kajnaj
В лесу, неподалёку от нашей улицы, имеется теннисный стол. Вообще-то его там уж давно нет, но ведь нетрудно представить себе, что он есть.
И вот иду я по тропинке и вижу: стоят Ёж с Барсуком и играют в теннис. А стол расположен на склоне холмика, так что с северной стороны земля оказывается ближе к плоскости стола, чем с южной. С северной стороны играл Ёж. Увидев меня, Ёж сказал:
- Айда играть с нами.
- Хорошо, - сказал я.
Ёж перешёл на противоположную сторону стола, и они вдвоём с Барсуком стали играть против меня. Шарика не было, и мы играли еловыми шишками. Сосновые уже почти кончились.
Вдруг Барсук отошёл от стола и сказал:
- Вы тут пока играйте без меня, а я пойду очки поищу, я их где-то выронил.
- Какие очки?
- Обычные, надо будет в кустах посмотреть.
И он ушёл в кусты. А мы с Ежом продолжали играть, пока все шишки не пришли в абсолютно негодное для игры состояние.
- Всё, больше играть нечем, - сказал я.
- Да, и Барсук куда-то запропастился. Ну ничего, давай лучше шишки искать. Может, сосновые найдём, они лучше прыгают, - ответил Ёж. И мы стали ползать по траве в поисках шишек. Шишек нашли немного, зато я неожиданно обнаружил в траве белый пластмассовый шарик, размером чуть меньше теннисного. Прыгал же он даже несколько лучше.
И мы стали играть им.
Наконец, вернулся Барсук. В левой передней лапе он держал очки, но всё равно был какой-то грустный. Увидев нас, он с ужасом воскликнул:
- Что вы делаете?! Вы с последней хавинкой обращаетесь как с шариком для пинг-понга!
- А что это такое? - спросил я.
- О, хава! Хава - это такая вещь, которая всё может!
- Но что это такое?
- По существу, тот же пенопласт, только заколдованный. И с её помощью мы можем вернуть свой облик!
- С помощью этой хавинки?
- Нет, одной хавинки мало. Даже двух не всегда хватает. А с тремя - пожалуйста.
- А где берут хаву?
- На 63-м болоте. Там лаборатория по её производству.
- На 63-ем?! - обрадовался Ёж, - так у меня ж там змей знакомый имеется!
- А как попасть туда? - спросил я у Барсука.
- Только через Замок Лентяев.
- И Ёж туда так же попадает?
- Нет, ему не попасть. Он на велосипеде не умеет ездить.
- При чём тут велосипед?
- Потому что попасть в Замок можно только на велосипеде, и то не везде. Есть такие зоны, где этот Замок находится в контакте с землёй, они пятнами располагаются. Самое большое известное мне пятно находится на эспланаде, перекрёсток улиц Попова и Коммунистической.
- Но я ж там неоднократно на велике ездил!
- Надо, чтоб и скорость, и направление совпали. И ехать надо в одних трусах, причём не спортивных. Можно в майке ещё. Кроме того, надо знать о существовании Замка, и не стремиться попасть в него. Собственно, потому мы тебя и в теннис пригласили сыграть, чтоб ты нам помог.
Ёж взобрался на пригорок и стал оттуда наблюдать за происходящим. А Барсук внимательно посмотрел на меня сквозь очки, затем, также сквозь очки, на хавинку, что-то повычислял в уме, после чего сказал:
- Подходишь. Недокурят. И помни: выход из Замка не там, где вход. Выхода нет, пока не завершишь программу.
- Что значит "недокурят"?
- А, это у них обычай такой. Всякого пришельца обкуривают ленью, или ещё чем-то похожим. И он становится одним из них. Или не успевает. Ведь они же лентяи и никогда не доводят процедуру до конца. Найди там Наташу. Без неё ничего не выйдет. А теперь беги, нет, лучше я тебя переброшу.
Барсук встал в такое место, что я оказался точно посередине между им и Ежом. Подув на хавинку, он ловким движением метнул хавинку, та перелетела у меня меж ног, и, не долетя чуть-чуть до Ежа, повернула вверх и вернулась к Барсуку, пройдя над моей головой. Летя, она оставляла еле видимый след. Барсук взялся за концы этого следа и скрутил их. Получилась петля с толщиной шнура 6 см. Прозрачного, как воздух с лёгкой дымкой. Барсук потянул петлю, и меня подбросило вверх.
