего отца-священника. Кресты на нас не действуют. А насчет тела,
пусть так. Я взял, что хотел... Что слишком долго хотел. И что он
имел... За красивую морду.
- Ты ничего не понимаешь, - Иванка
хотела возразить, но не знала как, - Я бы пошла за ним на край света.
И даже на тот свет.
- А это можно устроить, - Радко
почувствовал, как комок злобы начал подыматься в его уже
нечеловеческом сердце.
Шум приближающейся толпы
прервал их спор. Радко выглянул. Казалось, добрая половина селения
шла к их сараю. Кто - с факелом, кто - с вилами, кто - с рогатиной,
кто - с собакой. Собаки жалобно скулили.
- Проклятье, - выругался
Радко, как показалось Иванке, слишком спокойно, - Кажется меня
выследили. А вон и настоящий Гойко...
И действительно, впереди толпы шел ее
милый, которому кто-то из детворы успел донести, как он с Иванкой уже
отправился к заброшенной кузне.
Толпа обступала сарай, и Радко, снова
меняя облик, бросился прямо в ее гущу.
***
И когда люди расступилась,
открыв лунному лику растерзанное тело Гойко, из сарая вышла Иванка.
Затуманенным взором она обвела собравшихся, пока взгляд ее не уперся
в лежащее на земле тело. Она знала, что убили не того. Но люди не
стали ее слушать.
- Она была с колдуном. И он сделал ее
ведьмой, - вдруг закричал неизвестно откуда священник, - Их надо
сжечь вместе! Она мне больше не дочь!
Толпа подхватила призыв, и вскоре сарай
запылал, сокрыв в огне мертвого мужчину и живую женщину. И когда ее
последний крик замер в ночи, к догорающему сараю подошел бледный
старик, в котором селяне с трудом узнали своего священника. Он был
одет совсем не так, как минуту назад, и все повторял: "Где моя дочь?"
Но молчание было ему ответом. Страшная догадка поразила людей как
молния. И бросая вилы и факела, они в ужасе побежали прочь от
злополучного сарая, кто - пытаясь читать молитвы, кто - просто закрыв
голову руками.
Радко поймал себя на мысли,
что не чувствует к ни ним жалости, ни ненависти. Он просто шел домой.
(1996)
Баба-Яга.
В этот вечер я чувствовал
себя невероятно уставшим и, опустившись на диван, быстро погрузился в
легкую дремоту, откуда меня вывело громкое мяуканье. Спросонья оно
вызвало легкое недоумение: с тех пор как у сестры обнаружили
аллергию, у нас дома не было представителей славного семейства
кошачьих. Однако, открыв глаза, я сразу понял, откуда взялся этот
гость. Конечно же, это был посыльный моего старого приятеля - Кота
Ученого, что живет у Лукоморья. Моя комната была залита необычным
светом, и все предметы выглядели неестественно яркими и красивыми,
как на цветном плакате или в мультфильмах, с той лишь разницей, что
объемность вещей была так же неестественно подчеркнутой. Впрочем,
приход засланцев из Лукоморья всегда сопровождается такими эффектами,
а мне это было, как говорится, не впервой.
- Привет, - проговорил
мягкий кошачий голос, - мой шеф дает сегодня бал по случаю своего дня
рождения. Ты приглашен. И я пришел проводить тебя. Будет клевая
тусовка.
- Где ты нахватался таких словечек?
- Ну, с кем поведешься. Кстати, ты не
единственный из своего мира, кто там будет... Поторопись, нам пора.
- Уже иду, - ответил я и пошел за этим
нагловатым черным котенком в открывшийся коридор...
- Желаете остаться в своем теле, или
выберете что-нибудь из прошлых? - спросил мой проводник с видом
заправского официанта фешенебельного ресторана.
- Конечно, желаю выбрать, - ответил я, -
Свое тело мне и на Земле порядком насточертело.
- А, все вы такие. Особенно прошлые
герои. Я вот на твоем месте для разнообразия остался бы как есть.
- Вот когда будешь на моем месте, тогда
и оставайся.
