Павел Розов

КРЫСЫ ГАМЕЛИНА

Свободный пересказ известной сказки.

Нильс зачарованно наблюдал за крысой, жадно вгрызающейся в женскую ногу чуть выше колена. На самого Нильса крыса не обращала никакого внимания, словно кроме нее и ее добычи на свете никого не существовало. Из разбитого виска на асфальт темным ручейком лилась кровь, успев уже образовать небольшую лужицу. Женщина была немолода и безобразно толста, но не упитанная, что является следствием хорошего, пусть и чрезмерного питания, а болезненно опухшая, из тех бесформенных и безвозрастных толстух, которых можно увидеть в самых нищих кварталах. Наверное, торопилась домой с приличным "уловом" - рядом лежали две большие хозяйственные сумки, продукты, бывшие в них, рассыпались по мостовой. Пластиковая бутылка с "кока-колой" подкатилась к его ногам, и он автоматически отшвырнул ее.

Напрягая всю волю, он все равно не мог оторвать взгляд от крысы, поедающей человечину. Он уже не в первый раз сталкивался с подобным зрелищем, но теперь чувствовал, что напуган более чем когда-либо за последние месяцы. Пугало его то, что множеству продуктов, в том числе и мясным, разбросанным вокруг, крыса предпочла человеческое мясо. Причина смерти была ясна: увидев крысу, женщина испугалась и, оступившись, ударилась об острый выступ стены - об этом свидетельствовало кровавое пятно со следами волос на выщербленных кирпичах - или же она могла просто поскользнуться. Всего лишь нелепая случайность, ничего более, но невесть откуда взявшийся противненький внутренний голосок подсказывал, что, возможно, этой крысе известно на-амного больше о причине этого происшествия и что на самом деле она вовсе не невольная его виновница.

От этой мысли, заставившей зашевелиться волосы на его затылке, Нильс наконец вышел из охватившего его транса и швырнул в крысу той самой бутылкой. Бутылка ударилась об асфальт рядом с крысой, не причинив ей никакого вреда. Крыса неторопливо убралась в темноту подворотни, бросив на Нильса полный злобы и ненависти взгляд, от которого Нильс снова похолодел - уж слишком осмысленным показался ему этот взгляд.

Кто-то, подошедший сзади, отодвинул его в сторону. Оглянувшись, он увидел двух санитаров в давно нестиранных халатах, позади них стояла машина скорой помощи. Даже не взглянув на него, санитары прошли мимо и подошли к телу женщины. Лица у них были небритые и какие-то серые, отрешенные взгляды выдавали смертельную усталость. Окинув тело взглядом, тот, что шел впереди, положил носилки на землю и потер рукой щетинистый подбородок.

- Так... Вы ее знаете? - Его глаза остановились на Нильсе, и тот отрицательно покачал головой. - Так... - снова сказал он. Санитар надеялся, что Нильс окажется родственником или знакомым, и им не придется устанавливать личность женщины. Они вдвоем , не сговариваясь, переложили тело на носилки. Первый достал сигареты и закурил. Они перенесли тело в машину. Возвращаясь, второй подобрал бутылку с "кокой" и, скользнув по Нильсу бессмысленным взглядом, стал рассеянно откручивать пробку.

- Значит, вы ее не знаете? - Снова спросил первый, выглядывая из кабины.

- Нет.

Первый кивнул, нахмурившись, и захлопнул дверцу. Другой, забрав с собой бутылку, хлопнул дверцей с другой стороны.

"Скорая" отъехала. Нильс пошел дальше по грязной, заваленной мусором улице. Он старался не думать о происшедшем, вернуть себе то приподнятое настроение, в котором он находился до этого. Это был его день, и он никому не позволит испортить его. Тем более, крысам. Он зашагал быстрее, нервно сжимая в руках пакет с бутылками, в которых весело булькало шампанское. Он старался не обращать внимания на окружающую обстановку. Город ему никогда не нравился, даже до крыс. Ну а теперь и подавно.

Нильс вздохнул. Город умирал. Да, безусловно, этому городу пришел конец, и до окончательного превращения одной из красивейших жемчужин Старого Света в зловонную помойку осталось совсем немного. Он уже даже отдаленно не напоминал то место, где родился Нильс, и тот не испытывал к нему никаких теплых чувств. А через два, ну, максимум, через три года Гамелин совсем опустеет, и будет разлагаться под серым безжалостным небом, пока прогнившие крыши не рухнут, а отсыревшие от постоянных дождей стены не осыплются. Это произошло бы постепенно, если бы все шло естественным путем, но теперь, с появлением крыс агония города ускорится. Если, конечно, кто-то не избавит город от крыс. При этой мысли Нильс улыбнулся и ускорил шаг.

Люди утверждали, и не без основания, что появились они со свалок и если свалки были проблемой города, то крысы стали его кошмаром. Нильс давно уже не читал газет, не смотрел телевизор - его связь с внешним миром была напрочь разорвана на протяжении нескольких последних суматошных месяцев, - но он подозревал, что во многих местах на земном шаре сейчас было не лучше, во многих городах и целых областях был свой кошмар. Где чернобородые фанатики, где озоновая дыра, где смог, где кислотные дожди...

В Гамелине это были крысы. Их появление было внезапным и повсеместным. Как-то сразу они заполонили канализацию, причем в таком количестве, что рабочие отказывались туда спускаться. А на самой свалке крыс было и вовсе бессчетное количество. Крысы эти были огромными и отличались какой-то сверхъестественной свирепостью.

