Ричард Уайт (Edward Muhutdinov)
"Откровенный разговор" | Основная страница | "Корчма"
АУРИНГАРД
Легенда о Первом Властителе
Эаронда
---------------------
Я направил взор в
Аурингард и увидел, как беспокойно
волнуется Хаффур,
чувствуя нарушения в Равновесии,
как великий и эксцентричный Ариус,
магистр подгорных пространств
Эрнина не может найти себе места и
сотрясает одну гору за другой,
пытаясь предполагаемую причину
перемен
отыскать в своих владениях.
О Великая Тьма! Мне нравились эти
изменения!
Лири спала сном, в который я ее
погрузил, собираясь снять с нее
чары. Я
повернулся к ней и снова замер, в
очередной раз пораженный красотой
ее
истинного лица. После этого начал
действо.
Я сознавал, что теперь не могу
применить большинство заклятий,
которыми
пользовался ранее. Но мне были
известны абсолютно все заклинания,
действующие в Эрнине, и взамен
потерянных я приобрел возможность
использовать другие. Плетя Сеть
Серых чар, я услышал, как
окончательно
изменился Источник. Дико взревели
Хаффур и Ариус, внезапно осознав
это и
поняв причину случившегося.
Расхохотался вечно постоянный и
вечно
меняющийся Алареа, хитро
усмехнулся Деспант, восторженно
захлопала в
ладоши Сай. Задумчиво повел рогом
Ланнис, позже он, как всегда, лучше
всех осознает то, что произошло,
даже лучше меня. Мрачно нахмурился
Рахвис, он не любил столь резких
перемен со стороны других, только
себя
признавая достойным их. Меарсин
возликовал, надеясь на лучшее, он
имел
доброе сердце. Валорет удивилась
меньше всех, она уже видела меня в
смятении и могла предположить
нечто подобное. В этот миг из-под ее
созидающих рук появился новый
цветок, и Валорет посвятила его мне.
Но все это происходило далеко. Я
накинул паутину на Лири и произнес
запирающее заклинание. Среди дня
внезапно сверкнула молния, и спустя
мгновение загремел гром. Я
осторожно потянул паутину, и вместе
с этим
громко затрещал воздух. Когда я
полностью снял паутину, испуганные
разумные уже укрылись в трактирах и
домах, с недоумением и ужасом глядя
на улицу.
Я рассеял Сеть и отпустил Силы.
Сразу же кончился треск, и вскоре
разумные, настороженно посматривая
по сторонам, направились по своим
делам. Я вновь взглянул в окно.
Что-то было в ткани мира не так,
какой-то малый сдвиг непонятного
характера беспокоил меня, ибо он
выделялся даже на фоне тех
изменений, что произошли в
структуре
Источника.
Астрал не дал мне ответа. Стихии
недоуменно сообщили о своем
неведении.
Ментальный мир предпочел молчание.
Тогда я своими новообретенными
силами решил выяснить причину
этого
беспокойства, ибо ясно чувствовал,
что оно каким-то образом
непосредственно относится ко мне. Я
обратился к Ситуан, Хранительнице
Знаний, с которой прежде не мог
общаться. Отклик пришел тут же.
- Что нужно тебе, Ушедший-Из-Тьмы?
- Что происходит в мире сейчас, так
влияющее на него?
- Ты сам это знаешь.
- Не увиливай, я прекрасно понимаю,
что тебе известен ответ.
- Тогда посмотри на свою спутницу и
спроси ее тело, что случилось.
Ситуан замолчала. Я повернулся и
взглянул на Лири...
Единственный раз я до этого испытал
такое потрясение в своей жизни,
лишь
один-единственный раз. Это было
давно, тогда, когда я понял, какой
замок
стоит на вершине высокой горы.
Тысячи лет прошли с тех пор. Но и
сейчас
я не мог сдвинуться с места, не мог
произнести слова, не мог отвести
глаз, ибо видел нечто, недоступное
взору других, но так ясно видимое
мною.
Нечто, способное привести к моей
гибели и гибели моей Империи. Да что
там Империи - всего мира, ведь
океаны тоже могут не устоять.
Это произошло. В Лири зародилась
новая жизнь!
И первым побуждением моим было
уничтожить ее вместе с жизнью,
которую
она, еще не зная того, может дать
миру. И поднял я руки, дабы
испепелить
угрозу... но вскоре опустил их.
Великая Тьма, я не могу сделать
этого.