- Ладно, пойдем, выберешь что-нибудь.
Мы подошли к огромному антикварному
зеркалу, в котором вместо моего отражения замелькали различные
вариации моих предыдущих (а черт его знает, может быть и
последующих?) воплощений, среди которых были здоровенные воины
различных эпох, чудовищные оборотни и просто люди. Процедура сия была
мне хорошо знакома, поэтому я не задавал лишних вопросов. Как обычно,
я выбрал облик русского богатыря, позволяющего мне хорошо себя
чувствовать на этом балу, “где русский дух, где Русью пахнет”.
Мимоходом я вспомнил, как однажды пришел в Лукоморье в образе одного
скандинавского бога и едва не схлестнулся с толпой изрядно
подвыпивших богатырей. Хорошо еще Кот подоспел вовремя. Ну да ладно,
это дело прошлое.
- Ну, я готов.
- Ну и чучело, - промямлил котенок, -
Ладно пошли, богатырь-переросток.
Действительно, по меткому определению
одного из моих друзей, в том воплощении я был большим белым качком,
выделяющимся даже на фоне богатырей. Но, как говорится, много - не
мало.
***
Когда я пришел, как таковой
бал еще не начался. Гости неторопливо подтягивались. Знакомые
сбивались в кучки, расспрашивали новости, вспоминали минувшие дни. И
битвы, в которых рубились они, как сказал наш самый большой классик,
тоже, кстати, бывший завсегдатаем Лукоморья. Впрочем, почему бывший?
Не исключено, что и сейчас он приходит сюда в каком-нибудь старом
обличии. Иногда под неизвестной, или наоборот эпически очень
известной, личиной встречается какой-нибудь земной знакомый. Так
однажды совершенно случайно я узнал, что Алеша Попович и один мой
старый, так сказать, земной приятель - одно лицо. Да и я ношу
довольно известное эпическое имя. Впрочем, какое - не скажу. Или
скажу, но в другой раз. Однако пока я отвлекся на воспоминания, гости
все прибывали и прибывали. Вот и мой старый друг Соловей, завидев
меня издалека, рванул ко мне, попутно сбивая с ног оказывавшихся на
пути гостей. “Да, этот цветок опять сейчас устоит какую-нибудь
историю. Ну да ладно, зачем, спрашивается, мы сюда пришли?”.
- Здорово, май диар братан!
Его американский акцент, оставшийся от
последнего воплощения звучал на редкость забавно.
- Здорово, коль не шутишь. Давно здесь?
- Да вот уже битый час, как это, ах да,
тусуюсь. И ничего интересного. Пойдем, вмажем. Может что-нибудь
устроим. Еще этот поганец Идолище куда-то запропастился.
“Да, - подумал я, - Как меняются
времена. Когда-то злейшие враги теперь стали добрыми друзьями.
Впрочем, как говорится, таких друзей... ”
- Ладно, думаю, Идолище не упустит такой
случай. Вон видишь, Добрыня с Черномором уже здесь. Подкатим-ка к
ним.
- Где ты видишь Черномора?
Тут челюсть у Соловья отвисла. Он еще не
знал, что этот бородатый карла в одном из своих воплощений был
прекрасной принцессой, в чьем обличии он и появился на этом балу.
- Неужели это он?.. But I like her. Come
on!
Не скажу, что наше появление обрадовало
Добрыню, однако ни меня ни, тем более Соловья, это совершено не
смутило.
- Привет, привет, други, - без особого
воодушевления проговорил он, - Знаете, вон в том конце есть отличная
медовуха. Мы с Черн..., то есть с Марьюшкой только что оттуда. Кстати
там теплая компания. Руслан, Идолище. Даже Конан подкатил.
- Да, да, ври больше. Я только что
оттуда. Скажи лучше, что хочешь, чтобы мы отвалили.
- Ну, я этого не говорил...
- Ладно, ладно.
