Коростелев Дмитрий

Будь Моей Тенью (фрагмент романа)


      Пролог
      Часть 1. Путь Наверх
      Глава 1. Человек без прошлого
      Глава 2. Случайные встречи
      Глава 3. Пристанище обделенных
      Глава 4. Что за праздник без главного блюда!


Будь Моей Тенью

      Пролог

К оглавлению

      Любое занятие кажется рутинным, особенно когда оно перерастает в обязательство. Пожалуй, само по себе, космическое путешествие не так ужасно, но этот незапланированный визит ко двору Новоросского Князя окончательно выбил Императора Нарцисса из колеи. Пришлось нарушить запланированный на ближайший месяц график, отступить от своих прямых обязанностей, да еще получить вдобавок пять минут чистейшего дискомфорта. Старт Имперского Парадного Линкора "Горящий" с перегрузкой до 7g способен выдержать не каждый, но обязательства есть обязательства. Что поделаешь, русы они и есть русы. Варвары, чуть оступишь от общепринятых норм и обязательно нарвешься на очередной межрегиональный конфликт. И отказать нельзя, сославшись на слабое здоровье. Новоросский Князь, Владимир Яропольский, еще тот фрукт! Злобный, как медведь, да и повадки те же. Вполне может обидеться и того и гляди войну развяжет, а тут еще внутредержавные распри. Проклятый Патриарх Августин как вампир, буквально вцепился в шею Императора, да так и висит непосильным грузом. Пришлось пожаловать ему и титул Лорда, и предоставить купленной патриархом колонии полную независимость. Что поделаешь, религия Новой Эры набирает обороты, и остановить сие лавинообразное образование не возможно без кровопролития. Но сейчас подтачивать корни державы очередной междоусобной войной чревато большими неприятностями. Что поделаешь, тяжела жизнь Ремского Императора.
      В каюте было просторно и светло, не сравнить с мелкими уродливым каморками кают-компании. Комната Императора была точной копией его спальных апартаментов на Земле. Но сейчас Нарцисс Корвин отнюдь не прохлаждался на мягких пуховых перинах императорского ложа, а сидел склонив чело перед экраном бортового терминала и следил за свежими сплетнями в галактической сети. Хакеры совсем озверели, пишут нелепые антиимперскиские пропагандистские листовки, комбинируют фотоархивы порножужрналов и лица известнейших мира сего. Бесятся, черти. Переловить всех бы, как вредных насекомых, обьявить травлю и ввести смертную казнь за компьютерный шпионаж и сетевые хулиганства. Вот тогда и всех к стенке поставить. А то ведь расшумятся газетчики, они все теперь требуют свободы слова, демократию им подавай. Не будь Император столь мягким человеком, давно подмял бы под себя всех дешевых писак, но что поделаешь, не осознал еще Нарцисс, что всех проблем не решить полюбовно и взаимовыгодно. Приходится шагать через близких и друзей. Но этого Император делать не умел и не хотел. Что и говорить, правителем он был дерьмовым, хотя в ближних мирах, сиречь в Новороссии, Великой Англии и Конкистадорской Испании слыл величайшим дипломатом современности.
      Опять! зло пшикнул Нарцисс, наткнувшись на очередную статейку похабного содержания. Ну конечно, снова несчастный Император занимается растлением малолеток, сжигает заживо несправедливо обвиненных людей, пьет кровь невинных младенцев. Как только еще не написали, что ест сырую печень, дабы вызвать злых духов, и танцует вокруг костра голым. Некто, сотворивший сие безобразие даже соизволил подисаться. А что сделал Император? Нет, он не вызвал к себе советника и не потребовал выловить несчастного наглеца и каленым железом выжечь у него на лбу слово "ЛЖЕЦ". Нет, он от своего имени дал опровержение в Эхо-конференцию. Но не глупо ли? Нарцисс Корвин так не считал.
      В дверь постучали. Настойчиво, словно стремились сообщить очередную неприятную весть. Император к этому привык.
      Войдите! привычно заявил он, вальяжно развалившись в мягком кресле. Пусть видят, что Император наглая ленивая скотина. Кто он такой, чтобы ломать стереотипы. Всего лишь очередной царек, случайно взгромоздившийся на трон.
      Вошедшим оказался капитан линкора "Горящий" Александр Бранд собственной персоной.
      Прошу простить за столь несвоеверемпенное вторжение, ваше Сиятельство, прогундел он стандартное приветствие, но я вынужен был это сделать. С нами связался лично Князь Новоросский. Желает говорить с вами.
      Неприятно засосало под ложечкой. Нарцисс передернулся.
      Хорошо, переключите его на мой комнатный терминал.
      Слушаюсь, ваше Сиятельство! - Отчеканил капитан, и покинул апартаменты Императора, громко хлопнув дверью.
      В следующую секунду страшный грохот сотряс линкор. Пол под ногами зашатался, перед глазами вспыхнуло слепящее марево неразбавленного, чистейшего света. Мириады игл проткнули тело. Император Нарцисс кричал, кричал громко и неистово, но вот, проклятые острия впивлись в язык, горло, выжгли глаза и внутренности. А в это время на Космической Стационарной роботе-обсерватории "Селена" компьютер заметил яркую, слепящую вспышку, недалеко от космической границы Ремской Империи и Новоросского Княжества. Конечно же, никто не предал значения полученным через терминал сведениям. Файл был тут же отправлен в мусорную корзину. Что поделаешь, сейчас, во времена чиновничьих козней и политических интриг Институт Изучения Небесных Тел напрочь забыли. Кому интересны космические обсерватории, когда вокруг того и гляди грянет очередная война. Одно неизвестно, будет ли она Мировой, Региональной, а то и вовсе Гражданской. Зато Имперский Линкор "Горящий" все-таки оправдал свое название, в мановение ока вспыхнув, как бенгальский огонь под Рождество. Взрыв разнес его на атомы, не оставив и следа пребывания некогда величественного корабля, на борту которого находился Император Нарцисс Корвин Великий собственной персоной.


Часть 1. Путь Наверх
К оглавлению

"...Эй, жители неба,
кто на дне еще не был.
Не пройдя преисподней,
вам не выстроить рай!
Эй, жители дна,
гром смеется над вами.
Чтобы быть с ним на равных,
есть один путь наверх!..."
М. Пушкина


