Михаил Логинов
Прости
I
Он был здесь! Ну да, точно! Вот эта береза, на которой была вырезана рыбешка и нацарапано «Самый крупный карась». Если пройти немного вперед, а затем повернуть направо, можно отыскать тропинку, по которой выйдешь на прогалину среди камышей. Небольшая, с двумя рогатками около берега и ржавой консервной банкой на берегу.
Вот здесь! Ага!
Отец тогда принес свой любимый складной стульчик и уселся на него, попыхивая сигареткой и наблюдая за поплавками. Один пузатый и желтый, а другой длинный и красный. Мне же досталась самая ответственная миссия – подавать ему червячков из той самой ржавой банки. Они были толстенькие, скользкие и ужасно противные. Но я все равно давал ему их, потому что он обещал, что если я не буду шуметь и справлюсь с этим ответственным делом, он даст мне подержать удочку…
Тогда я поймал свою первую рыбку. Поплавок в очередной раз нырнул, но только не выпрыгнул смешно из воды. Папа закричал: «Тащи!», и я дернул удочку вверх. Она упиралась и вибрировала, а потом вдруг легко взлетела вверх. Что-то блеснуло и шлепнулось на траву за мной. Рыбка была маленькая, блестючая и скользкая. Она раз пять выскальзывала из рук, и мне приходилось снова ловить ее в траве, пока я бежал показать ее маме…
А потом мы играли в футбол. Папа бегал по поляне, что-то кричал и смешно размахивал руками. Когда у него отбирали мяч, падал на траву и дергал ногами, как перевернутый жук. А четырехлетняя Леночка все время пыталась взять мяч в руки. Она приседала на корточки и вытягивала маленькие пухленькие ручки. А потом обхватывала ручонками и наваливалась на него животом, заливисто хохоча. А когда она пыталась пнуть его своей ножкой, частенько плюхалась на попку, но все равно упрямо бегала за папой или за мной…
А потом я убежал к той самой березе и старательно вырезал рыбку и надпись, мама искала меня на берегу и кричала, чтобы я немедленно шел к ней…
- Олег, немедленно иди сюда!
Нет! Этого не может быть!
- Олег!
Олег поднялся с земли и ошарашено помотал головой. Как же так? Ведь они…
- Олег!- голос матери начал сердиться
Олег быстро пошел на звук. Мать обернулась на шум и уперла руки в бока.
- Тебя отец обыскался! Ты обещал воды принести… Что с тобой?
- Мама, - прошептал Олег и, обняв бережно, прижал к себе, - мама…
- Сынок, ты в порядке?
Сзади раздались шаги, и громкий бас ворчливо произнес:
- Мне кто-то обещал воду. Вас что в армии совсем к дисциплине не приучают?
Олег обернулся и увидел отца. Загорелый в одних плавках, с слегка выдающимся над ними животом, он держал в одной руке ведро, а другой чесал бороду, попыхивая неизменной сигаретой.
Значит все в порядке. Значит все, что произошло, было просто дурным сном. Олег зажмурился и снова открыл глаза. Нет. Все по-прежнему. Отец делает вид, что не доволен, мать с легкой улыбкой наблюдает за сыном.
- Ну, так что, мне самому за водой идти?
Отец поставил ведро на землю и вздохнул.
- Дожили. Некому даже воды набрать стареющему отцу.
- Есть кому! Сейчас принесу! – Олег подхватил ведро и задал самый волнующий для него вопрос, - Пап, а где Леночка?
- А вон она бежит! – отец кивнул куда-то за спину Олега.
Олег обернулся и успел заметить сверкающие желтые глаза и белые могучие зубы. Серая гора сбила его с ног, и он закричал…
- Что, командир, кошмары мучают?
Олег расслабился, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
- Угу. Рассказывать не буду.
- И не надо, - водитель усмехнулся, - своих хватает. Ты лучше скажи, их действительно так много или у меня уже глюки?