Я пролетел над лесом, над речкой, потом опять над лесом, над какими-то строениями в этом лесу, пересёк длинное прямое шоссе, параллельно которому шла железная дорога, потом снова лес, потом мелкие дома с огородами на берегу широкой реки, потом я пересёк саму реку и летел над многоэтажными домами. Высота полёта снижалась. Когда я оказался над крышей главного корпуса политеха, это был последний миг полёта.
Я не проломил крышу. Я даже не долетел до неё. Вместо этого я совершил моментальный переход на первый этаж. Вдоль коридора стояла скамейка, и я сразу оказался сидящим на ней, и тут же забыл о полёте.
Скамейка гудела. Точнее, гудела не сама скамейка, а множество сидящих на ней. Прислушиваясь, я понял, из-за чего шум.
Оказывается, несколько минут назад резко сузился Камский мост, и даже теперь его ширина покачивалась. Он становился то уже, то шире, но его ширины постоянно не хватало для проезда автобуса. ГАИ не знает, что делать. Пока направляет все машины через Камскую ГЭС. А на комплексе сегодня Свободный Компьютерный День!
Я спросил у соседа, что это за день такой. Он мне ответил из-под хоккейной маски (они все были в масках):
- Да понавезли компьютеров и говорят; "Приезжайте и делайте что хотите". Хочешь - работай, хочешь - играй до одурения, они там кучу новых игр привезли. Пёс его знает, кому и зачем это надо. А завтра всё увезут. А тут мост. И вызвали нас, команду велокеистов, чтоб обследовать мост и дать заключение.
- Кто такие велокеисты?
- Игроки в велокей. Хоккей на велосипедах. У нас устойчивость большая, в реку не свалимся.
- А здесь вы чего ждёте?
- Ждём, когда рупорный вернётся.
Из вестибюля пришёл человек с мегафоном.
- Можно выезжать, я проверил, - сказал он.
А я стал думать. Компьютерный день - это заманчиво. Что-что, а играть на компьютере я люблю. Автобус через мост не пройдёт. Ждать, когда там всё восстановят, долго и неохота. Вот если бы ехать на чём-то узком, как велосипед! Ёлки-палки, а почему бы и нет?
Я обернулся к своему велокеисту. Он как раз вставал со скамейки. Остальные доставали из-под скамейки свои клюшки. Я спросил:
- Слушай, а мне можно велосипед получить, чтоб на комплекс проехать?
- Велосипед-то найдётся, да тебе там не проехать: мост-то скручен и качается.
- Игрок в Дейва везде проедет!
- Какого Дейва?
- Игра такая. Компьютерная.
- Ах, компьютерная... Между прочим, велосипед - не компьютер.
Мимо прошли два человека в белых майках с тёмно-синими надписями. У одного на майке было написано
"Юникс - система будущего", а у другого -
"Ну и что?".
- Ну и что? - сказал я.
- Ну и что? - хором повторили белые майки.
Посовещавшись, велокеисты высказали своё мнение:
- Пусть решит рупорный.
Рупорный подошёл ко мне, показал тёмно-вишнёвый велосипед и сказал:
- Возьми, лишний член команды не повредит, всё равно дело безнадёжное. Никогда такого с мостом не было. Правда, ты без клюшки, да много ли от неё тут толку? Разденься только, на улице жара, пыль, а ты в двух свитерах. Вон комната для одежды.
Я вошёл в комнату. Снял свитеры. Посмотрел на свою рубаху. Она была рваной и грязной. Под свитером незаметно, а так неудобно как-то. Я снял её. Сейчас бы что-нибудь одеть такое вместо неё - майку там, футболку ли. Я поискал по комнате. На стуле, в дальнем углу, лежала майка. На ней было написано: "Юникс - система будущего". Я взял её. На обратной стороне тоже была надпись. Несколько раз я выворачивал майку наизнанку, пытаясь определить, где тут левая сторона, а где правая, где перед, а где зад. Наконец такое положение майки было найдено. При этом впереди читалось
"Юникс - система будущего", а сзади -
"Система Юникс безнадёжно устарела".
- Брюки лучше тоже сними, чтоб цепью не затянуло.