Было множество случаев нападения их на людей, много было госпитализировано, несколько человек скончалось от укусов. На них ставили ловушки, их травили, но крысы, обладавшие прямо-таки сверхъестественным чутьем, избегали ловушек и оказались иммунными ко многим смертельным ядам. Подмешанный в приманку яд тоже оказывал недостаточное воздействие - стоило одной крысе сдохнуть, как остальные тут же теряли к приманке всякий интерес - свойство, присущее всем крысам, но которым эти овладели в совершенстве. Пробовали заражать их вирусом микоматоза, но организм крыс научился ладить с вирусом так, что выживали оба. Отчаянные попытки городского управления распылять отраву с вертолетов привели к тому, что люди пострадали намного больше крыс. И вот тогда-то мэр издал указ, полный отчаяния - даже не указ, а скорее крик о помощи. Любому, предложившему действенный способ избавления города от крыс, назначалась премия в пятьсот тысяч долларов, ну и как моральное вознаграждение - звание почетного жителя города. Вот тогда Нильс и заперся в опустевшем институте, неделями не выходя на улицу, питаясь только консервами и концентратами. И теперь он мог с гордостью сказать, что эти месяцы суматошной работы не прошли зря, и ему есть что предъявить мэру.

Размышляя об этом, Нильс вышел к университетской площади. Посреди площади возвышалась статуя юноши со свирелью - памятник знаменитому Гамелинскому Крысолову, который, если верить легенде, спас в незапамятные времена город от нашествия крыс. Нильс криво усмехнулся, глядя на памятник. В отличие от тех, мифических крыс, эти уж точно были реальной опасностью, и ему, очень даже возможно, придется повторить подвиг Гамелинского Крысолова. Его насмешила мысль о том, что история повторяется иногда довольно-таки странным образом. И уже гораздо позже ему пришла в голову не совсем веселая мысль о том, что легенда эта, возможно, на самом деле являлась пророчеством.

Уже почти стемнело - сумерки здесь наступали быстро, из-за облаков ядовитого дыма, которыми город был обязан химическим заводам.

Сумерки придали площади еще более мрачный вид, чем она имела при дневном свете. Легкий ветер перегонял по ней клочья рваной бумаги и мелкий мусор. Старинные трехсотлетние здания, окружавшие площадь, поражали своей запущенностью и казались совсем вымершими. Таким казалось бы и здание самого института, если бы не несколько светящихся окон. Институт был давно закрыт, занятия прекращены, персонал распущен, и только Нильс с ассистентом и несколько подобных ему энтузиастов-одиночек продолжали снимать отдельные лаборатории, оплачивая из своего кармана счет за электричество и все расходы на исследования.

Только в отличие от них Нильс занимался конкретной задачей. Он собирался избавить город от крыс. И, кажется, он своего-таки добьется.

Нильс прошел через запыленный, давно не убиравшийся вестибюль и поднялся по лестнице на второй этаж. Зашел в свою лабораторию, представлявшую собой весьма хаотичное зрелище: столы, заваленные приборами вперемешку с остатками недоеденной пиццы на пластмассовых тарелках и переполненными пепельницами, в углу стояла раскладушка со смятым одеялом с сигаретными подпалинами - в последнее время у них не было времени на уборку и даже еду они заказывали по телефону или питались имевшимся у них довольно внушительным запасом консервов. Посреди комнаты стоял "манеж" - так они называли испытательный полигон, в котором они проводили опыты над крысами. "Манеж" представлял собой незамысловатый лабиринт, к которому были подключены различные приборы, возле одного из них, ссутулясь, возился Мартин Кристенсен - ассистент Нильса. Это был некрасивый низенький и грузный человек с постоянно вжатой в плечи головой и большим пятнистым зобом. Повадками и голосом он сильно напоминал гуся, за что его так и прозвали. К тому же, если его так называли в его присутствии, то Мартин вытягивал шею и начинал совсем по-гусиному возмущенно гоготать, отчего сходство только еще больше увеличивалось. Так он гоготал, когда был сильно раздражен или нервничал. Гусь был довольно скользким типом, отчего Нильс его сильно недолюбливал, хотя тот и был хорошим работником, и, если бы не сложившиеся обстоятельства, он никогда не связался бы с ним. Впрочем, жалеть об этом ему не пришлось, а сегодня Гусь казался ему и вовсе отличным парнем.

- Ну что, Мартин, все в порядке? - Гусь испуганно вздрогнул, но когда обернулся и увидел Нильса, на его круглом лице заиграла довольная улыбка.

- Все в порядке, док.

Нильс подошел к столу и расчистил место, просто смахнув мусор на пол, в пространство между стеной и столом. На освободившееся место он выложил из сумки две бутылки шампанского и коробку дорогих конфет. На эту покупку у него ушли почти все оставшиеся деньги.

- Сегодня мы будем праздновать нашу победу. Мартин, неси стаканы, - Нильс открыл коробку с конфетами и, не удержавшись, попробовал одну. К нему подошел Мартин с двумя кофейными чашками в руках.

- Нет, сей благородный напиток полагается пить из прозрачный посуды.

С этими словами Нильс взял со стола две большие пробирки, тщательно промыл их под краном и выставил на стол.

- Это, конечно, не богемское стекло, но нам выбирать не приходится. - Нильс стал откупоривать бутылку, Гусь жадно наблюдал за ним, сжимая в руках свою пробирку. По-гусарски хлопнув пробкой, Нильс разлил шампанское в пробирки.

- Ну что ж, первый тост будет за удачу. - Нильс торжественно улыбнулся, и Мартин улыбнулся ему в ответ:

- За удачу.

Нильс пил медленно, наслаждаясь шампанским и ощущая полное умиротворение. Сегодняшний инцидент с несчастной женщиной как-то позабылся, усталость прошла, и осталось только ощущение полного триумфа. Когда он кончил пить, Гусь расправлялся с конфетами и уже успел до неприличия измазаться шоколадом.

- Мартин, что вы собираетесь делать после того, как получите деньги? Если, конечно, это не секрет.

Мартин пожал плечами и, прожевав очередную порцию конфет, ответил:

- Еще не знаю. Наверное, уеду к маме и открою свою закусочную, а институт заброшу к чертовой матери.

Забавно, подумал Нильс, он никогда бы и не подумал, что у подобного субчика может быть мать. А при мысли о том, что будут подавать в закусочной Гуся, он чуть было не рассмеялся. Чем, говоришь, питаются гуси? В любом случае, его туда калачом не заманишь.