Олег вгляделся в покрытые железной решеткой стекла. Сквозь белые хлопья, набрасывающиеся на лобовое стекло он разглядел «Кировец», который расчищал от снега дорогу пяти «Уралам». Все остальное было скрыто ночью и метелью. Снег, бешено носившийся вокруг, сопровождал их уже вторые сутки. Сначала это был просто снегопад, но к вечеру второго дня пути к нему присоединился ветер, который окончательно испортил дальность обзора и настроение водителям. Всем остальным, впрочем, тоже. «Кировец» двигался все медленней, «Уралы» соответственно тоже. Большие белые хлопья залепляли стекла все усердней. Ветер свистел все громче и жутче. А люди в машинах становились все злее. Вдобавок раздражали сидящие вдоль дороги остроухие волчьи фигуры. Этот почетный караул сопровождал их постоянно, чем ближе были населенные пункты, тем чаще они попадались. Но тут метель такая, что и в машине не уютно, а они изволите видеть, сидят как статуи и самым нахальным образом таращат свои желтые голодные бельма, дворняги-акселераты!
Сейчас же серые стражи сидели на расстоянии метра друг от друга, и вдобавок прожекторы на крышах машин высвечивали рядов эдак пять неподвижных фигур.
- Значит, подъезжаем, - привычно вздохнул Олег и поглубже зарылся в теплую куртку-пуховик, - судя по этим уродам, осталось километров десять.
- Хорошо бы, - вздохнул водитель, - жрать охота.
Олег покосился на водителя.
- И спать, - добавил последний и замолчал.
Олег промолчал. Этот здоровенный мужик ворчал всегда, но дело свое знал. А Олег знал своих бойцов, а посему просто уставился на снег за стеклом. В голову настойчиво лез только что увиденный сон, за которым следовала череда воспоминаний и волны тревоги, которая усиливалась по мере приближения к городу.
Это был его город. Город, откуда его весело выпроводили на службу государеву. Олегу осталось служить месяц, когда начался весь этот кошмар. Началось все с письма, в котором мать сообщила, что сестру Олега – Лену укусила бешеная собака. А где-то через неделю появилось сообщение, что по всей стране участились случаи появления бешеных собак с последующим кусанием случайных прохожих. И все бы ничего, да только бешенство было весьма странным. После пресловутых сорока уколов вроде бы человек выздоравливал, но оставалась слабая желтизна радужной оболочки.
Потом появился чудак-профессор, который на всю страну из телевизора вещал о вирусе ликантропии, и о том, что всех укушенных необходимо срочно перестрелять и непременно серебряными пулями. На худой конец он согласен на серебряный ошейник. Естественно, что чудака в серьез никто не воспринимал. И как оказалось напрасно. Вскоре количество укушенных достигло нескольких сотен, а первые пострадавшие начали пропадать. Среди первых пропавших была и сестра Олега.
В это время он уже ехал домой и вез сестренке огромного плюшевого медвежонка…
В стране творилось сущее безумие. Пропавших были сотни, укушенных тысячи. Проходили дни, а из пропавших так никто и не объявлялся. Олег с отцом дни и ночи прочесывали город с поисковыми отрядами. Но все поиски заканчивались еще большим количеством покусанных. В итоге эти мероприятия закончились тем, что к каждому искавшему присоединился присматривающий. Олег работал в паре со стариком-охотником, который приехал в город искать свою дочь. Однажды ночью они наткнулись на труп, над которым склонилось нечто огромное и лохматое. Учуяв людей, тварь подняла морду, отдаленно напоминающую собачью с желтыми глазами. Тварь оскалилась. Старик пальнул по ней из ружья, и тварь резво умчалась. Олег вспомнил желтоватый оттенок глаз укушенных, ученого-чудака, мохнатую тварь, сложил дважды два и получил, естественно, четыре. Взглянул на бледного старика. Тот только кивнул:
- Волкодлак…
Весть об этом облетела весь город. Кто-то отливал серебряные пули, кто-то вместо дроби крошил серебро. Кто-то просто покрывал серебрянкой кухонные ножи. В городе стали находить разорванные и наполовину съеденные трупы. Олегу и многим другим стало понятно – пропавшие не вернуться…
Были созданы дружины, патрулировавшие город. Но тех тварей больше никто не видел. Небольшие группы обозленных людей рыскали по городу в попытке найти и прикончить хотя бы одну тварь. Олег возвращался домой ночью, утром снова уходил, и так изо дня в день…
Как-то ночью, возвращаясь домой, он увидел, что дверь слегка приоткрыта, а из квартиры доносятся всхлипы и тихий плач. У Олега что-то оборвалось внутри. Эти звуки он узнал бы и из тысячи! Олег вихрем влетел в квартиру и замер на пороге комнаты. Внутри было темно. Свет давал только уличный фонарь. На полу лежал отец. В боку зияла огромная рана. Вся его одежда и ковер под ним пропитались кровью. А на диване плакала девушка. На ней не было никакой одежды. Все тело было измазано грязью, а белокурые длинные волосы свалялись и спутались.