Тут моим вниманием завладела одна
девушка, чья весьма привлекательная фигурка одиноко маячила
неподалеку. На ней было короткое довольно фривольное платьице в стиле
Дианы-охотницы и грубоватые сапожки из сыромятной кожи. Впрочем, что
бы на ней не было бы одето (а лучше бы, конечно, ничего), она не
могла бы не привлечь внимание. У нее были дивные золотые волосы,
волнами спадающие с изумительных плеч и сияющие зеленые глаза на
лице, на котором даже самый строгий критик едва ли нашел бы хоть
малейший изъян.
- Эй, Соловей, - спросил я, - а кто эта
симпатичная блондинка, что, похоже, ищет пятый угол.
- Ну, во-первых, эй - зовут свиней. А
если ты свинья не зови меня, - выпалил он эту недавно им узнанную
поговорку, - А во-вторых, не знаю.
- Я тоже не знаю. И,
кажется, хочу узнать.
- И я.
- Привет, я первый увидел.
- Ну и флаг тебе в руки. А мне это по
фигу.
- А как насчет глаза? - Я умышленно
напомнил ему один больной вопрос, который обычно его успокаивал.
- Ладно, ладно, - повторил он свою,
похоже, любимую фразу, - Поищу кого-нибудь еще. Но ты мне больше не
друг.
-Ладно, ладно, - передразнил я его.
Конечно, это была шутка.
So, то есть, итак, я
подошел к этой, прямо скажем, прекрасной златовласке.
- Скучаем?..
- Да тут не соскучишься, - она кивнула в
сторону начинающейся потасовки.
- Да нет. Это еще все трезвые.
- А бывает круче?
- А ты здесь первый раз?
- А мы уже на “ты”?
- А почему бы и нет. Мы оба молоды.
- Откуда вы знаете? - она очаровательно
улыбнулась.
- По крайней мере, в этих личинах.
- А что, на “вы” говорят только старики?
- не унималась она.
- Ну, если тебе нравится, можешь
обращаться ко мне на вы.
- А если мне вообще не нравится?
- Это действительно так?
Она замялась. Было видно,
что это не так. И, не дожидаясь ответа, я сказал:
- Если вы не возражаете, я
мог бы быть хорошим экскурсоводом.
- Не возражаю. Я здесь действительно
впервые, - ответила она.
И мы пошли гулять по Лукоморью...
- Кстати, мы так и не познакомились, -
мимоходом сказал я. - Меня зовут Андрей. (Здесь я назвал одно из
своих неосновных имен, которым я часто представляюсь.)
- А меня... - тут она замялась, - вам,
то есть тебе, земное или это?
- Можно и пару других, включая
настоящее, - как мог, сострил я.
- Яна.
- А это?
- Яга, - ответила она, краснея.
- Та самая?
- Та самая... Мне об этом сегодня
сказали.
- Маленький наглый черный котенок?
- Нет, большой застенчивый серый волк.
- Как же. Знаю, знаю. Это тоже штатный
член Лукоморья. Кстати, он не всегда - волк, и мы его сегодня еще
увидим. Да, расскажи, как тебя сюда вытащили?
- Точно не знаю. Помню, что легла спать.
Потом не помню. Потом помню, как оказалась в большой красивой комнате
с этим волчарой. Он сказал мне, что я - баба Яга, и что я приглашена
на бал у Лукоморье. Потом он отвел меня сюда и куда-то исчез.
- Значит, он не подводил тебя к зеркалу?
- Нет. Но здесь я уже смотрелась в
зеркало. Кстати, в жизни я выгляжу совсем по-другому.
- Лучше?
- Н-не думаю...
- А если не секрет, сколько тебе лет в
жизни? - спросил я как бы невзначай.
- А вам не кажется, что вы становитесь
нескромным? - игриво ответила она вопросом на вопрос, и после
некоторой паузы добавила, - Впрочем, это не секрет. Мне девятнадцать.
С половиной. А тебе?
- Немного больше, - уклончиво ответил я,
- Кстати, я не зря спросил тебя, не подводил ли этот волк тебя к
зеркалу. Значит, ты не имела возможности самой вспомнить свои прошлые
жизни. И как ты думаешь, что это значит?