- Я тоже уеду отсюда. В такое место, где бесконечные пляжи, много выпивки, много шоколадных туземок и симпатичных туристок и круглый год солнце. - Он вольготно откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он подумал о том, что должны же еще остаться где-то на белом свете такие места. - Свою долю пущу в оборот и, думаю, денег мне хватит и на обеспеченную почтенную старость и на многое другое. А про Гамелин я забуду как про страшный сон.

Он посидел немного с закрытыми глазами, размышляя о своем безоблачном будущем. Гусь с аппетитом жевал конфеты и не мешал ему мечтать. Через некоторое время у Нильса возник тост за новых гамелинских крысоловов, который Гусь встретил с восторгом. Они выпили, затем он рассказал Гусю старый, бородатый анекдот и они долго вместе смеялись. Нильсу стало легко и радостно, вознаграждение он уже считал своим, и все у него было хорошо. Так они сидели допоздна, смеясь и попивая шампанское.

Где-то на улице закричала женщина, затем коротко взвыла сирена и прозвучало несколько далеких выстрелов. Еще раз зазвучала сирена, уже дольше и ближе, через университетскую площадь промчался полицейский автомобиль, и все смолкло, только все те же крысы, становившиеся с наступлением темноты хозяевами города, тихонько попискивая, копошились в многочисленных подворотнях. Легкий ветерок пригнал тучи и на опустевшие улицы закапал мелкий кислотный дождик.

И город с головой окунулся в ночь.

* * *

Просыпался Нильс тяжело, голова раскалывалась от боли и кружилась. Очевидно, сказалось нервное напряжение, и после бутылки шампанского он чувствовал себя словно после отчаянной попойки. Откуда-то извне в сознание настойчиво рвалось неясное жужжание. Встряхнув головой, Нильс понял, что звонит телефон. Звонил он давно и, наверное, он-то и разбудил его. Тяжело поднявшись, он прошлепал босыми ногами по заваленному мусором полу. Насколько он помнил, телефон звонил в первый раз за последний месяц. Он поднял трубку, обессилено привалившись к столу.

- Алло! Это университет? - Произнес в трубке женский голос. Голос был приятным и волнующим - такой голос должен быть у очень красивой девушки.

- Да, это университет. Что вам нужно? - он с неудовольствием отметил, каким хриплым и неровным был его собственный голос. Новый приступ головной боли заставил его поморщиться, и он пропустил следующую фразу девушки: - Простите, что вы сказали?

- Мне нужен доктор Нильс Хольгесон. Могу я с ним говорить?

- Конечно можете. Это я. Чем могу быть полезен?

- Я звоню из мэрии по поводу вашего вчерашнего звонка. Мэр готов встретиться с вами сейчас же. Он приедет к вам в университет. Вам это удобно?

Нильс несколько обалдел от услышанного. Он хотел звонить в мэрию только сегодня, заранее подготовившись к встрече, но, наверное, вчера не вытерпел и все-таки звякнул. Вот дьявол, он совсем не хотел сейчас никаких бесед "на высшем уровне". Мучимый жестоким похмельем, он больше всего хотел обратно завалиться в постель. Он подумал, что, должно быть у них и вправду хреново идут дела, если мэр заочно согласен на встречу в ответ на ночной звонок подвыпившего незнакомца, да еще в любое время и где тому будет угодно. Но все же решил не искушать судьбу и ответил, что он будет готов в десять часов и будет ждать мэра у себя. Девушка на другом конце провода поблагодарила его и повесила трубку.

Нильс схватился рукой за грозящую развалиться голову и взглянул на часы. До десяти оставалось еще более двух часов. Он приготовил кофе и растолкал Мартина, заставив его настраивать аппаратуру. Возмущенно бормоча и жалуясь кому-то невидимому, Гусь взялся за работу.

Нильс налил себе кофе и отпил из чашки. Кофе был отвратительный, с кислым привкусом. Он добавил сахара, но от этого кофе стал еще хуже и, отпив несколько глотков, он вылил его в раковину. Туда же последовала и чашка.

Взглянув на себя в зеркало, он поморщился. Костюм, как и рубашку, он не менял уже недели две, и теперь они представляли собой печальное зрелище. Давно нечесанные волосы образовали неряшливое воронье гнездо, а трехдневная щетина удачно гармонировала со всем остальным. Нильс выругался - у него даже не было во что переодеться, до дома далеко, а здесь кроме смены белья у него ничего не было. Он вышел из этого положения, надев лабораторный халат и плотно запахнув ворот. Затем сходил в туалет, побрился и причесался.

Вдвоем с Гусем они подготовили к демонстрации аппаратуру, после чего Нильс сходил в подвал, в помещение, где держали подопытных животных, и принес клетку с двумя лабораторными крысами. Зверьки вели себя беспокойно, словно догадывались о своей участи.

Нильс едва успел управиться со всеми приготовлениями, как к центральному входу в университет подъехал шикарный черный лимузин в сопровождении кремового "мерседеса". Нильс увидел, как из автомобиля вышли люди и прошли в здание. Он встретил их на лестнице и проводил в свой кабинет. Мэр был маленьким и круглым, у него было круглое добродушное и открытое лицо, приятное впечатление от которого портил чересчур уж колючий взгляд. Прежде чем заговорить, он некоторое время катался по лаборатории на своих коротеньких ножках, внимательно оглядываясь и принюхиваясь.

За ним в почтительном молчании стояли два одинаковых сухопарых типа в очках, в одинаковых серых плащах и с одинаковыми портфелями из крокодиловой кожи и верзила с оттопыренной на груди курткой, под которой явно скрывалась наплечная кобура. Войдя, он внимательным взглядом окинул помещение и, не обнаружив ничего настораживающего, встал у двери. Еще была хорошенькая брюнетка-секретарша в коротенькой юбочке и с такими ослепительно-белыми ногами, что даже Гусь взмок, нарочито внимательно возясь с приборами и изо всех сил стараясь не пялиться на эти ноги.