- Лена, - прошептал Олег, - что ты наделала, Лена!
- Олежка, - в голосе сестры было столько боли, что она стеклом полоснула по рассудку Олега, - Олежка! Прости…
Олег знал, что находиться здесь смертельно опасно, знал и понимал, но уйти не мог, как не мог достать пистолет. Не мог! Она же своя! Родная! Сестра не может убить брата! Как и брат сестру! Это же наша Леночка! А папу кто-то другой. Кто-то другой! КТО-ТО ДРУГОЙ!!! Убил отца, напугал бедную девочку… Ведь так? Леночка? Так ведь?
Последние слова Олег произнес вслух, и Лена подняла голову. На ее лицо падал свет фонаря с улицы, и казалось, желтые глаза блестят в его свете. Рот, губы, нос, щеки и подбородок девушки были вымазаны кровью.
Лена встала…
- Олежка…
Перешагнула через тело на полу. Олег как завороженный шагнул назад.
- Олежка…
Еще шаг. Олег уперся в стену узкого коридора, рука потянулась к карману.
- Прости…
Ее шепот диким воплем врывался в мозг Олега
- Прости…
Любимая сестра и отвратительное чудовище стояло почти вплотную к нему. Олег видел ненависть в ее глазах, и слышал любовь в голосе. Рассудок разрывался пополам. Казалось еще чуть-чуть, и он услышит треск рвущейся материи.
До! Нет! Да! Нет! Да!..
Ее липкая рука коснулась щеки Олега.
- Нет – его голос глухо обрубил сомнения.
Лена зарычала, и Олег полетел через весь коридор и, ударившись в дверь кухни, осел на пол. Щека горела от содранной кожи. На него медленно надвигалась Лена, оскалив волчьи зубы. Олег схватил пистолет и направил ей в лицо. Она не остановилась, только громко рыкнула. Олег не мог нажать на курок, лишь тупо держал ее на прицеле…
На лестничной площадке хлопнула дверь, послышались голоса. Лена остановилась и одним прыжком вышибла оконное стекло. Олег страшно орал и стрелял в потолок. Через мгновенье квартира наполнилась людьми.
Мать нашли на кухне…
Олег прикоснулся к шраму на щеке и тряхнул головой, разгоняя болезненные воспоминания. С тех пор прошел год. Олег похоронил родителей, запер квартиру и пошел в военкомат. Вскоре после этого ликантропы атаковали города. Еще не звери, но уже не люди они быстро потеснили людей, вынужденных забаррикадироваться в отдельных районах. Многие города были покинуты людьми, где-то население изведено начисто. В любом случае в стране, и на всем континенте господствовали ликантропы. Стаи превышали численностью любую армию, обладали звериными чувствами и инстинктами и разумом человека. Воевать в такой обстановке становилось решительно не возможно. Люди голодали, запасы серебра таяли на глазах, а вылазки заканчивались потерями для людей и приобретениями для оборотней…
Сгубила ликантропов их же природа. Со временем их эволюция вступила в решающую стадию. Когда они обращались людьми – они теряли звериную мощь. А когда переходили в состояние зверя, то превращались в волков огромных размеров с желтыми горящими глазами. Люди потихоньку стали отвоевывать свое.
Олег к этому времени командовал отрядом зачистки. Они переезжали от города к городу, туда, где наиболее тяжелая обстановка, и изводили оборотней.
Сегодня они двигались в родной город Олега, и до него осталась пара километров…
II
Пара километров, которые колонна хоть и медленно, но преодолевала. Ветер раскачивал тяжелую технику, так словно пытался перевернуть; скрипел так, будто пытался вскрыть, как банку с тушенкой, и скормить молчаливо ожидающим животным. Снег, снег, и еще раз снег… и окаменевшие волки…
Вдруг сквозь скрежет ветра пробился долгий, еле слышный волчий вой.
