© Copyright (C) Юрий Никитин
nikitin.wm.ru
frog@elnet.msk.ru

Яфет


      Глава 1

      В грозном небе грохотало. Там клубились странные лиловые тучи. Небесный ветер скручивал гигантские массы облаков, лепил страшные лица, звериные облики, когтистые лапы.
       Трое всадников стояли на вершине холма. Ветер трепал их темные волосы. Печать поражения застыла на суровых лицах. Даже их кони, огромные боевые кони, всхрапывали и водили по сторонам налитыми кровью глазами.
       Воздух, несмотря на ветер, был горячим до духоты, впереди страшно полыхал багровый закат на полнеба. Темно-багровые облака, похожие на сгустки крови, двигались непостижимо быстро, совсем не похожие на обычно застывшие вечерние тучи. Край земли блестел алым, как раскаленный в горне сгусток металла. И земля там казалась залитой темной кровью.
       - Брат, ты уходишь в закат? - спросил один всадник.
       Голос его был хриплый от горечи. Казалось, невидимая рука, что скручивает тучи в страшные нечеловеческие вихри, сжимает его за горло. Багровые отблески падали на его лицо, высвечивая страшно и нечеловечески.
       - В закат?.. Это ты верно сказал, Сим. Мы все, если смотреть правде в глаза уходим в закат.
       Всадник, которого он назвал Симом, смуглый, с резкими чертами лица, похожий на коршуна, растерянно и зло зыркал по сторонам, словно еще не верил в поражение. Третий всадник, самый потемневший, с короткими волосами и более мягким лицом и коротким носом, бросил невесело:
       - Яфет...
       Всадник на черном жеребце повернулся, они обнялись крепко и застыли в прощальном объятии. Сим нехотя повернулся, лицо его дергалось, по смуглому лицу блестели мокрые дорожки. Замедленными движениями, словно нехотя, он повернулся и обнялся с братьями.
       - Прощай, Яфет!
       - Прощай, Сим...
       - Прощай, Хам...
       Кони терлись мордами, чуяли разлуку.
       А в небе злорадно грохотало вслед. В грохоте была мощь, словно незримый великан сжимал в ладонях даже не горы, а горные хребты.

       Вторую неделю они уходили от погони. Трупы измученных животных усеивали дорогу, люди впрягались в повозки, по ночам рвали траву и кормили отощавших от бесконечного перехода скот.
       Когда Громострелу начал чудиться нежный запах, он сперва решил, что помутился рассудком от усталости. Они идут по выжженной равнине, далеко справа высятся огромные горы, слева тоже тянется исполинская отвесная стена красного камня, трава из трещин в земле высовывается колючая и злая, без запаха, жуки и бабочки поранили бы крылья об острые листья, но запах, запах…
       - Уже второй день чую, - признался он Яфету. - Что со мной не так?
       - Я что, лекарь?
       - Да нет, но… - Громострел помялся, - говорят, что ты умеешь многое.
       Яфет взглянул остро, стиснул челюсти. Все, кто пошел с ним, знают, что жажда многого его и погубила.
       - Я не лекарь, - ответил он с усилием, - но ты прав…
       - В чем?
       - Я тоже чую?
       - Цветы?
       - Пока только запах, - уточнил Яфет. - Пока только запах…
       Суровое лицо воеводы чуть дрогнуло в усмешке. Он тоже не думал, что их путь будет усыпан лепестками роз. Самые красивые змеи - самые ядовитые, а нежные запахи могут усыпить настороженность даже самого недоверчивого воина.
       Горы потихоньку сдвигались, вырастали еще выше. Даже если это только чудилось, но устрашенные люди с опаской мерили их почтительными взглядами.
       Яфет тревожно посматривал как горы сближаются, но зеленая долина была еще широка. Запах цветов стал сильнее. Воевода хмурился, а Яфет оглянулся на свое племя:
       - Поедем вперед. Не стоит подвергать риску все племя...
       Волхв, Соколиный Клюв, сказал бодро:
       - Да-да-а, верно. А то передерутся, если добычи будет мало.