- ...?
- Это значит, что сегодня Ученый Кот
будет рассказывать о тебе. С чем я тебя и поздравляю.
- А что, это плохо?
- Как бы тебе сказать. Этот нехороший
человек, этот редиска всегда рассказывает с такими подробностями, что
не будь он хозяином положения, ему бы каждый раз навешивали бы по
первое число. Впрочем, если, как говорит мой друг Соловей, брать это
проще, то ничего, даже забавно.... Думаю, что для Бабы Яги он сделает
особенное исключение.
- Еще издеваешься, - сказала она,
несильно хлопнув меня по груди своим миленьким кулачком. Было видно,
что с одной стороны она стесняется, а с другой - ее все больше
затягивает сумасшедшая жизнь Лукоморья.
Между тем бал постепенно разгорался. Тут
и там гремела музыка, и гости отдавались самым разным танцам. Столы
открытого ресторана ломились от изысканных яств. Где-то неподалеку
готовились шашлыки.
- Ты не голодна? - спросил я, и видя ее
нерешительность, добавил. - Не бойся, здесь за все оплачено.
Так мы сели за небольшой столик. Я
щелкнул пальцем, и словно из-под земли перед нами появился официант.
Естественно, заказ мой состоял из набора самых дорогих в наше время
деликатесов с добрым количеством лучших местных напитков, которых я,
к слову, успел распробовать изрядно. Содержание нашего дальнейшего
разговора я помню смутно. Помню, как рассказывал о Лукоморье, об
отдельных его завсегдатаях и т.д. и т.п. И тут я увидел Кота. Этот
раз он выглядел этаким оборотнем - полукотом-получеловеком.
- Яна, посмотри. Это и есть наш Кот
Ученый. Пойдем, поздравим его.
И мы подошли к Коту, вокруг которого уже
собралась толпа поздравителей.
- О, В... , то есть Андрей, - сказал
Кот, увидев меня, - ты уже здесь?
- А где мне еще быть. Кстати, с днем
рождения. -
Я пожал его полуруку-полулапу.
- Спасибо, спасибо. А теперь представь
мне свою спутницу.
- С понтом дела ты ее не знаешь. Однако,
- добавил я светским тоном, - позвольте представить, - это мой старый
друг Кот Ученый, а это моя новая подруга - Яна. Будьте знакомы.
- Будем, будем, - проговорил Кот с видом
заговорщика, - однако, я вынужден извиниться, меня ждут дела.
Постарайтесь повеселиться от души.
Кот растворился в толпе, и мы с Яной
последовали его примеру. Вскоре ничем не обузданное веселье карнавала
полностью захватило нас... И вот как-то, когда мы с ней кружились в
танце, музыка вдруг пропала, и голос Кота, синхронно звучащий во всем
Лукоморье, оповестил о том, что пришла пора очередной его истории. В
небе зажегся огромный голографический (если так можно выразиться)
экран, и Кот начал свой рассказ, сопровождающийся показом. Будучи не
в силах передать все витиеватости, свойственные речи этого балагура
(если не сказать хуже), привожу эту историю в своем сжатом изложении,
с большими купюрами.
“Сегодня я расскажу вам историю о том,
откуда взялась всем известная Баба-Яга.
Давным-давно это было. Братья-славяне
жили тогда отдельными небольшими общинами, ставя деревни свои среди
необъятных лесов. И в одной из таких деревень жила девочка, которую
звали Яга.”
Тут на экране появилось изображение моей
спутницы в тренадцати-четырнадцатилетнем возрасте. Я повернулся к
ней. Она смотрела на небо, как зачарованная. Я поцеловал ее, что не
вызвало у нее никакой реакции, и мы продолжили слушать.
“С детства у нее проявился загадочный
дар. Она слышала, о чем говорят звери и птицы, деревья и травы. Она
могла подойти в лесу к любому зверю, и они не боялись ее и не
причиняли ей никакого вреда. Более того, они любили ее. И было за
что. Одно ее прикосновение способно было вылечить от многих хворей.