Глава 1. Человек без прошлого

      Так странно ощущать себя мертвым и в то же время не быть таковым. Рук не чувствуешь, в их наличии удается убедиться лишь окинув взглядом болезненно-белые, словно пораженные неизвестным недугом члены. Ноги тоже не в лучшей форме все в кровоточащих ссадинах, синяках, правое бедро пересекает безобразный шрам. Он еще не успел полностью зарасти и из бледно розовой расселины сочится сукровица. Неприятное зрелище. Самое ужасное, тот факт, что боли совсем не чувствуешь, будто это вовсе чужое, искалеченное тело постороннего человека, не имеющее отношение к разуму, запрятанному глубоко под складками кожи, мяса и костей. Разума, пострадавшего не меньше чем тело. Моего разума!
      На груди болтается странной формы медальон, матово-белый, с мелкими шипами по краям. Удивительно, как я мог его носить и не расцарапать кожу? И собственно почему его не сорвали уличные стервятники? Судя по всему, они уже не плохо поработали. Кроме нижнего белья на мне больше нет ни какой одежды. Только вот кому могли понадобиться рваные, окровавленные обноски? Хотя, эти отбросы общества все приспосабливают под свои нужды. Вполне могли соорудить из моего черепа чашу, или на худой конец отменную пепельницу. Вот уж переспективка вырисовывается, хоть стой - хоть падай. Впрочем и это не самое страшное. Ужасно другое я ничего не помню. Словно мозг мой пропустили через большую гигантскую мясорубку, а результат сих невыразительных манипуляций, сиречь фарш запихнули обратно в мою многострадальную башку. Имя? Профессия? Политическая ориентация? Кредитоспособность в конце то концов? Неужели - полный провал? И наконец самое интересное по какой причине я нахожусь здесь, среди старой заброшенной свалки обесиленный, раздетый, без возможности подняться и позвать на помощь? Попытка убийства? Ограбления? Вопросы. Сотни вопросов, а ответов нет. Их не найти в покоящемся в паре метров от меня мусорном бачке, из которого так и тянет зловонием, не обнаружить и в чернильно-синем ночном небе, без единой звездочки, лишь мутная желтеющая прогалина вместо луны, да белесые полосы, оставленные пролетавшими гравипланами. Стоп, значит кое-что я все-таки помню. Гравипланы - компактные летательные аппараты местного значения, с низкой грузоподьемностью, не чета гравилетам, громоздким, но переносящим огромные грузы и развивающим скорость позволяющую за считанные часы преодолевать расстояние из одной точки планеты к другой. Следы в небе определенно оставлены гравипланами, полоса узкая белая. У пассажирских лайнеров таких полос две и они желтоватые, с оттенком пурпурного. Что ж, все не так уж плохо. Конечно об устройстве двигателя я не имею ни малейшего представления, ну и не думаю что когда-либо имел. Следовательно, все не так уж плохо, память местами все-таки функционирует. Хотя знания эти по большей части обобщенные, лишь косвенно касающиеся моей персоны. Я знаю, что я человек. Большее, выше моих аналитических способностей, впрочем могу предположить, что сие место имеет ко мне отношение весьма поверхностное. Ощущение такое, будто очутился в чужом, незнакомом доселе мире, все кажется подозрительным, неправильным, несовершенным в конце концов. Нет, не мог я родиться в этом затхлом умирающем мирке. Не мог! Впрочем, ретраградной амнезии свойственны подобные перепетии, припадки сознания. Сейчас, чтобы сохранить трезвый рассудок, главное не поддаваться эмоциям. Неплохо бы для начала провести рекогносцинировку местности и прояснить диспозицию, сиречь выяснить мое местоположение и сделать все возможное дабы из него выбраться. А выбраться ой как хочется. Удручает другое: конечности по-прежнему отказываются повиноваться. Максимум движений, на которые я в данный момент способен, это порядком ограниченная манипуляция с шейными позвонками, то есть могу немного вращать головой, а так же управлять некоторыми мышцами торса, хотя это мне в данный момент помогает мало. Пытаюсь напрячь пресс, в принципе получается, но уж очень плохо, даже приподняться не могу. А может быть мне хребет перебили? Тогда вполне понятна причина моей неработоспособности. Со сломаной спиной определенно ловить нечего. Останется лишь спокойно и медленно умирать. Но, понадеюсь на лушее. Вдруг, чувствительность вернется? Тогда стоит определиться в этом гадюшнике.
      Итак, согласно окружающему пейзажу, и собственно тупиковому переулку, в котором покоится мое бренное тело, местечко это явно не принадлежит к числу частопосещаемых и особо облюбованных населением. Откровенно говоря, судя по окружающей обстановке, кроме меня здесь не было ни единой живой души вот уже добрых месяца три. А вонь-то какая! Воздух влажный, стоячий, как вода в лесном озере теплая, вонючая. Стены домов покрыты плесенью и мхом; кирпичи, да, кладка именно кирпичная, основательно подгнили. Стоит по ним хорошенько стукнуть рассыпятся на мелкую крошку. Окон нет до самого верха, здание относительно тупика выстроено слепыми стенами. Подо мной асфальт. Старый, но все еще крепкий, правда кое-где из трещин пробиваются молодые побеги сорной травы. Поблизости, насколько хватает взгляда, два мусорных бака. Один ржавый и пустой, лежит на боку. Сквозь рваную корозийную рану виден асфальт. Другой стоит прямо, как и подобает мусорному баку, с гордо вскинутой крышкой, одна ручка болтается на единственном уцелевшем шурупе, второй нет вовсе. Этот определенно наполнен какой-то дрянью. Иначе, откуда еще идет столь гадостный запах.
      Время ползло утомительно медленно, но, вопреки моим неблагоприятным прогнозам, к рукам постепенно возвращалась чувствительность. В пальцы, казалось, встыкали иголки, плечи и предплечья горели огнем. Вот, и я уже вполне свободно могу двигать обеими руками. Подобные процессы наметились и в области лодыжек, но пошевелить ногами мне так и не удалось. Оперевшись руками, приподняв непослушное тело, я перевалился на бок и сел. Чуть позже сделал несколько попыток переместиться без помощи ног. Получалось из рук вон плохо, но иллюзия движения все же была. Через десяток-другой минут мне таким образом удалось добраться до мусорного бачка и даже оболкотиться на него. Потом еще столько же отдувался смахивая пот со лба не менее взмокшей рукой. Это было так странно, будто движения, совершенные мной были первыми движениями, которые я совершил в своей жизни. Словно младенец, впервые вставший на ноги и споткнувшийся через два шага, или инвалид, долгое время лишенный возможности двигаться, вдруг обрел давно потерянную функцию. Тут дело даже не в механике манипуляций, все упирается в мысленные барьеры, препятствия, рожденные сознанием. Мысленно он, этот инвалид потерял всякую надежду, и теперь перебороть этот умственно-физический резонанс очень сложно. Вот и я сейчас ощущал себя в роли этого инвалида. Вернее сказать, ребенка, который впервые встал на ноги.
      Не знаю, сколь долго занял бы у меня процесс адаптации, но судьбе вздумалось натянуть удила и ускорить развитие событий. Из глубины темного переулка раздались далекие скрипучие голоса. Вскоре, обнаружились и их обладатели: два грязных, оборваных парня неопределенного возраста, волосы цвета пережженого пепла, как впрочем и лица, ручищи длинные, ниже колен. Ну чем не дриопитеки! Между тем, веселая парочка обратила на меня внимание. Перебросившись промеж собой парой фраз, ребята двинулись прямиком к моему бренному телу. Уж не каннибалы ли они случаем, а то будет потеха! Ну же, давайте, проходите мимо, здесь брать уже не чего! Но на мои мысленные призывы так никто и не прореагировал. Уличные стервятники неспеша подошли ко мне, одинаковые, как близнецы, даже грязь на них расположилась однотипно равномерно.
      Кто такой? Почему здесь? нежно прохрипел тот, что слева от меня. Иначе различить их я попросту не мог. У меня от этой нежности мурашки по спине пробежали.
      Свой я, свой, ответил я в тон ему. А уж почему я здесь, самому хотелось бы узнать. Так, по крайней мере я понимаю их язык. Вероятнее всего потому, что это и мой язык тоже. Лексика и фразеология здесь не при чем. Я прочто чувствую мое, и все тут.
      Какой еще свой? - возмутился правый. Это наше место! Проваливай отсюда, белокожий!
      С удовольствием бы ушел, да только в данный момент этого сделать не могу. Ноги не работают. Вот полежу еще часок-другой...
      Ты слышишь что он говорит! Этот ублюдок не хочет уходить!
      Ну что за тупой народ, эти аборигены. Сказал же, что уйду, значит уйду, но позже. Да только как им это объяснишь, если в их мозгах, размером с игольное ушко, проворачиваются лишь две операции "да" или "нет". Как в древних компьютерах, работающих в двоичных кодах, нолик или единичка, true или false, ну как с такими договориться? Да никак! Вот теперь сиди и думай, что бы такого сказать, дабы сохранить шкуру в неприкосновенности.
      Убирайся чужак! гаркнул левый, да так, что стены затряслись. Ты нам не нужен!
      Вы мне тоже не очень нужны, но как же закон гостеприимства? Я конечно не навязываюсь в гости, просто дайте мне полежать здесь хотя бы час, дабы прийти в норму, и я уйду.
      Ты уйдешь сейчас, или не уйдешь вовсе, отрезал дриопитек. Его чудовищные ручищи сжались в кулаки, костяшки заскрипели, как несмазанные шестерни. Я мысленно ощутил ласковое прикосновение этого эскаваторного ковша на своем лице и содрогнулся. Как минимум сломанный нос. Как максимум гоголь-моголь из мозгов. Моих мозгов.