       Он вскочил на коня, веселый и нетерпеливый. Первому выпадет как и неведомая опасность, так и добыча. Потому мужчины всегда стремились за виднокрай, ибо если уцелеют и вернутся с добычей, то по возвращении могут выбирать лучших дев, дать крепкое потомство.
       Добыча? - прорычал Зверь. - Будет тебе добыча...
       Конь Яфета вырвался вперед, довольный быстрой скачкой. Громострел и Соколиный Клюв неслись чуть сзади, ветер свистел в ушах. Яфет подумал счастливо и смятенно, что какое же это счастье пересесть из колесницы на спину вольного коня! Теперь, с высоты конской спины, он вспоминает себя в колеснице и краска стыда обжигает лицо. В колеснице он кажется больной женщиной.
       ... Запах становился мощнее. Синее небо впереди начало обретать странный розовый оттенок. Конь несся как птица, Яфет слышал, как умолкли сзади голоса Громострела и Соколиного Клюва. Воздух был наполнен густым ароматом роз, что было немыслимо в этом суровом краю. Горы высились по обе стороны мрачные и почти черные, под конскими копытами влажно трещала сочная трава. Нигде не было признака зарослей диких роз, а должны быть целые заросли...
       Воздух розовел, наконец все небо впереди стало нежно розовым. Яфет в страхе оглянулся. Там небо было прозрачно синим, чистым, как родниковая вода.
       Сзади раздался крик Соколиного Клюва:
       С неба что-то сыплется!
       Яфет перевел коня с галопа на рысь. Воздух впереди словно бы рябил, а зеленая трава покрылась розовым налетом. А еще дальше трава вовсе была покрыта чем-то нежно розовым что Яфет назвал бы лепестками розы... если бы мороз не повздымал волосы на загривке от ужаса!
       Конь мчался беспечно, Яфет натянул поводья. Громострел первым спрыгнул на землю. Яфет слышал как воевода ахнул, а следом соскочил Соколиный Клюв, нагнулся, вскрикнул, а когда выпрямился, в его руках был лепесток розы размером с дверь!
       Края лепестка загибало легким ветерком, Соколиный Клюв держал без всяких усилий, солнце просвечивало через нежную плоть, там проступали тончайшие жилки, чувствовалось затухающее движение сладких соков. Пока он стоял с открытым от удивления ртом, его конь ухватил за край, дернул, оторвал лоскут, с удовольствием сжевал, потянулся за другим. Соколиный Клюв закричал, вдруг да отравится, а конь нагнулся и принялся поедать другие лепестки под ногами. Отъедая нежные края.
       - Пока это не опасно, - сказал волхв. В голосе было напряжение. - Захватим пару этих странных лепестков, я в стане попробую разобраться.
       - Поедем дальше, - сказал Яфет.
       - Это может быть опасно, - предостерег волхв.
       - Да, но через день здесь будет все племя.
       Странные лепестки мягко трещали под конскими копытами. Их становилось все больше, трава вся оказалась укрыта, а вскоре копыта проваливались по бабки. Запах был ошеломляющим, от него кружилась голова. Яфет хмуро подумал, какой скандал ему устроят жены, когда услышат такой запах от его одежды. Пусть тогда нюхают конские копыта. Да не только копыта. Вон как конь Громострела жрет за обе щеки!
       Громострел вскрикнул. Ветер переменился, дул в их сторону. В розовом небе замелькало словно в их сторону неслась туча саранчи. Яфет остановил коня. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Что-то орал Громострел, доносился возбужденный голос волхва.
       В небе стремительно росли розовые пятна, Яфет невольно пригнулся. На голову опустился как нежное покрывало сочный лепесток, прогнулся, Яфет дернулся и проломил мягкую сочную ткань локтем. По руке потек липкий сок. Капля брызнула на губы, он ощутил ароматную сладость. Запах был божественным. За один такой лепесток, из которого можно сделать душистое масло, можно выторговать стадо коров!