- Это ветер или … - Олег не успел закончить.
В боковое стекло ткнулась волчья голова и, оставив кровавый след, отлетела назад. Вслед за этим послышались множественные глухие удары по корпусу, в стекла. Волки налетали на машины, забирались на технику и пытались разгрызть, расцарапать тяжелый металл. В окнах то и дело появлялись и исчезали туши и морды…
- Это что-то новенькое, - водила инстинктивно пригнулся от летящего в лобовое стекло оскаленного зверя. Морда разбилась о решетку за стеклом. Послышался глухой стук удара и хруст костей. Мертвый волк свалился вниз и на машину тут же налетел другой…
- Лишь бы до колес не добрались, - водила выругался, - Остановимся – нам хана. Чего придумали, суки!
- Командир, чего делаем? – ворвался в салон крик радиостанции.
- Прорывайся! Мы следом! – Олег перекрикивал грохот – Не останавливайся!
Трактор вспыхнул всеми огнями, фыркнул и с ревом ринулся на очередной затор. Машины шли вплотную друг к другу по снегу и волкам, которые пытались подобраться к шинам. Трясло так, что Олег набил себе кучу синяков на всем теле. Серая волна накрыла технику с верхом. Грохот, вой, визг, крики и рычание мотора лупили по барабанным перепонкам со страшной силой. Волки все лезли и лезли, давя друг друга.
- Олег, почему? Ведь не было такого нигде! – водила просто орал
- Они ее защищают – крикнул Олег, наклонившись к радиостанции.
- Что?!
- Потом, - Олег дернул микрофон, разбив губы – Пятый, что у вас?!
- Они нас опрокинули! – из радиостанции доносился дикий шум и отдельные слова – Они внутри! Валите…
- Что там? – водитель притормаживал.
- Там все! – прорычал Олег, - Вперед!
- Твари!
- Смотри, «Кировец» скорость набирает! Ух, как втопил! – завопил водила.
- Не отставай! – Олег схватил рацию, - Мужики, следом! Носом в жопу! Снег закончился!
В предрассветном сумраке по пустынному шоссе неслись с бешеным ревем машины, сбрасывая волков с себя и оставляя их далеко позади. Метель закончилась. Шел легкий снегопад. Вот уже редкие волки осмеливались броситься на машины, но их разносило в клочья тяжелой техникой.
Вскоре показались первые здания. Звери исчезли совсем. Олег откинулся на сиденье.
- Прорвались! – взял рацию – Таран, тормози! Перекур… Движки не глушить! Из машин не выходить.
Олег хохотнул.
_ Ты чего? – водила удивленно глянул на скалящегося Олега.
- Анекдот вспомнил. Подъедь к Тарану слева.
Трактор прижался к обочине и «Урал» поравнялся с ним. Вместо левого стекла и решетки у «Кировца» обнаружилась дыра, в которой маячила окровавленная физиономия с разодранной щекой. Олег выскочил из «Урала» и дернул дверь. Из проема вывалилось тело второго бойца.
- Говорили тебе, решетку закрепи! – Олег вытащил тело и взялся за раненого, - Палыч! Потом сожжем, помоги!
Вдвоем с водителем «Урала» они вытащили раненого и отнесли в кузов «Урала». Бойцы высыпали из машин и, ощетинившись автоматами, окружили колонну, хмуро поглядывали по сторонам. Раненым занялся невысокий коренастый мужичок. Олег огляделся. Палыч поливал мертвого бензином, остальные бойцы молча сгрудились вокруг тела. Олег подошел к ним. Когда пламя утихло, скомандовал:
- По машинам! Леха, трактор на тебе!
Уже рассвело. Колонна медленно двинулась в город, оставив на дороге догорающее тело…
Для отдыха выбрали один из коттеджей на окраине. Несколько человек, насколько это возможно, приводили машины в порядок, кто-то готовил еду, пять человек стояли в карауле. Остальные укрепляли окна и двери на ночь, готовили снаряжение на завтрашний день.