      Выход один надо уползать. И уползать как можно быстрее, иначе эти господа могут ненароком и передумать. Я как в воду глядел. Когда я дополз до стыков двух домов, один все же не утерпел.
      Слишком медленно ползешь! рявкнул он и дал мне хорошего пинка под зад. Руки мои, не привыкшие к нагрузке, подломились, и кувыркнувшись раз-другой, я впечатался лбом в кирпичную стену. Глаза сразу залило чем-то липким, я стер эту дрянь с лица тыльной стороной кисти. Попробовал на язык солоно. Кровь. Кровь вперемешку с кирпичной крошкой.
      Ты чего остановился? Еще добавить?
      Покрепче стиснув зубы я пополз дальше. Кровь скапливалась на бровях. Тонкие струйки все же попадали в глаза, но их я успевал смахивать прежде, чем они достигали конечной цели. Главное выползти отсюда. Покуда я остаюсь беспомощным, всем моим потугам грош цена. Только бы встать на ноги.
      Слишком медленно! зло заорал мучитель.
      На мгновение мне показалось, что я взлетел. Столь неожиданным и даже приятным был этот подъем. Подъем, основательно омраченный болезненным приземлением. Наглый верзила, постоянно подгоняющий меня, попросту схватил мое бренное тело, и швырнул, куда глаза глядят. Глаза его глядели в сторону проклятого мусорного бачка, из которого так отвратительно несло зловонием. На мгновение я слился с бачком в некое единое целое, потом еще добрых полминуты, под хохот наглых бродяг, восстанавливал ориентацию. Когда я наконец смог различать окружающий мир, мне пришлось лицезреть следующую картину. Мусорный бак, с которым я так сроднился во время падения, теперь лежал подле меня в каком-нибудь десятке сантиметров от лица. Содержимое его вывалилось наружу и теперь я смог наглядно убедиться, что же именно так сильно смердило. Среди потерявших былую яркость упаковочных пакетов, огрызков чего-то невообразимого, битых бутылок и мясных костей лежал полиэтиленовый сверток. Из него торчала маленькая детская головка, на которой только-только пробились светлые волосенки. Ребенок, а это был именно ребенок, был мертв. Маленькое сморщенное личико посинело и вздулось, в глазном проеме уже копошились опарыши, изо рта выполз какой-то жук.
      К горлу подкатил комок. Я только и успел раскрыть рот, как к желудок свел спазм, и меня неудержимо начало тошнить. Нет, никаких продуктов жизнедеятельности, сиречь переработанной пищи я не увидел. Просто вода, вода перемешанная с желчью, желудочным соком лилась из меня, как из прохудившегося ведра. Спазм удалось подавить лишь тогда, когда желудок опустел окончательно. Я с трудом перевернулся на спину, подальше от чудовищного свертка, бешено взглянул на бродяг-амбалов. Какая тварь может так поступить с живым существом, тем более с себе подобным!
      Ты глянь, девка-то сдохла! весело засмеялся один.
      Конечно сдохла, чуешь, какая вонь! Она орала ночью, спать не давала. Я ее и треснул трубой по башке и в бак сунул. Сразу затихла! - молвил тот бродяга, что так лихо швырнул меня.
      Но за что? - прохрипел я, - за что вы ее так?
      Амбал усмехнулся, обнажив желтые изъеденные зубы.
      Тебе какое дело, приблудный? Интересно стало? Ну так слушай! Мамашка ее слишком долго думала. Выкуп платить не хотела. А нам содержать эту горланящую тварь надоело. Воплей вон сколько, а еще и гадит!
      Мамашка? тупо переспросил я, какая мамашка?
      Телка одна из города. С девкой махонькой была. Девку то мы и забрали.
      Так вот в чем дело! Я попал к двум бандюгам. Вымогатели, мать их так! Вот так, запросто убить ребенка, это же насколько должен деградировать человек! А может они и не люди вовсе?..
      Но зачем было ее убивать? Теперь-то точно выкупа не дождетесь.
      Дождемся, принесет деньги как миленькая! Мы и мамашку оприходуем! И тебя за одно, коли очень любопытный! Эй, смотри, у него какая-то побрякушка на шее!
      Да вы не люди, вы твари! Животные, нет вы хуже животных! Монстры, нелюди!
      Я медленно поднимался. Ноги дрожали, пытаясь удержать недюжий вес, нагрузка была так непривычна, что коленки дрожали, норовя подломиться. Бродяги расценили это по своему.
      Смотри, у него же поджилки от страха трясутся!
      И захохотали.
      А я бросил взгляд на сверток, на мусорный бак. Нет, эти твари не имеют право засорять землю своим присутствием. И я бросился на них, замахнувшись кулаком. Удар. Мимо. Кулак даже не коснулся лица амбала. Тут же мне в живот словно впечаталась пудовая гиря. Воздух вылетел через горло единым спазмом. Я стоял, согнутый в три погибели и как выброшенная на берег рыба хлюпал раскрытым ртом.
      Ты на кого руку поднял тварь!
      Следующий тычок отбросил меня назад к баку. Я треснулся затыком прямо о рифленую ржавую металлическую обшивку. Перед глазами вспыхнули разноцетные звезды, на затылке стала расползаться волна давящей саднящей боли. Глаза открывались закрывались в так бьющемуся сердцу, а оно так и норовило выпрыгнуть из груди. Кровь на лбу спеклась, волосы налипали на глаза, руки до локтя покрыты кровавой коростой. Вот, словно при замедленной съемке, я снова увидел злосчастный сверток, рядом старый рваный ботинок, измазанный какой-то слизью. А на дне ящика лист плотного картона. Картон отогнулся, под ним пакет. Из пакета торчит черная трубка. Подчиняясь толи рефлексам, толи инстинктам, я засунул руку в бачок, и дернул ручку пакета на себя. Гулко стукнула металлическая вещица, покоящаяся в нем. О, черт! В ладонь легла холодная рифленая рукоять силовика. Удивительно, но ощущение, такое, словно я знаю это оружие. Не просто знаю, я умею им пользоваться, могу с закрытыми глазами разобрать его на запчасти, знаю точную марку, скорострельность и боезапас. Классический "Арманд", военная модель, боезапас - пятьдесят силовых единиц, мгновенная перезарядка 1,25 милисекунды.
      А сейчас ты умрешь, собиратель падали! раздался голос над головой.
      Руки действовали сами, без вмешательства мозга. Раз силовик упирается верзиле в грудь. Два звонкий хлопок, и бродяга отлетает назад. В груди его дыра, размером с кокос. Второй еще не понял в чем дело, но я нутром чувствую охвативший его животный ужас. Глаза затягивает мутная пелена страха, он с криком обреченного бросается ко мне, надеясь остановить перехватить, все еще надеясь... Три! Лишь всхрип и стук упавшего тела. Затем тишина. Полная, абсолютная и манящая, она уносит в свои чертоги, поглощая, растаптывая, давя, как каток, без пощады, без жалости, без сострадания. Я превозмогая боль вырвался из забвения, мутным взором оглядел тела бродяг. Мертвы. Опасности не представляют. Вот, их осуждал, попрекал в бесчеловечности а сам-то! Застрелил двоих и нет ни раскаяния, ни сожаления и совесть совсем не мучит. Впрочем, с точки зрения законности, это была самооборона. И казнь заодно. Роль палача мне не слишком импонирует, но за неимением другой сойдет и эта.
      Опираясь на несчастный бачок я поднялся. Голова трещит так, что ушам больно от вибрации, лоб и волосы в спекшейся крови, она же на руках и груди. Я даже не заметил, что все это время так и не выпустил силовика из рук. Теперь уже осмотрел его внимательно, даже в дуло заглянул. Пистолет, как пистолет. Но, что он делал в мусорном баке? Стоп, там еще был пакет!
      В спине что-то трещало и хрустело, но я все же согнулся и извлек со дна бачка белый, без рисунков полиэтиленовый мешок. Внутри темная неброская одежда, насколько я успел заметить - относительно чистая. Серые брюки из материала, смахивающего на мешковину, черная кофта-толстовка с капюшоном и пара спортивных тапочек. Интересно, как это оказалось здесь? Неужели заначка местного нищего? Но что-то не очень похоже. Впрочем, это уже детали. Уж не знаю, кому и зачем это было оставлено, но мне оно определенно пригодится больше. Я быстро натянул штаны, кофту, погрузил бочые ноги в удобные безразмерные тапочки и лишь тогда почувствовал себя полноценным человеком. Естественно, в полноценности тоже были свои минусы. Я понял что безумно хочу есть. Да тут еще слабость во всем теле - ужасно неприятно. Может в пакете и еда какая-нибудь отыщется?
      Еды не обнаружилось. Зато на дне нашлась карточка удостоверения личности, с округлыми краями, подстать кредитке, фотографией в углу и сканерного изображения отпечатка большого пальца. Внизу черным по белому написано имя: Остин Морт. Ну что ж, Остин, придется и твою карту захватить. Надеюсь ты не очень обидишься? Впрочем, мне наплевать. Силовик я поставил на предохранитель и сунул за пазуху. Пригодится еще, не сомневаюсь. Карточку сунул в карман брюк, туда же запихнул и аккуратно свернутый пакет. Обыскал трупы бродяг. У одного забрал ржавый переочинный нож, у другого сломаный совок. Затем осторожно взял из мусорного бачка смердящий сверток, положил его на асфальт. Надо похоронить девочку. Уж она-то точно ни в чем не виновата. Асфальт возле каркаса был мягким, я легко раскрошил его тупым лезвием ножа. Вырыл в земле небольшую ямку, благо почва мягкая. Сверток поместил в свежевырытую могилу.
      Покойся с миром крошка. Не твоя вина, что эта жизнь оказалась такой гнусной, буркнул я, и почувтвовал себя полным кретином. Мои пафосные слова никому здесь не нужны. Ни этим смердящим трупам, ни бедному младенцу.