       Он вытянул руки, ловил, хохотал, весь перемазался сладким соком, а рядом прыгали и восторженно орали волхв и Громострел. Они тоже хватали лепестки, роняли так как сверху сыпались новые, и вот уже и кони блестели, попоны промокли и влажно чавкали, конские копыта как тонкую соляную корку проламывали слой лепестков.
       Временами Яфет совсем не видел из-за цветной метели друзей, только слышал их восторженный хохот, сочный хруст, чмоканье и чавканье.
       Потом голоса умолкли, он еще отряхивал с головы и плечей мягкие обволакивающие лепестки, ощутил смутное беспокойство. Воздух был влажный и напоенный запахами так сильно, что кружилась голова. Как сквозь плотные одеяла услышал довольный голос Соколиного Клюва:
       - Я на эти лепестки выменяю табун коней и сто молодых рабынь!
       - А я найму тысячу лучших воинов, - услышал Яфет голос воеводы, и заплачу за полгода вперед!
       Яфет смолчал, те поймут, когда опомнятся, что те земли, где можно выменять коней и рабынь, остались далеко за спиной. Как и страны, где можно нанять воинов. Странно он моложе Громострела и Соколиного Клюва, а первым опомнился... Не потому ли и стал вождем? А вовсе не потому, что сын Ноя!
       Он крикнул мощно, перекрывая хруст и хряск, так что конь под ним вздрогнул и присел:
       - Довольно!.. Вперед!
       Конь осторожно двинулся сквозь стену падающих с неба розовых лепестков, больше похожих на сказочные крылья бабочек. Их не становилось больше, а когда ветер утих, с неба опускались совсем редкие розовые лоскутки. Зато под ногами было все больше, пока наконец их не стало коням по коленям. Яфет тревожился все сильнее, Громострел перестал стрекотать, волхв тоже умолк.
       Когда Яфет был уже мрачнее тучи, слой розовых лепестков стал истончаться. Они проехали еще не больше десятка полетов стрелы, как трава зазеленела, лишь изредка виднелись залетевшие туда лепестки.
       Благополучно, - вздохнул Громострел с облегчением. - Я уже начал было тревожиться!
       Волхв соскочил с коня, его быстрые пальцы разорвали лепесток надвое, он лизнул края, закрыл глаза, долго вслушивался.
       - Ну что? - спросил Яфет нетерпеливо.
       - Это первые цветы, - сказал волхв. Увидев непонимающие лица, пояснил: - Не первые вообще, а первые этой весной. Последние горчат, а в этих слышится свежесть подземных вод...
       Громострел сказал нетерпеливо:
       - Ну и что?
       - А то, - сказал Яфет резко, что скачи обратно, как можно быстрее! Пусть загонят всех коней и заморят волов, но чтобы завтра были здесь! А лучше сегодня к вечеру.
       Волхв поколебавшись кивнул, хотя в глазах было огорчение, что молодому вождю не понадобилось объяснять подробно, красуясь мудростью. Громострел послушно повернул коня, но все же спросил ошеломленно:
       - Но зачем?
       - А затем, - крикнул Яфет свирепо, - что это дерево, если его можно назвать деревом, будет сыпать лепестки еще с неделю! И тогда нам уже не пройти.
       Громострел присвистнул, а конь под ним сорвался в галоп, будто он был продолжением Громострела. Волхв указал на дальнюю гору, вершина которой терялась в низких тучах:
       - Видишь?
       - Гору, похожую на гриб?
       - Нам три дня ехать под сенью Мирового Дерева. Оно цветет раз в тысячу лет, но зато засыпает лепестками всю долину. Я читал про это в древних книгах, когда еще был учеником. Кто бы думал, что я сам проеду близь этого древа!
       Он потрясенно качал головой, неожиданно хмыкнул, засмеялся. Яфет спросил недоумевающе:
       - Что случилось?
       - Кто бы мог подумать, - сказал волхв, - что такое дерево существует?
       Яфет посмотрел искоса. Он слыхивал, что волхвы сами не верят в священные книги, которые читают простому народу, но с таким откровенным признанием пока еще не сталкивался.