Нильс понял, что первым должен заговорить мэр, и остальные ждут именно этого. Он сел на стол, плотнее запахнув халат и, одарив секретаршу ослепительной улыбкой, спокойно облокотился на осциллограф, наблюдая за мэром. Его слегка забавлял этот ритуал.

Наконец мэр остановился напротив него и произнес:

-Я надеюсь, вы понимаете всю сложность создавшегося положения и не станете понапрасну отнимать у меня время. Я готов выслушать вас, и если ваше предложение заслуживает внимания, я думаю, мы договоримся. - Он еще раз прошелся по комнате и продолжил. - Я так понимаю, что вы разработали некоторое средство, позволяющее избавить город от крыс, не так ли?

- Абсолютно верно. - Подхватил Нильс, спрыгивая со стола. - У меня есть то, что поможет решить вашу самую большую проблему...

- Видите ли, - перебил его мэр: - Вы далеко не первый, кто предлагал нам свои услуги, но проблема так и не решена. Нам нужны убедительные доказательства, что ваш аппарат, газ, или что там у вас, будет действовать. И эти доказательства нужны нам как можно быстрее.

- Я готов продемонстрировать действие своего аппарата прямо сейчас и вы сами убедитесь, что это как раз то, что вам нужно. - Нильс не без удовольствия заметил выражение приятного удивления на лице мэра:

- Прошу вас.

С этими словами он подвел мэра к "манежу", остальные члены делегации двинулись следом, с любопытством заглядывая внутрь лабиринта.

- Сначала я продемонстрирую аппарат в действии, а затем подробно - разумеется, в разумных пределах - опишу принцип его работы. Итак, это "манеж", где мы проводим испытания прибора. Сейчас я выпущу крыс в лабиринт, затем включу прибор.

Он поднял заслонку, отделяющую клетку с животными от лабиринта. Крысы, осторожно принюхиваясь, стали исследовать лабиринт, представляющий собой замкнутую окружность с несколькими ответвлениями.

- Прибор находится на подвижном кронштейне, закрепленном над манежем. Обратите внимание на поведение крыс при включенном излучателе.

Нильс щелкнул тумблером, включив излучатель. Крысы, только что бестолково бродившие по лабиринту, застыли на месте: хищные морды направлены в сторону излучателя, красные глаза неподвижно и бессмысленно уставились в одну точку. Нильс почти физически почувствовал невероятное напряжение, исходящее от двух зверьков, находящихся в западне, и ему стало немного не по себе. Повернув переключатель, он стал двигать кронштейн по периметру "манежа", и крысы последовали за ним, ни на шаг не отставая от него, ступая почти нога в ногу. Нильс поднял глаза и взглянул на мэра. Тот зачарованно наблюдал за двумя белыми комками шерсти, безвольно кружащими по лабиринту. Казалось, что они даже не дышали. Нильс увеличил скорость вращения кронштейна, и крысы стали послушно бегать за излучателем. Когда он заметил, что они вот-вот упадут от изнеможения, он выключил излучатель. Крысы разом остановились, словно наткнувшись на какую-то невидимую стену, и, загнанно дыша, стали недоуменно оглядываться.

Когда Нильс взглянул на мэра, тот медленно отвел глаза от "манежа" и в раздумии стал чесать за ухом.

- Если я не ошибаюсь, это какой-то вид гипноза. - Он скептически поднял бровь, но Нильс понял, что сумел заинтриговать мэра.

- Прибор представляет собой излучатель, вырабатывающий определенную частотную комбинацию ультразвуков, воздействующую на нервную систему крысы...

- Я так и думал, что это гипноз. - Опять перебил его мэр: - Должен вам сказать, что мы уже неоднократно использовали различные методы, чтобы загипнотизировать крыс, но ни один из них не дал ожидаемого результата.

- Я не договорил. Этот прибор не является инструментом для гипноза, и хотя впечатление от его действия очень схоже с гипнозом, воздействие, оказываемое им, гораздо глубже. - Теперь уже Нильс возбужденно заходил по комнате. - Частотная комбинация ультразвука, созданная мною, воздействует непосредственно на мозг, минуя органы чувств крыс - я имею ввиду слух. Это что-то вроде незамысловатой мелодии, которая воспринимается не ушами крысы, а ее мозгом. Таким образом, эффект, оказываемый на сознание животного, оказывается наиболее полным. У животного подавляется всякая воля к сопротивлению, вообще какая-либо воля. Сигналы, проникающие в мозг, полностью блокируют его, вызывая только одно стремление - двигаться в сторону излучателя, не взирая ни на какие препятствия. Вот смотрите...

Нильс снова включил излучатель. Он заметил, как присутствующие напряглись, словно в ожидании удара - значит, гнетущее воздействие прибора испытывал не только он один. Не страшно, в последствии этот побочный эффект можно будет устранить при помощи какого-нибудь экрана. Внезапно все присутствующие напряженно вздохнули - в то время, как одна из крыс послушно отправилась вслед за излучателем, другая, зашатавшись, повалилась на бок и, несколько раз в конвульсии дернув розовыми лапками, замерла. Нильс нагнулся над ней - из уха крысы на безупречно белую шерстку вытекал малюсенький ручеек крови.

- Кровоизлияние в мозг. Система еще не полностью доработана и такое случается в одном-двух случаях из десяти. Но... - Нильс пристально посмотрел в глаза мэру. - Но, я думаю, в нашем деле это не помешает, скорее наоборот. Не так ли?

Глядя куда-то в сторону, мэр кивнул, судорожно передернув плечами. Глядя на него, Нильс поморщился. Он не любил слабых людей.

- Ну что ж, я продолжаю опыт. - Он снова включил излучатель, и оставшаяся крыса продолжила свое бессмысленное шествие по кругу.