Олег и еще четверо расположились в небольшой комнате на втором этаже. На столе лежали планы города и всего, что с ним связано. Люди стояли, склонившись над столом. Все четверо были опытными охотниками, среди них был и тот старик, с которым Олег два года назад бродил по городу в поисках своей сестры и его дочери. Пока остальные о чем-то спорили, Олег стоял и смотрел на мертвый город. Серые кирпичные и плиточные здания, казалось, наблюдали за людьми, готовые в любой момент выплюнуть порцию серых голодных хищников. Грязно-белый снег с цепочками волчьих и собачьих следов рваными пятнами покрывал тротуары, проезжую часть, крыши и выступы зданий. Ветер лениво шевелил мусор, обильно покрывавший улицы, да где-то мелькнет собачья тень. До полуночи город был мертв.
Олег смотрел на все это и вспоминал свой Город. Четыре года назад он был веселым и безоблачным. Потом он изменился. В нем прочно обосновались тревога и страх. И горе. Теперь Город излучал холодную угрозу, и каждая пустая оконная глазница волнами испускала зло. Это был уже не его город. Появились абсолютно новые жители и архитектурные излишества в виде наспех сваленных баррикад, новых кладбищ и всего, что сопровождало войну. Это был город Лены…
Лена… Он помнил ее той маленькой пухленькой девчушкой, смешно хватавшей мяч и заливисто хохотавшей. Помнил той девочкой, сидевшей за уроками, которая, сосредоточенно высунув кончик языка, выводила закорючки в тетради. Помнил ту белокурую пятнадцатилетнюю девушку, которая плакала, когда провожали, и которую он так отчаянно утешал.
А еще он помнил своих родителей, и помнил то перемазанное грязью и кровью чудовище с хищным оскалом и желтыми глазами…
Как он хотел, чтобы того вечера не было! Чтобы он пришел позже, и ее уже не было! Чтобы он знал, что не она убила отца и мать, а та тварь, которую Олег с охотником спугнули в парке. И тогда он бы гонялся за этим мохнатым уродом по всей стране. И не замирал в холодном поту, когда мертвые оборотни обращались в людей, представляя, что вот сейчас лицо преобразится и окажется, что это Она… И не боялся так, когда ехал сюда.
А еще лучше, если он пришел бы раньше и лег спать…
- Хреново, Олег? – рядом стоял старик-охотник и смотрел в окно.
- Да уж, не сахар, - Олег помолчал, а потом в сердцах бросил, - лучше бы я выстрелил тогда.
- Да уж… А сейчас выстрелишь?
Олег сглотнул слюну.
- Думаю да.
- Олег. Без «думаю». Она уже не человек, и тебе это известно не хуже меня.
- Да. Но процесс преобразования пошел. А вдруг они снова станут нормальными.
- Ага! А до этого еще пожрут человечинки. Херня! Нас еще много осталось! Да? И потом, ты уверен, что сможешь спокойно ей смотреть в глаза? Жить рядом с ней? А она тебе?
- Но…
- Хватит, Олег! Ты солдат, в конце концов! И это работа! Если хочешь – долг! Ведь ты знаешь, почему на нас по пути кинулись.
- Они ее защищали.
- Верно. Она из первых. Она большинству из них мать.
- Степаныч!
- Мать! И как волкодлак и как волчица!
- Прекрати…
- И как женщина!
- Хватит!
Олег выкрикнул это так громко, что за столом подняли головы и недоумевающее посмотрели на них. Олег быстро вышел из комнаты…
Ночью, когда Степаныч обходил посты, он услышал стоны из комнаты Олега: «Нет…не смогу… не смогу… нет… не буду» Степаныч тихонько приоткрыл дверь и увидел мечущегося Олега, стонущего во сне. Охотник закрыл дверь. «Сможешь, мальчик. Иначе грош нам всем цена…»
…Зачистка шла полным ходом. Оборотней уничтожали быстро и без эмоций. Волков загоняли по всем правилам облавы под руководством Степаныча, а обратившихся изводил Олег. Оба находились в «Урале» неподалеку от места действия и командовали через радиостанции, наблюдая за происходящим в мониторы камер, на голове бойцов. С ними находился еще и раненый водитель «Кировца». Сергей, который помогал командирам «дельными» и «толковыми» советами. Наконец Степаныч не выдержал:
- Шел бы ты, Серега, поспал малек, а? А ты, Олег, прекращай на мои телевизоры таращиться – косоглазие заработаешь! Я скажу тебе, если найдем.