Она останавливала кровь в ранах и предотвращала их воспаления. Она
очень любила гулять по лесу, и лес любил впускать ее в свои объятья.
Но, к сожалению, ее отношения с
соплеменниками нельзя было назвать столь же идиллическими. И это
несмотря на то, что кроме хорошего они от нее ничего не видели. Она
лечила больных людей и домашних животных, предсказывала погоду,
отводила злых духов. Но люди, за редким исключением, не любили ее.
Вообще люди редко любят тех, кто слишком от них отличается. И
по-настоящему у себя дома она была лишь в лесу.
Время шло, и девочка росла. Постепенно
она превратилась в прелестную девушку, на которую заглядывались все
мальчики и мужчины деревни.”
Как я уже говорил, рассказ сопровождался
объемным фильмом. Теперь он показывал мою спутницу в том возрасте, в
котором она была сейчас.
“И женщины, завидовавшие ей, и мужчины,
не получившие от нее желаемое, возненавидели ее еще больше. С чьей-то
легкой руки о ней стали говорить, как о виновнице всех несчастий. И
даже те, кто искренне симпатизировали ей, стали ее сторонится. Чтоб
не навлечь на себя беду, от нее отвернулись даже родные. Поэтому она
все больше и больше времени проводила в лесу вдали от людей. Она даже
сделала себе дом в кроне дерева.
И вот однажды она встретила его...”
На экране показался парень,
представляющий собой нечто среднее между Шварцнеггером, Лунгреном и
Кейтом Тиммонсом из “Санты-Барбары”. Его насмешливое и самодовольное
лицо было мне подозрительно знакомо. Я сразу вспомнил, где его видел.
Конечно же, в Зеркале. Но хорошенько провспоминать столь ранние
инкарнации руки никак не доходили. Между тем Кот продолжал:
“...Он был из тех людей, кто не может
сидеть спокойно на месте. Его родной дом был много севернее и покинул
он его много лет назад, уйдя на поиски удачи. “Все свое ношу с
собой,” - было его девизом. А с собой у него была лишь небольшая
котомка, лук со стрелами, нож да меч. Очень хороший меч. Бесподобно
им владея, он был желанным кандидатом в любую дружину.
Парня того звали Ураган. (В то время не
редки были такие имена.) Он был самым отъявленным сукиным сыном во
всей округе, и всегда выходил сухим из воды из всех передряг, коих он
уже успел сыскать на свою голову изрядно.
И, конечно же, эти молодые люди не могли
не встретится и не полюбить друг друга.”
Дальше пошло, выражаясь современным
языком, эротическое кино, и я позволю себе опустить эту часть вовсе.
Скажу лишь, что лицо Яны залилось краской. Она нервно оглядывалась,
видимо, считая, что все смотрят на нее, хотя все, конечно же,
смотрели на небо, где разворачивались все эти события. “Хорошо еще,
что она пока не знает, кто сейчас тот парень на экране. Но, надеюсь,
еще узнает.”
“Урагана, ставшего в первое время
всеобщим любимцем, ждала та же судьба, что и Ягу. И однажды, когда на
деревню пала полоса бед - падеж скота, неурожай и серия случайных
смертей, толпа людей, возбужденная одним неудачным ягиным
поклонником, решила расправиться с “виновниками” и окружила их дом.
Ураган сдерживал нападающих, но силы были слишком неравны. И тогда
Яга впервые обратилась за помощью к Лесу. И пришел лес на помощь. И
волки пришли. И медведи пришли. И барсы пришли. И разбежались люди.
Но было поздно. Им уже удалось добраться до Яги и переломать ей
косточки. Ураган, в сопровождении друзей-зверей, отнес ее в ведомый
лишь им одним лесной дом. Долго выхаживал он ее. Но переломы страшные
не прошли бесследно. А Ураган не был подвижником. И однажды он просто
попрощался и ушел своей дорогой. И осталась Яга одна. И ненависть
лютая поселилась в сердце ее...”