Нильс нажал на кнопку, и кронштейн свернул в отвлетвление лабиринта, представляющее собой небольшую ванну, наполненную водой. Крыса безропотно последовала за ним в западню. Будь она не под действием излучателя, ей ничего бы не стоило преодолеть это препятствие, но сейчас она лишь беспомощно пошла на дно, все так же расслабленно дыша, только в легкие ее вместо воздуха проникала вода. Через несколько секунд она осела на дно неопрятной кучей. Нильс потянулся и выключил свет в лабиринте, скрыв два маленьких звериных трупика.

Повисло тяжелое молчание. Гусь чуть ли не испуганно глядел на гостей, Нильс наблюдал за их реакцией. Мэр задумчиво теребил бородавку на подбородке, два типа в одинаковых пальто с отсутствующим видом пялились в противоположную стену, симпатичная секретарша стояла испуганная и бледная, словно на ее глазах только что произошло хладнокровное убийство.

- Я продемонстрировал это, чтобы вам было легче вникнуть в суть моей идеи. - Прервал молчание Нильс, лучезарно улыбаясь. - Как вам известно, городская свалка примыкает к Старому Порту, и значительная ее часть находится на его территории. Именно там находится место наибольшего скопления крыс. Старый Порт представляет собой сеть каналов, разделяющих островки мусора. Если установить более мощный излучатель на катере и проплыть с ним по каналам, крысы, следующие за ним, сами утонут, и вам не надо будет беспокоиться об их ликвидации. Конечно, одним катером здесь не обойтись, и понадобится несколько оснащенных подобным образом судов и моторных лодок, но для первого, так сказать, пробного заезда, я думаю, хватит и одного. Все до смешного просто и напоминает сюжет легенды о Гамелинском Крысолове, но это действительно действенный способ, состоятельность которого я вам продемонстрировал.

Он замолчал, выдерживая торжественную паузу, победно глядя на мэра. Теперь слово было за мэром, и от сказанного им зависело будущее Нильса. О том, что от решения мэра зависело и будущее Гамелина, он как-то и не задумался. В этот момент мэр напоминал маленького мальчика, очень хотевшего приглянувшуюся ему игрушку, но вынужденного проявлять сдержанность, чтобы не показаться невоспитанным. Наконец он выпрямился, подкатился поближе к Нильсу и произнес, глядя Нильсу прямо в глаза:

- Я считаю и, надеюсь, что выражаю общее мнение, - он оглянулся на серых близнецов, - если скажу, что нам нравится ваш план, и его стоит опробовать. Когда вы будете готовы к тому, чтобы провести испытание в Старом Порту? Сколько вам понадобится времени, чтобы смонтировать более мощную установку? - Мэр неожиданно заискивающе улыбнулся, глядя на него снизу вверх.

Заглянув в его глаза, Нильс внезапно вздрогнул - столько было в них страстного желания поверить в то, что он, Нильс решит все его проблемы. Мэр смотрел на него, словно утопающий на протянутую к нему руку помощи. Вполне возможно, Нильс был его последним шансом, дающим надежду на переизбрание. Нильс отвел взгляд, испытывая чувство не совсем понятной ему гадливости. Ему вдруг расхотелось иметь любые дела с этим маленьким, слащаво улыбающимся человечком, хотя, собственно, что тут такого? Мер беспокоился о своей карьере, вполне понятное желание. Что поделаешь, толстячка угораздило стать мэром, когда город переживал не самые лучшие свои дни, но он, в конце концов, в этом не виноват. И все же Нильс не без труда нашел в себе силы снова растянуть губы в улыбке.

- Такая установка у нас уже есть, и сегодня или завтра мы все подготовим к испытаниям. Вам остается только предоставить в наше распоряжение катер.

- Хорошо. Как только будете готовы, звоните ко мне, об остальном я позабочусь. - Мэр подошел к нему и пожал руку, - Я очень надеюсь на вас.

Он повернулся, чтобы уйти, остальные проследовали за ним. В дверях мужчина в сером пальто остановился и пристально посмотрел на Нильса.

- Послушайте, а этот ваш прибор... Насколько широка область его возможного применения?

Нильс непонимающе взглянул на него.

- Ну, я имею в виду, что крысы ведь не такие уж уникальные животные, и эффект, создаваемый прибором, должен действовать не только на них.

Глаза очкастого как-то странно блеснули за толстыми стеклами. Он улыбнулся, показав на мгновение остренькие зубки грызуна.

- Ну, конкретно эта частотная модуляция воздействует только на нервную систему крыс и еще, может быть, некоторых грызунов. Хотя, в принципе, подобрать подобную комбинацию можно к нервной системе любого типа живых существ.

Очкастый снова оскалился и застегнул плащ.

- О, у вашего изобретения большие перспективы! Что, ж весьма забавно. Забавно и любопытно. - он вышел, захлопнув дверь перед носом у опешившего от этих слов Нильса.

Нильс в растерянности остановился возле двери. Его вдруг прошиб холодный пот. "Вот" - подумал он: "Вот и началось" Этого он и боялся: не успеет он заявить о своем изобретении, как сразу объявятся вот такие, в очках, в одинаковых серых костюмах, с цепким взглядом, внешне почти неотличимые друг от друга. Уж они сразу разглядят "большие перспективы" и "широкие возможности применения". Настолько широкие, что по сравнению с ними вся эта затея с истреблением грызунов покажется детским лепетом. Нильс вытер рукой вспотевший лоб. Для них он со своими частотными модуляциями просто находка. Ведь об этом только мечтать могли все "ящики" и "секретчики" мира: стопроцентный контроль над психикой, моментальное превращение любого живого существа в зомби. Любого, в том числе и человека. Словно в фильме о злом гении, пытавшемся поработить мир, только этот гений и сам не понимал, во что вляпался.