Я снял. А всё, что было в карманах, сунул в карманы велосипеда. Он был спортивный, но с багажником, и имел несколько карманов на раме и на сиденьи.
- А вдруг увидят меня в таком виде?
- Им не до того. Сейчас только о мосте и разговоры. А ещё говорят, над Верхней Курьёй кто-то живого Карлсона видел. Только высоко было, не разглядели как следует.
Мы выехали. У всех, кроме меня, велосипеды были ярко-оранжевые. Стояла солнечная погода, на небе ни облачка, не считая дымки смога, свойственной большим городам. Ехать решили через ЦУМ, через ул. Попова, прямо по эспланаде. Вопреки ожиданиям, столпотворения машин тамм не было. Видимо, водители чётко знали уже, что происходит, и откладывали поездки, либо объезжали по Лядовскому тракту.
Когда мы доехали до перекрёстка улиц Попова и Коммунистической, большинство велокеистов попросились на привал. Рупорный слез с велосипеда и объявил:
- Привал две минуты!
Велокеисты моментально легли спать. Не спали лишь двое или трое из них, да ещё рупорный, который то и дело поглядывал на часы. А я сидел на траве и любовался проходящими мимо трамваями. На них чехарда с мостом никак не отразилась. Вдруг рупорный объявил:
- Две минуты прошли.
И мы стали будить спящих.
Когда мы доехали до набережной, нашим взорам открылась такая панорама: обычный город, обычный лес, обычная река Кама, и только мост странным образом скручен посередине. У берегов же мост нисколько не изменился. При этом середина скручивалась то сильнее, то слабее, а другие части моста не были скручены, но меняли свою ширину, которая была меньше нормальной всё время.
Я решил: поеду, докуда смогу доехать. Велокеисты остались на берегу - вырабатывать стратегию поиска.
Мост, вместо того чтобы чинить мне всякие препятствия, расширялся и раскручивался перед моим велосипедом. Фактически я ехал по широкому шоссе, покрытому сухим ровным асфальтом. Полоска такого шоссе бежала впереди меня на 15 метров, а сзади до самого берега не оставалось и следов скрутки.
Я доехал до улицы Борцов Революции и вспомнил, что позабыл взять портфель с дискетами. С противоположной стороны стояла вереница машин, и в том числе два 41-х автобуса. Они пока не начинали движения, но было ясно, что скоро начнут. На том же велосипеде я поехал обратно по мосту. Мост был пуст и широк. Он как будто специально ждал меня, чтобы я проехал. Я переехал мост. Мост не изменился. А велокеисты решили:
- Похоже, мы здесь более не нужны.
Мы весело покатились на велосипедах с горы. Когда я пересёк трамвайную линию, вдруг почувствовал, что мой велосипед неподвижен, одни колёса вращаются. И вращаясь, они царапают шинами пол. Пол был деревянный, красный, из досок. Меня скинуло с велосипеда жёлто-голубое облачко, налетевшее слева.
Когда я пришёл в себя, тот решил оглядеться. Прежде всего, я оказался в брюках и в той майке с двумя надписями. Кроме того, я оказался в зале без окон, но с большой золотой колонной посередине и высокими - до потолка - зеркалами на каждой стороне колонны. Зал освещался 60-ваттными электрическими лампочками. Их было очень много.
Возле колонны стояло, прислонившись к ней спинками, много кресел. В каждом из них спало по лентяю. Шестеро из них были коренными, остальные - окуренные пришельцы. Ещё несколько кресел стояли в беспорядке по всему залу. Большинство из них были пустые.
Сам я стоял около голубой скамейки. Велосипеда нигде не было, он как бы растворился. Но всё сунутое в его карманы вернулось в карман брюк.
У зала не было также дверей, но от него в стороны вели четыре коридора - три тёмных и один светлый. Я пошёл по светлому. Он был коротким и выводил на лестничную площадку с окном. Окно выходило на Камскую Долину. Не зная, идти вверх или вниз, я вернулся в зал.
На голубой скамейке сидел новенький велосипедист. Шестеро лентяев держали один зеленоватый баллончик и окуривали им велосипедиста. Рядом, исчезая, лежал велосипед. Его цвет пульсировал от ораньжевого до малинового и обратно. Потом велосипедиста перетащили в ближайшее свободное кресло, а сами ушли спать.