      


Глава 2. Случайные встречи
К оглавлению

      Когда я наконец вышел из закоулка, ночь оставляла свои владения, в спешке покидая поле боя. Небо медленно, неторопливо светлело, чернильная синь исчезала, сменялась белым и розовым. Наступало утро. Переулок в котором я оказался, был пустынным и широким. Ни единый звук, кроме свиста утреннего ветерка среди железных верхатур да шелест непримятой растущей кое-где травы не нарушал застоявшуюся, прелую тишину. Повсюду дома, с заколоченными окнами и дверьми, старые, покосившиеся. Кирпичная кладка во многих местах прогнила, обнажая ржавые металлические каркасы. Заунывный холодный рассвет распорол небо пополам, одинокое всевидящее и совершенно безразличное ко всему око холодного, как лед солнца неуверенно раскрылось, обнажая нежнейшую плоть демонического света.
      Тишину, зловещую и тягостную, навевающую тоску и отчаяние, разорвал пронзительный писк. Вернее сказать, он был не таким уж и пронзительным, просто в этом мертвенном окружении любой звук кажется чуждым и нереальным, нереальным относительно деящегося вокруг. Писк раздавался от стены одного из заброшенных зданий, которое в далеком прошлом определенно было магазином. У входа расположился маленький компактный терминал. Он был намертво встроен в стену, а экран перетягивала вдоль и поперек решетка, но несмотря на это его пересекали трещины сразу в трех местах. На месте раскола растекались густые масляные капли щелочной основы. Что и говорить, терминал определенно был мертв, или по крайней мере умирал. Умирал медленно и мучительно.
      Там, где согласно всем законам компьютерной техники, должен был располагаться пульт управления, клавиатура или какой иной вид анализатора-репродуктора терминальных команд, зиял оголенный провод. Но все же кнопка включения, расположенная прямо возле экрана осталась цела, хоть и обгорела изрядно. Ее то я и ткнул.
      Экскурсионно-информационное бюро города Черных Камней планеты Альватара радо приветствовать вас, раздался приятный мужской голос компьютера-гида. Пожалуйста, выберите способ общения, терминальный или голосовой.
      Да какой к черту терминальный, если тут от терминала осталась только кнопка вызова! рявкнул я в сердцах.
      Остолоп! буркнул в ответ компьютер. Будто я сам не знаю. С тех пор, как перекрыли выход в галактическую сеть, целыми днями только и занимаюсь, что исследую системы и убеждаюсь в их неработоспособности.
      Я стоял как вкопанный. Неплохо было бы поднять отвисшую до груди челюсть, но я не решался этого сделать. Компьютер, который ругается и бурчит?
      Ты... того... этого... кто ты собственно? протарахтел я.
      А тебе какая раница? Любопытный очень?
      Мне так захотелось заехать ногой по терминалу, но я сдержался. В конце концов, что это за хамоватый гид попался!
      Не знаю, компьютер ты или какой-то глупый хакер, рявкнул я, подобным образом развлекающийся, но я это выслушивать не намерен! Так что веселись и жди следующего кретина, которого сможешь оскорблять. Счастливо оставаться!
      Погоди, погоди! взмолился компьютер. Прости, что я погорячился, но думаешь, каково мне здесь одному торчать на протяжении десятков лет? Да тут такая смертная скука, что хоть стой, хоть падай.
      Так ты все-таки машина? удивился я.
      Ну да. Субактивная матрица Саром-750, последняя модель робота с искуственным интеллектом.
      Искуственным интеллектом? Ты серьезно?
      Серьезней некуда. Представляешь, каково мне в этой оболочке. Я же парализован. С места сдвинуться не могу, ничего не вижу, проклятый бродяга расколотил терминал. Вот и сижу здесь в полнейшей темноте, медленно схожу с ума и только и жду, когда найдется кто-нибудь, с кем можно поговорить по душам.
      По душам? Я не слишком подхожу на эту роль. У меня, знаешь ли амнезия, я даже имени своего не помню.
      Однако, хорошая компания! Компьютер со сломаным интерфейсом и человек потерявший память! Прекрасно! съязвил компьютер.
      Прекрасного мало. Но что ты делаешь здесь, среди развалин какого-то заброшенного городишки.
      Да, похоже тебе действительно вышибло всю память. Это вообще-то город Черных Камней, это так к слову. Значит, тебе интересно, что я здесь делаю?
      Это вполне нормальный интерес, ты так не считаешь?
      Кому интересно, что я считаю. Я же всего лишь машина, печально пробурчал гид.
      Мне интересно. Человек тоже машина. Просто глупее компьютера, потому и кичится. Создатель, блин.
      Хех, а ты сам случаем не робот? - усмехнулся компьютер.
      Нет, я всего лишь обыкновенный человек.
      В терминале что-то затрещало, заскрипело.
      Уф, перевел дух гид, чуть было не вырубился. Динамик старый, магнитный, провода гнилые. Еле-еле линию восстановил. А ведь раньше имел довольно комфортное тело со всеми вытекающими... Но когда был принят закон об уничтожении всех машин с искуственным интеллектом...
      Уничтожении? - перебил я. Но почему?
      Да, однако хорошо же тебя тряхнуло! Даже этого не помнишь! Согласно новому постановлению мы были признаны устаревшими и не пригодными к эксплуатации. Нас, профессионалов способных самостоятельно мыслить сменили бестолковые роботы-слуги, слепо и беспрекословно выполняющие команды хозяина. Никому не нужна машина, имеющая свое собственное мнение. Основную массу мыслящих машин собрали в кучу и деактивировали без права реанимации.
      Но... это же убийство! Мыслящее существо имеет право на собственное мнение!
      Да брось, кому до этого дело! Мне еще повезло. Посчитали годным к эксплуатации и запихнули в терминал гид-компьютера.
      И что, тебе не дали не единого шанса вернуться?
      Нет. Один шанс все же есть. В случае войны за невостребованием боевых единиц меня могут поместить в боевую оболочку.
      Но, судя по голосу, тебе этого не очень хочется?
      Я попал в точку. Гид грустно засопел.
      Да, я не хочу воевать. Я пацифист.
      Компьютер-пацифист! Однако!
      Ну вот, опять ваши человеческие стереотипы! обиделся гид.
      Я засмеялся.
      Ладно, не обижайся. Я сам сейчас нахожусь в положении слепого котенка. И мне очень нужна помощь. Помощь гида. Ты можешь сделать это?
      Да без проблем! - обрадовался компьютер. Мне после стольких лет гробового молчания сейчас очень хочется выговориться. Давай-ка я заведу тебе основную экскурсионную программу, естественно со своими коментариями и вставками. Если что не понятно - переспрашивай.
      Отлично! Давай!
      В терминале что-то пискнуло, скрежетнуло. Разбитый экраз замигал, из трещин, будто кровь из незатянувшейся раны, потекла густая щелочь. Наконец, из терминала послышался знакомый голос.
      Сейчас дветысячи пятьсот седьмой год по старому католическому календарю, по новому летоисчислению семьдесят девятый год Новой Эры. Место дислокации относительно звездной карты Имперских владений - независимая планета Лорда Августина, Высшего Патриарха Новой Эры и непосредсвенного святого Брата лично его императорского величесва Себастьяна Корвина III. Статус независимой планеты был пожертваван в пользу Патриарха братом императора Себастьяна, Нарциссом Корвином Великим, за особые заслуги в области просветления отсталых народов и наставления их на путь истинный. К сожалению, судьба Императора нелепа и трагична - в рассвете лет, повелителю не исполнилось и двухсот, он бесследно исчез в глубинах космоса. Имел место дипломатический скандал, ибо Император направлялся с дружественным визитом к Князю Новороссии и Державных планет Юрию Мечиславовичу Яропольскому.
      Давай опустим исторические подробности, оборвал я его. Это конечно очень интересно, но лучше поговорим о более конкретном, применимом к ситуации.
      Это вообще-то довольно свежие новости, то, что мне удалось перехватить до того, как вырубили последний канал галактической сети, но ели тебе не интересно, то как знаешь, досадливо буркнул гид, история, вообще-то мой конек.
      Не обижайся. Просто мне надо знать, как вести себя в окружающей обстановке.
      Хорошо, слушай, - вздохнул компьютер.- Сейчас ты находишься в захолустных районах Свобода-сити, а именно на Черных Камнях старого заброшенного города шахтеров-диггеров, по большей части обанкротившихся брокеров с Земли и близлежащих колоний Императора. Сейчас город пустует, и по большей части занимаем бродягами и скрывающимися от правосудия преступниками. Согласно слухам жителей "Большой Земли", иными словами кредитоспособными гражданами Свобода-сити, Черные Камни обитель демонов и злых духов. Не знаю, где они набрались этой дряни, быть может от этих мессий, поклонников Новой Эры, но сколько лет я здесь торчу, не одного демона не видел.
      А как ты их мог видеть? У тебя ж глаз то нет!
      Эх ты, серость! - прошипел компьютер. - Я потерял проекторы зрения только четыре месяца назад. Какой-то бродяга решил оторвать клавиатуру, ну я ему и пригрозил. Еще и током долбанул. Правда клавиатуру он все равно оторвал, а мне глаза выбил... то есть терминал расколотил. Даже под решетку пробрался, гад.
      Варвары, что с них взять.
      Что верно, то верно. Слушай, незнакомец. Вернее уже знакомый. Не желаешь ли в компаньоны разумную машину. Я буду полезным советником, да и вообще порой могу больше, чем иной боевой робот.
      Я прищурился. Что-то этот механический хитрец гладко стелет. Не иначе, какую оказию задумал.
      Компаньон говоришь? А от меня чего требуется?
      Самая малость, гид стушевался, нужно раздобыть для... меня... более-менее благопристойное тело. В своем нынешнем обличьи я совершенно бесполезен.
      Ну отчего же, как справочному бюро тебе цены нет. Лишь бы не хамил да лишних вопросов не задавал.
      Не хочешь помогать! догадался робот. Понимаю. Не доверяешь. Но только сам пойми, какой мне резон шататься повсеместно без хозяина. Сразу выловят и деактивируют...
      Без права реанимации! учтиво подсказал я.
      Вот именно. Без права. Так что я все равно должен поддерживать имидж неразумного слуги и слепо следовать за господином. А более благоприятной личности на роль хозяина мне попросту не найти. Вернее, мне вообще больше никого не найти. Не понимаю, какая кручина завела тебя сюда, прямиком в самый гадостный район планеты.
      Слушай, а у тебя случаем нет связи с внешним миром? Хотелось бы определить свою личность.
      Сожалею, нет. К тому же сканер вывели из строя очень давно. Когда меня только поместили в этот склеп, цифровые датчики уже барахлили. Так что это пока невозможно.
      Я задумался. Можно, конечно оставить все как есть и бросить чудаковатого робота на произвол судьбы, но с другой стороны, что я, собственно теряю? Ну, в крайнем случае он убежит от меня. И я снова один, при своих амбициях и болезнях, с пустой башкой и не менее пустым желудком. А если все пойдет по плану, то я преобрету посотянного спутника, ходячую энциклопедию и неплохого телохранителя, который может вполне пригодиться в этом странном, незнакомом мире.
      Хорошо, кивнул я, что я должен сделать, чтобы оживить тебя. И где собственно можно раздобыть новое тело для тебя?
      Это же здорово! Поверь, ты не пожалеешь! Я... Я...
      Ладно, пока еще рано лизать мне пятки. Давай, рассказывай.
      Да, так вот. К югу от этого переулка, точнее, сразу налево и вы увидите длинную магистраль. Точная протяженность составляет пятнадцать километров. В конце пути огромный массив здания старого завода робототехники. Центральный вход заминирован на случай вторжения вражеских агентов. Так, дань моде. Ни каким агентам не нужен этот хлам. Заряд срабатывает при размыкании фотоэлементов. Можно преодолеть опасную зону, попросту перешагивая через датчики. Но есть запасной ход с торца здания маленькая железная дверь. Код доступа: сто тринадцать, двести семьдесят три.
      Брови мои невольно поползли вверх.
      Слушай, а откуда ты все это знаешь?
      Я гид, скромно пробормотал робот. Я знаю все. Когда был доступ к базе данных планеты, я мог беспрепятственно качать сведения хоть прямиком из Разведывательного Корпуса Императора.
      Разведывательного Корпуса? переспросил я.
      Давай, потом об истории, отрезал компьютер, сам же хотел провернуть все побыстрее.
      Хорошо. Чего дальше.
      Дальше найдешь на втором этаже склад готовой продукции. В здании есть лифт, но не думаю, что он работает. Но за ним есть лестница. Воспользуйся ей. Найди любую подходящую на твой взгляд оболочку и воткни мою карту памяти в головной блок.
      Карту памяти? Головной блок?
      Микросхема. Эта микросхема и есть мой интеллект. Точнее мозг. Чтобы извлечь его из терминала, нажми еще раз кнопку вызова. Я разблокирую замок.
      Хорошо, можешь начинать! сказал я.
      И еще...
      Что там еще?
      Вынимай меня нежно, лады?
      Очень постараюсь, - усмехнулся я, - ну давай, разумный телевизор, счастливых тебе сновидений. Надеюсь еще увидимся!
      Только посмей меня не включить! Я тебе во сне являться буду! - пригрозил гид. И вырубился.
      Извлечь микросхему не составило большого труда. Она располагалась как раз под терминальным экраном, достаточно было всего лишь снять решетку и отпереть, не без помощи ножа, конечно, маленькую крышечку под дисплеем. Мозг моего нового знакомого не блистал великолепием. Это действительно была маленькая компактная микросхама с восьмиконактным слотом подключения и блоком памяти в виде небольшого черного квадратика. И все. Вот вам и весь искуственный интеллект. Ни тебе огромного пульсирующего шара, ни серой массы с глазами в большой коробке. Все до отвращения просто.
      На улице уже вовсю жарило солнце. Горячие лучи жгли кожу, вскоре мне пришлось стянуть свитер и идти полуобнаженным. Солнце жарило спину, я несколько раз потел, но лучи испаряли с моего тела всю влагу. Через несколько часов спина моя загорела и приобрела красновато-коричневый оттенок. Грудь была побледнее, но лучи коснулись и ее. Так что теперь от моего белого, как смерть, тела не осталось и следа. Откуда-то даже прорисовались мускулы, хиленькие правда и довольно дряблые, но для начала и это неплохо. Тряпки я предусмотрительно сунул в прихваченный вовремя пакет, туда же кинул и робота. Там будет надежнее, да и пусть привыкает к походным условиям. А все-таки интересно, каково это, когда тебя выключают. Просто тишина? Забвение? Как человек, впадающий в кому вдруг приходит в себя спустя десяток лет и считает, что прошло не более суток? Пустота. Вот что такое, когда тебя выключают. Пустота абсолютная. Именно поэтому я совсем не хочу умирать. И все эти рассуждения о загробной жизни кажутся смешными и нелепыми. О какой душе может идти речь, когда интеллект и собственно разум - это не более чем продукт жизнедеятельности мозга. Со смертью мозга умирает и разум. Ужасно. Нет, на "тот свет" я совсем не спешу. Более того, мне невероятно интересно жить. Все-таки и в амнезии есть свои плюсы. Постигать жизнь сызнова что може быть лучше? Лучше будет, если ко мне все-таки вернется память. Что поделаешь, терять вообще неприятно, а особенно гадко, когда теряешь не просто вещь, а жизнь. Человек без прошлого вот кто я. И вероятнее всего и без будущего.
      Пока я с грусно-постным лицом входил в образ страдальца-героя и жалел себя всеми возможными способами, мой желудок дремал, но как только мысли иссякли, вернее переключились в более бытовые русла, стал бросаться на ребра с новой силой. Еще и во рту пересохло. Злость накатила лавиной. Я остановился, и что было силы топнул ногой. Ну как я мог быть таким рассеяным. Без еды и пищи я не пройду и половину пути. Какие уж там пятнадцать кэмэ по пересеченной местности!
      Ах ты глупая эгоистичная махина! В сердцах выругался я. Тебе легко, ты жрешь электричество, а каково мне! Подыхать в пустынном городе без глотка воды?
      Но только гиду было наплевать. Он лежал себе в пакете и не подавал признаков жизни. А я злился на него за непридусмотрительность, на себя, за то что не сообразил выяснить столь важные вещи, и на весь белый свет за то, что он позволил оказаться мне в такой дыре без воды и пищи.
      Ничего! злорадно ухмыльнулся я, вот сдохну, и никогда тебе не быть в новом теле.
      Как ни жаль, но этим я мог утешить только себя. Гид лежал в пакете и не собирался включаться. Он вообще не мог включиться без моего ведома. Мелькнула мысль вернуться, но я отмел ее, как наиболее неконструктивную. Лучше понадеяться на удачу. Вот она бы мне сейчас ох как пригодилась.