Да, он не любил людей, устал от них, презирал их за их слепоту и сытую тупость, но он никогда не желал им по-настоящему зла и не хотел теперь чтобы его изобретение, пусть и принеся ему огромные деньги, было обращено кому-нибудь во вред. В эти игры он не играл. Все, чего он хотел - это извести проклятых крыс, получить бабки, умотать куда-нибудь на край света и забыть об этих серых промокших стенах и неистребимом, въевшемся запахе разложения.

Нильс заставил себя успокоиться. В конце концов, все выкладки были у него в руках, и, хотя устройство прибора предельно проста, повторить подобное вряд ли кому-нибудь удастся - ведь все дело не в самом приборе, представляющем собой примитивный излучатель ультразвука плюс несколько несложных примочек. Вся соль именно в тоновой комбинации - мелодии Гамелинского Крысолова, как окрестил ее Нильс. Он с Мартином совершенно случайно наткнулся на нее, это было просто невероятное везение, какое-то озарение. Вспышка. Как он потом не пытался, ему так и не удалось найти какую-либо систему в этой комбинации и научиться управлять реакцией крыс. И эта мелодия хранится только у него в голове, да в самом приборе. И даже если она все-таки попадет в руки серых - это ничего им не даст. Нильс понятия не имел, как изменить комбинацию, так, чтобы она действовала еще на кого-то кроме крыс, и всерьез сомневался в том, что это вообще возможно. Но все равно он никого не подпустит к аппарату, а когда все закончится, лично уничтожит его и все чертежи.

Обхватив себя руками за плечи, Нильс наблюдал через окно, как отъезжает с площади лимузин мэра. Перед тем, как сесть в мерседес, очкастый оглянулся и посмотрел наверх. И хотя он вряд ли мог увидеть Нильса, тот отступил в глубину комнаты, инстинктивно пытаясь спрятаться от этого взгляда.

* * *

Катер резво рассекал мутную воду залива. Нильс стоял на носу, глядя на горизонт, где уже начинали виднеться мусорные острова Старого Порта. На корме сгорбился над установкой излучателя Гусь, настраивая его на нужную частоту. Сзади к Нильсу подошел мэр, положил руку ему на плечо и прокричал, заглушая шум мотора:

- На каком расстоянии действует прибор?

Нильс, невольно отстранившись, обернулся к нему.

- Трудно сказать. В лабораторных условиях радиус действия порядка пятисот метров, но на открытой местности он может быть совсем другим. По моим расчетам он может достигнуть километра, но если создать еще более мощную установку, его можно еще увеличить.

Он заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются двое в плащах и, недовольно нахмурившись, замолчал. Он уже успел выведать у мэра, что один из них, - а именно тот, что разговаривал с Нильсом - был из службы безопасности, и он не хотел, чтобы им стало известно еще хоть что-нибудь приборе.

Кроме них на судне было еще два полицейских, трое матросов и все та же секретарша. Сначала Нильс удивился, что не было приглашено ни журналистов, ни одного официального представителя науки или каких-либо других наблюдателей, но, в сущности, ему было наплевать, и он закрыл на это глаза. Не было почему-то и телохранителя мера - видно, за ночь с ним что-то стряслось, и теперь мер чувствовал себя несколько неуютно без привычной охраны, то и дело оглядываясь на полицейских, заменявших телохранителя.

Острова быстро приближались. И без того грязную воду залива теперь покрывала разноцветная масленая пленка, в воздухе стало все отчетливее ощущаться зловоние Старого Порта. Нильс подошел к Гусю и проверил прибор.

Ему пришлось переступить через два армейских огнемета, валявшихся на палубе. Когда Нильс поинтересовался у мэра, зачем они, тот ответил, что без них капитан отказался приближаться к Старому Порту.

Нильс внутренне напрягся, стараясь выглядеть спокойным. Наступал самый ответственный момент - катер входил в узкий пролив между двумя островами, образованными громадными кучами мусора. Он подошел к капитану и попросил завести судно еще глубже в дебри свалки. Проплыв несколько сот метров, заглушили мотор, и над водой повисла полная тишина. Как Нильс ни вглядывался в мрачные берега, он никак не мог разглядеть никаких признаков жизни. Это место казалось полностью вымершим, но он чувствовал, что за ними наблюдают тысячи настороженных и недобрых глаз, ожидающих, когда люди уберутся оттуда, где им совсем не место. От этого чувства становилось не по себе. Вдалеке источали яд трубы химкомбинатов, позади светился огнями город и гремел порт, а здесь все замерло в напряженном ожидании, даже катер стоял совсем неподвижно в густой, как растопленное масло, воде.

То же чувствовали и остальные, это Нильс понял по их бледным лицам и напряженным позам. Мэр с носа корабля кивнул ему, давая знак к началу операции. Нильс хотел сказать что-либо бравурное, что-то вроде хохмы Нила Армстронга, когда тот ступил на Луну, но что-то удержало его, и он просто сказал Мартину, чтобы тот задействовал излучатель, понемногу набирая мощность. Внезапно солнце закрыли тяжелые тучи, что придало местности еще более мрачный вид.

Он подошел к мэру и махнул Мартину, чтобы тот начинал. Сразу же на него навалилась неимоверная тяжесть сродни испытанной им в лаборатории, только гораздо сильнее. Он даже слегка покачнулся на неподвижной палубе. Некоторое время совсем ничего не происходило. Мэр повернул к нему лицо и спросил с иронией:

- Ну, и где же всеобщий крысиный исход, который вы мне обещали?

Нильс собрался ответить, но вдруг почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом. Он, глядящий все это время через плечо мэра, увидел, как холмы вдруг разом пришли в движение. Сначала он не мог понять, что же происходит, но потом увидел, что это огромное количество крыс облепило склоны холмов. Тысячи и тысячи крыс. Они медленно, но неуклонно двигались к воде, навстречу своей гибели. Их было просто невероятное количество, все склоны были буквально облеплены ими.

Один бог знает, чем они тут питались.

Сзади раздался крик, полный удивления и испуга - кто-то еще заметил крыс. Мэр оглянулся и лицо его перекосилось, он невольно сделал шаг назад и наткнулся на Нильса.

