|
|
| Russian LinkExchange Member |
|
|
| Russian LinkExchange Member |
Отправлено : TR, 27 Июля 19101 в 14:51:36
О чем, прозаик, ты хлопочешь?
Давай мне мысль, какую хочешь,
Ее с конца я заострю…
(с)
Поток читательских благодарностей Никитину, время от времени впархивающих на страницы форума ОР, вызвал у меня желание прочитать любую попавшуюся на глаза его книгу, чтобы составить свое собственное представление об этом писателе. Согласен, что одной книги не достаточно, чтобы говорить в утвердительной форме в целом об авторе, но одной книги достаточно, чтобы говорить в утвердительной форме об одной книге. На прилавке лежал «Фарамунд», его я и купил.
Бесконечной сочности этого произведений могла бы позавидовать южноамериканская агава, накапливающее в своих мясистых формах ведра сладкого сока, из которого веселые мексиканцы гонят хмельной пульке. Однако, дойдя да середины книги, я понял, что иду по кругу, и вторую половину книги читал из желания просто закончить начатое дело. Структурно книга состоит из трех крупных фрагментов – простой Фарамунд, великий Фарамунд и Фарамунд пришелец. Фрагменты связаны между собой бесконечными потасовками и нудной любовной линией. Претензий к потасовкам нет и быть не может, поскольку описание состояния природы и технологии драк являются сильными сторонами писателя. Любовная коллизия с трудом втискивается в отведенное жанровое пространство, отчего становится неоднородной по своей структурной плотности.
Сюжет не содержит всех основных элементов, особенно удивительно, то, что экспозиция, завязка и развитие действия обрываются на внезапной и рваной кульминации при полном отсутствии развязки. А может быть все дело в особой художественности идеи, раскрытие которой и добивается автор, лишая сюжет привычного равновесия? Но поскольку книга не содержит единой доминирующей идеи произведения, то ее можно отнести к произведению с полифоническим проблемным рядом. Ну и ничего страшного, поскольку Гете, например, отказывался ответить на вопрос об идее «Фауста», говоря «Вот они подступают ко мне и спрашивают: какую идею хотел я воплотить в своем «Фаусте»? Как будто я сам это знаю и могу это выразить…». Нечто похожее можно сказать и от имени автора «Фарамунда», хотя в отличие от Гете он хитро не скупился на многопроблемность, весело разбрасывая ее зерна среди благодатной и бескрайней почвы своего произведения, предоставляя читателям благоговеть или зевать от скуки по собственному усмотрению. Типа, «все империи строили дети, не успевшие повзрослеть. Взрослые не строят! Они знают, что все бесполезно, что все возвращается на круги своя». Чем вам не проблема?
Трудно точно сообразить в каком времени действовали герои произведения, вероятно в 400 – 500 до н.э. во время заката могущественного Рима и тема империи явно не оставляет автора равнодушным, поскольку восхищаясь ею с одной стороны, он уверенно предрекает ей скорую гибель с другой. Расхваливая и живописуя римские боевые порядки Никитин тут же иллюстрирует скотоложеские наклонности римских патрициев, словно никак не может определиться с тем что же все-таки такое империя – зло или чудо? Ответа на это вопрос мы не получим, но это и не страшно, поскольку Чехов в письме к Суворину пишет «…вы смешиваете два понятия: решение вопроса и правильная постановка вопроса. Только второе обязательно для художника». Так что не будем придираться к тому, о чем классики уже договорились. Будем придираться к развитию действия. Итак, глядь от куда ни возьмись появился …Фарамунд. Всем хорош благородный Фарамунд, если бы не долбанный склероз, отшибший интеллект, но оставивший своевременные рефлекторные сокращения поперечных и продольных мышц, помогающих нашему бойцу сохранить его литературную жизнь. Помнится «Терминатор 2» тоже с неба упал и тоже с миссией. Как киборга ни назови, а законы у него одни и те же. Дерутся без устали, и раны на глазах затягиваются. Вообще автор достаточно легко калечит и врачует своих попавших ему под руку героев. Вот она кровь, вот они раны, вот они поломанные суставы, разорванные сухожилия и свернутые на сторону позвонки, а вот уже и нет ни гноя, ни слизи, ни желтой сукровицы, а лишь свежие шрамы, достойно украшающие мускулистые тела, облитые бронзовым загаром. Или бронзовым пластиком, под которым прячутся хитроумные электронные рецепторы? Но главное не в том, из чего сделан Фарамунд, а главное ради чего он ретиво дрался? Ради тебя, дорогой читатель. Это только автор наивно полагает, что все подвиги совершал он во имя прекрасной Лютеции. Но тогда зачем во имя Лютеции, которая вовсе ни о чем не ведала, было убивать полоумного лесного великана, беззащитных крестьян и крестьянок, насиловать всех попадающих в поле зрения девок и жечь дома? А затем, что Лютеция являлась той самой главной идеологией Фарамунда, которая позволяет ему безнаказанно размахивать мечом, не взирая на то, кто перед тобой - воин или ребенок. На каждой странице трупы, трупы, трупы. И все разговорчивее становится Фарамунд, все заковыристее. И на кол сажать начал и головы младенцам сапогами давить научился и старухам зубы в глотки вбивать. А чтобы мы на него за это не сердились, трогал Фарамунд наше доброе сердце безутешной тоской по Лютеции, даже плакал иногда от невыносимой разлуки с любимой.