Глава 3. Пристанище обделенных
К оглавлению

      До обещанной гидом дороги я добрался лишь к вечеру. К тому времени солнце давно скрылось за горизонтом, предоставив моим обгоревшим до аппетитной поджаристой корочки, плечам блаженный отдых. Ласковый прохладный ветер обдувал торс, с юга тянулся аромат прелой травы и свежеспиленной древесины. Все было настолько прекрасно, что я даже позабыл о голоде и жажде. Или просто свыкся с неизбежным. Я честно говоря, даже сам факт приема пищи представляю себе довольно-таки смутно.
      Шоссе было широким и грязным, каковым и должна быть дорога заброшенного города. Вдоль нее расположились рядами гнутые ржавые фонари, здания по краям были невероятно высокими, а потому пострадали от времени особенно сильно. Некоторые обрушились, другие скособочились, обнажив каркасы. Из надломленных стен уродливыми исполинами торчали железобетонные плиты. На одном из зданий колышимая ветром болталась вывеска "Салон Красоты". Я, ради ради интереса попытался было забраться вовнутрь, но железные балки на двери и окнах были приварены слишком крепко, ржавчина еще не изъела перекрытия. Бросив бесполезные потуги, я двинулся дальше, вдоль по грязному, засыпанному песком, мелкими камнями и всякой металлической требухой шоссе, изредка оглядываясь по сторонам. Окромя мелкой грязи на дороге беспорядочно валялись старые ржавые остовы автомобилей и флаеров, в некоторых еще даже сохранились стекла и сидения. Я на всякий случай приглядел парочку особенно целых корпусов, но ограничился лишь фиксированием места в памяти, а сам двинулся дальше. Все это я проделывал не случайно. На город уже медленно и неотвратимо спускалась ночь, и подобрать подходящее место для ночлега дело обязательное, которое неплохо было бы свершить заблоговременно. Ночевать на открытом воздухе наверное очень соблазнительно, и быть может в прошлой жизни я так и делал, но мой новый ум подсказывает, что ночевать куда предпочтительней в закрытом помещении, где никто меня не потревожит... а если и потревожит, то я уж постараюсь не дать этому "никто" затронуть мою персону. К тому же, кто знает, что за твари здесь шныряют по ночам?
      Кровь на мне давно высохла, и теперь сухой коркой покрывала лоб, волосы, руки... да я вообще весь был в спекшейся коросте. От нечего делать я стал сковыривать засохшие ошметки. Какое-никакое а все же развелчение. К тому же отвлекает от вредных мыслей о несовершенстве бытия, злой судьбе и прочей трагично-помпезной чепухе. Немного ныло бедро. Шрам почти затянулся, но сукровица все еще сочилась из сросшихся тканей, отчего штанина все время прилипала к ноге. Отдирать ее настоящее мучение. Больно, противно, гадко. И все же, где же найти пристанице. Идти всю ночь голодным, мучимым жадой и уставшим нет, это не по мне.