Я вспомнил, что мне надо найти Наташу. Посмотрев вокруг, я увидел, что у окна, которого нет, стоит девочка с чёрными волосами, расчёсанными во все стороны, и поливает цветы, которых тоже нет. Надеясь, что это Наташа, я подошёл к ней и спросил, как зовут.
- Алиса, - ответила она.
- А как мне найти Наташу?
- Я Наташа. По совместительству.
- А которое настоящее имя?
- Не знаю. В детстве меня звали Чарли.
- Но это мужское имя.
- Я вижу, ты совсем не знаком с жизнью Замка. Здесь всё на хаве держится. И двух хавинок достаточно, чтобы инвертировать пол. Это потому что полов два. А биологический вид инвертируется тремя хавинками. И тот Барсук, что тебя забросил сюда, вовсе и не барсук, и Ёж не ёж.
- Зверей много, а хавинки только три?
- Хава продёргивает тебя на одну ступеньку по циклу. Одна хавинка играет роль центра, а две другие указывают направление продёргивания. А продёргивать можно много раз. В случае с полом цикл короткий, и хватает двух хавинок, потому что направление одно. А если надо из ничего сделать что-то, и это можно. Просто в цикл включается пустое место. Да, сейчас будут гимн передавать, слушай.
Из динамика, находившегося под потолком, раздалось:
- Хава, хава,
Хаве слава,
О, волшебный пенопласт!
Ты и счастье и отрава,
И не нашей жизни пласт!
- дальше ничего нельзя было разобрать из-за сплошного треска.
- Откуда ты про Ежа с Барсуком знаешь? - спросил я.
- А я и есть этот ёж и этот барсук.
- Тогда зачем меня сюда пригласили?
- А мы этого не знаем и знать не хотим. Просто у нас программа такая. Здесь вроде бы всё хорошо, но кое-что не совсем, - сказали Барсук и Ёж, на которых разделилась Алиса, она же Наташа. Через секунду они слились опять, и я Наташу спросил:
- И что же плохо?
- А попробуй, войди вон в тот коридор, - и она показала на один из тёмных коридоров, тот, который был напротив светлого. Я пошёл в указанный коридор. Едва я приблизился ко входу в него, как меня дёрнуло электрическим током. Разряд был невелик, но ясно, что это лишь первая ступень. Вдали коридора виднелось маленькое фиолетовое сияние. Не приближаясь, чтоб не попасть опять под ток, я вглядывался в сияние, но ничего разобрать не удалось.
- Туда нельзя! - подошёл ко мне толстый бородатый лентяй в коричневом пиджаке.
- Почему?
- Нельзя, и всё тут. Не положено.
- А если я всё-таки пройду?
- Я тебе пройду!
- В другие ходы тоже нельзя?
- Можно, если не спускаться на первый этаж. И подниматься выше третьего не советую.
- Почему?
- Потому что нельзя.
- Почему нельзя?
- Заладил - почему да почему! Неужели неясно? Это запрещено. Пройдя вверх, ты начнёшь искать и искать, и когда-нибудь выберешься из Замка. Как мы тебя тогда будем контролировать?
- А зачем меня контролировать?
- Ты, я вижу, недоволен нашей системой. А ну-ка, братцы, потащили его! Он нами недоволен! - крикнул он своим товарищам, которые успели, пока мы говорили, обступить меня двумя кольцами. Кто-то из внутреннего кольца добавил:
- И ещё он разговаривал с Наташей
Лентяи дружно схватили меня и понесли. Несли к какой-то золотой дверце, которую сначала я не заметил. На ней еле видными буквами было нацарапано:
;
Один лентяй полуоткрыл дверцу. Остальным надоело со мной возиться, и они опять ушли спать. Оставшийся постоял, подумал, зашёл в "Лабораторию показухи". Я, не входя, заглянул в неё. Ничего особенного. Одно окно, письменный стол, телефон и полка с книгами. А за столом сидит вошедший лентяй и решает кроссворд:
- Народность, упомянутая в "Земле Санникова", из семи букв, первая и предпоследняя буква "О"... Не знаю такой...
Я точно знал, что это "онкилон", но входить не стал. Вместо этого я вернулся к Наташе. Она поливала несуществующие цветы. Однако степень существования окна заметно повысилась. Теперь сквозь него можно было кое-что видеть.