       Дальше ехали медленно. Яфет все посматривал на гору, теперь его глаза вычленяли в ней разломы, которые на самом деле, всего лишь трещины в коре. Теперь уже его губы чуть раздвинулись в стороны, и волхв, приободренный усмешкой вождя, хоть и горькой, осмелился на вопрос:
       - А что тебе поднимает дух?
       - Я считаю, что нам еще повезло.
       - Почему? - изумился волхв.
       - А ты подумал, какие у такого дерева плоды?
       Волхв побледнел, съежился. Конь его, чуя страх всадника, пустился быстрым галопом.

      ...Женщины застонали, когда примчался на взмыленном коне Громострел. Волы едва тащили повозки, голодные кони плелись, едва переставляя ноги. Дети засыпали на ходу, мужчины падали от усталости. Надежда была на ночь, когда погоня тоже остановится для ночлега, но Громострел неистово орал с коня:
       - Не останавливаться!.. Кто остановит повозку, будет покаран на горло!
       Слева плечи обагряло зловещим красным светом, багровое солнце уже наполовину опустилось за виднокрай. Небо темнело, слабо проступали первые звезды. Месяц наливался оранжевым светом. Воздух был еще теплым, но усталые люди и животные чувствовали каким прохладным он станет среди ночи.
       - Не останавливаться! - кричал Громострел. - Иначе нам не пройти!
       - Да что там? - кричали со всех сторон. - Враги? Нам лучше умереть здесь, пока наши пальцы еще держат оружие!
       - Не враги, - орал Громострел. - Хуже!
       - Что может быть хуже?
       - Может, увидите, если поторопитесь!
       Ряд воинов, костяк его рода, бросились подгонять изможденных людей: беспечный Громострел зря орать не будет. Другие же сами впряглись в постромки, хватались за колеса, тащили, рвали жилы, выволакивали повозки из колдобин, хрипели, но тащили, ибо спасали не себя, не свои жалкие жизни, будь они прокляты, а свою поросль, свой народ, которому либо жить и плодиться, засевая всю землю, либо по их слабости сгинуть прямо сейчас.

       Шатаясь, наполовину в бреду, они брели, падали, скользили по слизи, иные уже не поднимались, Яфет тоже упал, смутно ощутил как его подхватили чьи-то руки, мокрые и липкие, протащили несколько шагов. Там он упал снова, с ним повалился и его спаситель. Это был старый воевода, он дышал хрипло, грудь была в крови, странно смешиваясь с липким соком.
       - Что... с... тобой? - прошептал Яфет одними губами.
       - Мы... должны... пройти... - ответил воевода.
       - Почему... откуда эти раны?
       Кровь слабо текла из множества ран на груди воеводы. Тот с трудом растянул бледные губы в попытке усмехнуться:
       - Надо... было пройти...
       Он упал навзничь, глаза его смотрели в небо. Нож на поясе был в крови, и Яфет понял с содроганием, что старый воин сам колол себя ножом, чтобы заставить двигаться, очнуться и тащить его, Яфета!
       Широкий лепесток, покачиваясь в плотном воздухе нежно опустился на грудь воеводы. Его хватило, чтобы закрыть и лицо. Яфет застонал от горя, заставил себя подняться, дико озирался.
       Позади бушевала метель из розовых лепестков. Они сыпались и сыпались, выросли в высоту человеческого роста, а лепестки все падали и падали, долина была перегорожена ими надежнее, чем камнепадом.
       Люди лежали в тех позах, в которых их застал крик Яфета. Кто ничком, кто на спине, кто молча обнимал уцелевших детей. Волы и кони тяжело дышали, но не было сил распрячь их для отдыха. Все напоминало Яфету поле страшного побоища. Лишь двое бродили среди выбившихся из сил, Яфет узнал Громострела и Соколиный Клюв. Чуть позже к ним присоединился доблестный Лев, сын Жасмина.
       Яфет шел, еле волоча ноги:
       - Этот бой вы выиграли.
       На него смотрели мутными глазами. Яфет с трудом поднял тяжелую как ствол дерева руку:
       - Взгляните.