      Вскоре небо затянула мутная серая пелена, багряные отблески заходящего солнца редкими всполохами колыхали горизонт, но через некоторое время тьма поглотила и их. Мрак нахлынул лавинообразно, я даже опоминиться не успел. Темень была такая, что я не видел соственных рук у себя перед носом. Постепенно, зрение нормализовалось, и я видел все вокруг себя относительно сносно. В ночной кисельно-густой дымке дома вдоль дороги выглядели великанами-исполинами из сказки; столбы, будто головы драконов причудливо изогнулись, уставившись на меня пустыми мертвыми глазами. Чуть позже на небо выползла луна, мутная и подрагивающая, словно желе. И сразу на широкую прогалину шоссе пал холодный, мертвенно бледный свет. Вдали появились три тени, колыхнулись, и так же неожиданно исчезли. Я отмахнулся. Вот и галлюцинации начались. Нет, определенно пора передохнуть.
      Рядом громко скрежетнуло, я резко обернулся. Нет, почудилось. Тишина. Лишь одиноко раскаччивается сорванная с крвши балка. И ни единой живой души вокруг. Тут я заметил, что уже добрых минуты две держу в руке силовик. Вот что значит привычка. Стоит только дернутся, поддаться собственной нервозности и уже хватаешься за оружие. И снова за спиной раздался скрип. Нет, надо прекратить дергаться при каждом шуме. Но я все равно оглянулся. И увидел забегающую за дом фигуру. Ясно были слышни шлепки ног по асфальту, затем все снова стихло. За мной следили, это очевидно.
      Эй, кто там? крикнул я в темноту громким мужественным голосом, грозно сотрясая револьвер. Лицо сделал пренебрежительно отрешенным. Но вряд ли это кто-нибудь заметил в темноте. И мой мужественный голос был писклявым и срывающимся. Максимум впечатления, которое я мог произвети на неизвестного, это выставить себя полным кретином, нервным полудурком с пистолетом в руке и единственное, что мог вызвать мой внешний вид, так это жалость с примесью брезгливости. И если бы не силовик в руке, так вполне бы мог сойти за бродягу. С оружием я скорее похож на бандита. Одно другого не лучше.
      Выходи! Буду стрелять! нервно крикнул я. Этот подозрительный тип начал меня пугать. Кто знает, что он там задумал. Вдруг, это какой-то местный людоед. Такой даже мною не побрезгует.
      От дома отделилась маленькая тень, медленно двинулась ко мне. В лунном свете проступили очертания приближающегося. Небольшой сгорбленный, неопределенного возраста человек, волосы длинные, до плеч, под густыми нависшими бровями не видно глаз. Нос большой, загнутый, как у коршуна, ниже лицо пересекает безобразный шрам рта.
      Ну давай, стреляй! усмехнулся странник и поднял лицо. На миг я увидел его глаза. Маленькие, красные, как угольки, они искрились в темноте горячим злым светом.
      Ты... кто? успел прохрипеть я.
      Я пришел по твою душу, глупец! он злобно рассмеялся.
      Странная эйфория вдруг накатила на меня, жизнь вдруг показалась пустой и бессмысленной, захотелось бросить все к чертям, улечься прмо здесь, на мягкой теплой земле свернуться калачиком и мирно уснуть... Уснуть? Здесь? Я хлопнул себя по щеке, отгоняя наваждение. Злобный оборванец что-то бормотал себе под нос и косился на меня своими глазами-угольками. Неужели гипноз?
      В груди у меня забулькало и заклокотало. Зарождающийся страх сменился безразличием, спустя мгновение перерос в гнев. Да по какому праву он будет угрожать мне, гипнотизер хренов? Сначала бегает по подворотням, как шакал, выслеживающий добычу, а теперь вдруг заявляет что мне видите ли суждено умереть, да еще настаивает на этом.
      Да пошел ты в задницу, дебил! зло рыкнул я. Хрен тебе, а не душу, колдун-недоросток.
      И смело шагнул ему навстречу, выхватив перочинный нож. Вся его уверенность и нахальная угроза куда-то улетучилась, угольки в глазах потухли, теперь там осталось место лишь страху. Видать ожидал, что при его виде я грохнусь на колени и стану молить пощады. Может кого в этих краях и испугаешь парой лампочек заместо глаз, но я человек новый, ничему не обученый. Не знаю, кого тут надо бояться.
      Ну что, маньяк-недобиток, все еще желаешь забрать мою душу? зло усмехнулся я, пряча силовик за пазуху.
      Не убивай меня, прохрипел странный дядька и плюхнулся на колени, - не убивай, повелитель, я еще пригожусь.
      Да, ладно, проваливай! отмахнулся я. Хотя нет, постой. У тебя случаем нет чего-нибудь съестного.
      Жратва? У меня полно жратвы! угодливо захихикал красноглазый урод. Иди за мной, господин.
      Не выпуская ножа из руки я двинулся вслед за неудачливым грабителем. Тут надо быть наготове. Кто знает, куда приведет этот подловатый бродяга. Мы пробрались через завал полуразрушенного здания, пересекли загаженный захолустный двор, мусорные бачки вдоль стен были забиты доверху. Интересно, если здесь никто не живет, тогда каким образом баки постоянно пополняются. За десятилетия мусор должен был бы истлеть, а он совсем свежий. Видать несчастный робот-гид был отнюдь не так умен, как прикидывался. А город этот совсем даже не пустует. И здесь идет своя, скрытная жизнь. Впрочем, он что-то говорил насчет сборища бродяг и преступников.
      Красноглазый оборванец завел меня в какую-то непролазную глушь, уж и не думал, что даже в заброшенных городах встречаются такие трущобы. Я пытался запомнить все повороты и закоулки, но тщетно, слишком уж часто мы вихляли. Теперь выбраться на дорогу без посторонней помощи будет пожалуй затруднительно.
      Вот! Сюда! радостно прокаркал мой сопровождающий, остановившись возле маленькой, прикрытой дверцы, похоже подвала. Повернул ко мне свою худосочную бледную физиономию. Глазищи, красные, как рубины, злобно сияют, рот растянулся в улыбке, обнажились длинные острые зубы.
      Сюда? переспросил я, на всякий случай вынимая силовик.
      Красноглазый заметил это движение, тут же весь скукожился, руками замахал.
      Не извольте волноваться, господин, у нас все как у людей!
      У "нас"? У каких еще "нас"?
      Я занервничал. Даже есть расхотелось. Как подумаю, что придется трапезничать в компании этого вампиристого типа, так сразу хочется бежать без оглядки и радоваться, что жив остался.
      Нас, это меня, моей жены и сыновей! - преданно защебетал он, но мне его на его преданность положить и прихлопнуть. Уж и не знаю, почему я согласился, наверное просто не хотел показывать свой страх, дать слабину перед этим убожеством придется всю жизнь пресмыкаться. Внутренне я чувствовал, что просто не могу так поступить. Уйти сейчас? Нет! Ни за что!
      И набрав в грудь побольше воздуха я снял силовик с предохранителя и грозно молвил:
      Веди меня, нечистый, в свои аппартаменты!
      Не знаю, сколь грозно это прозвучало, но оборванец снова расплылся в кошмарной улыбке и радостно забормотал:
      Не извольте беспокоиться!
      Одним движением он раскрыл дверь и юркнул во тьму. Я, тяжело вздохнув, последовал за ним.