Ни я, ни кто-либо другой... я просто
ему этого не позволю.
Я, одно из жесточайших существ на
Земле, уничтоживший столько
разумных
собственноручно, сколько никто не
уничтожил до меня, я, на чьих руках
кровь всей моей родни, я,
наблюдавший за смертью и муками
бесчисленное
множество раз во всем их
многообразии, - не смог предать
простейшей из
смертей эту женщину, которую знал
всего один день. Несмотря на то, что
ныне угрозу величайшую
представляла для меня она и тот, кто
зародился в
ней, когда я снимал чары с Лири.
Никто еще не пробовал заклинания на
эмбрионе, это просто невозможно.
Величайшая мистерия в мире не
поддается
исследованию. То, что это произошло
сейчас - случайность, случайность
роковая и неизбежная. Я услышал, как
издевательски хохочет Хаффур, но в
его смехе проскальзывали нотки
неуверенности, даже страха.
Тогда я и сам расхохотался.
- Будь что будет...
Слегка раздвинулась ткань времени,
и я узрел часть того мира в целом,
что будет после, увидел то, что мне
никогда не удавалось увидеть. И это
не было ужасным!
Внезапный порыв запахнул занавеси,
и видение будущего пропало. И тогда
понял я, что Ауреин рядом, и это
ветер от его крыла закрыл просвет
между
временами.
Вновь попытался я проникнуть за
сокрывающее полотно, и слегка
подалось
оно. Дальше я двигался, пытаясь
сорвать завесу неведения, мешающую
охватить единым взором все времена.
Но когда остался единственный
тонкий
слой, за которым была победа, я
расслабился. И тут же Некто,
охраняющий
от посягательств тот запретный
край, в который я стремился, те
тайные
знаниями, обладателем которых
хотел я стать, воспользовался моим
просчетом. Что-то невероятно
тяжелое ударило меня, так, что
потемнел
мир, потрескался и - рассыпался на
бесчисленные звезды...
Мягкий голос был проводником моим
из дальних краев Астрала обратно в
Эа.
Я следовал за ним путями трудными,
такими, какими они еще никогда не
были. Я и раньше бывал здесь, но
сейчас продвижение было, будто в
воде,
все движения были замедленны,
чувства приглушены. Я не различал,
что
говорил голос, но невнятное
бормотание было путеводной нитью в
этих
краях, где все дороги внезапно
перепутались, и повороты
исказились до
неузнаваемости. С этим странным
восприятием я достиг начала
длинного
туннеля и нырнул в него, отчаянно
сопротивляясь все усиливающимся
порывам ветра, желающего отбросить
меня обратно. И я потерял связь с
моим Источником Мощи, черпал все
силы в самом себе. И, Великая Тьма,
их
оказалось достаточно!
Когда я вернулся в тело, матерью мне
данное четыре тысячи лет назад, то
обнаружил его распростертым на
полу. Лири на коленях стояла рядом,
и
что-то шептала. Я узнал голос,
который привел меня обратно.
Ослепительный желтый диск был уже
на окончании своего дневного пути.
Сколько же я пролежал так?
Увидев, что я очнулся, Лири
отпрянула и встала с колен. Потом
протянула
мне руку. Я нашел это забавным, но не
подал виду, и принял ее помощь.
Это было приятно.
- Ты пойдешь со мной, Лири? - спросил
я ее спустя много времени, когда
солнце уже давно скрылось, и
мрачная луна освещала мой
беспокойный мир.
- Куда пожелаешь, господин мой, - был
ответ.
- Лишь тебе я не господин, - произнес
я и понял, что это действительно
так. - Ты вольна покинуть меня в
любое время, в любой миг, и я не
смогу
этому препятствовать.
- Если ты не прикажешь мне, я не уйду.
- Не говори так. Ты не можешь мне
обещать свою жизнь, лишь ты не
можешь.
Решение ты примешь скоро, когда
узнаешь, кто я.
- Ты Аунард, свободный воин.
- Нет, милая, я не воин.
- Так кто ж ты тогда?
- Когда это станет тебе известно,
разрешится судьба мира.
Таков был наш разговор в ту ночь,
которая никогда не повторится. Лири
удивилась, засмеялась и вновь
потянулась ко мне. Я не противился.