       Лепестки теперь сыпались так часто, что на лету слипались в комья. Пологая гора росла, а снизу уже начали вытекать ручейки. Текли они медленно, вяло, сок был густой и липкий. Гора приседала под своей тяжестью, но розовая метель не утихала.
       - Да, - признал Громострел. - сейчас бы уже не прошли.
       Волхв прищурившись, глядел на далекие горы слева, потом на горы справа:
       - Эта долина будет засыпана вся. Почти до вершин!
       Плечи Яфета передернулись. Это же, сколько надо лепестков, сколько вытечет сока, сколько уйдет масла, благовоний… А в его стране капли этого масла продаются дороже золота!
       - Надо уходить, сказал он мертво.
       - Народ не поднимется, - предупредил волхв.
       - Знаю, огрызнулся Яфет. - Но сейчас уже не надо бежать. Ручьи ползут медленно… Но они еще опаснее падающих с неба лепестков. Если прилипнуть, то…
       Громострел и Соколиный Клюв с проклятьями начали поднимать людей. На этот раз это сделать еще тяжелее. Теперь понимали, почему в глубинах этой странной земли видели застывших зайцев и даже козу.
       Они хватали изможденных людей за шивороты, показывали им медленно выползающие из-под оседающей горы розовые ручьи. И когда в глазах людей появлялся ужас, опускались и тормошили других.
       Отступали медленно, постоянно оглядываясь. Липкий сок застывал на ходу, но розовая метель еще усилилась. Соку выдавливалось все больше и больше, теперь уже целые реки текли в вдогонку за людьми, угрожая заключить в липкие объятья.
       - Быстрее! - покрикивал Яфет. - Быстрее!.. Они скоро застынут!
       - Вместе с нами, - пробурчал Громострел. - Вот будем смотреться в сказочном янтаре как редкие мухи. Придут новые времена, новые народы, будут глазеть на нас, показывать детишкам, рассказывать о нас легенды. Что-нибудь о великой битве с богами, когда мы чуть-чуть было, не одолели, но боги коварством, пользуясь нашей честностью и доверчивостью, заключили нас сюда…
       - Почему именно боги коварством?
       - А к побежденным всегда больше сочувствия, - объяснил Громострел. - Нас одолели? Значит, мы были какие-то особенно хорошие…
       Он сплюнул ему под ноги, стараясь угодить на сапог, почесал в затылке, а глаза так и шарили по великолепному одеянию волхва, чтобы срезать, стащить, какую из этих блестяшек…

       Горы начали мельчать, но, что встревожило Яфета, так это новый странный запах, в котором он на этот раз сам ощутил настоящую угрозу.
       - Оставайся за меня, - велел он Соколиному Клюву, - а ты, лодырь, поедешь со мной.
       Громострел, на которого пал выбор молодого царя, с готовностью вскочил в седло. Вдвоем проскакали вперед, а когда скрылось и пыльное облако, как раньше скрылось само племя, Яфет начал настороженно принюхиваться, вопросительно поглядывал на Громострела. Воевода, у которого нюх был острее, чем у пса, дергался, вскидывал брови, наконец, проговорил неуверенно:
       - Я бы не положил голову, но…
       - Но что? Что чуешь?
       - Я бы сказал, что впереди много воды, Настолько много, что это не река… даже большая, и, что совсем нелепо, даже нечто больше моря…
       Яфет нахмурился, толкнул коня пятками под бока. Твердая каменистая земля загремела под копытами. Воздух стал совсем влажным, но не мокрым, как в родных краях во время или после дождя. Здесь чувствовалась резкость, странный соленый привкус, а земля едва слышно подрагивала, словно в ее глубинах ворочались исполинские звери.
       Конь сам замедлил шаг, бока мелко вздрагивали. Щеки Громострела побледнели, он туго натягивал повод, Яфет заметил, что неустрашимый воевода старается держаться с ним рядом.
       А потом край земли впереди начал медленно приближаться с каждым конским скоком. Небо становилось ближе, по спине бегал недобрый холодок. Воздух стал резким как наконечники халидонских стрел, доносился смутный гул.