- Ну вот они и появились! - Заорал ему на ухо Нильс так, что тот вздрогнул. В его голосе звучало торжество с некоторой долей испуга - он никак не ожидал, что крыс будет так много.

Первые шеренги крыс уже оказались в воде и плыли в сторону катера, а через гребни холмов переваливали все новые и новые крысиные полчища. Нильс бегал по палубе, отдавая распоряжения. Внезапно он остановился, глядя на крыс. Было что-то странное в их движении, оно совсем не походило на то, как двигались крысы в лаборатории - эти шли целеустремленно, но совсем не как на убой. Некоторые крысы подплыли уже достаточно близко, и в их глазах он не увидел того бессмысленного выражения, которое он наблюдал у подопытных животных. Нильс похолодел. Миг его триумфа стремительно оборачивался черт знает чем. Эти крысы... Они плыли к катеру не для того, чтобы покорно умирать в вонючей воде, они даже не просто вышли на охоту, справедливо сочтя, что на катере может оказаться еда. Они шли полные решимости расправиться с людьми, осмелившимися посягнуть на их логово, шли убивать или быть убитыми - это он прочел в сотнях тысяч горящих лютой злобой бусинках глаз и в оскалах сотнях тысяч направленных к катеру хищных морд.

Воздух наполнил их негодующий писк.

Нильс ошалело уставился на них. Это было неправильно, совсем неправильно, как если бы вдруг отказал закон земного притяжения. Такого просто не могло быть. Дико закричала девушка - одна из крыс, неизвестно как пробравшаяся на палубу, вцепилась ей в лодыжку. Один полицейский выстрелил в нее из пистолета, и сорок пятый калибр превратил зверюгу в кровавую бесформенную массу. В панике девушка взмахнула ногой, и изуродованная тушка полетела в воду.

Нильс взглянул за борт и прямо возле катера увидел сотни торчащих из воды крысиных голов. Множество красных, горящих ненавистью глаз уставилось на него. Он отпрянул от борта, дико озираясь. На корме, где борт был ниже, и где находились две лестницы, копошилась уже целая куча крыс.

- Заводи!!! - Заорал Нильс капитану, и тут же за кормой поднялся розовый фонтан, и в воздух взлетели разрубленные винтом куски крысиных тел.

Мужчину в сером плаще громко рвало прямо на палубу. Крыс становилось все больше и больше, хотя в это трудно было поверить. Пространство возле катера было полностью заполнено крысами. Их было так много, что они образовали на поверхности воды плавучую корку из своих расположенных вплотную тел. Множество крыс гибло в мясорубке винта, еще больше гибло в воде под тяжестью своих же собратьев, но их прибывало все больше и больше. Катер, словно ледокол, с трудом двигался в море, покрытом крысиными телами. Некоторые из них даже умудрялись забираться на палубу, а на корме собрался уже целый копошащийся и визжащий клубок крысиных тел.

Мимо пробежал Мартин, безумно выпучив глаза, за ним по пятам гналось с десяток крыс, каждая величиной с кошку. Перед Нильсом появилось перекошенное и вопящее лицо мэра.

- Шарлатан! Вы мне за это ответите! - орал мэр и тут же плаксиво умолял его: - Сделайте же что-нибудь! Спасите меня! - Он словно клещами вцепился руками в Нильса и стал трясти его.

Нильс с размаху врезал ему по лицу и мэр безмолвной кучей осел на палубу. Нильс переступил через него, пнув ногой кинувшуюся на него визжащую бестию и сломав ей хребет. Полицейский, застреливший крысу, напавшую на секретаршу, расстрелял всю обойму в крыс на корме, и теперь давил их сапогами. Брюки его были по колено в крови, но он, казалось, не замечал этого. Десятки крыс кружили вокруг него в диком танце и, глядя на них, Нильс подумал, как сильно отличаются эти рыжие чудовища с горящими безумными глазами от тех, почти ручных, белоснежных кротких зверушек в его лаборатории. Но ведь он ставил эксперименты и с уличными крысами! Значит... Значит, они успели мутировать и приспособиться к излучению. Невероятно, но никак иначе невозможно было объяснить то, что происходило сейчас. Его изобретение устарело, не успев появиться на свет. Крысы опередили его...

-Боже, помоги всем нам! - растерянно прошептал он. Какой же он глупец, что ввязался во все это! - тут же пронеслось в голове. Бежать, бежать отсюда, от этих зловонных куч, из этого проклятого Богом и людьми города, бежать на другой конец света, хоть на Луну, к черту все бросить, лишь бы выбраться отсюда...

Тормозимый тучами крыс, катер еле двигался, грозя вот-вот остановиться. Этого нельзя было допустить, это - смерть.

Раскидывая крыс ногами, Нильс пробрался к огнемету, про который в суматохе все забыли. Как им пользоваться, он понятия не имел, но раздумывать не было времени. Схватив шланг и закинув на плечо, он щелкнул переключателем. У основания раструба загорелся крошечный голубоватый огонек. Нильс направил раструб на корму и повернул вентиль. Моментально длинный огненный язык вырвался из дула огнемета и уперся в скопление крыс на корме. Визг сразу же перерос в надрывное стенание, множество маленьких живых факелов заметалось по палубе, сталкиваясь друг с другом и разбегаясь в стороны. Поднялся невыносимый смрад горелого мяса. Что-то восторженно крича в горячке боя, Нильс стегал их огненным бичом.