И уже
знал: никогда я не смогу причинить
ни самого малого вреда этой
женщине,
которою до сих пор помыкали все, кто
с ней общался. Ее красота, более
великая, чем красота любой
эльфийской принцессы, и потому
более
жестокая, беспощадно очаровывала и
завлекала, а простота и искренность
души ее окончательно заставляли
жертвовать собой на алтаре Айнур3.
Помоги мне сбежать от меня туда,
Где я сам себя не достану,
Где прикованным буду цепями к
стенам,
Стенам бесконечной любви...
Я всегда мог увидеть будущее любого
существа, кроме себя самого. Но
общая картина мира была мне
недоступна. Сейчас я не знал
будущего своего
и Лири, но часть мира через многие
годы я узрел и, хоть и не узнал
очертания материков, но
благоденствие будет.
Странно, почему меня это так
успокаивает? Никогда прежде я не
хотел
покоя поколениям, которые сменят
живущие ныне. Целью было причинение
злодеяний таких, какие и спустя
тысячелетия будут содрогать
сердца. Ныне
же стало мне сие безразлично.
Ведомо стало мне, что, несмотря на
магию, творимую во время зарождения
жизни в Лири, сын не сможет угрожать
мне. Магия сохранится в нем и его
потомках, но не скоро выразится в
полной мере. Что это, очередная
шутка
Ауреина? Впрочем, какая разница? Это
произойдет через многие
тысячелетия.
Я вел Лири все дальше и дальше по
дороге к Замку, все реже и реже
попадались нам навстречу и по пути
обычные странники; опасались они
этих
мест. По пыли шагали мы, и Лири не
уставала нисколько, а я дивился
легкости ее хода и грации. Я же
волноваться стал, - Великая Тьма,
никогда я столько не волновался,
сколько сегодня, - и чем ближе к
Аурингарду, тем более беспокойные
мысли возникали в голове моей.
Безответно Хаффур пытался воззвать
к разуму, я напрочь отмел его советы
по сотворению зла над Лири. Не в
силах это было моих утерянных, и
новообретенных - тоже.
И когда не осталось больше путей
впереди, кроме как по узкой темной
дороге над широкой каменистой
долиной к высокой горе, над которой
подобно одиноко сидящему Дракону
устрашающе возвышался Замок,
обернулся
я к спутнице своей и с непрошенной
дрожью в голосе вопросил:
- Сможешь ли пойти со мной дальше,
Лири?
Ждал я, пока она смотрела на Замок,
потом на меня, и взор ее менялся от
недоумения до страха и - ужаса. И
бессильный шепот возвратил мне
ответный вопрос.
- Кто ты?..
- К чему этот вопрос, Лири? Ты видишь
меня, ты видишь мой дом. Ты
знаешь, кто я.
- Ты... ты Аунард, свободный воин... -
гаснущая надежда еще теплилась в
ее взгляде. И шепот отчаяния: - О
нет...
Я обратил взгляд к Аурингарду, над
которым ослепительно сверкало
закатное Солнце. Впрочем, оно меня
не слепило сейчас, да и не видел я
его вовсе.
- Три тысячи лет меня именуют Ауром.
Я император этой земли. Я
величайший колдун. Очень долго лишь
Ауреин был сильнее. Теперь... теперь
мы, быть может, на равных. Четыре
тысячелетия мой мир был незыблем, а
Черная Магия - моей сестрой и
матерью. Но сегодня... Ты изменила
меня,
Лири, изменила так, как я не менялся
с рождения. Я не могу заставить
тебя делать что-то. Слышишь, не могу.
Каким бы ни было решение
относительно того, пойдешь ты со
мной или нет, оно будет твоим.
Я смотрел невидящим взглядом на
Солнце. Судьба мира впервые была не
в
моих руках.
Лири плакала за моей спиной. Я
слышал слабые рыдания и не мог
понять,
были то слезы страха или печали.
Солнце медленно спускалось к земле,
и
средняя башня Замка уже пронзила
его точно посередине.
- Я не могу... - тихо прошелестело
сзади, когда башня окончательно
рассекла Светило на две части. Я не
слышал шагов, но знал, что Лири
уходит, удаляется все дальше и
дальше. И не мог вернуть ее.
Воистину, мир изменился!
Она ушла.
Я остался.
Скрылось Солнце.
На громадных черных крыльях
прилетел от Замка Хаффур и кружить
вверху
начал, соображая, что нужно сделать
для меня, дабы вернуть на пути
прежние.
Лишь он не понял, что это
невозможно.
Благословенный демон...