За окном находилось какое-то не то озеро, не то болото. Там росли лилии, и прыгали с одной на другую лягушки. Слева оно тянулось до горизонта, а справа у самого окна было закрыто стеной из какого-то розового камня. Наташа оглянулась, увидела, что лентяи спят, и трахнула рукой по окну. Осколков не было, но в окне образовалась дыра.
- Если вплавь, то можно пройти, - сказала она.
- А ты умеешь плавать?
- Алиса умею, Наташа нет.
- Тогда я буду тебя звать Алиса, мне так удобнее, всего пять букв.
- Зови. Между прочим, это - для тебя дырка. Проломить дырку в окне - сущность моей программы. Но тебе туда нырять рано. Лучше пойдём на третий этаж.
- А что там?
- Увидишь.
Мы вошли в светлый коридор и поднялись по лестнице на один этаж вверх. На месте, где чуть ниже располагался зал, здесь была сплошная стена, повторяющая овальную форму зала. Стену окаймлял коридор. По нему можно было пойти влево или вправо, мы пошли влево. Там было окно. На подоконнике лежал бинокль.
Я взял его и посмотрел в окно. В окне были видны река Кама, слева Верхняя Курья, справа Мотовилиха и всяческие заводы. Через реку перелетел какой-то мужик. Следом за ним летел чёрный чемодан-дипломат.
- Это ты, - сказала Алиса, - но посмотри, кто ещё летит следом.
Я посмотрел. На расстоянии, вдвое большем, чем от меня, до дипломата, летел Ёж, вцепившийся в Барсука.
- А теперь перейдём к другому окну, - саказала Алиса. Мы пошли обратно по коридору, но вдвое дальше. Там тоже было окно, только выходило оно в другую сторону. Вид был как будто с моста через Каму, если глядеть вниз по течению. Только во-первых, точка зрения находилась чуть выше, а во-вторых, Кама и все строения по берегам, а также лес и горизонт, покачивались. Вверх - вниз, иногда река оказывалась над головой, а то и делала несколько оборотов вокруг нас.
- Вот чего Барсук натворил. Эта чехарда с мостом - его проделки. Всё началось, когда он тебя забросил в полёт, - сказала Алиса.
- Но ведь ты есть Барсук вместе с Ежом.
- А мне-то что? У меня программа такая. Дырку ты от меня получил? А это главное.
На левом берегу виднелась кучка велокеистов. Но угол зрения был неудобен, и разглядеть их не удалось. Я оторвался от окна.
По коридору шёл Борис Ельцин.
- Здравствуй, Борис, - сказала Алиса.
- Здравствуйте, - сказал я, а затем, обернувшись к Алисе, добавил:
- Откуда здесь Ельцин?
- Он не Ельцин. Его зовут Анатолий. А Борис - это прозвище. За внешнее сходство. Но теперь нас трое, и мы можем спуститься в подвал!
На Борисе была белая майка с надписью крупными зелёными буквами:
"ИКС - система будущего".
- А где первые две буквы? - спросил я Бориса.
- Я их стёр.
- Почему?
- Потому что система будущего мне неизвестна!
- Почему бы ей не быть системе Юникс?
- Ишь какой хитрый! Собственные инициалы решил присобачить!
Возразить было нечего, и мы пошли в подвал. На границе между первым и вторым этажом Борис воскликнул:
- А подвала-то нет!
Действительно, подвала не было. Первый этаж был покрыт зелёной травой, на которой хаотически располагались чёрные кружки размером с крышку от колодца. Вдали виднелась белая дверь. На ней была надпись, но какая - не разобрать.
Я вызвался пойти посмотреть, что это за дверь. Борис предупредил меня:
- Только осторожно. Ступишь не туда - засосёт.
Прыгая по чёрным кружкам, я приближался к двери. Остановился, когда увидел, что в сторону двери нет чёрных кружков, на которые можно прыгнуть. Тогда я достал бинокль и посмотрел на дверь. Надпись на ней гласила: "ЛАБОРАТОРИЯ 063". Я вернулся по тем же кружкам и сказал Борису об этом.
Алиса помчалась по чёрным кружкам, прыгая вдвое дальше меня. Борис был тяжёлый, и так далеко прыгать не мог. Он скорее перешагивал с кружка на кружок, выбирая сложный извилистый путь. Алиса добралась до двери и открыла её, зашла вовнутрь. Через несколько секунд от нас до двери образовалась дорожка, состоящая из близко расположенных чёрных кружков. Мы дошли по ней до двери. На пороге двери сидел Барсук.