От его действий корабль мог в любой момент загореться, но Нильс сейчас не способен был думать об этом. Единственное, что его сейчас занимало - это как можно больше сжечь этих бестий. Остальные, увидев в его руках огнемет, приободрились. Один матрос подскочил ко второму огнемету, но там оказался прокушенным во многих местах шланг, будто крысы каким-то образом догадались, что огнемет опасен для них. Несколько отравившихся крыс валялось рядом, горючая смесь тоненькими струйками вытекала на палубу. Матрос швырнул ставший теперь опасным огнемет за борт, и стал кричать Нильсу, чтобы тот был осторожен, но тот не услышал его. Когда на палубе уже почти не осталось крыс, Нильс подскочил к борту и стал поливать огнем находящихся в воде. Обуглившиеся крысиные головки сотнями уходили под воду, но освободившееся место сразу заполнялось другими. Нильс остервенело хлестал огненной струей по воде. Вдруг напор горючей смеси иссяк и тогда Нильс услышал то, чего не слышал раньше за гулом огнемета: мотор катера молчал. И, судя по всему, молчал уже давно.

Нильс устало огляделся, огнемет сполз с его плеча и упал рядом.

Обессиленные люди стояли вокруг него, беспомощно оглядываясь. Мартин бился в истерике, мэр по-прежнему лежал без сознания.

- Бог ты мой, да что же это такое? Откуда их столько? - растерянно пробормотал полицейский. Пистолет с пустой обоймой все еще был зажат в его руке.

Нильс только покачал головой и медленно прислонился плечом к рубке. Кровь глухими ударами билась в ушах, дыхание перехватывало от стоявшей вони. Он хотел пойти справиться у капитана, почему перестал работать двигатель, но не мог заставить себя пошевелиться. Он закрыл глаза и попытался успокоиться, колени его мелко и противно дрожали, мысли устало ворочались в мозгу.

С крысами с самого начала было не чисто, нужно было сразу догадаться. Эта необъяснимая ненависть к человеку и ко всему, что связано с ним, эта непонятная устойчивость к любым ядам, великолепное чутье на ловушки. И сейчас. Они шли на бой, они шли убивать - тысячи и тысячи маленьких свирепых камикадзе. Здесь, в насквозь отравленном и загаженном месте произошла странная мутация и без того великолепно приспособленных к жизни существ. Случайно или нет, но мутация оказалась чрезвычайно удачной. Размножались они, судя по всему, очень быстро. Излучение аппарата Нильса не вызывало у них ничего, кроме вспышки агрессивности. К тому же крысы явно обладали неким подобием коллективного разума, примерно как у муравьев, - это было видно по тому, как они атаковали корабль - сообща, планомерно: хотя казалось, что действовали они хаотично, на самом деле каждая знала свою цель и преследовала ее не смотря ни на что, и не отступая ни перед чем. И, насколько понимал Нильс, не отступят они и сейчас.

"Господи, помоги нам отсюда выбраться" - в который уже раз подумал Нильс.

- Смотрите!!! - раздался женский крик, заставивший Нильса открыть глаза. Он посмотрел на корму и снова медленно закрыл их. Крысы снова атаковали, вся корма уже кишела ими.

"Это конец" - пронеслось в голове. Он открыл глаза и побежал на корму, размахивая над головой пустым баллоном от огнемета.

Двое мужчин в плащах пытались скрыться в рубке, но их двумя выстрелами остановил второй полицейский, совсем обезумевший от страха. Капитан, убитый им же, лежал возле штурвала, одного глаза у него не было, на его месте темнела кровавая дыра. Один мужчина был сразу убит, второй, раненый в пах, пытался уползти, но на пороге рубки ему в лицо бросилась громадная крыса, и его сиплый крик сразу оборвался. На месте, где лежал мэр, теперь пировала крысиная стая, тот так и не пришел в себя после удара Нильса.

Красавица-секретарша пыталась залезть на мачту, сорвалась и лежала под ней с прокушенным горлом, уставившись в небо широко раскрытыми глазами. Ее ноги, еще недавно столь привлекательные, были обглоданы до костей.

Нильс отбивался из последних сил, колошматя крыс направо и налево пустым баллоном. Крыс было ему уже по колени, они стояли друг на друге, пытаясь дотянуться до него. Ног он уже не чувствовал, несколько тварей повисло на нем, вцепившись в тело мертвой хваткой. Лишь он один из всех находившихся на корабле, был все еще жив, и крысы все свое внимание сосредоточили на нем.

Нильс понимал, что стоит споткнуться и ему уже не встать, но он упрямо шел вперед, к своему аппарату. У него оставалась последняя призрачная надежда выключить его, это могло бы успокоить крыс. Мозг его уже почти не соображал, отдавая телу единственную команду: двигаться вперед и разбить вдребезги проклятый агрегат. На ходу он кричал что-то про Гамелинского Крысолова и дико хохотал.

...Он не дошел до аппарата всего несколько шагов, нога зацепилась за ногу и он повалился вперед. Пока у него было горло, он выкрикивал проклятия всем и вся, пока не захлебнулся в собственной крови. Последним ощущением в его жизни было беспомощное скольжение пальцев по гладкому корпусу своего детища...

* * *

После того, как на корабле не осталось ни одного живого человека, крысы бросались на излучатель, выдирали с корнем провода, дробили зубами микросхемы, с писком разбивали индикаторы. И лишь когда аппарат замолчал, крысы успокоились, словно кто-то резко перекрыл невидимый поток энергии, питавший их.

Лениво бродили они по кораблю, как-то нехотя слизывая кровь с палубы, некоторые возились у трупов. Наконец, крысы одна за другой стали покидать корабль и прыгать в море. Они уходили как победители: неспеша и с достоинством. Катер остался в одиночестве, едва заметно дрейфуя по течению к выходу из лабиринта Старого Порта.

Крысы плыли к островам, уходили в свои норы, которыми они испещрили эти мусорные кучи. Они были совершенно спокойны и выглядели даже сонными. Сегодня громадное количество их погибло в схватке с людьми, еще больше утонуло или было разрублено винтом. Или сожжено огнеметом.

Но это не имело никакого значения.

Их все равно оставалось достаточно много, и надо было только подождать, чтобы их стало еще больше. И они уходили туда, откуда пришли, чтобы плодиться и размножаться, как им и было предначертано давным-давно.

Они умели ждать...

апрель-май

1997.

14

2