Плыла над морем даль опаловая,
Вечерний воздух полон ласки.
К моей груди цветок прикалывая,
Ты улыбалась, словно в сказке.
(с)
А то, что Лютиция, оказывается, его тоже любила, мы узнали буквально перед самой ее кончиной, вот сюрприз какой. Вообщем, были бы они идеальной парой, но Лютиция должна была стать мифом, поскольку самые большие подвиги совершают именно ради мифов. Все-таки живой человек не лишен недостатков, а в мифе все прекрасно, ради него можно и дальше людей резать, что Фарамунд и делал с большой охотой. Но история грозила стать однообразной, поскольку все мятежные бурги были покорены, а меч в ножны запихивать было явно рано. И на сцену вывели белозубую Брунгильду. История красавицы вначале испугавшейся, а потом полюбившей чудовище мы видели в кино с великолепной Мишель Мерсье, поэтому, хотя любовные коллизии и освежали набивший оскомину кровавый фон, были восприняты с некоторой благодарностью. Образ Лютиции, несмотря на всю важность ее присутствия на страницах, был чрезвычайно небросок, поскольку автор экономил все выразительные средства на Брунгильду, но даже такая экономия не позволила ему избежать бесконечных повторов про холодные взгляды, прямую спину и приливы крови к лицу в период волнения гордой продолжательницы линии Муция Сцеволы и Нибелунгов. Что касается Клотильды, то поскольку ее образ использовали в разных нравственных планах, это затрудняло определение читательской позиции к этой несчастной женщине.
Особенно утомляет воспевание мощи Фарамунда, его толкающихся мышц, грудных пластин, мускулистой спины, загорелой кожи. А эти могучие руки, «словно обвитые сытыми змеями»? Автору настолько запали эти самые сытые змеи, что он обвивал ими атлетические руки доблестного Фарамунда на разных страницах книги.
Создается впечатление, что автор забывает, что он говорил о силе Фарамунда в предыдущих эпизодах, поэтому с настойчивостью учителя физкультуры он демонстрирует притихшим ученикам бицепсы, трицепсы и лицевые желваки.
Есть прекрасный фильм «Три плюс два», где физик Сундуков читал потрепанный дюдюктив. Помнится одна из ключевых фраз Сундукова «Наконец-то закончил читать эту муру. Представляешь, Джексон оказался женщиной». А кем оказался сам Фарамунд? Ни много ни мало, как злым гением, задумавшим уничтожить всю античную цивилизацию. Странно, что на протяжении всей книги Фарамунд просто грабил чужое добро, как делали тысячи его соплеменников, но оказалось, что он делал это не ради обогащения, а ради уничтожения цивилизации. Очень похоже на Леву Задова, тот тоже грабил идейно, вот только дракона у него не было, что бы смыться в финале на его чешуйчатой спине.
«Гражданин, - прошу по чести
Говорить со мною.
Долго ль вы шатались вместе
С Нестером Махною?
Отвечайте без обмана,
Не испуга ради:
Сколько сабель и тачанок
У него в отряде?
(с)
Да, фиг с ним, с Левой, а эти скороговорки Яфета, поясняющие нам, собственно, чего хотел добиться Фарамунд в этой жизни, как вам? Смешно, поскольку похоже на то, как режиссер после просмотра пересказывает аудитории, о чем, собственно говоря, была снята его картина.
Честно говоря, я удивлен, что Никитин, очень умело выстраивающий тактические эпизоды произведения, не сумел или не захотел выстроить его стратегию.
С уважением,
TR
Да, еще один момент.
- Что за край непуганых идиотов? – эти слова произносит старый вояка Тревор, дядька Лютиции и Брунгильды.
Вот совпадение, я как и Тревор, тоже являюсь поклонником записных книжек Ильи Ильфа, поэтому искренне откликнусь – Самое время пугнуть!