      Резкий запах гниющего мяса витал повсюду. Иногда к этому вызывающему рвотые позывы аромату примешивался тяжелый дух плесени. Воздух был густой и влажный, я шел разгребая его руками, шел наощупь. Вот сейчас, когда я совершенно потерял ориентацию, меня бы и повязать, тепленьким, беспомощным, как слепого котенка. И пикнуть не успею, разве что пару раз пальнуть наобум. Но вязать меня не спешили, а перед собой я слышал звучные шлепки по мокрому полу впереди идущего красноглазого и звонкое кап, кап, кап.
      Сюда! позвал красноглазый. Я, сослепу стукнулся лбом о стену, подскользнулся на чем-то мерзком и склизском, но все же обнаружил злосчастный тоннель, откуда, собственно и раздавался голос оборванца. Похоже, ему и в голову не приходило, что я имею какие-то проблемы со зрением в темноте. Сам он похоже ни чем подобным не страдал, и как сова видел ночью не хуже, чем днем.
      Послушай, а у вас тут света нет? - решился спросить я.
      Света? А тебе, что мало света? Ну тогда подожди немного.
      Я услышал громкие шлепки, потом кряхтение. Стена шагах в двадцати от меня заискрилась, что-то пшикнуло, треснуло и мир вокруг озарился дрожащим холодным светом. Электричество? Здесь, в заброшенном городе?
      Теперь я разглядел окружающий меня хаос. Мы находились в огромной канализационной шахте, со стен свисали оборванные провода, два толстых кабеля уходили куда-то в стену. Над головой висели серые ошметки, лампы были частично разбиты, но целые давали довольно полноценный свет. под ногами было мокро, воды сантиметра на два, грязной, вонючей. Повсюду валяются трупики крыс, у несчастных грызунов разорваны горла. Местечко, еще то. Никому не пожелаешь оказаться в этих кошмарных лабиринтах в одиночестве, в темноте. Тут и при свете заблудится легче легкого.
      Я перевел взгляд на провожатого. Красноглазый при свете выглядел куда ужасней, чем в ночном полумраке. Одежда представляла из себя скопище монотонно-серых лохмотьев, руки тонкими корявыми плетями выглядывают из под ужасной накидки. Волосы длинные, грязные, больше похожи на один большой колтун. Зато лицо хоть и немного чумазое, зато кожа белая, гладкая, как у младенца, темные мешки под глазами осебенно это подчеркивают.
      Теперь лучше? участливо поинтересовался он, криво улыбнувшись.
      Я содрогнулся, увидев при свете его жуткий оскал. Палец невольно лег на курок.
      Определенно, лучше, пробормотал я. Захотелось поскорее выбраться отсюда и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого места. Но теперь кже поздно отступать, к тому же как я буду выглядеть, если вдруг завизжу, как поросенок, с требованием вывести меня.
      Потому я последовал вслед за красноглазым по широкому грязному тонеллю, а внутри у меня сердце стучало, как автомат и неприятно сосало под ложечкой. Даже наличие в руке оружия не приносило ожидаемого облегчения и фальшивого спокойствия.
      Мы прошли до конца тонелля, повернули налево, несколько раз попетляли по переулкам и выбрели к широкой, занавешенной грязной тряпкой железной двери. Красноглазый отворил ее осторожно, на ципочках прокрался во внутрь и поманил меня за собой. Я, как последний остолоп, поплелся вслед за ним, прикидывая свои шансы. Их было так мало, что мне оставалось лишь сголтнуть слюну. В маленьком помещении силовик бесполезен. Набросятся, затопчут, повяжут, а там уж что решат, то и сотворят. Но я все же вошел. И оказался в большой, довольно просторной зале. По стенам были развешены ковры, ковер лежал и на полу, только куда более грязный , чем остальные. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, многих звеньев на ней не хватало, а те, что еще болтались, были мутными и грязными. Но светила она исправно, что там и говорить, света в помещении хватало с лихвой. Так же здесь стояли две лавки несколько скособоченных стульев, стол, и огромная кровать. На кровати сидело странное существо, которое при детальном рассмотрении оказалось женщиной. Была она грязная и чумазая, как и красноглазый, одета в рванье, но лицо сохраняло неестественную мертвенную белизну, а под глазами скопились все те же пресловутые тени. Что они, не спят что ли совсем?
      Вскоре обнаружились и дети. Два чумазых, маленьких создания выбрались откуда-то из под лавки, затравленно оглядели меня. Что про них сказать, дети они и есть дети... со злыми красными зрачками, белыми как у покойников лицами и черными мешками под глазами. Ну и семейка.
      Давай жена, накрывай на стол! распорядился Красноглазый. Гостя потчевать будем.
      Гость, это хорошо, гадким каркающим голосом ответила она, главное, чтобы он сытый был, гость этот.
      Что-то меня очень насторожило в ее словах. Главное чтоб сытый был? Неужели на убой готовят, как скотину какую? Похоже, это и правда людоеды. Может еще не поздно убежать, заодно перестрелять всю эту шваль? А вдруг я ошибаюсь, ни за что ни про что убью местных жителей, а они, по доброте душевной решили приютить заплутавшего странника. Впрочем, что за чушь я говорю! Приютить? Вряд ли. Хоть я и потерял память, но одну истину, впечатавшуюся мне в мозг помнил на зубок. Бесплатных пряников не бывает. А если и говорят, что бесплатный, рано или поздно все равно расплатиться по счетам заставят. К тому же вспомнился этот разговор на поверхности, что-то там по поводу души и ее у меня изъятия. Ведь красноглазый угрожал даже, пока не увидел у меня в руке силовика.Очень неприятный тип. Ну не верю я в его добрые намерения, просто не верю.
      Между тем страшная тетка скрылась за маленькой дверкой, которой я поначалу и не приметил из-за пестрящих повсюду ковров, и появилась спустя минут десять. За это время красноглазый усадил меня за стол, чему я был очень рад. Правда дети, эти странные создания смотрели на меня как-то подозрительно, словно шакалы, оценивающие добычу. Жертва еще слишком сильна, но ранена. Вот истечет кровью, ослабнет, тогда набросются всем скопом и...
      Стоп. О чем это я? Какие еще шакалы? Это всего лишь дети. Ну и пусть грязные и оборванные, пусть глаза злые и дикие, а каким бы я был на их месте, если бы жил в таких условиях! Одно знаю точно, мне сии условия претят, и вырос я явно не в здешинх краях. Тут не надо обладать памятью, чтобы понять, что я родом не из этих мест. Повадка, поведение, я сам за собой наблюдаю и убеждаюсь здесь мне не место. И в этом мире не место. Но тогда где?
      От мрачных мыслей меня отвлекла н менее мрачная тетка, появившись из-за двери, точно черт из табакерки. В руках она держала горшок, треснутый и грязный. А чего еще было ожидать от подобного контингента? Сервированного стола и золотой посуды?
      Котелок плюхнулся ппрямо напротив меня, обдав волной горячего ароматного пара. Крышка топорщилась под напором содержимого. Тут я повел себя совсем даже неприлично, оставив всякие манеры распахнул чугунок, схватил вовремя подвернувшуюся под руку ложку и по самые пальцы погрузил ее в сероватую пульсирующую массу. Столовый прибор я держал в руке как-то неуверенно, ощущение было такое, будто я ни разу не пользовался ложкой, но зато выучил наизусть инструкцию по ее эксплуатации. Но сейчас, очень увлеченный содержимым котелка, а именно некоей кашей (уж и не знаю откуда она у нищих) я не сразу же забыл о случаных мыслях. Очень уж хотелось есть.
      Каша была пересоленой и чертовски горячей, но я жадно заглатывал ложку за ложкой, давясь, пыхтя и чавкая. Вот, хватил особенно горячую порцию. На глаза навернулись слезы, я надулся, как шар, кровь прилила к лицу. Но, вроде ничего, прошел и этот шмоток. Я шумно выдохнул.
      Ты глянь, как ест, голодный видать, молвила тетка Красноглазому, жадно косясь толи на меня, толи на котелок. Что же они меня-то кормят, а сами не едят? Неужели не голодны?
      Как тебе вообще удалось его заманить? не переставала удивляться страшная дама, ковыряя пальцем в носу.
      Как заманил так и заманил, буркнул Красноглазый, теперь все равно никуда не денется.
      Что-то мне совсем не понравились эти слова. Ложка остановилась на подходе ко рту, кусок встрял в горле.
      То есть как не денется... тьфу не денусь? зло рявкнул я, хватаясь за рукоять “Арманда”. Силовик в руке не принес облегчения.
      Красноглазый пожал плечами.
      Я же обещал забрать твою душу. Пойми, нам тоже надо есть.
      Есть? глаза мои расширились от ужаса, Вы что, собираетесь меня съесть?
      Нет, что ты, прокаркала старуха. Ты сам нам не нужен. Только твоя кровь.
      Я нервно усмехнулся. Вот, всего-то делов. Я им не нужен, им нужна моя кровь, облегченье то какое, а я уж испугался! Интересно, они ее выпьют или специальными приборами будут отсасывать? Впрочем, чего удивительного. Места здесь дикие, неухоженные. Самое подходящая платформа для развития мутантов. Сначала ребята просто жили под землей в канализации, потом стали жрать сырое мясо. Постепеннно, организм приспособился, полностью перейдя на кровь. Теперь понятно, почему у них такие круги под глазами. Больные почки, как минимум, и печень за компанию. Кровь, пожалуй не самая питательная пища, хотя конечно каллорийности ей не занимать. Эх, переходили бы они на растительную пищу. Здоровье подправят и вообще...
      Знаете ребята, вы конечно извините, но кровь я вам не отдам!
      Звонко щелкнул предохранитель, Красноглазый дернулся.
      Осторожнее, шепнул он жене, он не поддается внушению.
      Внушению? Так вот почему в первый момент общения с этим монстром я чувствовал себя так неуютно. Этот гад мне психику зондировал!
      Ничего, бросила она. Теперь точно отрубится. Лошадиную дозу зелья сожрал и не пикнул.
      Ты что! От него же кровь портится! в ужасе закричал Красноглазый.
      Дальнейшего я не помню, ибо перед глазами все поплыло, силуэты вампиров превратились в бесформенные тени и я рухнул на пол, пребольно ударившись головой. Даже ковер не облегчил падение. Боль подстегнула работу мысли и усилием воли находился в сознании еще несколько секунд. Потом мрак.