Серега что-то пробурчал, но ушел. Олег же коситься стал меньше, но не на много. Зачистка шла уже дней пять, но логово вожака найти не удавалось. Сейчас в Городе дела почти закончились, остались небольшие группы ликантропов, которых добивали уже без особой охоты и азарта. Вожака найти пока что не удавалось. Степаныч сидел с таким видом, как будто ждал чего-то от Олега. Олег подозревал чего, но говорить не торопился. В такой обстановке проходил уже пятый день.
Когда начало темнеть, работа на день была закончена. Когда последние бойцы загрузились в машину, командный пункт двинулся к коттеджу, где обосновалась группа. Ехали по улице, где в свое время жил Олег. Вдруг через дорогу метнулся волк и исчез в одном из подъездов. Серега резко затормозил, схватил автомат и выскочил из машины. Олег и сообразить ничего не успел, как Серега скрылся в том же подъезде. Олег хотел было следом, но его остановил Степаныч.
- Погодь, парень. Волки – это мое.
Олег вылез из машины и встал у подъезда. Степаныч кряхтя, побежал внутрь.
Прошло несколько секунд. Застрекотал автомат. И неожиданно раздался дикий крик Сереги. Олег помчался в подъезд. Хлопнуло ружье. Взвизгнул зверь. Олег взлетел на второй этаж. Хлопок, визг. Олег ворвался в квартиру, в комнату…
У окна справа лежал Серега. Над ним склонился Степаныч. Покачал головой. У порога валялся мертвый волк. Чуть поодаль второй. Мертвые. А в дальнем углу лежала она. Обнаженная, лицо скрыто длинными засаленными волосами. Если бы не цепочка ран на спине от выстрелов из автомата, создавалось впечатление, что она спит. Олег посмотрел на Степаныча. Тот закрыл Сереге глаза. Олег подошел к Лене. Сел на колени. Убрал волосы с лица. Глаза закрыты, краешки губ чуть вздернуты в подобие улыбки. Олег провел ладонью по щеке и краем почувствовал дыхание. Поднял пистолет, на мгновение замер и опустил.
- Может лучше я?
Степаныч стоял рядом.
- Нет. Сам. Уходи.
Послышались шаги. Тише. Смолкли.
Олег смотрел на нее. Смотрел на ту, которую любил, и которой дорожил больше жизни. Ту, с которой вместе росли, ссорились и мирились, дрались и играли. Леночку, которая бегала к нему жаловаться и плакать.
Смотрел и понимал, что ничего не сможет сделать. Не может брат убивать сестру.
Не может!
«Да, но она убила родителей, - нашептывал противный писклявый голосок – И тебя убила бы…»
«Но не убила!»
«Хотела, помешали…»
«Она хотела просто напугать. Как в детстве. Да, Леночка?»
Олег наклонился и прикоснулся губами к щеке…
«Не обманывай себя. Ты видел кровь на ее лице…»
«А может это ее кровь…»
«Она монстр! Чудовище! Ты убивал других! Чем она лучше?»
«Тем, что она моя сестра!»
«Да? – голосок начинал крепнуть, - она такая же, как ты? А ты как она? Открой ей глаза! Они желтые!»
«Да! Она больна! Ее заставили! Она…»
«Трус! Ты просто трус!» - голос орал
«Я не могу!»
«Трус! Убей ее! Убей, Убей, убей» - голос гремел в мозгу Олега, вбивая ему в голову страшную мысль, как клин в колоду молотом.
Лена пошевелилась.
- Олежка…
Воспоминания пошатнули его. В голове хор из тысячи голосов ревел: "Убей, убей, убей…»
Лена повела рукой и взяла его за руку.
Громовые раскаты в черепе громыхали. «Убей, убей…» Но он не хотел. Не хотел лишаться последнего человечка, близкого ему…
Лена застонала, и раны на спине стали затягиваться.
«Убей, убей, убей…»
У людей раны не заживают так быстро, Олег знал, но… НЕ ХОТЕЛ!!!
«УБЕЙ!!!»
Олег поднял пистолет.
«УБЕЙ!!!» - громыхало в голове.
Стоны Лены становились громче. Она почти кричала. Олег прикоснулся к ее виску. Лена смотрела на него желтыми глазами.
- Олеженька, милый!
«УБЕЙ»
Олег передернул затвор.
- Прости…