За дверью простиралось болото. В двух метрах от двери сидели на кочках Змей и Ёж и о чём-то разговаривали. Вокруг валялись белые шарики диаметром 1 см. Некоторые из них были сцеплены в длинные цепочки и более причудливые формы. Другие просто плавали по воде.
- Ну как тебе наша хава? - спросил меня Змей.
- Та, которой мы в теннис играли, была больше.
- Наверно, тебе попалась зернистая хава. А у нас - гладкая. Кстати, всё, что тебе рассказала Алиса - это не основное назначение хавы.
- А каково основное?
- Присваивать водоёмы.
- Как это?
- А так. Окутываешь водоём хавинками по периметру, и он становится твоим. Что захочешь - то и исполнит. По своим возможностям, разумеется. Большие хавинки нужно располагать вплотную, а маленькие, как у нас, допускают интервал в 10 см.
- А если двое окутают один и тот же водоём?
- Таких случаев никогда не было.
- Как делают хаву?
- Это долго объяснять. Когда-нибудь в другой раз. Барсук вот остаётся со мной, ему скажу. Он мне очки подарил. А вы, чтоб не обижались, берите хавы, сколько влезет. Вы, я знаю, дурного не захотите.
- А Ёж?
- Ёж отправляется к себе домой.
Я набрал полные карманы хавы и посмотрел на Ежа. Змей ему подал посылочный ящик. Ёж залез в ящик и написал химическим карандашом на крышке: "В мой родной город Ёжевск". Ёж закрыл крышку, и ящик самозаколотился. Змей поднырнул под ящик, изогнулся-выпрямился, и ящик полетел по небу.
- Ёжевск - это где? - спросил я.
- Столица Удуртии, - ответил Змей.
- Столица Удмуртии называется Ижевск.
- Не Удмуртии, а Удуртии. Название произошло от лозунга "Авалс удурт!", который часто встречается в этой стране и означает "Слава труду!".
Борис, как оказалось, уже ушёл. Я тоже пошёл обратно. Змей крикнул вслед:
- Приходите ещё, если будет возможность!
Я вернулся в овальный зеркальный золотоколонный зал. Нашёл Алисину дырку. На этот раз она вела не на озеро или болото, а прямо внутрь стены.
- Ничего не поделаешь, придётся подождать.
Кто это сказал? Поблизости никого не было. Потом я понял, что это сказала сама дырка. Дырка медленно перемещалась вдоль стены, и вдруг оказалась выходящей на дорожку около моего дома. Вид был как из моей комнаты через окно. И тогда я пролез через эту дырку.
Не знаю зачем я пришёл на Плотинку. Там было несколько луж, одну из них я окутал хавинками. И ничего не произошло.
Я пошёл вдоль домов. В крышу одного из домов были вставлены часы с кукушкой. Они показывали без пяти пять. За крышей я услышал разговор:
- Давай поймаем его, у него хава есть.
- И не только хава. Я, когда рупорным притворялся, видел, как он в одиночку весь мост восстановил. Явно не простой человек! Если его изобличить, нам сразу генерала дадут!
"Из КГБ они, что ли?" - подумал я.
Часы начали бить, и из них вместо кукушки высунулся механический Лукьянов и попытался сцапать меня.
- Отцепись, - сказал я. Лукьянов не отцепился, а потащил меня на чердак острыми металлическими руками.
"Бомбу бы в них бросить!" - подумал я.
Из лужи, которую я окутал хавинками, вылетела граната и пролетела сквозь отверстие для кукушки. Крыша взорвалась. Обломки Лукьянова вместе с часами шлёпнулись в огород.
Из дома выбежала старушка и сказала мне:
- Ну что ты делаешь! Купи лучше у меня корову за 800 рублей, только дом не взрывай.
- Не могу я корову купить. У тебя на крыше гнездо КГБ окопалось, а может, ЦРУ. И они за мной гонятся. Мне убегать надо.
Я побежал по высоковольтной линии в сторону Химиков. Увидел металлический сарай, вошёл в него.
"Здесь они меня не найдут" - подумал я.
Здесь они меня не нашли.