       Стиснув зубы, Яфет заставил коня идти к самому краю, что виднелся уже в сотне шагов. Там громоздились высокие камни, уродливые скалы, там словно бы висел странный туман, а звуки ударов стали еще слышнее.
       Конь, дрожа всем телом, приблизился. Яфет вытянул шею, успел увидеть страшное серое вместилище воды, настолько чудовищное, что чувства отказывались служить, сердце затрепыхалось как птичка в силках, а в глазах замелькали темные пятна.
       Он почти на ощупь заставил себя слезть, забросил повод на седло, а сам подошел к камням и осторожно посмотрел через их гребни.
       От самого края земли и до подножья их чудовищного плато сюда катили исполинские волны. Снова в ушах послышался тонкий комариный звон, а перед глазами пошли пятна. Яфет с трудом заставил себя держаться, а глаза держал раскрытыми, вбирая в себя этот немыслимый простор воды, эти невероятные волны, что идут и идут, как ряды неисчислимого войска, с силой ударяются в каменную стену, разлетаются мириадами сверкающих брызг, но о каменную стену тут же бьют другие…
       Прибой ревел грозно, волны вдали поднимались как исполинские горы. Каждая выше предыдущей, и так до девятой. Потом снова надвигалась самая малая, а за ней грозно вздымали седые гривы ее старшие сестры.
       Эта девятая волна была втрое больше других: надвигалась высокая, как стена и тяжелая, как Рипейские горы. Яфет невольно отступил, а когда волна подошла к берегу, уцепился за камни. Под ногами дрогнуло, донесся тяжелый громовой удар. Скалы затряслись, обрушились камни. Он не услышал плеска за шумом и грохотом, а снизу долетели соленые брызги. Он облизнул губы, представил с какой силой обрушилась волна, если брызги залетели чуть ли не на вершину скалы, по спине пробежали мурашки.
       Рядом послышался шорох, хриплое дыхание. Громострел остановившимися глазами смотрел в просвет между камнями. Его трясло, он едва смог вышептать трясущимися губами:
       - Это что же… Это… такое может быть?
       Волна нехотя отступала, утаскивая сорванные камни, деревья, кусты песок, но вдруг среди пены и бешеных водоворотов выступили мокрые валуны. Волна отступала дальше, и это оказались не валуны, а гранитные столбы, невесть откуда взявшиеся, а когда волна схлынула вовсе, изумленный Яфет увидел, что это и не каменные столбы, а две дюжины - нет, больше! - великанов в звериных шкурах, босые, с огромными дубинами в толстых руках.
       Он поспешно пригнулся, а великаны отряхивались, как огромные псы. Сверкающие брызги летели густым роем, сразу заблистала двойная радуга. Из воды неспешно выбрел массивный старик, на голову ниже остальных, но в плечах шире, тяжелый и свирепый как разъяренный медведь. Мокрую серебряную бороду заткнул за пояс из шкуры неведомого зверя, через плечо палица из черного, как смоль дерева, если это дерево.
       - Все здесь? - гаркнул старик. От босых ступней оставались следы размером со щиты кочевника. Яфет слышал, как от страшного голоса в горах прокатилось эхо, где-то сорвалась лавина, закричали испуганные птицы и покинули гнезда, а из низких облаков донеслось раздраженное ворчание.
       Молодые исполины переглядывались, а старик окинул суровым взором, пересчитал, как стадо.
       Один исполин проговорил виноватым басом:
       - Я только раз опоздал… Да и то нечаянно. С того разу завсегда!
       Старик грозно нахмурил брови, седые и кустистые, между которых была стрела:
       - За нечаянно бьют отчаянно. Оглянитесь и зрите сие место. Здесь кордон, за который нельзя выпускать Ящера. Ежели не одолеете, а вас здесь тридцать три богатыря, то зовите братьев. Слава Роду, ваш батя Велес наплодил целое племя велетов!
       - А если придет не Ящер? - спросил исполин.
       Старик угрюмо зыркнул из-под нависших бровей.
       - А кто сюда может заявиться, как не Ящер?.. Разве что его челядь… Бейте всех.

      Продолжение следует.