Кот закончил. Последние картины
оставляли тягостное впечатление. Признаться, я содрогнулся, когда на
экране появилось новое лицо моей спутницы, и невольно посмотрел на
стоящий рядом оригинал. Яна была все так же прекрасна. “Хорошо, что
кот не додумался, до более крутых шуток,” - подумал я. Между тем
экран погас, заиграли оркестры, и шумный карнавал вновь начинал свой
разбег.
- Ну, как тебе кино? - спросил я, чтобы
как-то вытащить Яну из транса.
- Ужасно, - ответила она, - как эти люди
могли с ней, то есть со мной так поступить?!
- Вижу, что ты плохо знаешь людей.
Однако мой тебе совет. Бери это проще. Это все дела давно минувших
дней. Сейчас ты здесь. Ты прекрасна. Так что наслаждайся жизнью и не
думай о плохом.
- Тебе легко говорить.
- А ты думаешь, меня мало били, резали и
убивали?
- Не знаю.
- И не надо. Пойдем лучше потанцуем.
- Что-то не хочется.
- Ладно, пойдем.
- Ну, хорошо.
И мы закружились в танце. Я как мог
пытался ее развеселить, но не думаю, что у меня это хорошо
получалось. Но все же общая атмосфера карнавала вскоре сняло первое
потрясение, и на первый план выдвинулся чисто академический интерес к
своему прошлому. И когда, устав, мы снова сели за столик ресторана,
ее расспросы, начатые еще в процессе танца, стали все более и более
настойчивыми.
- А кроме Бабы-Яги я еще кем-нибудь
была?
- Конечно. Наши бессмертные души
постоянно рождаются и умирают.
- А кем? Я могу это вспомнить.
- Можешь. Но не спеши. Ты уже видела,
что сделали с тобой в одной жизни. Представь себе, что тебе пришлось
бы это не увидеть, а прочувствовать. И кто его знает, какие сюрпризы
еще уготовило тебе твое прошлое.
- Конечно, ты прав... Но я хочу знать...
- По-женски?
- А что ты имеешь против?
- Да нет, ничего. Придет время и тебе
покажут Зеркало Инкарнаций и ты вспомнишь все, что захочешь. Или
почти все.
- Что ты имеешь в виду?
- Часть инкарнаций иногда бывает
заблокирована. Обычно для блага самого человека.
- А как их разблокировать.
- Ну и нетерпеливая же ты. Не успела
сказать “а”, а уже хочешь говорить “б”. Давай-ка, лучше, выпьем.
- За что?
- За тебя.
- За нас, - сказала она, и я не смог бы
придумать тоста лучше.
Потом мы пили и болтали еще, и я
предложил ей отправиться в одно дивное место на берегу реки. Она
согласилась. И вскоре мы оказались на пляже возле одного из домиков,
что разбросаны у Лукоморья там и тут. Домик был пуст и ждал нас. Мы
сбросили с себя одежду и вошли в реку. После столь насыщенного
праздника прохладная вода была изумительна. Мы немного поплавали, и я
унес ее на руках в дом. Наша одежда осталась на берегу, но нас это не
волновало.
***
- Только постарайся не
уснуть, - сказал я ей, поднимаясь с постели. - Тебя тут же вынесет на
Землю. А это не лучший способ выйти отсюда. На Земле ты можешь все
забыть.
- Постараюсь, - ответила она, сладко
потягиваясь. - Принеси мне мое платье.
- Ты что, стесняешься?
Она не ответила. Но было видно, что, как
это ни парадоксально, она стеснятся выходить из дома без одежды туда,
где совсем недавно ее оставила. Только что во всем мире для нее были
только она и я, а теперь мир смотрел на нее во все глаза. Я понял
это, и без лишних вопросов пошел за одеждой. Когда я вернулся, ее уже
не было. Видимо, она не смогла побороть навалившийся сон. Досадно...
Но ничего, такие люди, как Бага-Яга, не могут быть бабочками
однодневками в Лукоморье. “Конечно же мы еще увидимся,” - успокоил я
себя и вернулся на бал.
(to be continued)
(1996)