Глава 4. Что за праздник без главного блюда!
К оглавлению

      Серое бесформенное облако висело перед глазами. Я хотел было оттолкнуть его рукой, но сделать это оказалось не так уж просто. Нет, я не был парализован, и чувствовал себя вполне сносно, только затылок немного ныл, но вот руки все равно мне не повиновались. Как только несчастное облако поджав хвост виновато уползло, я понял причину сего недуга кисти рук были крепко накрепко перехвачены широкими кожаными ремнями. Сам я, как не странно, распологался на разделочном столе. Рядом, шагах в пяти копошились пленители, Красноглазый лихо орудовал со странными приспособлениями, от одного вида которых бросало в дрожь, милая женушка же его напротив, к мудреной аппаратуре не притрагивалась, полностью придавшись созерцанию содержимого маленького черного чемоданчика. Лучше бы я не видел тех загадочных инструментов, которые она оттуда извлекала. Странная пилочка с загнутым вниз острым концом, резиновая трубка с маленьким крантиком и чем-то наподобие штопора слева, черный длинный прут завитый в спираль с обоих концов и много-много другого, так похожего на стандартный набор врачей-стоматологов. Только, судя по всему, она не собиралась лечить зубы ни мне, ни бедолаге-муженьку. У него зубки еще те, острые, длинные.
      Я на всякий случай притворился спящим и, прикрыв глаза, стал ожидать чуда, или чего-нибудь в эотм роде. Умирать очень не хотелось, но очевидно было и другое как только эти замечательные ребята заметят, что я пришел в сознание, начнется то самое, о чем думать очень не хочется.
      Ну как, он еще не проснулся? спросил Красноглазый у жены.
      Та недовольно проворчала.
      Какой там очнулся. Я ему такую дозу всыпала, до утра глаз не откроет.
      Тьфу ты, а я уже все подготовил, рассерженно бросил Красноглазый, загадочно скрипя странными механизмами.
      Придется подождать до следующей ночи, вздохнула тетка.
      Вот так всегда, готовишься, собираешься... да и жрать хочется.
      Да терпи ты. Меньше часа до рассвета. Когда проснешься, все уж будет на готове.
      Я слышал удаляющиеся шаги. Похоже, Красноглазый не собирается меня сегодня оприходовать. Как же мудра была мысль претвориться спящим. Я же только что спас себе жизнь... на ближайшие несколько часов. Не густо конечно, но все равно, уже кое-что. Однако, вопрос висит на вопросе. Бродяги, одеты в лохмотья, но в жилище повсюду довольно чистые ковры, и всякая техника, будто прямиком из больницы, вся блестит, винтики начищены, огромная игла так и сверкает... бррр... Аж мурашки по коже ползут. Впрочем, это их дело. Пусть пользуются инструментами зубного техника и играются с жуткими механизмами, но лучше бы они это делали без меня.
      Прошло минут десять. Я по-прежнему боялся открыть глаза, чувствуя рядом присутствие. Это проклятая тетка все не могла угомониться, звенела своими пыточными инструментами, гадина. Муженек уже спать отправился, а этой бабе неймется. Проваливала бы поскорей, мне еще надо думать, как выбраться отсюда.
      Кровожадная мадам будто прочла мои мысли. Быстренько сложила свои причиндалы, щелкнула замком и тут же раздались удаляющееся шарканье ног. Я открыл глаза. Теперь уже осмотрелся без опаски, внимательно, взвесив каждую вещь в окружающей меня обстановке. Слева маленький дежурный столик на колесиках, на столике тот пресловутый черный чемоданчик. Закрыт. Чуть дальше полка. На ней так и не выстрелевший “Арманд”, складной нож, изъятый у бича в подворотне и пакет с рубашкой и Гидом-компьютером. Ох, и пригодился бы мне сейчас его совет. Но нет, приходится полагаться только на себя.
      Комната маленькая, без окон. На потолке лампа, светит тускло, подрагивает. Дверь всего одна, маленькая железная, с огромным колесом вместо ручки. Справа проходят огромные трубы, разбитый искромсанный терминал канализационного компьютера и куча проводов. Видимо это и есть локальный генератор, обеспечивающий электричеством всю сдешнюю багадельню. Тут же возвышается кошмарный станок, над которым так оживленно копошился Красноглазый. Не стоит особого труда догадаться, что служит он для отсоса крови. Значит, современные вампиры зубками уже не орудуют. Ну еще бы, цивилизация в конце-то концов наложила мозолистый отпечаток. Быть может будут кровь мою консервировать, кто этих милых ребят знает. Да, наверняка не сразу все выкачают, будут регулярно сливать по литру-другому, потом исправно кормить, чтобы не помер, и снова выкачивать. Так быть может протяну месяц, а то и больше, пока в один прекрасный день мне не занесут в кровь какую-нибудь заразу, или в крайнем случае милая женушка Красноглазого решит попользовать на мне содержимое черного чемоданчика. Может у нее хобби такое, мучить потенциальных жертв. В таких-то трущобах вполне достойное развлечение. Только вот мне оно отчего-то совершенно не нравится.
      Я еще раз беспомощно огляделся. На полу валяются осколки стекла и куски плитки, пол кафельный, но грязный, толстый слой пыли и песка покрывает его равномерным слоем, лишь бесформенные следы ботинок нарушают эту равномерность. И ничего, что могло бы помочь мне выбраться из столь щекотливого положения. Ремни перетягивают руки и ноги, хоть шею не зафиксировали и на том спасибо. Безуспешно попытался расшатать ремни. Нет, сцепили на совесть, по крайней мере на ногах, даже сосуды перетянули. Кистями вроде могу шевелить, но очень плохо, так, что трещат кости и трется кожа. Еще пара-другая таких манипуляций, и сотру себе запястья до крови. Впрочем, иного выхода не было. Можно конечно дождаться пленителей, и почувствовать на себе всю прелесть мудреного кровеотсасывающего аппарата. Этого мне совсем не хотелось, и потому, до хруста сжав зубы, так, что на глазах выступили слезы, я стал проворачивать руки. Поначалу было больно, и я с трудом сдерживался, чтобы не закричать. Запястья горели огнем, вот, к пальцам потекло что-то густое и горячее. Я поднял голову, дабы убедиться в очевидном стекала моя собственная кровь.
      Боль освежила разум, вернула уходящие силы и я с удвоенным рвением продолжил теребить оковы. Раз. Еще раз. Ремни скрипели, кисти взмокли от крови, но руки по-прежнему креко затянуты. Но и кровь сделала свое дело ремни насквозь пропитались ею и теперь кисти свободно сользили в импровизированных наручниках позволяя совершать нехитрые манипуляции. Прогресс был налицо, кисти стали более-менее свободными и поддавались движениям. Натянув покрепче ремни я приподнялся, оглядел поврежденные конечности. Все было не так уж и плохо и крови натекло не слишком много, ощущения частично оказались обманчивыми. На тяжко травмированного я отнюдь не походил, лишь бедро все еще ныло, но откуда взялась рана на нем, я не помнил.
      Между тем ремни ослабли достаточно для того, чтобы попытаться извлечь руки нехитрым способом, собственно путем “вырывания”. Впрочем, для этой процедуры вполне достаточно одной руки. Я пошевелил обеими. Левая определенно держалась крепче, значит все надежды на правую. Покрепче сжав зубы выпучив глаза и сделав мученическое лицо я сложил пальцы дудочкой и что было силы рванул на себя.
      Боль, злая и стремительная пронзила запястья. Я чуть не завыл, но тотчас спохватившись крепко-накрепко закусил губу, как бы то ни было, теперь руки хоть и изрядно пострадали но были совершенно свободны. Даже кожа оказалась на месте, лишь местами бала растерта и обильно кровоточила, но на правой руке она уже свернулась, и теперь темная корка равномерно покрывала запястья.
      Освободить ноги было делом нескольких секунд. Даже вопреки саднящей боли в руках я совершил манипуляции с ремнями в мановение ока, и спустя минуту уже крепко стоял на земле на собственных ногах, немного пошатывался, но все равно держался.
      Вокруг стояла густая, мучительно медлительная тишина, лишь монотонное тиканье из соседней комнаты скрашивало сие однообразие. Теперь поскорее отсюда, да не забыть на всякий случай передохраниться от повторного нападения.
      Проклятый черный чемоданчик по прежнему стоял там, где его бросила нерадивая хозяйка. С извращенной радостью яч аспахнул его. Содержимое, как и в первый раз, весьма шокировало меня. Какие-то железные палочки, ножички, совершенно непонятные финтифлюшки, больше похожие на приспособления для выдирания глаз. Романтика, однако!


      Итак, наш герой выбирается из захолустья, узнает свое имя, имеет на руках одежду и оружие а так же знает историю места и собственно планеты. Соотв. Пытается добывать себе пропитание единственно возможным образом. Его, естественно ловит полиция и по картотеке дознания выясняется, что он - давно потерянный Император. Начинаются жуткие скандалы, власти пытаются замять дело банальным убийством в кмере, но Герой выворачивается и покидает чертоги тюрьмы. Оттуда прямиком в телецентр. Сенсация - Император жив! - Еще огрмный длинный путь добираться до Земли. Тут огромное колво приключений и злоключений организованных по приказу законной власти.
      Далее полит интриги, Никто не должен знать об амнезии, иначе иинагурация не состоится. Потому Герой полностью доверяется советникам. Узнает очень многое относительно перемен власти, И он все же приходит на трон. Тут он узнает что Патриарх медленно прибирает власть к своим рукам, пользуясь постулатами Новой Эры. Единственный способ вывести его из игры - разоблачить Новую Веру как таковую религию и отказаться от нее в пользу христианства или магометанства. Естественно, патриарх этого не желает. Приходится крутиться, в итоге столкновение двух армий, но п. смещают. Религия новой эры отменена, все счастливы и довольны. Тут на сцену выходит еще одно лицо, а именно настоящий император (потеряный). Оказывается, главный герой - андроид, созданный специально для этой цели по образу и подобию императора. И теперь импераотор намерен от него избавиться.
      Сцена. Имератор и герой. В руке императору лучевик. Но как самонадеянны люди когда в их руках оружие!
      Итог, Император приказывает вынести тело, труп уностят. Далее красноречиво обьясняется, что жив то остался отнюдь не император, А наш герой. Собственно, пока все.

Часть первая - Путь Наверх.
Часть вторая - Самозванец